Kitabı oku: «Оживи меня», sayfa 4
– Ты ещё покорми меня, – фыркнул он.
– Нежный какой. Хотела помочь, – насупилась я.
Сжав прибор, он начал аккуратно кушать. Не могу перестать смотреть на него.
– Чудо, – неосознанно вырвалось из меня.
– Да, мы уже выяснили, что я чудо, – не отвлекаясь от еды, будто бы "между прочим" произнёс он.
– Много о себе думаешь, – перебила его. – Расскажи лучше о себе, – набросилась с расспросами. – Куда ты шёл, когда упал? Есть ли у тебя семья?
– Проведать родных. С бабушкой и дедушкой я оставил свою дочь Александру.
Сердце сдавило. Я сжала губы и с силой зажмурилась.
"Александра… Это его дочка", – отчего-то выдохнула я. – "А Констанция?" – Сама отдёрнула себя от этой мысли. – "Что за чушь? Мне показалось. Сон этот ещё…". – Я печально улыбнулась, вспомнив родителей.
"Констанция, дочка, ты пристегнулась?"– Будто наяву слышу голос матери. Свет фонарей, тёмная трасса и лишь удар. Это всё, что я помню о той жуткой аварии.
– Саша… – Вернул меня бас в реальность. – Она замечательная девочка, между прочим. Ей три, но она уже такая умная.
Мужчина говорит о дочери, как о своей единственной надежде.
– А кто такая Констанция? – спросила, сжав губы.
– О ком ты? – чуть поморщился Кирилл, продолжив трапезничать.
Я отрицательно замотала головой, будто изгоняя эти мысли.
– Да так… А… а с кем ты шёл? – попыталась перевести тему.
– С бывшей женой, – произнёс он так, будто это что-то обыденное. Он устало потёр переносицу, забыв, что на нём повязка для глаз.
– С бывшей женой? – переспросила, хотя прекрасно слышала его.
– Тебя удивляет, что у меня был кто-то? В моём возрасте часто встретишь разведённого.
Он делится свободно, будто не утаивая от меня ни одной мелочи. Слова льются с его губ так слаженно. Подопытный не нервничает, не переживает.
– Прости. А почему вы развелись?
– Ей стало скучно со мной, наверно. – Пожал тот плечами. – Другой привлёк её больше.
– А ты, значит, скучный? – Душа наполнилась теплом от его откровения.
– Зануда ужасный, – рассмеялся он звонким, пронзительным басом.
– Говорил, чтобы она не стояла напротив открытого окна? – ёрничаю я.
– Ну да. И не курила в него.
– Действительно, зануда, – загоготала так искренне, что сама не поверила, что ещё способна на это. Я машинально потянулась к карману за сигаретами, но желания покурить нет, что странно. Ведь оно никогда меня не покидает. От этого я улыбнулась, закрыв свои болотные очи. – А кто ты? Кто по профессии?
Мужчина аккуратно ест, чуть наклонившись над тарелкой. А я не могу оторвать от него взгляд.
"Для меня он не человек. А вдруг так оно и есть? Он спокойно встал после смерти, пошёл, узнал всё, да ещё и питается".
– Я историк.
– Накачанный историк? – ухмыльнулась я. – Слабо верится.
– А ты попробуй полазить по горам и побывать во многих странах. Надо держать себя в форме.
– А я вот нигде не была. – Улыбка спала с лица. Я отодвинула нетронутую еду и положила вилку.
– Почему? – откровенно удивился собеседник.
– Сначала не было денег, а потом… – осеклась я, не желая рассказывать о себе. – Потом всё время работала.
– Так поехали со мной. Я расскажу тебе столько всего. Вокруг целый мир. – Прибор выпал из его пальцев. Он раскинул руки в стороны. – А история этого мира ещё интереснее, чем ты можешь представить. В ней происходило то, что ни один автор никогда не придумает. – Мужчина протянул ладонь, пытаясь нащупать мою. – Давай вместе.
– Когда-нибудь… – стиснув зубы до скрипа, проговорила я.
"Один раз я могу позволить себе маленькую слабость. Всего один раз забыть обо всём". – По щеке побежала одинокая слеза. –"До Нового года, а потом… А потом я приду в прежнее состояние".
– Обещаешь? – прошептал Подопытный, сжав мои тонкие пальцы.
– Что?
– Поехать со мной.
– Обещаю. – Я сказала это так искренне и нежно, что и сама поверила в свою ложь.
За разговорами даже не заметила, как наступила ночь. Он рассказывает мне про мифических существ и удивительные факты из истории. А я слушаю, не понимая ни слова. Правление Петра или Елизаветы Петровны для меня непостижимы. Познания в ней у меня нулевые. Но я всё равно покорно внимаю ему, желая слышать его голос. Какое странное чувство, будто я знаю его уже давно. Грудь наполнилась теплом. На секунду мне показалось, что я счастлива. Никогда не испытывала такого манящего ощущения. Свобода, радость – всё это для меня под строжайшим запретом. Но как же он сделал так, что я начала ощущать себя живой? Будто бы я была знакома с ним раньше. Нас словно соединяет невидимая нить, которая пронизывает мою кожу, сшивая с этим мужчиной.
Но внезапно в комнате раздался стук и до дрожи знакомый тембр. Лев кричит, тарабаня по двери:
– Эй, ты здесь? Открывай. У меня не получается до тебя дозвониться.
Глава 4
Меня бросило в дрожь от понимания, что он может увидеть Кирилла.
"Если этот придурок расскажет Алесу, и он узнает об удачном эксперименте, то сразу заберёт его у меня", – воплю в голове.
Как бы мне не хотелось похвастаться своим удавшимся опытом, как бы не желала показать его всему миру… Я не могу. Безумный страх одолевает всё моё нутро, которое сжимается лишь при одной мысли, что я потеряю его. Ладони вспотели, а по спине прошёл мороз. Меня будто окатило из ушата с холодной водой.
– Что за стук? – спокойно спросил Подопытный, повернувшись на звук.
– А ну идём за мной! – прошептала, схватив руку мужчины.
– Я знаю, что ты здесь. Хоть свет и не горит, – кричит Лев за дверью. – Таня, тебе негде быть. Дома у тебя я был, – разрывается он, стуча по железной перегородке между ним и моей лабораторией.
Конечности дрожат, в гортани свербит от желания покурить. Я тут же потянулась к кармашку и, нащупав сигареты, немного успокоилась.
– Вот маньяк! – раздраженно фыркнула я.
– Доктор Франкенштейн, что-то случилось? – Не двигаясь с места, мой эксперимент покорно ожидает моих действий.
– Пойдём уже, – нервно прошипела, потянув его с кровати.
И снова назойливый голос твердит:
– С тобой всё хорошо? Я звоню твоему отцу. – Тембр стал беспокойным. – Может взять запасные ключи в кабинете Алеса с его разрешения?
Посмотрев на своего хама, сжала его кисть так сильно, что она побелела.
– Ты мне веришь? – с надеждой простонала я.
– Больше, чем себе. – Кончик его губ вновь поднялся в злорадной усмешке.
– Тогда… шагай.
Бывший затих.
"Он пошёл звонить отчиму, а после за запасными ключами". – Пульс бешено колотится. Горло перекрыло, мышцы сжимаются от спазмов.
Поднявшись с кровати, спешно "потащила" Кирилла в ванную комнату. Незаметно ступая, чтобы лишний шум не привлёк чужое внимание.
Зайдя в душ, закрыла за нами дверь на замок.
– Прости. Надо будет… – шепчу, но внезапно парень перебил меня.
– Кто это? – он строг и сосредоточен.
– Очень мало времени, чтобы объяснять… – Руки трясутся, сердце рвётся на части. Отчего-то глотку скрутило от жгучего испуга, который связан с экспериментом рядом со мной, а точнее с боязнью его отсутствия. – Ты сказал, что доверяешь мне, – нервничаю я.
– Доверяю. – Положительно махнул головой. Он отвечает топорно и отстранённо. Его явно раздражает неведение, но вера в меня выше его эго.
Взяв край его футболки, потянула вверх, желая стянуть её с него. Неожиданно Кирилл стиснул мои запястья.
– Расскажи мне потом, – прорычал он низким, сдавленным басом.
– Обязательно. Но сейчас надо пойти в душевую. – Мой тон стал строже: приказной и властный. – У тебя нет другой одежды… Придётся снять.
Он, будто дьявол, сводит меня с ума, заставляя совершать те вещи, которые я бы никогда не позволила себе. Обмануть отца, скрыть от него продукт своей работы… Немыслимо!
Сжав мятую ткань ещё сильнее, повела, оголяя торс. Оставив его без майки, поддела резинку штанов и резко остановилась.
– Чего такое, доктор? – ёрничает он. – Стесняетесь?
– Ещё чего! – фыркнула и дёрнулась от него. – Может ты разденешься сам?! Не калека ведь!
Щёки налились краской. Я отвернулась от него, задрожав, будто росток осины. Мужчина ухмыльнулся, потерев переносицу. Скинув с себя спортивные брюки, откинул их.
– Я уже голый. Дорогой врач, что делать дальше?
Вдруг почувствовала лапу на своей талии. Я ощущаю позади его исполинский стан, который прижимается ко мне. Дыхание спёрло. Опешив от его наглости, захотела что-то выпалить, но лишь хрип вырвался из моих лёгких.
Прижавшись ко мне почти всем своим обнаженным телом, он скользнул пальцами по плечу, спускаясь по спине. Подцепив маленький замочек, начал тянуть его вниз. В помещении послышался звенящий звук.
С его гортани срывается тихое рычание. Наклонившись, он уткнулся в мои пшеничные локоны носом. А я не могу пошевелиться. Я наслаждаюсь ощущениями, которые он мне дарит. Чувством свободы и умиротворения.
Наконец чувствую хоть что-то. Низ живота наполняется теплом. Я млею в его медвежьих руках.
Он аккуратно подцепил тоненькое платье и потянул вниз. Я закрыла глаза от наслаждения, позволяя себе помечтать.
Кирилл спускается ниже, оставляя вереницу электрических разрядов за собой, наполняя мои сосуды огнём и похотью.
– Я сама… – выдавила из себя.
– Замолчи! – отрезал он властно и жёстко своим манящим низким баритоном мне на ухо. Я сжалась, прикусив уста.
Мужчина садится, снимая с меня одежду. Его губы вжались в моё обнаженное бедро, от чего я звучно выдохнула. Голова закружилась.
– Ногу подними. – Его нельзя ослушаться или сделать наперекор. От чего же хочется трепетать от него? Я выполнила то, что он приказал.
Отбросив голубой материал от меня, он начал подниматься. Опустив пальцы на меня, наглец, вставая, стал вести их вверх, обводя бока, талию, спину. Взяв застёжку бюстгальтера, отщелкнул её. Только этот звук немного привёл меня в чувства. Я нехотя шагнула вперёд, высвобождаясь от этого дьявольского плена.
– Ненавижу тебя, – прошипела, пытаясь вернуть спокойное дыхание.
– Отлично, – прорычал он, сделав шаг ко мне.
Опустив ладонь на бархатистый живот, он скользнул ниже. Проведя по тонкой ткани трусиков, вырвал из меня сдавленное мычание.
Язык онемел. Я не имею возможности совершить над собой усилие и отойти от него снова. Нет сил сдержаться и отказать себе.
Его грубоватые пальцы прошли по моей нежной коже ягодиц, позвоночнику и плечам. Воздух в лёгких сжался. По мне полилась лёгкая рябь. Он наклонился, его нос опустился на мою макушку. Еле слышный шёпот сорвался с его уст.
– Какой чарующий аромат цветов. – Этот бас дурманит, будто наркотик. Он говорит медленно, словно желая приворожить.
Сдавшись, опустила руки. Скользнув, бюст упал на пол, оставив мою небольшую грудь совершенно обнаженной.
– Как жаль, что я тебя не могу увидеть, – шепчет он, обжигая моё ухо.
Я задрожала, наполняясь горячей магмой, которая растекается по моим венам, сжигая меня изнутри. От нахлынувшей слабости колени ватные. Я не ожидала, что моё тело даст такую реакцию на этого мужчину. Его притягательные губы тронули мою мочку. Он тихо проурчал:
– Доктор, неужели вы… – в голосе явная издёвка. Он улыбается, будто дьявол.
Наглец вновь помог мне прийти в прежнее состояние своим хамским характером. Отскочив от Кирилла, прикрыла себя, прекрасно зная, что он и так меня не видит.
Воздух сбивается, волной идёт обжигающая дрожь. Низ живота предательски болит от мучительных спазмов.
Я услышала, как входная дверь щёлкнула.
– Быстро! – прорычала, мечтая убить своего Подопытного.
Схватив мужчину, затолкала его в душевую, задёрнула занавес и включила воду. Тёплые капли полились по нам, объединяя, обволакивая, очищая. Для двоих данное место маловато, потому грубиян настолько рядом, что я ощущаю его дыхание на своей коже.
– Не планировал мыться второй раз за день, – издевается он.
– Замолчи, – шиплю на него, надеясь на тишину.
Облокотившись на стену, навис надо мной, прижимая меня к кафелю. Он обжигает моё ушко, а раскалённые пальцы обводят круги на моём плече, заставляя дрожать, как подростка.
В спальне слышны тяжёлые шаги. Но я уже не переживаю. Меня больше заботит этот хам, который вжимает меня в стену. Его ладонь скользнула по бёдрам. Он уткнулся в мою щёку. Поток льётся по нам, принуждая закрыть глаза. Его губы так близко, что стоит лишь поддаться, чтобы предаться страсти.
Замок в ванную дёрнулся, но не открылся. От неожиданности вцепилась в нахала, прижимаясь к нему всем своими телом, вжимаясь в его массивную грудь носом.
– Таня, ты здесь? – слышен голос Льва. – Душ принимаешь?
Кирилл отодвинул линию моих мокрых трусиков, проникая в них.
– Да… – дрожа, произнесла я.
– Можно к тебе? – ехидно проговорил прилипала из комнаты.
Грубоватые мужские пальцы прошли между моих складочек. Стон вырвался из моих лёгких. Я с остервенением сжала его запястье, запрещая дальнейшие манипуляции.
– Иди к чёрту отсюда! – закричала бывшему. От напряжения уже невыносимо хочется курить.
Я с силой начала убирать руку Подопытного от себя, но это невозможно. Он застыл, будто статуя. Его уста остановились у моего чуть приоткрытого рта.
– Я понял. Жду тебя здесь, – разочарованно сказал Лев.
– Вот неугомонный! – съёжившись, рычу я.
– Кто это? – прошептал Кирилл, касаясь моих уст своими и не покидая моих трусиков. – Ты так струсила. Почему?
– Убери, – прошипела, не желая того, что прошу.
– Почему испугалась его? – будто не замечает он моих слов.
Но проблема в том, что я испугалась не его, отнюдь. Я в ужасе от последствий, которые могут возникнуть после того, как он обнаружит мой удавшийся эксперимент.
– Он не должен тебя увидеть, – выдавила из себя, не решившись произнести то, что таится в душе.
– Не понял. Почему? – Мужчина уже сам чуть отодвинулся от меня. Его явно заботит этот вопрос. – Мы же в больнице.
– Ты же сказал, что доверяешь мне, – прохрипела от злости, уже дрожа от невыносимых спазм. Желания курить и расслабиться переполняют меня. – Так доверься.
Нахал рыкнул, прижимая меня к холодной стенке, будто зверь, которого выпустили на свободу. Я ощутила своим животом мужское возбужденное достоинство, которое вздрагивает от нетерпения.
– Я пойду, а ты будь здесь. Я выпровожу его и приду за тобой, – шепчу с придыханием, стараясь нехотя отодвинуть Подопытного от себя.
– Побудь ещё со мной. – Эти слова звучат скорее не как просьба, а как приказ.
– Зачем? – выдохнула я.
"Он слишком близко!" – шиплю в голове.
– Не могу оторваться от тебя, уж прости мне эту бестактность, – рычит он.
Наклонившись, хам прижал уста к моему горлу. Аккуратно будто я лепесток, который можно повредить, лишь только приложи немного усилий. Он начал ласково проходить по мне.
– Такая нежная, будто бабочка.
– Говорила же… – таю я.
– Замолчи! – перебил он меня.
Одной рукой Кирилл опирается на стену, а второй держит моё дрожащее плечо. Его пальцы медленно спускаются по предплечью, перемещаясь на тонкую талию. Мужчина приоткрыл рот и с напором завладел моей шеей, оставляя на ней пошлые и грешные следы. Он вырвав из меня предательский хрип, переходящий в протяжный стон. Бессовестный зарычал, сжав пояс. Он скользнул выше по ребрам, желая коснуться моей упругой груди.
Встрепенувшись, резко оттолкнула его. Сердце вырывается, дыхание сбивается.
– Мне надо идти, – задыхаясь, прошипела, выбираясь из его рук.
Он будто демон всё время заставляет меня изнемогать из-за него.
– Я просила тебя, – выплюнула сквозь плотно сжатые губы. Схватив полотенце, прикрылась. Конечности трясутся.
– Я просто чокнутый маньяк, – его голос игрив и сладок. Он делает что-то со мной, дурманит мой рассудок. – Очень странно влюбиться в девушку, которую никогда не видел и знаешь, по факту, меньше суток.
– Меня нельзя любить, – пробормотала. – Я не предназначена для этого. Прекрати!
Потянувшись, выключила воду. Взяв полотенце, кинула в парня, который, скрестив руки на груди, стоит, прислонившись к стене. Схватив полотно, которое в него прилетело, обмотал вокруг своей талии.
Развернувшись, нажала на ручку и вышла в спальню. Закрыв за собой дверь, щёлкнула свет, оставив Кирилла в полной темноте, хотя это для него не проблема.
Развалившись на диване, сидит Лев. Он похотливо осматривает меня с макушки до пят.
– В полотенце… Вся мокрая. Очень сексуально, – произнёс он, поправив свои огненные волосы.
– Что здесь делаешь? – прорычала, желая выплеснуть всю свою накопленную энергию.
– Я думал, что с тобой что-то случилось. – Бывший пожал плечами, будто я спросила что-то странное.
Встав, он зашагал ко мне.
– Я задала вопрос: Что ты делаешь в моей лаборатории? – Дрожа от ярости, стиснула зубы.
– Я теперь здесь работаю, – ехидно проговорил он.
– Работаешь? – поморщилась, испугавшись, что он раскроет мой секрет.
Подойдя к тумбочке, вытащила из пачки сигарету и зажгла её. Благодатный смог проник в лёгкие, немного успокаивая и расслабляя.
– Ты рада? – улыбнулся мужчина, раскинув руки, чтобы меня обнять.
Я увернулась от его объятий и прошипела, вдохнув в себя дым:
– Нет.
– Почему? – Улыбка на его лице спала. Повернув голову на бок, с придыханием выдавил. – Ты же всегда хотела, чтобы я с тобой проводил эксперименты. Но мне не хотелось влезать сюда.
– Как был в другом отделе, так бы и не уходил оттуда. Чего полез ко мне? – Сделав ещё несколько затяжек, потушила бычок об пепельницу.
– Ради тебя… – прошептал, разочарованно выдохнув.
Он начал подходить к двери, которая ведёт в ванную комнату. Вздрогнув, подскочила к ней. Облокотившись на неё, преградила Льву дорогу. Положив ладонь на деревянную перегородку, он навис надо мной.
– Вспомним старые-добрые времена? Обновим твою новую кровать? – шепчет бывший. Голос его стал ниже, более покладистым и нежным. – Я смотрю, ты ту выбросила. Напоминала тебе о нас?
– Да, воняла тобой.
Он так близко, что не по себе. Размахнувшись, врезала ему коленом между ног. Лев закричал и, отскочив от меня, схватился за своё причинное место.
– Ты что делаешь? – прохрипел, оскалившись от злости.
– Свали отсюда! – рассвирепела я. – Покинь мою лабораторию! Сделай так, чтобы я тебя не наблюдала!
– Я здесь работаю! – шипит он.
– У тебя законные каникулы. – Я наступаю на парня, указывая на него пальцем. – Ещё раз попытаешься сотворить что-то подобное, будешь ближе ко мне, чем на пять метров, я тебя будущих детей просто лишу. Или у тебя лишние яйца появились?
– Ты стала ещё более чокнутой, чем раньше, – выплюнул он мне в лицо.
– Спасибо за комплимент, – сквозь плотно стиснутые зубы прошипела я.
– Я ещё приду, – съёжился он, направляясь к выходу.
– Жду, но уже числа девятого, ибо сегодня мой последний рабочий день. – Скрестив руки на груди, ехидно спросила. – А чего приходил то?
– Я подожду, когда у тебя будет получше настроение, – рычит он.
– Ключи от моей лаборатории отдай. – Я протянула ладонь. Он бросил на неё звенящую связку. – А теперь иди.
– Ничего, я терпеливый. И твоё сердце оттает, – говорит он себе под нос, уходя прочь.
– Ага, обязательно, – закатив глаза, процедила я.
Железная перегородка захлопнулась. Я закрыла её и вернулась к своему "эксперименту".
Включив лампочку в ванной, открыла дверь. Одетый мужчина ожидает меня, потирая переносицу.
– Ну, да. Я совсем забыла, что ты и так ничего не видишь и тебе всё равно, есть свет или нет.
Кирилл прошёл мимо, но внезапно остановился, поравнявшись со мной.
– Я не зряч, но не глухой. – Он более чем серьёзен, его скулы сжаты.
– Ты как подросток. Тебе сколько? Шестнадцать? – цыкнула я.
– Давно не шестнадцать, к сожалению.
Хам сделал жест рукой, желая, чтобы я свою положила на его длань. Я повиновалась его воле, почему-то мне хочется ему подчиняться. Он сжал моё запястье и повернул к себе. Подопытный начал наседать на меня, пока не вжал в холодную стену. Сжавшую кисть он поднял над моей головой.
Полотенце скользнуло и скатилось по моему телу, оставив стоять перед наглецом в одних мокрых трусиках.
– Куришь… доктор? – злорадно проговорил он.
– И что? – выплюнула я.
– Не боишься умереть?
– Желаю этого, – съязвила.
Мужчина звучно усмехнулся.
– Ты врезала несчастному, – проговорит он низким, сдавленным басом.
– И что? Заслужил, – хмыкнула, пытаясь не выдать дрожащего голоса.
– А со мной смущаешься, как школьница, – ухмыляется он, скалясь, будто демон. – Я не знал о такой твоей черте. Не знал, что ты, оказывается, не хрупкая лань, а тигрица, которая может разорвать глотку.
– Ты вообще меня не знаешь.
– Согласен, – томно прорычал он. Кончик его губ дрогнул в злорадной усмешке.
– Когда узнаешь, то…
– То что? – резко перебил он меня. – Испугаюсь? Это неправда. Ты безумно красива, добра, умна, мила… И так далее.
– Ты не видел меня никогда. – В груди всё сжалось. Тепло разлилось по телу от его слов.
– Но трогал. Мне этого достаточно.
Коснувшись моей талии, нахал зарычал мне на ушко.
– Меня не ударишь.
– С чего взял? – дрожа, прошептала я.
– Если бы хотела, то уже бы это сделала. А ещё бы отшила так же грубо, как этого бедолагу. Значит, у меня есть преимущество. – Он перевёл дыхание, наклонившись так, что я ощутила горячий воздух на своих устах. – Мы могли просто постоять в ванной комнате, а потом бы ты вышла. Но нет, тебе захотелось меня раздеть.
Голос Кирилла мягок, без нотки сарказма или издевательств, лишь констатация факта.
– Я прав?
Дёрнув руку, прорычала:
– Подопытный, если вы не успокоитесь, то я вам что-нибудь вколю.
Мужчина рассмеялся, отпустил меня и отошёл. Потерев подбородок с плотной щетиной указательным пальцем, задумался.
– Подопытный… Звучит страшно… с условием того, что я ничего не вижу.
– Не переживай, скоро увидишь, – отдёрнула себя, понимая, что сболтнула лишнего.
Подобрав полотенце, пошла к шкафу, чтобы одеться.
– Что ты сейчас делаешь? – поинтересовался он, поворачиваясь в мою сторону.
– Переодеваюсь, – спокойно ответила я.
– В больнице? Меня поражает, что здесь есть твои вещи. Как будто я не в лечебнице, а у тебя дома.
– Здесь мой второй дом, – выкрутилась, надевая тоненькую пижаму.
– Любопытно, – произнёс наглец чуть нараспев. Палец, проходящий по бороде, остановился. Нахал замер, будто ему пришла ужасная мысль.
– Что такое? – испугалась я.
– Просто вспоминаю, где кровать.
– Бесишь! – чуть вскрикнула, расчёсывая мокрые после душа локоны. – Испугал же.
"Поразительно. Он не перестает меня удивлять. Ни один человек так просто не восстановится", – продолжаю анализировать.
С каждой минутой я всё больше прихожу к выводу, что дело не во мне. Что не я способствовала тому, что этот парень ожил, что его сердце вновь бьётся. Я теперь сомневаюсь сама в себе.
"Нет, он точно был мёртв", – рассуждаю, смотря, как Кирилл идёт к спальному месту. Откинув одеяло, аккуратно сел, облокотившись на изголовье. – "Но это чудо, полное исцеление нельзя объяснить наукой. Этот хам сведёт меня с ума. Завтра надо будет проверить все записи".
– Скажи мне, когда ты получал раны… – начала осторожно, не желая напугать его. – Порезы или ещё что-то… У тебя быстро они заживали?
– Не знаю… Как обычно, наверно.
Взяв фен, стала сушить волосы. В комнате раздался гул.
Через некоторое время подошла к бесстыднику и села рядом с ним на кровать. Подогнула под себя ноги, оперевшись на прикроватную спинку.
– Расскажи ещё о себе, – повернувшись к нему, произнесла я.
– Мне кажется, что я всё рассказал, – сказал он, повторив за мной. Я облизнула нижнюю губу, заинтересованно наблюдая за своим детищем в плотной, чёрной повязке. Вдруг он опустил голову и пробубнил. – Лучше ты о себе.
Я дёрнулась и сразу нахмурилась.
– Моя жизнь не интересная.
– Почему ты не говоришь о себе? – Машинально отрицательно замотал он, не понимая меня. – Не хочешь, чтобы потом я нашёл тебя?
– Нашёл меня? – выдохнув, улыбнулась от умиления, глаза сузились. – Нет. Не смеши. Даже если ты будешь в курсе моих паспортных данных, ты меня не найдешь, если так захочу я.
Мужчина громко рассмеялся, считая это моей глупой шуткой.
– Тогда почему?
– Не хочу привязываться. Ведь имя…
– Ни к чему не обязывает, – отдёрнул он меня.
Я замолчала, прикусив нижнюю губу. Обжигающий спазм прошёл по моему телу, во рту появился вкус крови. Место укуса пульсирует и ноет.
– Не хочешь говорить, не надо, – фыркнул он. – Давай тогда с простого… Приходил парень, которому ты дала отпор.
– Ну… – заинтересовалась я.
Нахал присел поудобнее, приняв позу Наполеона.
– Ты несколько раз назвала это место лабораторией. – Внезапно меня словно окатило с ушата с ледяной водой. Сердце забилось быстрее, ладони вспотели. Меня потряхивает. Я сжала одеяло так сильно, что кажется, оно сейчас порвётся. – Ты сказала: "Моя лаборатория…" , "Отдай ключи от моей лаборатории". Объяснишь?
– Привычка, – произнесла я, но в этот раз дрожь в голосе не скрыть. – Раньше я работала…
– Ты врёшь, – перебил он.
– Тебе везде мерещатся заговоры. Я просто оговорилась, – взорвалась я. – Тем более, ты же знаешь в каждой больнице есть своя лаборатория и я привыкла так называть отделение, где я работаю. – Наговорила несусветную глупость.
– А где другой персонал?
– Тебе меня мало? – насупилась я.
Мужчина выпрямил руку, предлагая мне положить свою на его ладонь, но я продолжила сидеть, замерев от липкого страха.
– Прошу, я ничего не сделаю тебе. Обещаю. – Тон его смягчился.
Протянувшись к нему, дотронулась до его кисти. Он сжал её, а после прижал тыльную сторону к своим мягким губам. Я остолбенела. Он еле слышно гортанно зарычал от наслаждения.
– Почему ты не можешь открыться? Тебя что-то беспокоит.
– Я молчу не ради себя, а ради тебя, – пробурчала.
– Значит, что-то есть, – заключил он.
От бессилия я легла на колени Подопытного. Голова коснулась его ног, от чего тот дрогнул. Его рука не отпускает мою. Он положил её на меня, а второй начал поглаживать мои волосы.
– Тебя что-то тяготит, но ты не хочешь мне открыться. Твоя душа разрывается от сомнений и вечной лжи. – Мои губы задрожали, услышав истину, глаза защипали от слёз. – Когда-нибудь я заслужу доверия.
– У меня нет родителей, брат погиб, – неожиданно, сорвалось с моих уст. – Я росла в приёмной семье с четырнадцати лет. Они вложили в меня всё. Никогда не кричали, всегда помогали. Да и в данный момент Алес поддерживает меня.
– Так зовут твоего папу?
– Да, – с долей грусти простонала я. – Он лучший. Хочет победить смерть.
– Что имеешь в виду? – заинтересованно спрашивает Кирилл, поглаживая мои пшеничные волосы, проникая в них пальцами.
– У нас с ним одна цель. Мы хотим научиться оживлять мёртвых.
– И как успехи? – Мужчина спокоен. Кажется, его не удивляют мои слова.
– Пока… никак, – произнесла я. В душу закралась мысль, что не соврала.
– Думаю, что это невозможно, – равнодушно произнёс он, продолжая гладить мои растрёпанные локоны.
Я печально улыбнулась.
– Да, я тоже так считаю… С недавних пор. – Выдержав паузу, продолжила. – Завтра я съезжу по магазинам. Тебе что-то надо?
– Вещи и ещё… – Он осёкся, будто специально. – Я знаю, говорила, что с родственниками видеться нельзя, но я бы хотел встретиться с дочкой.
Его тон тих, более задумчив, будто он пытается вытащить что-то из своих воспоминаний, но не может.
– Так сильно её любишь? – с придыханием задала вопрос.
– Очень, – не раздумывая ответил он.
В груди начало нарастать тепло.
– Сейчас… Нет… Но когда выздоровеешь… – выдавливаю из себя. От самой себя тошно. – А это будет очень скоро… Вот увидишь… Ты вернёшься к своей дочери, – голос срывается, горло перекрыло.
– Хорошо, – покорно принял тот свою судьбу. – Как скажешь, доктор.
По щекам полились слёзы. Я уткнулась носом в его ноги и заплакала.
Этот мужчина для меня не просто мой эксперимент, моё детище. Не просто тот, кто напоминает мне братика, с которым я попрощалась и не желала терять ещё раз. Он стал для меня лучом света, который заставил меня чувствовать. Я ничего не ощущала с кончины Коли, но теперь… Теперь нутро снова болит. Я изо всех сил стараюсь убить своё вновь бьющееся сердце, но делаю только хуже.
У меня есть два варианта: либо я отпускаю Кирилла и он теряется среди людей на планете, но мне придётся заметать за ним следы, чтобы они не привели Алеса к нему. Либо отдать его своему отцу и посмотреть, что с ним будет.
Прикрыв веки, начала тонуть во тьме. Большая ладонь не перестаёт поглаживать мои немного влажные волосы.
– Не уходи только никуда. Спи со мной, – заурчал он томным басом.
– Я и не собиралась.
Через несколько минут погрузилась в сон от усталости и навалившихся эмоций.
Сновидения стали странные. Мрачные. Тёмные. Одна и та же девочка сопровождает меня не первый раз.
Я опять наблюдаю эту малышку, ей уже восемь. Она сидит за партой, покорно сложив руки. Её мышцы колотит мелкой дробью. Она старается не обращать внимание на сиреневое пятно, которое спускается по стене, но взгляд каждый раз возвращается к нему. Учитель спокойно ведёт урок, объясняя тему.
– Констанция, – обращается она к малютке, но та не слышит её. Она сосредоточилась на расплывчатой кляксе с огромным ртом, с которого капает агатовая жидкость. Куколка зажмурилась, намеривая не замечать увиденное. – Констанция? Всё хорошо? Я позвоню брату.
Но та не может вымолвить ни слова. Тело бьёт дрожь. Она и раньше видела такую тень, бесформенную грязь, но сейчас ей особенно боязно.
– Чудачка, – послышались смешки одноклассников. – Дура какая-то.
Девчушка попыталась открыть очи. Прищурившись, увидела липкую сущность, которая пробирается по столу к ней. Ребёнок с криками вскочил, закрыв от ужаса глаза. Тёплые объятия учительницы накрыли её, желая успокоить.
– Констанция! Что такое? Что случилось?
Мгла заволокла класс. Всё в тумане. Мир вокруг неё кружит.
Больничная койка и гнетущая атмосфера.
– Это успокоительное, – слышен голос врача за дверью.
– Что с ней? – Тембр братика взбудоражил меня. Сердце сжалось.
– Последствие аварии и потери родителей. Она придёт в себя. Дайте ей время.
– Констанция перестала разговаривать.
– Дайте ей время, – настаивает доктор.
Малышка сидит в палате, кротко положив ладошки на колени. Вокруг неё три нечисти: чёрная, фиолетовая и алая. Они что-то шепчут, заставляя её трястись. Кровавое нечто коснулось её лодыжки. Та дёрнувшись, закричала, что есть силы. В комнату сразу вбежал персонал. Бедняжка бьётся в истерике. Конечности бесконтрольно дёргаются.
– Милая моя! Милая! – кричит Коля, кидаясь к бедолажке.
Дитя вяжут, её держат, пытаясь привести в чувства. Уложив вырывающегося ребёнка на кровать, вкололи дозу снотворного. Иголка плавно вошла в детскую ручку. Еще немного она сопротивляется. Но вдруг ослабла и, закрыв очи, утонула во мраке.
Я дрогнула, раскрыв глаза. Меня бьёт мелкая судорога.
"Эта нежить теперь мне снится. Ужас какой!" – Мурашки гурьбой идут по телу.
Осмотревшись, поняла, что очнулась на массивном мужском плече. Его медвежья рука ласково обнимает меня. Я улыбнулась от умиления, вдыхая его запах, стараясь запомнить, запечатлеть в своей памяти навсегда. От него пахнет корицей и сандалом. Он успокаивает меня, заставляя забыть ужасный сон. Его сердце бьётся ровно и спокойно, а моё нет. По коже пробежал озноб. Я сжала одежду Кирилла своими маленькими, тоненькими пальцами, вжавшись в его большую грудь носом.
