Kitabı oku: «Агент Девять и тайна драгоценностей», sayfa 5

Свет тухнет

Вернувшись в вагон, из которого исчез Талли, Боб снял пальто, которое защищало его от шторма. Он сел напротив койки и внимательно осмотрел револьвер. Жуткое чувство пробежало по его позвоночнику. Ему показалось, что кто-то наблюдает за ним, и он повернулся и осмотрел окна пульмановского вагона. Но это было невозможно, потому что поезд уже мчался со скоростью более тридцати миль в час, и никто не мог уцепиться за борт поезда.

Кондуктор вернулся.

– Я собираюсь закончить этот поиск, – заявил Боб, и кондуктор без дальнейших комментариев присоединился к нему.

Работая сообща и двигаясь осторожно, они подняли люк в каждом вестибюле, ведущем к багажному вагону. На ступеньках никто не прятался.

– Если там когда-нибудь кто-то и был, то он вышел в Робертсоне, – сказал кондуктор.

Но Боб покачал головой.

– Я так не думаю, – твердо сказал он. – Зачем человеку там оставаться? Это в нескольких милях от любого другого города, и поблизости нет хороших дорог, чтобы уехать на машине.

– Может быть, вы и правы, но в этом поезде никого нет.

Боб не был так уверен. Такой хитрый человек, каким показал себя Хамса, мог бы укрыться в одном из задних вестибюлей, пока поезд стоял в Робертсоне, потому что Боб проверил эти вестибюли до того, как поезд остановился на станции.

– Я собираюсь все проверить, – заявил Боб, и кондуктор подозрительно посмотрел на него, как будто думал, что напряжение ночи могло вывести Боба из равновесия. Но он безропотно согласился, когда федеральный агент снова начал охоту.

Вагон за вагоном, они осматривали поезд. Маленькое темное пятнышко, которое они нашли в одном вестибюле, высохло, и Боб не смел думать, что могло случиться с Талли. Хотя между ними не было утраченной любви, Боб не хотел, чтобы другому причинили какой-либо вред.

Когда они вошли в смотровой вагон, поезд начал замедляться.

Кондуктор, прижавшись лицом к одному из омытых дождем стекол, вглядывался вперед.

– Сейчас показывается перекресток, – сказал он, когда Боб вошел после осмотра люков на смотровой площадке.

На платформе перехода раскачивался красный фонарь, и в ту минуту, когда поезд остановился рядом с платформой из шлакобетона, Боб и кондуктор побежали вперед.

Ночной сторож, закутанный в тяжелый дождевик, поприветствовал их.

– Сообщение из Робертсона для Боба Хьюстона, – сказал он кондуктору. – Прекрасная вещь, заставлять доставлять телеграммы в такое время ночи.

Кондуктор не потрудился ответить на жалобу сторожа, а передал сообщение Бобу, который разорвал конверт и прочитал краткое сообщение внутри:

“Человек, о пропаже которого вы сообщили, найден грузовой бригадой. Порез на голове и ушибы. В остальном все в порядке. Он в поезде”.

Боб вздохнул с облегчением, потому что он был искренне рад узнать, что Талли не причинил серьезного вреда.

– Вы едете с нами или останетесь здесь? – спросил кондуктор.

Боб колебался всего мгновение.

– Я продолжаю путь, – решил он, так как знал, что Талли будет передан в хорошие руки железнодорожниками и сможет самостоятельно приступить к выполнению своего задания, как только почувствует себя достаточно хорошо. В то же время Боб все еще был убежден, что Джо Хамса находится где-то на борту "Лимитед", поскольку он знал, что пункт назначения Хамсы, как и его собственный, находится где-то на восточном побережье Флориды, и он был уверен, что Хамса не будет терять времени, пытаясь добраться до него самостоятельно. Ввиду этого Боб почувствовал, что гангстер продолжит в том же духе.

Впереди раздались два коротких нетерпеливых сигнала, и поезд дернулся, когда Боб и кондуктор вернулись в него.

В одной руке у Боба был позаимствованный револьвер, и когда он поднялся вслед за кондуктором, одна рука соскользнула с мокрого поручня, и он чуть не упал. Чтобы спастись, он ухватился за перила другой рукой и выронил пистолет как раз в тот момент, когда поезд пополз вдоль небольшого водостока. Остановиться и забрать пистолет было невозможно, и Боб во второй раз за эту ночь остался безоружным.

– Я думаю, парень, за которым вы охотитесь, исчез навсегда, – сказал кондуктор, опуская люк в вестибюле.

Боб, стряхивая дождь с пальто, рассеянно кивнул, и кондуктор пошел вперед, а Боб вернулся в пульмановский вагон. Странное чувство пробежало по его телу, когда он шел по безмолвному вагону. Именно из этого вагона исчезли их конфиденциальные документы, и именно с того места, которое намеревался занять Боб, исчез Талли.

Проводник, очевидно, держался как можно дальше от вагона, потому что не ответил на окрик Боба. Однако спальное место было приготовлено, и Боб решил снять обувь и лечь там отдохнуть.

Немного расслабившись, он мог бы лучше соображать; возможно, даже разгадать все странные события, произошедшие в поезде с тех пор, как он покинул Вашингтон.

Поезд неуклонно мчался на юг, и стук колес вскоре усыпил Боба, несмотря на все его усилия не заснуть.

Молодой федеральный агент понятия не имел, как долго он проспал, когда внезапно проснулся от бездыханной темноты вагона, окружавшей его со всех сторон. Он собрался с мыслями.

Свет в вагоне горел последнее, что он помнил, потому что он не задернул занавески на своей койке.

Боб выпрямился на койке и стал ждать. Колеса все еще повторяли ритм поезда, и Боб подумал, что проводник, возможно, щелкнул не тем переключателем.

Затем он услышал движение в проходе и сразу понял, что в вагоне кто-то есть.

Может быть, это Хамса? Это был первый вопрос, который промелькнул в голове Боба.

Федеральный агент подобрал под себя ноги. У него даже не было времени пошарить под койкой в поисках своих ботинок, потому что он услышал крадущееся приближение незваного гостя.

Боб напряг зрение, пытаясь обнаружить движение мародера, но темнота в машине была слишком плотной. Ему оставалось только ждать, но он чувствовал, что теперь у него есть преимущество, потому что он сможет застать противника врасплох.

В проходе

"Лимитед" резко накренился, когда вошел в поворот, и свисток предостерегающе застонал в ночной сырости. Мелькнул уличный фонарь, и во вспышке света, проникшего в машину, Боб мельком увидел мужчину в проходе. Фигура незваного гостя была грузной, и он сутулился вперед. Узнать его в лицо не было никакой возможности, но теперь Боб был уверен, что другой мужчина в поезде – Хамса.

Еще один уличный фонарь бросил луч в окна, и он заиграл прямо на лице мужчины в проходе. Это был Хамса!

Боб пошарил в карманах пальто в поисках чего-нибудь, чем можно было бы защититься, и его руки нащупали кастет, который Хамса использовал против Талли. На губах Боба появился мрачный намек на улыбку, когда он просунул правую руку сквозь кожаный ремешок на свинцовом кастете. Теперь у него было эффективное и опасное оружие, и он знал, что будет оправдан, если воспользуется им.

В машине снова мелькнула полоска света, когда "Лимитед" с ревом пронесся мимо очередного перекрестка, и Боб увидел, что Хамса продвинулся ближе. Он был почти у начала койки.

В напряжении Боб ждал еще одной вспышки света с улицы, которая дала бы ему возможность сразить незваного гостя. Затем грохот колес на стрелочных переводах подсказал ему, что поезд выехал из деревни. Что бы ни произошло с этого момента, вероятно, все было бы в полной темноте, если бы проводник случайно не вернулся в вагон и не включил свет.

"Лимитед" снова перешел на свой размеренный шаг, и Боб, напряженный и скорчившийся, ждал. Его дыхание вырывалось короткими рывками, и он боялся, что его сердце колотится так сильно, что его удары будут слышны тому, кто намеревался застать его врасплох на темной койке.

Напрягая зрение, Боб, наконец, разглядел приближающуюся тень. Это был Хамса. Он отвел назад правую руку и стал ждать.

Хамса подошел ближе, ступая осторожно, чтобы не потревожить юношу, который, как он полагал, крепко спал на койке.

Внезапно луч света вырвался из руки Хамсы, когда он включил фонарик, но лучи упали только на смятое постельное белье.

Боб услышал сдавленное восклицание, и прежде чем Хамса успел направить луч фонарика на него, он ударил кастетом.

Как раз в тот момент, когда Боб взмахнул оружием, вагоны съехали с рельсов, и молодой федеральный агент частично потерял равновесие. Он целился в голову Хамсы, и хотя его удар прошел мимо, он попал по плечу, и Боб услышал резкий крик боли.

Он отдернул кастет и ударил снова и снова. Каждый раз он слышал крик боли, а затем вспышка света с глухим стуком упала на пол, и ее луч погас.

Началась рукопашка. Хамса вырвал у Боба кастет и швырнул его в дальний конец вагона. Другой мужчина был намного старше и вдвое тяжелее Боба, но он не был таким гибким, и его кулаки не могли двигаться так быстро.

Это была ожесточенная борьба там, в узком, темном проходе пульмановского вагона. Хамса злобно ударил ногой, и удар пришелся Бобу в живот. Он почувствовал тошноту во всем теле и вывалился в проход, скорчившись там и ища временного укрытия, пока не почувствовал, что может возобновить битву.

Хамса наклонился и поискал фонарик, и Боб ударил его одной ногой. Удар пришелся другому в лицо, и в ответ раздался испуганный возглас боли и ярости.

Затем руки Боба наткнулись на фонарик. Он поднял его, и его пальцы нащупали маленькую кнопку, которая управляла лучом света. Боб включил свет, и лучи пронеслись по проходу, остановившись на избитом лице Хамсы.

Только тогда Боб осознал, насколько сильными были его собственные удары, потому что было очевидно, что нападавший был в бедственном положении. Теперь, если бы он смог нанести настоящий нокаут, он смог бы выключить Хамсу достаточно надолго, чтобы позвать на помощь железнодорожников.

Боб направился к проходу, но резко остановился, когда Хамса вытащил пистолет из кармана пальто. Молодой федеральный агент, безоружный, был не в том положении, чтобы встретиться лицом к лицу с человеком с пистолетом, и он попытался спрятаться за сиденьем. Но Хамса быстро выстрелил, и фонарик, разбитый пулей, выпал из онемевшей руки Боба.

Ситуация поменялась координально. Еще мгновение назад фонарик давал Бобу преимущество, а теперь темнота и пистолет помогали Хамсе, и он мог одержать верх.

Но ему, очевидно, хватило рукопашных схваток на одну ночь, и Боб услышал, как он бежит к задней части вагона. Мгновение спустя дверь пульмановского вагона захлопнулась.

Боб вышел в проход и помассировал правую руку. Она резко покалывала, когда кровь потекла обратно в пальцы, которые были в синяках от фонарика, когда пуля вырвала его у него из рук.

Боб пустился в погоню, так как был уверен, что Хамса, должно быть, ищет свое убежище в поезде. Если бы он мог проследить за ним, он бы вызвал железнодорожников, чтобы те помогли поймать его.

Боб осторожно вошел в задний вестибюль вагона. Там никого не было, и дверь в соседний пульмановский вагон была открыта. Он поспешил внутрь и встретил в проходе испуганного проводника.

– Здесь только прошел мужчина? – спросил Боб.

– Да, сэр, босс, и он выглядел так, как будто побывал в драке.

– Это тот парень, за которым я охочусь, – сказал Боб. – Беги вперед и позови кондуктора и всех других, кого сможешь. Скажи им, чтобы шли сюда так быстро, как только смогут.

Затем Боб поспешил по проходу, и проводник, достаточно охотно покинув вагон, пошел вперед, чтобы выполнить указания Боба.

Молодой федеральный агент поспешил через второй вагон, где свет был приглушен, и, наконец, вошел в обзорный вагон. До сих пор не было никаких следов Хамсы и никаких признаков того, что он укрылся под одним из люков в вестибюлях.

Боб осторожно вошел в обзорный вагон. Свет был выключен, и он остановился в передней части вагона и щелкнул всеми выключателями, поток света озарил пространство. Стала видна даже смотровая площадка в дальнем конце вагона, когда там загорелся особый свет от волшебного прикосновения переключателей.

Боб пристально посмотрел в конец вагона. Дверь на смотровую площадку была открыта, а за ней он мог видеть мужские ноги, болтающиеся, по-видимому, в воздухе. Боб отбросил осторожность и помчался к полуоткрытой двери. Ноги тянулись вверх, извиваясь и брыкаясь, когда мужчина пытался забраться на крышу обзорного вагона. Значит, это и было укрытие Хамсы – на крыше заднего вагона поезда!

Борьба за жизнь

Боб прыгнул в дверной проем и схватил Хамсу за ноги. Другой мужчина яростно лягнулся, но Боб обхватил его ноги руками и повис на них. Как только он хорошо ухватился, он начал тянуть противника вниз.

Хамса был большим и сильным, но постоянное притяжение снизу ослабило его хватку на крутых перекладинах лестницы, ведущей наверх вагона, и Боб почувствовал, что берет верх. Меньше чем через минуту Хамса спустится на платформу рядом с ним, и к тому времени железнодорожники должны были быть под рукой, чтобы помочь ему усмирить Хамсу.

В сердце Боба было странное ликование, потому что теперь он был уверен, что вот-вот совершит первую поимку в том, что, по его мнению, должно было стать зачисткой международной банды контрабандистов. Не имело большого значения, следовал ли Хамса за ними на юг или они случайно столкнулись друг с другом. Сообщение из Вашингтона указывало на то, что Хамса был глубоко вовлечен в банду, и Боб был полон решимости совершить захват.

Постоянное притяжение, которое Боб оказывал на ноги Хамсы, и крепкая хватка были безжалостны. Медленно другой мужчина слабел, и Боб собрался с силами, чтобы отпустить ноги Хамсы и нанести полдюжины сильных ударов, когда другой мужчина наконец упал на смотровую площадку.

В головном конце вагона поднялась суматоха, и Боб повернул голову ровно настолько, чтобы увидеть, как в вагон спешат кондуктор и машинист, за которыми следует проводник Пульмана с широко раскрытыми глазами.

Хамса конвульсивно дрыгал ногами, но Боб усилил хватку. Затем, без предупреждения, не дав Бобу шанса собраться, Хамса внезапно ослабил хватку и упал. Все это произошло так быстро, что Бобу позже было немного трудно вспомнить, что именно произошло.

В ту долю секунды, когда он падал на смотровую площадку, Хамса, должно быть, увидел, как железнодорожники несутся по проходу вагона, потому что, когда он приземлился, он был сгустком огромной энергии, которая, казалось, взорвалась перед лицом Боба.

Огромные, похожие на медвежьи лапы руки обхватили Боба, и молодой федеральный агент почувствовал, что его поднимают вверх. На мгновение он был беспомощен, слишком удивлен даже для того, чтобы попытаться сопротивляться, но резкий крик сзади заставил его попытаться ударить ногами, потому что внизу раздался внезапный грохот колес на эстакаде, и он понял, что Хамса в последнем отчаянном усилии пытается сбросить его с задней платформы поезда.

Молодой федеральный агент обхватил Хамсу руками и отчаянно прижался к нему. Если бы Боб упал, Хамса упал бы с ним. В этом он был уверен. Перила платформы ударили Боба по бедрам, и он почувствовал, что его отбрасывает назад. Было тошнотворно слышать грохот эстакады внизу, и потоки дождя били ему в лицо, обливая верхнюю половину тела.

Затем Хамса сделал последний, сильный толчок, и Боб понял, что он переваливается через край перил, но Хамса летел вместе с ним. Скорость "Лимитеда" снизилась, но он все еще делал не менее двадцати миль в час, когда Боб и Хамса, вцепившись друг в друга, упали с поезда. Боб закрыл глаза, потому что удар о землю был бы ужасен. Если бы он только мог остаться у железнодорожного полотна, у него был бы хоть какой-то шанс на спасение, потому что железнодорожники видели, как они свалились, и поспешили бы обратно с поисковой группой.

Когда они свалились с поезда, Бобу удалось в последний раз повернуться на носках, и когда они упали, он оказался сверху. Падение с поезда на землю казалось бесконечным. Грохот железнодорожных вагонов затих, но впереди раздался свисток, сигнализирующий о тревоге.

Затем они ударились о землю – сильно ударились и один раз перевернулись. Падение ошеломило Боба, но сквозь затуманенный разум он слышал журчание воды где-то внизу.

Хамса откатился от него, но было слишком темно, чтобы разглядеть, куда именно, и Боб вцепился в мокрую сталь одного из рельсов. Он был слишком слаб и потрясен, чтобы думать о попытке подняться на ноги, и сзади него послышался визг пневматических тормозов, когда они зажали колеса поезда и остановили его сразу за краем длинной эстакады.

В суровые воды

У Боба болел каждый мускул, и, лежа на земле под проливным дождем, он задавался вопросом, стоили ли опасности, связанные с тем, чтобы быть федеральным агентом, награды. Затем он отбросил эту мысль в сторону. Конечно, это того стоило, потому что он был на стороне права и чести, на стороне ради которой можно было охотно пойти на многие жертвы.

Пока он лежал, пытаясь собраться с мыслями и ожидая, когда в его тело вернется достаточно сил, чтобы он мог сесть, глаза Боба стали более привычными к дождю и ночи. Он попытался различить очертания Хамсы, который, должно быть, был рядом с ним, потому что он был под ним, когда они упали. Потрясение было достаточно сильным для Боба, и он подумал, не был ли тот серьезно ранен.

Наконец напряженные глаза Боба различили фигуру другого мужчины. Он был в нескольких футах от него и за внешними перилами эстакады – на самом краю моста, где неверное движение погрузило бы его в бурлящие воды внизу.

Боб попытался пошевелиться, но он все еще был слишком слаб, а Хамса находился в дюжине футов от него. Он хотел дотянуться до него и оттащить от края.

Кто-то в конце моста что-то кричал, и Боб повернул голову, чтобы увидеть группу железнодорожников с фонарями в руках, выходящих на длинную эстакаду. Они шли осторожно, потому что затяжной дождь сделал бревна скользкими и ненадежными.

Когда железнодорожники вышли на мост, взгляд Боба вернулся к Хамсе. К его удивлению, другой мужчина зашевелился, пытаясь сесть, и Боб выкрикнул предупреждение.

– Не двигайся, Хамса! – приказал он. – Ты арестован. Оставайся там, где ты есть, или ты упадешь с моста.

Ответа от собеседника не последовало, но он продолжал попытки сесть, а Боб попытался подлезть поближе к человеку, которого он арестовал. В его собственных руках и ногах не осталось сил, и он мог продвинуться всего на один или два фута.

Свет фонарей приближающихся железнодорожников теперь пронизывал темноту, и Боб мог видеть лицо Хамсы, повернутое к нему.

– Ты умен, Малыш, – прорычал Хамса, – но на этот раз ты меня не арестуешь. Я увижу тебя позже, и когда я это сделаю, берегись!

Затем он повернулся и намеренно подкатился к краю эстакады.

– Хамса, ты арестован! – закричал Боб. Но он знал, что слова бесполезны, потому что единственным ответом был насмешливый смех. Затем Хамса исчез за краем, и через несколько секунд раздался глухой всплеск тяжелого тела, ударившегося о воду. Бобу показалось, что он снова услышал издевательский смех, но он не был уверен.

Железнодорожники во главе с кондуктором подоспели на место происшествия.

– Где другой парень? – потребовал кондуктор.

Боб указал на темноту внизу.

– Он просто скатился с края, – сказал он.

Испуганный кондуктор подошел к краю эстакады и свесил фонарь за борт, но было видно только бурление темных вод.

– Это был последний раз, когда вы его видели, – сказал он. – Течение очень сильное, только сильный человек мог добраться до берега.

Боб кивнул, но он не был уверен в предположении кондуктора относительно того, что он видел Хамсу в последний раз, потому что тот был одновременно сильным и находчивым человеком.

Железнодорожники помогли Бобу подняться на ноги и помогли ему вернуться в вагон.

– Я думаю, теперь вы будете довольны тем, что ляжете спать и дадите нам немного отдохнуть, – сказал кондуктор, когда Боб добрался до своей койки.

– Сначала мне нужно отправить телеграмму, – ответил Боб. – Мне нужно название этой реки и точное время.

Кондуктор предоставил информацию, и Боб написал краткий отчет о событиях ночи и адресовал его Уолдо Эдгару, начальнику отдела расследований в Вашингтоне.

– Проследите, чтобы это сообщение было отправлено на первой остановке, – сказал Боб. Затем он повернулся, заполз под хрустящие, прохладные простыни и погрузился в глубокий сон от изнеможения.

Сбор подсказок

Когда он проснулся, поезд подъезжал к железнодорожному депо в Джексонвилле, а его дядя, Меррит Хьюз, ждал его на платформе.

Пожилой федеральный агент вскочил на борт "Лимитед" до того, как он полностью остановился, и поспешил по проходу к койке, где Боб, все еще единственный пассажир вагона, был частично одет.

– Как поживаешь, Боб?

В этом вопросе звучала настоящая тревога, когда Меррит Хьюз посмотрел сверху вниз на своего способного молодого племянника.

– Я немного помят, но в остальном все в порядке, – ухмыльнулся Боб. – Моя сумка под койкой. Посмотри, сможешь ли ты найти для меня чистую рубашку.

– Не думай про рубашку сейчас. Я хочу знать, что произошло прошлой ночью. Мы получили только краткое сообщение из Вашингтона, и Кондон Адамс уехал до рассвета в больницу, куда они отвезли Талли.

– С ним все в порядке? – спросил Боб.

– Я думаю, что ему придется остаться в постели пару дней.

– А как насчет человека, которого мы узнали как Джо Хамса?

Меррит Хьюз покачал головой.

– О нем нет никаких сообщений. Большая поисковая группа осматривает берега ручья, где он исчез, но, похоже, мы видели его в последний раз.

Боб хотел бы, чтобы у него была уверенность, которую проявил его дядя, поверив, что Джо Хамса ушел навсегда.

По настоянию дяди Боб подробно рассказал обо всем, что произошло после того, как "Лимитед" покинул Вашингтон.

– Значит, Хамса прятался на крыше обзорного вагона? – размышлял федеральный агент. – Ну, это что-то новенькое для меня. Неудивительно, что ты не смог найти его, хотя несколько раз проходил через поезд.

Боб указал на свою сумку под койкой:

– Теперь как насчет моей рубашки? Потом немного позавтракаем, и я буду готов отправиться на свое задание.

– Ты не сделаешь ничего подобного. Ты проведешь остаток дня в постели в моем номере в отеле. Завтра мы поговорим о твоем отъезде в Аталиссу. Я не уверен, что хочу, чтобы ты отправлялся туда один. Это суровый маленький городок. Люди там слишком много знают, но не хотят говорить. Они либо напуганы, либо в деле.

– И ты полагаешь, что дело – это контрабанда драгоценностей?

Меррит Хьюз серьезно кивнул.

– Эта серьезная штука, Боб, – продолжал он. – Как ты знаешь из конфиденциального отчета, который ты получил, мы уверены, что только несколько человек на самом деле вовлечены в это дело, но они должны быть людьми большой смелости и находчивости, поскольку им удалось ускользнуть от некоторых из лучших детективов.

– Тогда мне кажется довольно глупым браться за это, – сказал Боб наполовину себе, наполовину своему дяде.

– Вовсе нет. У нового, более молодого человека могут быть некоторые идеи, которых не было бы у пожилых людей на службе. У тебя был шанс убрать Хамсу с дороги, и мы уверены, что он был связан с бандой.

– Я думаю, в этом нет никаких сомнений, потому что он украл конфиденциальные отчеты, которые были у нас с Талли.

– Тогда что это значит для тебя? – спросил дядя Боба.

Младший агент, изо всех сил пытаясь застегнуть слишком тугой воротник рубашки, остановился и сел на край койки.

– В первую очередь это означает, что он хотел выяснить, что именно федеральные власти знали о действиях банды. Тогда кажется совершенно очевидным, что он не хотел, чтобы еще какие-нибудь федеральные люди сновали вокруг Аталиссы и Ниры.

– Правильно в обоих случаях, – согласился Меррит Хьюз. – Что еще?

– Ну, из этого следует, что должна быть какая-то веская причина для такого интереса к федеральным операциям, и все, что я могу понять, это то, что банда готовится контрабандой ввезти большое количество драгоценных камней.

– Ты молодец, у тебя отличный результат. Теперь возникает вопрос: что нам делать?

– Ты собираешься понизить мои успехи сейчас? – ухмыльнулся Боб.

– Нет, я просто пытаюсь выяснить, как далеко ты продвинешься по пути здравой дедукции и логики.

– Тогда я бы сказал, что мы должны выполнить наши первоначальные планы, и что Талли и я сразу приступим к выполнению наших заданий с дополнительными агентами, готовыми поддержать нас, если мы попадем в затруднительное положение или все откроется, и нам понадобится помощь.

– Ты не беспокоишься о том, что Хамса выплыл из реки и сообщил обо всем остальным членам банды?

– Конечно, я думаю об этом, но нам придется воспользоваться своим шансом, – ответил Боб.

– Мы примем решение завтра. К тому времени из Вашингтона могут поступить еще какие-нибудь распоряжения.

Боб закончил одеваться, его дядя взял его сумку, и они вместе вышли в железнодорожный ангар.

– Завтрак, по-моему, будет очень вкусным, – сказал Боб. – Не будем дожидаться гостиницы.

– Тогда мы поедим в ресторане на вокзале, – решил его дядя.

Завтрак был подан быстро после того, как они сделали свои заказы, и Боб съел еду с настоящим удовольствием. Кукурузные лепешки с толстым слоем кленового сиропа особенно понравились ему, и он сделал второй заказ.

Покончив с едой, они прошли через главный зал ожидания вокзала и направились к стоянке такси сразу за тем местом, где Меррит Хьюз подал сигнал, чтобы подали машину, и вскоре они уже мчались к отелю.

Боб, все еще окоченевший и больной после вчерашней встречи с Джо Хамсой, откинулся на подушки и наслаждался поездкой, потому что это был его первый визит во Флориду. Улицы были широкими, дома гостеприимными, и жизнь, казалось, текла в более неторопливом темпе, чем в северных городах, с которыми он был знаком.

Отель, строение скромного размера, был выполнен в испанском стиле, и у его дяди было две комнаты на четвертом этаже, выходящие окнами во внутренний двор, где был просторный бассейн, окруженный низкорослыми пальмами.

– Теперь я приму душ, и я почувствую, что действительно хочу снова жить, – сказал Боб.

– Мне нужно составить несколько отчетов и отправить их в бюро в Вашингтоне, – сказал его дядя, – я закончу их, пока ты будешь принимать душ.

Боб разделся и отрегулировал струю в душе по своему вкусу. В течение десяти минут он расслаблялся под успокаивающим потоком воды, и когда он, наконец, вынырнул, его мышцы уже не были такими напряженными и скованными, а голова прояснилась. Когда он быстро растирал свое тело тяжелым полотенцем, одна мысль беспокоила его. Что стало причиной внезапной болезни, которая постигла Талли и позже чуть не сбила его с ног в поезде? Одеваясь, Боб рассказал дяде об этих происшествиях.

– Ты говоришь, что он почувствовал что-то вроде резкого удара по лицу, прежде чем ему стало плохо? – спросил старший федеральный агент.

– Это верно.

– Его отравили газом.