Kitabı oku: «Птенчик», sayfa 4
Некоторых никогда не находили.
Некоторых собирали в лесу как пазл по фрагментам.
Карла всхлипнула.
– Тсс,– приказал Риккардо. Напугавшие его голоса смолкли.
Он подался вперёд и тут же вернулся в исходное положение: кто-то спрыгнул с плиты.
Кто-то в ярких жёлтых гольфах и клетчатой юбке подошёл к трубе, постоял и резко присел: Риккардо стукнулся головой, а Карла вскрикнула.
Девушка, заглянувшая в трубу, серьёзно посмотрела на Риккардо, улыбнулась, прижала палец к губам, кивнула на сигареты, лежавшие между ним и Карлой, а затем поднесла руку, в которую Риккардо вложил пачку.
Незнакомка подмигнула Риккардо и выпрямилась.
– Что там визжит?– спросил у неё грубый мужской голос.
– В голове у тебя визжит, Бобби,– ответила она.
Щёлкнула зажигалка.
– Там кто-то есть?
– Твои мозги, если только.
Кто-то спрыгнул вниз.
– Дай посмотреть.
Он оттолкнул девушку и заглянул в трубу.
– Городские,– парень брезгливо поморщился.– Иди-ка сюда, крысёныш,– он схватил Риккардо за футболку и потянул на себя.
Риккардо вывалился из трубы.
– Бобби, ты идиот,– сказала девушка, помогая Риккардо встать.
– А ты, жирная свинья, – он обратился к Карле,– вылезай сама.
Девушка отряхнула Риккардо.
– Как тебя зовут?
– Риккардо.
– Я буду звать тебя «красавчик»,– она обняла его за плечи и повернула лицом к плите, где стоял высокий тощий парень. – Это Генри,– сказала девушка, затянувшись сигаретой,– это Бобби,– она развернулась вместе с Риккардо,– Бобби ненавидит жирных, а жирными Бобби считает всех, кого не может поднять. А так как Бобби не поднимает ничего, кроме собственного члена…Ну, ты понял. Я Фиона,– при третьем повороте она положила руки на плечи Риккардо и приблизила к нему лицо, будто собиралась поцеловать.– Что вы тут забыли, детишки?
– Мы заблудились.
– Заблудились, значит,– прорычал Бобби.
Он обошёл Риккардо, которого в очередной раз развернула Фиона, и сел на плиту.
– Да.
– Понятно. Мы покажем вам обратную дорогу,– Бобби достал из кармана складной нож, открыл его и направил на Риккардо.
Риккардо покосился на кусты, где валялся его велосипед.
– Показать?– спросил Бобби, впившись взглядом в Риккардо.
Риккардо нервно сглотнул.
– Нет.
Бобби вытащил из другого кармана яблоко, отрезал от него кусок и положил в рот.
– А вот и Хью!– Фиона, опёршись локтем на плечо Риккардо, повисла на нём.
К водохранилищу спускался блондин с отросшими тёмным корнями и тащил за собой плачущего Чака.
– Кусок собачьего дерьма,– выругался Хью и толкнул Чака, который упал на колени.– Шарился в нашем лесу, вынюхивал что-то,– он вытащил сигарету из предложенной Фионой пачки.
– Рикки,– Чак зашлёпал губами,– ты их знаешь, Рикки?
Фиона кивнула.
– Мы его друзья.
Хью, прикуривший от сигареты Фионы, недоумённо посмотрел на Бобби, но тот лишь закатил глаза.
– Рикки,– Чак сложил руки, точно в молитве и пополз на коленях по плите,—Рикки, пожалуйста, попроси их меня отпустить. Рикки, я больше никогда не буду тебя задирать. И бить тоже не буду. Ты слышишь, Рикки?
– Бить? – переспросила Фиона и Риккардо закрыл синяк рукой.– Он что, тебя бьёт, красавчик?
– Пожалуйста, Рикки.
Фиона метнула окурок в Чака, от которого он успел увернуться.
– Выбирай, красавчик. Тебе решать, что мы с ним сделаем: отпустим или накажем.
– Отпустим, – пролепетал Риккардо.
– Какое благородство,– Бобби хрустнул яблоком.
Хью примостился рядом с Бобби.
– Своё дерьмо с колёсами найдёшь сам,– сказал он.
– Чего встал? – Бобби замахнулся на Чака огрызком.– Пошёл отсюда!
– Спасибо, спасибо,– задыхаясь от плача, Чак приподнялся и побежал.
– Это что ещё за хрен?– спросил Хью, указывая на Риккардо.
Бобби хмыкнул.
– Помнишь, как в детстве Фиона подбирала бродячих кошек и собак? Теперь она подбирает бродячих детей. Городской. Говорит, потерялся.
– Хью, ты проведёшь его по «мёртвой дороге» или,– Фиона обратилась к Риккардо, – ты хочешь пойти с нами?
– Не хочет,– ответил за него Генри.
Риккардо взлохматил волосы.
–Как-нибудь в другой раз, Фиона.
Фиона поджала губы.
– Проведёшь, Хью?
Хью запрокинул голову и выпустил дым.
– Фиона, ради бога, я только оттуда пришёл. Пусть его Бобби отведёт.
– Не могу. У меня аллергия на жир.
– Бобби, катись в задницу со своими несуществующими аллергиями. Он не жирный.
– Он нет,– Бобби выплюнул яблочную косточку,– а его ручная свинья – да.
– Красавчик пришёл с подружкой!– весело сообщила Фиона.
– И она жирная,– добавил Бобби,– и застряла в трубе. И вытаскивать её из трубы будешь ты,– Бобби похлопал Хью по спине и встал.
Генри протянул Фионе руку.
– Я надеюсь, что в ближайшее время ты снова заблудишься. Я буду тебя ждать. Красавчик,– она поцеловала Риккардо в щёку и, смеясь, забралась на плиту. Втроём они направились к бару.
Хью докурил, молча высвободил заплаканную Карлу из трубы и также молча довёл их с Риккардо до Олм стрит. Риккардо, в свою очередь, проводил Карлу до дома и, попросив её не рассказывать о произошедшем ни брату, ни родителям, обнял на прощание.
Карла, растаявшая в его объятьях, дала слово, что будет молчать.
Глава третья
Плохая компания
20 сентября 1977 год
– Зачем ты сказала моей матери, что я сбежал от тебя?
Далия развела руками.
– Потому что ты сбежал от меня.
Риккардо заметался по гостиной.
– Я не нашла десятую симфонию,– Далия села на диван.
– Конечно, ты её не нашла. Десятой симфонии Бетховена не существует.
– Почему ты обманул меня?
Риккардо прислонился к дверному косяку.
– Просто. Просто так я сказал тебе, что мне нравится десятая симфония Бетховена. Просто так ты нажаловалась моей матери. Да?
– Я переживала за тебя, Риккардо. Боялась, что с тобой может что-то случится. Что кто-то может навредить тебе.
– Тебя не по этой причине наняли. Не потому, что кто-то может мне навредить.
– А по какой?
Риккардо фыркнул.
<Если я скажу тебе, ты уволишься, как другие?>
– Узнаешь. Ты обязательно узнаешь, почему мне в тринадцать лет требуется нянька. Кто-нибудь расскажет.
– Почему не расскажешь ты?
– Не хочу.
Далия вздохнула. Проще убедить маленького ребёнка не облизывать цветочный горшок, чем разговорить Риккардо.
– Ты голоден?
– Нет.
Он повозился в школьной сумке.
– Вот,– Риккардо положил перед Далией лист бумаги.
– Что это?
– Записка от моей матери. Она написала её, чтобы ты не решила, что я снова хочу от тебя сбежать. Ты же несёшь за меня ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.
– Миссис Бенитос не предупреждала меня, что ты сегодня уйдёшь.
Через два дня после знакомства с Фионой и её друзьями Риккардо вновь оказался в «трясине»: партнёры отца назначили тому деловую встречу в баре.
Мужчины, заприметившие, как Аурелио выходит из автомобиля вместе с сыном, переглянулись, похвалили Риккардо за рвение, однако, попросили его подождать снаружи: до взрослых разговоров он пока не дорос, хотя отец может им гордиться уже сейчас, – в свои тринадцать он гораздо серьёзнее, чем их двадцатилетние наследники.
Польщённый их словами Аурелио потрепал сына по волосам и в спешке закрыл за собой дверь. Риккардо ухмыльнулся: отец извлёк выгоду даже из единственного раза, когда забрал его после уроков.
«Эй, красавчик! Ты пришёл ко мне?».
Фиона поднималась по дороге, ведущей к водохранилищу. Она улыбалась, и Риккардо почувствовал, как желудок сжался до размера пластмассового шарика, который он когда-то таскал в кармане.
«Привет».
Страха не было. Но была тревога и она пульсировала в висках.
«Как твои дела, красавчик? Тот мелкий засранец, я надеюсь, тебя больше не донимает?».
Риккардо не знал, кто именно пустил в школе слух, что он связался с «трясиновской» компанией, – Карла или сам Чак, но за две перемены слух разросся от «связи» до «крепкой дружбы».
«Нет».
Теперь если Чак или его приятели встречали Риккардо в коридоре, то убегали в противоположную сторону, сшибая с ног любого, кого посчитают преградой.
«Хорошо. Пойдёшь с нами на выжженное поле?».
«Сегодня не могу. Как-нибудь в другой раз».
Фиона надула губы.
«Ты только обещаешь».
«Сегодня никак не получится».
«А завтра? Послезавтра? На следующей неделе? Я хочу поближе с тобой познакомиться, но ты так редко у нас бываешь».
«Я же школьник».
«И что? Прогуляй».
Риккардо засмеялся.
«Это невозможно».
«Хочешь, я напишу тебе записку? Я писала записки для Хью, он тоже учится в вашей школе. Давай карандаш и бумагу. Давай, давай! – Фиона похлопала Риккардо по плечу. – Только ты скажи что писать, а то с моей фантазией тебя не просто с уроков отпустят, но ещё и на луну отправят».
«У меня есть идея получше».
– Столько ошибок, – Далия подняла глаза на Риккардо.
– Моя мать итальянка. Она говорит с акцентом и пишет с ошибками.
– А ты?
– Что я?
– Ты тоже итальянец.
– Я родился и вырос здесь, не нужно нас сравнивать, – он вырвал записку из рук Далии. – Не хочешь – не отпускай. Три предупреждения и ты уволена. Одно у тебя уже есть.
– Откуда ты знаешь про предупреждения?
– Я же говорю: ты не первая и не последняя, кто со мной сидит.
Далия закусила губу.
– Я не могу позвонить, у Молли нет телефона.
– Ничем не могу помочь.
– Эту записку правда написала миссис Бенитос?
Риккардо закатил глаза.
– Если я лгу, а ты отпустишь меня, у тебя будет второе предупреждение. Если я не лгу и ты не отпустишь меня, у тебя будет второе предупреждение. Что бы ты ни выбрала – у тебя будет второе предупреждение. Так ты рассуждаешь? Послушай, – Риккардо бросил сумку на диван, – я знаю, что в прошлый раз был неправ, когда сбежал от тебя. Мне стыдно, честно. И у тебя есть полное право больше мне не доверять, но…
– Иди.
Риккардо, ещё вчера заготовивший речь на случай их спора, на мгновение замолчал.
– Что?
– Иди, – повторила Далия. – Я верю тебе.
Риккардо поднял сумку, не спуская с Далии глаз.
– Минуту назад ты не верила.
– Минуту назад я не знала, что ты поймёшь, то есть признаешь…
<Возьму на себя ответственность?>
– Ага, я понял. Увидимся на следующей неделе!
Риккардо за два прыжка очутился на улице, вскочил на велосипед и помчался в «трясину», удивляясь, как не выпрыгнул от радости в окно, когда Далия отпустила его почти без лишних разговоров.
«Наивная дура», – всю дорогу вертелось на языке.
«Трясина» встретила Риккардо бранью двух женщин, куривших у бара. Они окликнули его, когда он проезжал мимо, но окликнули для порядка, как старые сторожевые псы, которые лают не чтобы запугать, а чтобы напомнить: здесь есть хозяин, и ты на его территории.
По рассказам Оскара, болтавшегося тут вечерами, взрослые были безобидны: да, они могли кричать, угрожать, даже размахивать ножом, однако, от слов они не переходят к действиям, зато подростки нападают без предупреждения.
Несовершеннолетние «трясиновцы» негласно делились на две компании: на младших – от восьми до пятнадцати, слоняющихся по лесу, и старши́х – от пятнадцати до восемнадцати, обитающих на выжженном поле. Те, кто не достиг возраста «младшей компании», собирались в кучки и играли на пустых безымянных улицах.
«Если младшие не схватят тебя на «мёртвой дороге» и не утащат к себе в лес, то будь уверен, что этим займутся старши́е, – Оскар зевал за прилавком аптеки. – А чего ты про них спрашиваешь? Собрался что ли туда?».
«Нет».
«Вот и славно. Нечего тебе там делать. Как я потом буду объяснять Карле, что любви всей её жизни вспороли брюхо? – он гоготнул и ударил Риккардо в плечо. – А если серьёзно, Рикки, то люди там мутные, непредсказуемые. Я слышал, ты с кем-то из них подружился. Так вот мой тебе совет. Совет первый, – Оскар вцепился в затылок Риккардо и прижал его лицом к прилавку, – не впутывай в свои делишки Карлу. Совет второй, – он расслабил руку и Риккардо отшатнулся, – не связывайся с людьми, готовых за маленькие деньги пойти на преступление».
«На какое преступление?»
«На любое. Когда человек беден и у него нет шансов на лучшую жизнь, он пойдёт на любое преступление, чтобы заработать пять жалких центов и не сдохнуть от голода, – Оскар улыбнулся. – По телеку вчера услышал. Какой-то крутой детектив говорил об этом своему напарнику».
Риккардо стоял на выезде из «трясины» и смотрел на спуск к выжженному полю; пустая проезжая часть словно была линией, что разделит жизнь Риккардо на «до» и «после», как на прошлой неделе уже разделила «мёртвая дорога»: «до» – неудачник и слабак, «после» – хулиган и приятель старши́х.
Риккардо разогнался, пересёк дорогу и покатился вниз, уворачиваясь от сухих веток. Спуск оказался короче, чем он предполагал, а узкая тропинка – ямы, чередующиеся с корягами, – не подходила для велосипедов. Риккардо наехал на корягу, затормозил и перелетел через руль, плюхнувшись на поле недалеко от бревна, на котором развалился Бобби.
– Опять ты? – он потянул Риккардо за рукав футболки. – Снова потерялся?
– Я пригласила, – сказала Фиона. Она сидела на земле, вытянув ноги в салатовых гольфах, а её указательный и средний пальцы поднимались от локтя до плеча сидевшего рядом Генри. – Не ушибся, красавчик? – спросила Фиона, не отвлекаясь от игры.
– Нет.
– Ты испачкался, я умою тебя, – Бобби вскочил на ноги и потащил упирающегося Риккардо к мостику между полем и фермой дядюшки Сэма, которую старик обнёс колючей проволокой. Вода под мостиком – не то жижа из водохранилища, не то из реки – булькала и воняла.
– Бобби, ты придурок, сядь на место! – крикнул Хью. Он выкатил из леса велосипед Риккардо и прислонил его к толстому дереву. – Ему и без тебя каждый день достаётся в школе!
Бобби вытер руки об джинсы и, присвистывая, поплёлся к бревну.
– Меня никто не достаёт, – огрызнулся Риккардо, подбежав к «трясиновцам».
– Не благодари, – ответил Хью и расположился у ног лежащего на бревне Бобби. – Генри, дай сигареты, – Генри кинул ему помятую пачку и спички. – Я пустил по старшей школе слух, что он наш друг.
– Зачем? – поинтересовался Генри.
– Мальчишку обижают, это нехорошо, даже если он городской. А так старшеклассники расскажут об этом младшим братьям, и те побоятся к нему подходить.
– Что ты сделал? – переспросил Бобби. – ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ? ДА ТЫ СПЯТИЛ! – он пнул Хью ногой и оба свалились с бревна. – Я обхожу стороной наших, а ты хочешь, чтобы я общался с городским засранцем? Он таскается к нам, потому что у него нет друзей в городе, и я не собираюсь дружить со всякой сранью только потому, что вы с Фионой его пожалели! – Бобби навалился на Хью.
Риккардо посмотрел на Фиону. Она не заметила начинающуюся драку друзей, а её пальцы по-прежнему бродили по руке Генри. Фиона напевала ему в ухо: «Ла-ла-ла-ла-ли, маленькая птичка села на Генри Ли».
– Да успокойся ты! – Хью скинул с себя Бобби и взобрался на бревно. – Он пришёл к нам в последний раз! Да? – Хью обратился к Риккардо.
Риккардо покосился на Фиону, но она, занятая Генри, не слушала их.
– Да.
– Клянусь богом, я убью его, если снова увижу в «трясине», – пропыхтел Бобби, забирая у Хью сигареты.
Риккардо обогнул бревно и прижался к велосипеду.
– Как зовут-то тебя? – спросил Хью, прикуривая от сигареты Бобби.
– Риккардо.
– Это я знаю. А дальше?
– Бенитос.
– Бенитос, – пробормотал Бобби, – что-то знакомое…А, вспомнил! – он хлопнул Хью по плечу и Фиона с Генри повернулись к ним. – Это же твой брат в семьдесят четвёртом…
Не дослушав Бобби, Риккардо рванул к спуску. Он спотыкался об коряги, царапал лицо ветками и бежал, впившись в руль велосипеда, который не смог поднять на горку, и замер, когда звук хрустящих веток за спиной стал громче. Кто-то, кто остановился позади, подхватил велосипед и с первого раза закатил его на обочину, а после приподнял и поддержал Риккардо, чтобы он не свалился обратно вниз.
Выбравшись на обочину, Риккардо обернулся. На тропинке стоял Генри.
– Спасибо.
Генри не отреагировал.
– Никогда сюда не возвращайся, – пожёвывая травинку, он развернулся и побрёл назад к выжженному полю.
Глава четвёртая
Викинг
27 сентября 1977 год
Далия ждала Риккардо на лестнице.
– Привет, – сказал он, слезая с велосипеда.
– Привет, – она спустилась по ступенькам и прошла мимо Риккардо.
– Ты куда? – Риккардо копался с заклинившим замком и следил за шагающей к перекрёстку Далией.
– Обедать. Можешь пойти со мной, если хочешь, – Риккардо чертыхнулся и дёрнул замок, – только без велосипеда, – предупредила Далия.
Риккардо вновь глянул на замок, на Далию, встретился взглядом с любопытной соседкой, возившейся в саду, и бросился следом за Далией.
– Ты злишься, – сказал он, догнав её.
– Нет.
– Что сказала моя мама?
– Второе предупреждение.
Риккардо поджал губы.
– Мне жаль.
– Плевать.
<Плевать?>
Они пересекли перекрёсток и Риккардо указал на Центральную улицу.
– Нам туда.
– Я знаю.
– Уже изучила город?
Она ускорилась.
Риккардо задержался у фонтана.
– Я не пойду.
Далия направлялась к «Крабовому утёсу». Риккардо сомневался, что Карла ходит туда без него, зато Оскар и его дружки гоняли в забегаловку как на работу, и если они увидят его вместе с Далией, то Оскар либо убьёт Риккардо сам, либо доведёт его до самоубийства своими шуточками про «малыша и няньку».
– Не ходи.
Её равнодушие пугало.
– Третье предупреждение! – крикнул Риккардо.
– Рада была с тобой познакомиться! – крикнула она в ответ.
Он смотрел на её удаляющуюся спину и гадал, обернётся Далия или нет. Но она не оборачивалась.
<Если кто-то расскажет матери, что Далия в это время гуляла в городе без меня, у неё будет третье предупреждение и её уволят. Появится другая. И всё начнётся сначала. Но она хотя бы не водит к себе парней и не висит часами на телефоне, обсуждая с подружками девчачьи журналы и глупые телесериалы>
Они поравнялись.
– Мне жаль, – повторил Риккардо.
Он остановился.
В десяти шагах от них Игорь раздавал листовки в плюшевом костюме краба. Костюм был ему велик и делал Игоря неповоротливым: верхушка сползала на лоб, а рукава давили на плечи и не давали согнуть руки. Он покачивался на месте и зазывал посетителей в «Крабовый утёс».
– Привет, Риккардо! – Игорь пошевелил пальцами руки свободной от листовок.
Далия улыбнулась и повернулась к Риккардо, а он наблюдал за троицей, подкрадывающейся к его однокласснику.
Маэстро толкнул Лося, и тот, ухмыльнувшись, пнул Игоря: он наклонился, выпрямился, но не удержал равновесие и шлёпнулся на спину под дикий хохот парней. Они веселились, пока слюни Лося не попали на Оскара и он не отвесил Лосю затрещину, чем вызвал новый приступ истерики у Маэстро и подавляемые булькающие звуки у Лося.
Далия подбежала к Игорю.
– Да заткнитесь вы, – сказал Оскар. – Привет, Рикки, – он потрепал Риккардо по волосам и прошёл мимо.
Далия потянула за руку болтавшего ногами в воздухе Игоря и завалилась рядом с ним. На её смех обернулся Оскар. Риккардо заметил, как он улыбнулся и что-то шепнул Лосю. Тот покачал головой, получил вторую затрещину и поспешил к Игорю.
– Извини, парень, – Лось оторвал Игоря от земли, словно прилипшую жвачку, пару раз отряхнул его костюм и помог подняться Далии. Она кивнула Оскару. Оскар прижал ладонь к груди и поклонился.
<Интересно, где были твои манеры, когда вы с дружками украли у дядюшки Сэма свинью?>
Оскар подозвал жестом Лося и воссоединившаяся компания скрылась за поворотом.
– Спасибо, спасибо, спасибо, – говорил Игорь, когда Далия осторожно крутила его, чтобы проверить, цел ли его костюм. – Привет, Риккардо!
– Привет, – пробормотал Риккардо и сунул ему листовки, которые подобрал с земли.
Далия открыла дверь в «Крабовый утёс». Игорь боком прошёл в закусочную, извиняясь перед гостями, которых задевал несгибающимися руками.
– Иди, – сказала она Риккардо.
Он перехватил у неё дверь и, ударив себя кулаком в грудь, склонил голову.
– Дамы вперёд!
– Замолчи.
Риккардо отшатнулся.
– Ребята! – избавившийся от костюма Игорь подлетел к ним. – Идёмте, я угощу вас молочными коктейлями! – он схватил Далию за руку и повёл её вглубь закусочной, к маленькому столику в углу. Риккардо последовал за ними под испуганные взгляды детей, уплетающих бургеры, и их перешёптывания про Чака и «трясину».
<Ложь Хью добралась даже до младшей школы>
Игорь протёр стол и скользнул к барной стойке.
– Садись, – сказала Далия. Риккардо послушно опустился на стул.
– Я приготовил клубничные, – протараторил Игорь, расставляя стаканы, – вы любите клубничные?
– Конечно, спасибо, – ответила Далия и наступила Риккардо на ногу.
– Любим, – подтвердил он.
– Спасибо, что помогли мне! – Игорь плюхнулся на скрипучий стул, который притащил из-за барной стойки.
– Я ничего не сделал, – буркнул Риккардо.
– Ты подал мне листовки!
– Такая малость.
– Любая малость заслуживает благодарности! – Риккардо скривил губы, а Игорь обратился к Далии. – Кто ты? Я тебя раньше не видел. Вернее, видел, когда заносил тетрадь Риккардо пару недель назад, да и ты вроде заглядывала к нам в «утёс», но ты не местная, да?
Она откинулась на спинку стула.
<Почему ты постоянно улыбаешься?>
– Я Далия, племянница Молли Верберг. Знаешь её?
– Все знают Молли! – Игорь тоже улыбнулся и посмотрел на Риккардо, который с каменным лицом возился трубочкой в стакане. – Ты переехала к ней?
– Я присматриваю за домом, пока Молли в Австралии. Она выиграла поездку в лотерейном билете, представляете? – Игорь и Далия засмеялись. – А как зовут тебя?
– Я Игорь, Игорь Мишелс.
– Приятно познакомиться, Игорь Мишелс, – она пожала ему руку, – у тебя необычное имя.
– О, это забавная история! Хотите, расскажу?
– Расскажи, – отозвался Риккардо.
Он наклонился к ним и прошептал:
– Мы потомки викингов, только не смейтесь! – плечи Далии затряслись. Риккардо едва заметно улыбнулся, а Игорь продолжил бодрым голосом. – И первенцам в нашем роду дают имена в их честь. Папа хотел назвать меня Ингвар – в честь одного конунга, а мама настаивала на Игоре, в честь дедушки, её отца. Они долго спорили, пока папин друг не сказал ему, что Ингвар и Игорь – одно и то же имя, просто на разных языках. Как видите, папа сдался под натиском мамы, – он прижал палец к уху и закивал, подражая ведущему новостей, получающему сообщение от репортёра.
Риккардо хихикнул, задел стакан и покраснел, когда почувствовал коктейльную пену под носом. Он прикрыл лицо рукой, а Далия зачерпнула пальцем пену из своего стакана, сделала себе «молочные усы» и сказала, что она конунг Ингвар. Игорь испачкал нос и подбородок и прохрипел, что «раз Ингвар и Игорь одно и то же имя, то согласен, чтобы первенца звали Игорь».
Риккардо с опаской коснулся его руки: за барной стойкой стоял Бьорн Мишелс.
Игорь крикнул отцу:
– Правильно я говорю, мой капитан?
– Говорил бы неправильно, уже драил бы палубу! – хохотнул он и поставил на их стол три тарелки с бургерами. – Какие у вас забавные усы, но у меня лучше, – мистер Мишелс пригладил свои. – Как дела, Риккардо? – он положил тяжёлую руку ему на плечо.
– Отлично, мистер Мишелс, – Риккардо прятал испачканное лицо, сожалея, что вытереть его незаметно не получится.
– Хорошо, что ты заглянул. Не знаю, передал ли тебе отец мои извинения, но я рад возможности извиниться перед тобой лично.
– За что вы извиняетесь, мистер Мишелс?
– За ту драку около «Крабового утёса». Игорь рассказал мне, кто такой Чак, и чем он занимается. Я прошу прощения за то, что был груб с тобой в тот день. Мои извинения принимаются?
– Да.
– Но это вовсе не означает, что ты можешь драться и ругаться рядом с моей закусочной, – он улыбнулся, забрал пустые стаканы и понёс их к барной стойке.
Игорь кашлянул:
– А хотите, я расскажу вам смешную историю про то, как я убегал от собаки Молли?
– О, у меня тоже есть такая история! – Риккардо подпрыгнул на стуле, но тут же отвернул лицо и добавил. – Только она неинтересная.
Далия взяла его за руку, которой он закрывал «усы», и опустила её на стол.
– Откуда мы знаем, что она неинтересная, если ты её ещё не рассказал? – подражая угрюмым взрослым, Игорь нахмурил брови. – Рассказывайте, мистер Бенитос, иначе мне придётся вызвать ваших родителей в школу.
Риккардо засмеялся.
– Я расскажу её в другой раз. Лучше ты, у тебя здорово получается.
– Ладно, – согласился Игорь, – но за тобой останется должок! Итак, я познакомился с собакой Молли…
*
– Мир? – Далия протянула Риккардо руку.
Он снял велосипедный замок.
– Мир, – Риккардо коснулся её пальцев.
– Спасибо.
– За что?
– За этот день. Было весело, – она улыбнулась.
Риккардо махнул на прощание и покатил к перекрёстку.
Тем же вечером
– Пап, ты знаешь Бьорна Мишелса, владельца «Крабового утёса»?
– Угу, – ответил отец, – учились вместе в школе.
Риккардо отодвинул тарелку.
– Сегодня я познакомился с его сыном. Забавный парень.
– Такой же непутёвый потомок викингов, как и его папаша? Риккардо, – отец отложил приборы, – ты никогда не задумывался, почему с тобой хотят дружить только такие мальчики как сын Бьорна Мишелса?
Риккардо посмотрел перед собой: на пустовавший напротив стул.
