Kitabı oku: «Крах всего святого», sayfa 32
Но ее отстранил Джейми и направился прямо к Колу. Поначалу Этьен подумал, что Джейми хочет помочь Колу, который пустыми глазами пялился в небо, почти не мигая; но вздрогнул, когда увидел, как Джейми вытащил у Кола из-за пояса нож и одним резким движением перерезал ему горло от уха до уха – спокойно, не задумавшись ни на миг, точно курице или свинье. Когда Джейми вернулся к друзьям, разглядывая трофей, Мелэйна едва ли не задыхалась от возмущения.
– Ты в своем уме?! Зачем ты это сделал?! Я же могла попробовать…
– Рана слишком серьезная, – пожал плечами Джейми, пряча нож. – Даже если бы у тебя получилось, ты могла пострадать сама. К тому же, я дал им выбор.
Мелэйна поджала губы, не сводя с Джейми гневного взгляда; а следом вознегодовала еще больше, когда Стефан отправился обчищать карманы павших.
– Хочу напомнить, что этот милый господин вместе со своими друзьями чуть нас не убил, – сказал Стефан, перекидывая через плечо сумку, которую забрал у Кола. – Притом дважды, ну а уж про паренька я и вовсе молчу – я бы ни слова не сказал, даже если б он на этих покойничков сверху помочился. К тому же, мертвым пожитки ни к чему, а у него тут еда и питье – лучше лишний раз поужинаем мы, чем звери или черви.
Хотя Мелэйну доводы друзей ни капли не убедили, и она все еще выглядела так, словно пред ней плюнули прямо в священное писание, но спорить больше не стала; однако все-таки сумела настоять на том, чтобы похоронить тела врагов. Так как копать землю было нечем, все четверо просто побросали тела в воду и положили каждому на грудь по большому камню, а следом подождали, пока Мелэйна произнесет нужные слова. Когда она начала говорить про спасение души Северина, Этьен чуть было не брякнул, что ублюдок заслуживает этого меньше, чем любой из живущих на свете, но все же решил промолчать; он не хотел огорчать и без того усталую и сердитую Мелэйну, да и какая уже, собственно, разница – предатель мертв, а Раймунд отомщен. И это главное.
Но вот все церемонии были соблюдены, они четверо немного отдохнули, смыли грязь, перекусили и, наконец, начали переправу. Осторожно шагая по телу чудища – и пару раз чуть не грохнувшись в воду, так как панцирь был до того скользким, что будто бы сделан изо льда – Этьену все время казалось, что тварь попросту притворяется, и не успеют они пройти и половину, как она воспрянет и разорвет всех в клочья за несколько мгновений. Но, к счастью, опасения его не сбылись, и они спокойно перешли на тот берег, преодолев последний десяток десять футов вплавь.
Чем дальше они отдалялись от озера, тем воздух становился чище, а один раз вдали даже промелькнула лисица, махнув меж деревьями рыжим хвостом. Почему-то вид обычного зверька – без жвал, когтей и клешней – вселил в Этьена такую радость, что он даже начал насвистывать мотив одной песенки про крестьянку Меллу, чьи куплеты частенько распевали солдаты в лагере.
– А малец-то, к слову, не так уж и прост, – с одобрением произнес Стефан и хлопнул Этьен по плечу. – Я видал, как ты чуть не заколол Северина, а потом спустил на него чудище. Ловко. Мозги у тебя что надо, да и в штанах все на месте.
– Спасибо, – от подобной похвалы Этьен чуть смутился и, услыхав про Северина, невзначай оглянулся, словно ожидая увидать его за спиной. – Я надеюсь, он…
– Мертв, – припечатал Стефан. – Труп, покойник, корм для рыб, мертвехонький мешок с дерьмом. Кстати, Джейми…
– Чего?
– Как думаешь, за эту образину нам бы сколько отсыпали? Вот руку даю на отсечение – не меньше сорока корон. По десять на брата… и сестру, – поспешил добавить Стефан, взглянув на Мелэйну, которая только подняла брови, будто дивясь, что он, еще не так давно побывав в шаге от смерти, может думать о подобных вещах.
– Сорок каждому и по рукам, – спустя пару мгновений ответил Джейми и с усмешкой добавил: – Хотя на меньшее, чем за́мок или хотя бы кузня, я бы не согласился.
– Нет уж, с за́мками, как и с борделями, нам лучше повременить, – Стефан обменялся с Джейми многозначительным взглядом, чей смысл ускользнул от Этьена. – А также с монастырями, болотами, лесами… Боги, да мне кажется, если даже я захочу нагадить в королевский нужник, меня будет ждать огромная, волосатая, вонючая…
Следом Стефан принялся довольно красочно расписывать то, что может с ним произойти при справлении нужды; вскоре Мелэйна не выдержала и начала громко отчитывать друга. Этьен, обычно хихикающий над шутками Стефана, вполуха слушал их перебранку, в которую влез даже Джейми, споря с друзьями о значении некоторых слов; ну, а Этьен вдруг понял, что впервые за долгое время душа его спокойна.
Глава 28
Наш путь лежит туда, за край,
Где ждут любимые глаза.
Эй, брат! Смотри, не умирай,
Ты ж обещал прийти назад.
Пускай, что неча нам уж жрать,
Пускай, в боку торчит стрела,
Но друг, не смей здесь умирать!
Нас ждут родимые края.
Сказали топать – мы идем.
Коль скажут сдохнуть – мы умрем.
Пока мы живы – мы поем
О том, что ждет в краю родном…
Бретен Трубадур, «А мы идем, идем на юг»
После Ведьминого Котла дальнейший путь, по сути, представлял собой легкую прогулку. Припасы, которые дал им с собой Тедельмид, почти закончились – тем более, что добрых две трети из них они благополучно потеряли при побеге из монастыря – но в сумке того странного хударя с зелеными губами оказалось достаточно хлеба и сыра, чтобы они не голодали, а воду они набирали из многочисленных ручьев, встречавшимися им по дороге. Пожелтевшие луга вскоре сменились полями с усталыми крестьянами, занятых последним урожаем, которые обращали на проходившую мимо четверку не больше внимания, чем на любых чужаков, а из прочих существ их лишь раз побеспокоила наглая белка, стащившая у зазевавшегося Стефана кусок сухаря. Последние пару ночей они настолько расслабились, что даже Джейми перестал настаивать на карауле, предпочитая ему лишний сон.
Но он никогда не забывал о том, куда они идут, к кому и зачем. Хоть умом Джейми и понимал, что Этьен всего лишь выполняет приказ господина, но в глубине души нет-нет, да и думал о том, что весь их поход – предательство. Перед друзьями по оружию, лежащими в земле. Перед родной деревней, сожженной дотла. Перед матерью и Ро. И вот, спустя несколько дней после того, как их четврека покинули болото – дело уже шло к вечеру, а солнце медленно, но верно катилось к горизонту – вдалеке показались высокие стены крепости и квадратные башни. Этьен не сдержал радостного вопля, да и Стефан с Мелэйной разом повеселели в предвкушении ночлега и ужина, а вот Джейми едва ли разделял их радость.
– Наконец-то пожрем как люди, – Стефан мечтательно закатил глаза. – Сейчас бы барашка, да прямо с вертела, и под кружку медовухи, чтоб слезы вышибала…
– Искупаться нам бы тоже не помешало, – добавила Мелэйна и понюхала свой рукав. – Мне кажется, от нас за лигу несет тиной. Придется в пене до утра отмокать.
– Времени хватит, – с легкостью согласился Стефан, раздобревший от мыслей о еде. – И перекусить, и помыться. Пару деньков-то уж точно передохнем, а там видно будет…
– Нет, – отрезал Джейми, одним словом вбивая в пыль все их мечтания. – Мы собирались проводить Этьена, а о том, чтобы остаться, речи не было. Уйдем этим же вечером. До заката. Переночуем где-нибудь еще.
Стефан с Мелэйной обменялись долгими взглядами, как в один из тех редких моментов, когда мнение их полностью совпадало; но не успел хоть один из них открыть рот, как сзади послышались грохот копыт, свист и крики: «С дороги!», «Пропускай!», «Свали, пока не затоптали!». Их четверка едва успела сойти с дороги, как мимо пронеслись вооруженные всадники. Один из них нес знамя с вышитой на нем рыбой, выпрыгивающей из волны – вероятно, герб хозяина местных земель – а вот другой, одетый в кольчугу и острый шлем, нес совсем другой флаг. Тот самый, который Джейми не видел уже очень давно. Черный змей, изрыгающий огонь, свернувшийся на темно-зеленом фоне. По спине Джейми невольно пробежал холодок, а рука сама собой схватилась за рукоять меча, хоть визриец уже и умчался далеко вперед.
Этьен вдруг ринулся прямо на дорогу и выпрыгнул перед одним из отставших всадников, едва не попав под копыта вставшей на дыбы лошади, а потом замахал руками, пытаясь привлечь к себе внимание ее седока. Небезуспешно – мужчина ухватил с седла плеть и рявкнул:
– Ты совсем что ль ошалел, блоха худосочная?! Да конь дороже тебя стоить будет! А если б он ногу поломал?! А?! Сейчас я тебе…
– У меня послание принцу Гордиану из династии Йиглов, – поспешно ответил Этьен и вжал голову в плечи, но не отступил ни на шаг; пошарив за пазухой, он достал запечатанный футляр и поднял его как можно выше над головой.
Едва пыхтящий словно котел всадник разглядел печать, как тут же убрал плеть. Он сложил ладони у рта и криком подозвал своих спутников, которые наблюдали за разговором издали; а когда те вернулись, обратился к одному из них – поджарому мужчине с плюмажем на шлеме и золотой брошью в виде карпа на плаще.
– Эт, господин Мару, тут малец утверждает, что сыну императорскому весть везет. И вроде не врет же – на знак гляньте. Эт ль не Черного Принца печать?
Тот, кого назвали Мару, ткнул сапогами бока лошади, подъехал почти вплотную к Этьену, наклонился и протянул руку – через мгновение, проведя подушечкой пальца по воску, Мару хмыкнул и отдал донесение обратно.
– Верно, печать семьи Фабио, – Мару обвел глазами всю четверку, задержав взгляд на Джейми и Стефане. – Вам несказанно свезло – промедли вы хотя бы пару-тройку дней, и от Гордиана и его людей осталась бы только пыль на дороге. Но мы ждали Черного Принца лично, да еще и несколько дней назад. Что случилось? Где он? Едет следом?
– Рай… мой господин мертв, – произнес Этьен и пнул лежащий под ногой камешек. – Меня зовут Этьен, я оруженосец… бывший оруженосец Черного Принца. Его предательски убил бродячий рыцарь по имени Северин Броди. А потом он меня похитил, но я сумел сбежать, однако меня нашел Лягва – ну, это один из людей Северина – однако мне сказочно повезло, ведь я встретил…
Некоторое время Мару внимательно слушал сбивчивую торопливую речь Этьена, но потом нахмурился, тряхнул головой и поднял руку:
– Достаточно. То ли у меня котел с возрастом уже не варит, то ли история твоя чересчур запутанна. Оставим ее Гордиану – он все ж явно поумнее нас обоих будет, вот пускай и разбирается. За мной!
Мару тряхнул и поводьями он цокнул языком – и теперь их четверка шла в сопровождении целой процессии; всадники, ехавшие впереди, переговаривались и в открытую пялились то на Этьена, то на его друзей. Не сказать, что кого-то из них это хоть как-то беспокоило или задевало, но вот Джейми всю дорогу не спускал глаз с визрийца. Скачущий среди фридов, он напоминал Джейми волка, что надел овечью шкуру и затесался в отару; себя же Джейми ощущал пастушьим псом, который единственный видел истинную натуру зверя. Чуял его запах. Слышал его рык. Поймав взгляд Джейми, визриец слегка кивнул, точно спрашивая, чем заслужил такое внимание – и, не получив ответа, лишь пожал плечами и припустил коня.
Ненавистные знамена развевались и над крепостью – а проходя сквозь ворота, их четверка нос к носу столкнулась с несколькими воинами, одетыми в имперские доспехи. Точно ни в чем не бывало, они громко обсуждали что-то на родном языке, держа под мышками шлемы. Джейми по привычке схватился за меч и шарахнулся в сторону – один из визрийцев покосился на чудака, словно на прокаженного, и что-то буркнул; дальше визрийцы шли уже под дружный смех, а Джейми едва сдержался от того, чтобы не броситься вслед за ними. Первый падет на землю, так и не поняв, что его убило. Второй не успеет вытащить меч, третий, скорее всего, тоже, а вот с остальными придется…
—… Джейми? Джейми! – очнулся он от шипения Стефана на ухо. – Пошли, давай, успеешь еще насмотреться.
Проходя крепостной двор, Джейми почувствовал себя так, словно снова очутился на поле боя, видя то тут, то там живых врагов – пускай и занятых мирными делами, вроде чистки лошадей, перетаскиванием мешков или простой болтовней – с трудом сдерживая себя о того, чтобы харкнуть кому-нибудь из них в лицо, а то и вовсе перерезать глотку прямо на месте. Как могут все прочие быть так спокойны? Неужели им всем плевать на то, что бывшие враги топчут родную землю?
Начав размышления снаружи, закончил Джейми уже сидя в большом зале, за столом; перед ним остывала миска с густой похлебкой, из которой торчала жирная кость, тогда как прочие уже почти прикончили свои порции. Рассеянно взяв в руки ложку, Джейми размазал по глиняной стенке кусок вареной моркови, словно представляя, что это голова имперца.
– Не хочу сказать ничего плохого про стряпню Тедельмида, – Стефан оторвался от кружки и громко рыгнул. – Но если одними корешками и ягодами питаться – можно и в барана превратиться.
– Угу, – промычал Этьен, уткнувшись в тарелку почти что носом. – А кто такой Тедельмид?
– Помнишь камешек, с помощью которого я поджарил ту огромную херовину на болоте? – Стефан заерзал на стуле и откинулся на спинку, сложив руки на животе. – В общем, когда мы сбежали из-за решетки, нам сначала пришлось немного поплавать, а потом еще топать лесом. А Джейми тогда заразу какую-то подхватить умудрился и чуть не удох прям в чаще. Ты представь – тащим мы здоровяка на себе, пока у нас задницы от натуги чуть по швам не расходятся, а тут из кустов…
– Не хочу прерывать историю со столь многообещающим началом, но дела, увы, не ждут, – раздался от двери певучий голос.
Через мгновение перед столом стояли два визрийца – худощавый длинноволосый парень не старше Джейми, одетый на местный манер во франтовской кафтан, украшенный золотой нитью, плащ с соболиным воротом и лимонный берет, то ли сползший на одно ухо, то ли сдвинутый так нарочно; и если узнать в нем имперца можно было разве что по легкому акценту, то находившийся рядом широкоплечий муж с начисто выбритым черепом был при полных доспехах и во всеоружии, словно готовясь вот-вот ворваться в бой.
Этьен вскочил на ноги и отвесил поклон, Мелэйна тоже поднялась со стула, Стефан, облизывая жирные пальцы, попросту таращился то на одного иноземца, то на второго, ну а Джейми, естественно, даже не шелохнулся, не собираясь отбивать поклоны, пускай перед ним был бы хоть сам император. Длинноволосый визриец снял шляпу и поклонился в ответ; лысый же кинул на Джейми и Стефана хмурый взгляд и что-то проворчал.
– Брось, Культоний, мы, хвала Айшу, не при дворе, чтобы расшаркиваться при каждом чихе, – отмахнулся молодой визриец, уселся за стол и сложил нога на ногу. – Тем более, что юного господина мы уже знаем – он оруженосец Черного Принца, а значит, вместе с Этьеном никто иные, как люди его господина. Рад приветствовать, я – принц Гордиан, младший сын императора Дементия IV Покорителя из династии Йиглов, Посланника Великого Змея, Владыки от юга до севера и все в этом духе, ну, а этот дружелюбный малый – мой друг и копьеносец, чье имя вы уже услышали.
Культоний громко фыркнул, но более не произнес ни слова, присел рядом с Гордианом и скрестил руки на груди; Этьен же, представив друзей, принялся рассказывать обо всем, что случилось, начиная с той ночи, когда убили Черного Принца. Джейми невольно подивился, как Этьен со спокойствием мог рассказывать про потерю, по сути, единственного близкого человека и всю ту резню, которая ей предшествовала. Джейми помнил, как некоторые из его соратников, впервые побывав в бою, после рыгали так, что едва не выплевывали кишки; а то и вовсе застывали на весь оставшийся день, пялясь куда-то вдаль, словно окаменев.
По мере рассказа легкая улыбка Гордиана растворилась, тонкие брови сошлись на переносице, а пальцы выстукивали по столу все более быстрый такт. Он ни разу не перебил Этьена, храня молчание даже тогда, когда тот припадал к кружке, чтобы промочить горло; а едва Этьен умолк, как Гордиан повернулся к Культонию и начал довольно горячо переговариваться с ним на родном языке. Гордиан кивнул на Этьена, но Культоний в ответ покачал головой; Гордиан поднял брови и скривил губы, но Культоний лишь развел руками. Продолжался этот разговор довольно долго, и Джейми уже казалось, что услышь он еще хоть слово на визрийском – предпочтет оглохнуть, как Гордиан, тяжело вздохнул, потеребил пальцами подвеску, выбившуюся из-под ворота, и протянул:
– Гибель Флора – горькая весть. Несмотря на возраст, он уже успел добиться репутации опытного и уважаемого посла. К его мнению прислушивался не только сенат, но мой отец и братья… вам это мало что скажет, но поверьте – если это и не чудо, что столько разных людей сошлись во мнении, то что-то близкое к нему. Хорошо, гибель Флора мы переложим на плечи, точнее клыки… как у вас называют этих тварей? Волколакусов? Трагическая случайность, ничего более. Но смерть Черного Принца разом ставит жирный крест на все наши планы. Тем более, что нынешний король остался жив и, как я думаю, уже собирает мечи под свои знамена, чтобы нанести ответный удар. Что ж, похоже, войны нам не избежать…
На какое-то время в комнате повисла гнетущая тишина. Даже Стефан притих, понимая, что здесь обсуждаются дела, которые повлияют на десятки, если не сотни тысяч жизней. А Джейми… он вдруг понял, что не чувствует ничего. Совсем. Грядет новая война? Пф, он даже рад – если на горизонте вновь появятся имперские знамена, он первым встанет под любое попавшееся знамя, чтобы достойно встретить заклятого врага. Пускай он и погибнет – но что сейчас его жизнь? Ни семьи, ни дома, ни любимой. Так, бессмыслица, жалкое существование от кружки с пойлом до ближайшей койки, на которой можно забыться коротким сном. Но вот Этьен встрепенулся и достал из-за пазухи футляр, о котором, наверное, вспомнил только сейчас.
– А еще Раймунд перед смертью дал мне это, – Этьен перетянулся через стол. – Он строго-настрого наказал мне передать его лично вам в руки. И никому боле.
Гордиан повертел тубус в руках и протянул его Культонию – а когда тот одним движением вытащил кинжал, сбил печать и вернул клинок обратно в ножны, Гордиан на лету подхватил свернутый в трубочку пергамент, разгладил его и погрузился в чтение. Судя по всему, в послании говорились что-то неожиданное, но приятное. Через время брови Гордиана взмыли вверх, почти подперев челку, а на лице вновь заиграла самодовольная хитрая усмешка – он походил на кота, который обнаружил разбитый кувшин со сливками. Вновь скрутив бумагу в тугую трубку, Гордиан ударил ей по доспеху Культония и что-то шепнул ему на ухо; тот сначала ответил принцу недоверчивым взглядом, но когда понял, что он не шутит, охнул и затараторил сорокой. Едва он закончил, как Гордиан кивнул – и не успел никто моргнуть и глазом, как Культоний уже выскочил за дверь, едва не уронив за собою стул.
– Там написано что-то важное? – полюбопытствовал Этьен.
– О, да, – протянул Гордиан, положил свиток на стол и одним щелчком отправил его назад к хозяину. – Но, думаю, лучше тебе узнать это самому, чем услышать из чужих уст.
Этьен послушно уткнулся носом в пергамент – а вот он таинственное послание воспринял совсем иначе. Едва закончив читать, Этьен тихо ойкнул, побледнел, а следом взглянул на Гордиана, точно спрашивая, нет ли здесь какой-то шутки. Но тот лишь звонко рассмеялся, хлопнул себя по ляжке и закинул одну ногу прямо на стол.
– Я, конечно, понимаю, лезть в дела королей и принцев с нашими рылами вряд ли стоит, – не выдержал Стефан. – Но хоть намекните, чего там такого веселого написано – глядишь, вместе посмеемся.
– Почему бы и нет? – произнес Гордиан, покачивая сапогом. – Можно и не намекать, а сказать прямо, да, Этьен?
– Там сказано, что я… я… – Этьен громко сглотнул; выглядел он так, будто не знал, плакать ему или смеяться. – Я…
– … сын покойного короля Лоренса II Фабио, а значит – единственный законный наследник фриданского престола, – закончил за него Гордиан.
Даже Джейми с удивлением присвистнул, а уж Стефан с Мелэйной и того были поражены до глубины души. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь все трое будут сидеть за одним столом хотя бы с одним – а сейчас с двумя! – членами королевской семьи, пускай одного из них Джейми с удовольствием пустил бы на гуляш. Жаль, что этого не видит Рочелл… при мысли о невесте он вновь будто оградился ткнул сам себе пальцем прямо в незаживающую рану. Но вот прочие – пожалуй, кроме самого Этьена – восприняли эту весть весьма бурно.
– Теперь понятно, чего этот бурдюк со своими дружками так за тобой гонялся! – Стефан стукнул ладонью о стол. – Хотел, наверное, продать тебя кому подороже. Нет, ну вы подумайте – я ж, получается, отливал бок о бок с будущим королем. Свихнуться можно!
– Возможно, ты прав, – рассеянно произнес Этьен. – Но кем тогда был Раймунд?
– Тем, кому покойный Лоренс доверил собственного сына, – ответил Гордиан, и сдвинул берет на затылок. – А этого дорого стоит, уже поверь моим словам. Как бы то ни было, мы еще можем избежать войны, если представим тебя императору и сенату, чтобы мы могли заключить официальное перемирие, так что завтра же утром нам придется отправиться в Визр.
– Вам, – сказал Джейми и, в ответ на недоуменные взгляды, пояснил. – Вам завтра утром придется отправить в Визр. Мы уходим. Сейчас.
Э тьен взглянул на него почти умоляющим взглядом, который, однако, никак не подточил камень в груди Джейми. Он скорее отрежет себе руку, чем по собственной воле отправится прямо в сердце империи вместе с теми, кто не так давно убивал его друзей. Кто сжег его деревню. Отнял у него Ро. Кто-нибудь, наверное, смог бы позабыть и такое, но не он. И не его меч. Стефан с Мелэйной обменялись долгими взглядами, и первый почесал затылок:
– Послушай, дружище, давай не будем так спешить…
– Пожалуй, оставим вас наедине, – поднял ладони Гордиан и поднялся со стула. – Независимо от вашего решения, хозяин этой крепости не откажет вам в приюте хотя бы на ночь. Это я так, к слову.
Гордина и Культоний выскользнули наружу, а среди четверки тотчас разгорелся жаркий спор: Стефан заманивал Джейми несметными дарами и визрийскими женщинами, Мелэйна указывала на то, что бросить Этьена одного будет, по крайней мере, жестоко, а уж если он будущий король, то и опасно – причем не только для него, но и для всей страны – а он сам попросту переводил взгляд то на одного, то на другого, изредка пытаясь поддакивать.
И если к первому Джейми остался равнодушен, то со словами Мелэйны, хоть и со скрипом, не мог не согласиться – но все же, в конце концов, поставил Джейми поставил друзей перед выбором: или они покинут крепость втроем, или он уйдет один. Гнетущее молчание нарушали лишь крики снаружи и ржание коней – но вот Стефан тяжело вздохнул, видимо, жалея о том, что так и не познакомится с какой-нибудь симпатичной визрийкой, и сказал, что Джейми, разумеется, тот еще хер, умеющий испортить любое веселье, но свой хер, а значит – держаться надо вместе. Мелэйна нехотя согласилась с Джейми и Стефаном – кинув извиняющийся взгляд на Этьена – и тот, понурив голову, был вынужден признать поражение.
Однако Джейми тоже пошел на уступки и согласился остаться до утра. Даже он не смог устоять перед соблазном помыться, поесть до отвала и отдохнуть на теплой постели, поэтому остаток дня они провели, приводя себя в порядок: оттерлись от грязи и пыли, что, казалось, успели уже въесться в кожу, сменили одежду – те обноски, в которые они были одеты, постеснялись бы, наверное, напялить и нищие – да по очереди посетили цирюльника.
И вот поздней ночью все четверо сидели за столом в одной из спален, которую им предоставили, умытые, выбритые, в чистых рубахах, и потягивали крепкое чуть теплое вино, сбавленное медом и корицей. Этьен и Мелэйна едва пригубили стаканы, а вот Джейми и Стефан прикончили уже второй графин, поэтому настроение у них было хоть и сонное, но весьма приподнятое. Они уже позабыли недавние разногласия и сейчас попросту травили байки или перекидывались шутками – даже Этьен, который, похоже, до сих пор так и не смирился со скорым расставанием, то и дело хихикал над очередной историей Стефана.
– … а я и говорю: «Я твою овцу и в глаза не видел, дед. Мож ты ее вон с той лярвой перепутал?». Та оборачивается, а у него изо рта лук торчит, – подождав, пока смех стихнет, Стефан одним глотком допил вино и зевнул. – Эх, был у меня дружок один – Простаком звали, потому что… ну, в общем, простой он был, как медяк ломаный. Так вот – увидал бы он, как его величество, – Стефан махнул стаканом в сторону Этьена, выплеснув на пол несколько капель, – над моими шутками хохочет, от зависти бы помер. Хотя он и так помер. Правда, куда печальней… Но вам, мой король, этим голову заморачивать не стоит, у вас скоро дел и так по горло будет.
– Не называй меня так, – попросил Этьен, и добавил. – Лучше просто по имени. Вы мои друзья, а не слуги.
– Короли якшаются с королями, а селюки с селюками, – пожал плечами Стефан. – Ты при императоре такое не ляпни, а то все визрийские золотые задницы тебя на смех поднимут.
– Может, я вообще не хочу быть королем, – вдруг неожиданно для всех заявил Этьен.
Мелэйна с удивлением подняла брови, Джейми недоверчиво хмыкнул, припав к стакану, а Стефан некоторое время просто хлопал осоловелыми глазами, будто пытаясь осмыслить слова Этьена.
– Это как так? Ты гляди: бродяга руку готов отдасть за какой-нибудь домишко, пусть даже самый захудалый. В свою очередь селюк мечтает стать горожанином, бюргер – купцом, торгаш – чиновником, тот – мэром, мэр – бароном и так далее, и так далее, а в самом конце этого списка написано: «Король». Ну, или, по крайней мере, принц. Тебе ж достаточно чихнуть – и десять человек нос подотрут.
– Ты прав, но… Думаю, все куда, куда сложнее, чем кажется, – вздохнул Этьен и кинул взгляд на Джейми. – Жаль, что вы не можете поехать со мной, я бы сделал вас своими верными. Вам бы тоже подтирали носы.
Тот лишь потрепал Этьена по плечу, будто бы извиняясь, но он в ответ только грустно улыбнулся. Усталость и вино взяло свое – и, как следует выспавшись, следующим утром все четверо уже стояли на крепостном дворе, где Культоний метался вокруг нескольких запряженных крытых повозок, огромных – каждая из них, по сути, была передвижной спальней, с перинами и подушками – подгоняя соплеменников; а ему вторил зычный голос Мару, который руководил слугами и конюшими.
Похоже, настало время для последних слов. Этьен стоял напротив троицы, не зная, куда деть руки; но вот Стефан шагнул к нему, крепко обнял и похлопал по спине, а когда он выпустил Этьена из неуклюжих объятий, Мелэйна тоже обвила того руками, и потом поцеловала его в лоб.
– Не думай о том, кем тебя считают другие. Главное – что у тебя в душе. Я буду молиться за тебя каждый день. Боги хранят тебя, помни.
– Спасибо, – смущенно ответил Этьен. – Я тоже буду молиться за тебя, сестра… То есть Мелэйна. И за вас обоих.
Джейми подошел к Этьену и по-простому протянул руку, чтобы через мгновение они скрепили ладони крепким рукопожатием.
– Воистину королевская хватка, – пошутил Джейми.
Этьен улыбнулся, выпустил ладонь и оглянулся на Гордиана, что уже сидел в седле на грациозной лошади, которая, казалось, прекрасно представляла, кто ее наездник, так как смотрела на всех вокруг с изрядной доли презрения.
– Попробуем хотя бы издалека взглянуть на твою коронацию, – подмигнул Этьену Стефан. – Но, конечно, если в этот день не будем заняты какой-нибудь чешуйчатой херовиной. Кстати, коли у тебя около дворца вдруг заведется грюл или накер – ты знаешь, кого искать.
Конечно же, они пообещали друг друга, что обязательно встретятся еще раз, хоть каждый прекрасно понимал, что скорее небеса рухнут на землю, чем это произойдет. Но правдивы ли эти слова или нет, их нужно было произнести. Перехватив мешки с припасами, что дали им в дорогу, все трое не торопясь направились в сторону ворот. Уже на подходе к стенам Джейми оглянулся и увидел, что Этьен до сих пор смотрит им в след; Этьен помахал рукой и Джейми в ответ тоже поднял вверх ладонь. Но не успел он опустить руку, как вдруг очутился в крепких объятьях, что пахли свежим тестом и корицей:
– Джейми! Джейми! – кое-как вырвавшись на свободу, он замер на месте, точно пораженный, увидев, кто перед ним стоит. – Боги, радость-то, какая! Я до сих пор тебя оплакиваю, думая, что, наверное, тебя и не похоронили-то по-людски, а ты жив-живехонек…
Джейми улыбался так широко, как только мог, слушая знакомый говор, который уже успел позабыть; Стефан с недоумением глядел то на него, то на полную низкорослую женщину в фартуке, перепачканным мукой и сажей – но как Джейми мог объяснить, что впервые за столько лет видит знакомое лицо. Джоргет! Милая тетушка Джоргет, та самая, что жила от них через два двора и чьего козленка он как-то достал из колодца, обвязавшись веревкой; взамен та напекла ему столько пирогов с яблоками, что он с трудом донес их до дома.
– Я думал, – голос Джейми дрогнул и он сглотнул ком, что встал в горле, – вы все погибли…
– Как видишь, не так-то просто нас со свету сжить, – Джоргет слабо улыбнулась, и только сейчас Джейми заметил, как она постарела. Морщины, раньше бывшие только в уголках глаз, расползлись по всему круглому лицу, а волосы уже были белы, как молоко, хоть раньше и отливали бронзой. – Но вот не всем так свезло. Матушка твоя как услыхала, что копье, где ты служил, полегло все, так прям где сидела, там и слегла. Я и Ро с нее почти месяц глаз не спускали, но… – она замолчала, но Джейми лишь кивнул. Он уже успел проститься с мертвыми, и известие матери не стало для него неожиданностью. – А как Лоренс наш дорогой погиб, так из города слухи пошли, что визрийцы подступают все ближе и ближе. Почти все наши покинули деревню – кто подался к родным на север, а кто-то и вовсе двинулся, куда глаза глядят, полагая, что уж лучше остаться без дома, но с головой на шее. Однако несколько человек – упрямые стариканы вроде меня, которые скорее помрут на родной земле, чем с места двинутся – решили остаться и будь, что будет. А со мною осталась и твоя невеста, решившая дожидаться тебя до конца. Бедное дитя…
