Kitabı oku: «Чужая кровь», sayfa 14
Глава 17. Оператор
Последний альфа-гнус засел на чердаке одного из домов, метрах в двухстах от магазина. Незначительная высота здания не позволяла ему достать бойца, спрятавшегося за телом его зараженного товарища. Мгновенно обнаружив стрелка, ПР поспешил к домику. В свою очередь, гнус, поняв, что перед роботом и минимум двумя вооруженными военными, защищенными от его убийственного воздействия, он бессилен, бросился бежать. Но и здесь шансов скрыться у него практически не было. Над деревней бесшумно кружили два беспилотника, чья оптика позволяла сосчитать количество пятен у него на морде, не говоря о том, чтобы позволить ему незаметно передвигаться по местности, лишенной растительности. Оператор ПР127, ведомый штурманами, видящими картину сверху, уверенно крушил деревянные заборы, срезал углы и стремительно сокращал расстояние до беглеца, скорость которого, несмотря на все усилия, была недостаточной, чтобы оторваться от механического преследователя. Коротко стрекотнул пулемет, прошив бронежилет бегущего со спины. Существо, получив удар в спину, полетело на землю, тут же вставая и получая еще очередь. Не в силах оправиться быстро от полученных повреждений, оно поползло к дому, волоча за собой автомат, пытаясь добраться до какого-либо укрытия, но робот был уже в двадцати метрах. Поднимая облака черного тлена, гнус полз вдоль стены, слыша, как перестукивая гусеницами, с треском ломая мертвые кусты малины, к нему приближается его смерть. На этот раз окончательная. Объективы ПР видели, как берцы ползущего гнуса скрылись за углом. Загудела, развивая обороты, циркулярная пила, манипулятор хищно приоткрыл захваты, рассчитывая самым надежным способом уничтожить противника, но раздался всплеск, и ПР, завернувший за угол, обнаружил стоящий недалеко от дома колодец с открытой крышкой. Операторы беспилотников и ПР только щелкнули зубами в воздухе, чуть-чуть не дотянувшись до цели.
***
Легкий свист заставил Сагитая повернуть голову. Из-за угла, улыбаясь, смотрел на него Яков.
– Чего лежим? – поинтересовался он.
– Чисто?
– Чисто. Всего пятеро было. Вон железо пулеметами лупануло, видать, все порешал уже. Пошли проверим.
Сагитай встал, покрутив ушибленным при падении плечом. Озабоченно пощупал чирк от пули на шлеме. Смерил траекторию, откуда стрелял гнус, и покачал головой. Риск был существенный. Яков, прочитав картину, потерял все веселье и поджал губы. Никто не хочет остаться в подобной ситуации без брата. Вдвоем они полные силы и боевого духа львы, а поодиночке лишь отбившиеся от прайда подранки.
– Пошли, – сказал Сагитай.
– Док в порядке? – вспомнил о третьем «напарнике» Яков.
– Вроде да. Осколками посекло, может быть, но он же мертвец, ему можно, – ответил боец.
Метров через триста, следуя по гусеничным следам ПР, они пришли в один из дворов, практически на окраине деревни. Робот стоял в паре метров от колодца, направив на него пулеметы.
– Нырнул? – догадался Яков. – Вот собака!
Сагитай огляделся вокруг.
– Шеф здесь?
– Оператор здесь, – отозвались динамики робота.
– А где шеф?
Молчание в динамиках.
– Ладно, – махнул рукой Сагитай. – С этим в колодце что делать? Оператор? Может гранату кинуть?
– Граната не поможет, и боеприпас тратить придется, а у меня всего две штуки, – сказал Яков. – Ту взрывчатку, что в «Тойоте» возил, бы сюда. Она бы враз его там достала.
– Скажешь тоже… из «Тойоты». Где мы, а где она?
Динамики ПР молчали. Яков оглянулся, подошел к дому и, осмотрев входную дверь, которая не была заперта, аккуратно снял ее с петель, подошел к колодцу и накрыл дверью сверху. Потом оглянулся еще и пошел к сарайчику неподалеку. Ударом ноги выбив хлипкое крепление замка, он вошел внутрь, погремел там хламом и скоро вернулся с ящиком полным разных железок. Ящик был водружен на дверь. Сагитай тем временем раскачал врытую в землю рядом с домом скамейку и тоже положил ее на дверь.
– Теперь не вылезет, – удовлетворенно сказал он.
– Дверь не тяжелая вроде, ящик тоже килограмм тридцать. Скамейка пятнадцать. Не много, – усомнился Яков.
– Ему хватит. Ты сам-то враскорячку на скользких кольцах много ли руками отожмешь? – спросил Сагитай. – То-то и оно. Они хоть и живучие, а силы ненамного больше нашего. Не вылезет.
Но Яков не поленился и, сходив в сарай, принес оттуда небольшую наковальню. Поставив ее сверху, он удовлетворенно отряхнул руки.
– Теперь порядок, – улыбнулся он.
– Эй, ты! – подойдя ближе к колодцу, крикнул Сагитай. – Осужден на пожизненное за попытку убийства человека. Есть что сказать? – молчание было ответом.
– Пошли, – махнул рукой Сагитай.
– О! Надо людей предупредить. Сейчас! – встрепенулся Яков.
Достал нож и на скамейке с нажимом вырезал предупреждение на деревянной скамейке: «Гнус внутри!». Несколько раз углубив слово «гнус», он убрал нож и с чистой совестью двинул было прочь. ПР остался стоять недвижимый.
– Что-то железо замерло наше, – забеспокоился Яков.
– Пойдем, нагонит, если надо. Дока надо проверить, мало ли, вдруг попрется еще нас искать. Потеряем, потом ищи его.
Оставив безмолвного ПР, они пошли к магазину, рядом с которым лежало почерневшее и сухое тело распиленного по диагонали гнуса. Недолгий осмотр забрызганного черным обмундирования с капитанскими погонами, пара аккуратно изъятых магазинов для АК, и скоро они уже открывали дверь, оглядывая заметно посветлевшее помещение. Закрывающие ранее окно холодильники валялись на полу, прилавок сдвинулся взрывом гранаты к стене, колбасная витрина мелкими осколками разбита внутрь холодильника. Док по-прежнему был на своем месте, удивленно разглядывая руки, измазанные темной кровью.
– Док, живой? – спросил Сагитай.
– Жи-и… – протянул он и замолк, не договорив.
– Ну молодец! – похвалил его боец.
Яков же, приблизившись к мертвецу, расстегнул куртку и принялся осматривать небольшие порезы, из которых немного кровило, но, судя по всему, уже перестало.
– Темно тут, – пожаловался он. – Видно плохо. На свет надо. Пошли, Док, на крыльцо.
Он развернулся и пошел на выход. Трофим же, проявив сообразительность, послушно пошел за ним. Выйдя на крыльцо, Яков кинул взгляд направо, на звук перестукивающихся гусеничных лент робота. ПР двигался той же самой дорогой, которой прибыл. Через секунду за спиной человека появился Док. ПР на секунду замер и вдруг ускорился к паре, стоящей на крыльце, расчехляя пулеметы. Яков недоуменно поднял брови.
– Твою…
До него дошло, что робот, не управляемый оператором, вернулся согласно поставленной ему задаче к патрулированию населенного пункта. И все человекообразное, не живое и подвижное должно быть уничтожено. Именно сейчас Док, так неосторожно выведенный на улицу, и является первоочередным объектом на уничтожение. Развернув мертвеца, он впихнул его обратно в здание.
– Сага, прячь Дока! Железо едет!
ПР уже был в десятке метров от входной двери в облаке поднятой им черной пыли. Яков развернулся ему навстречу и, закрыв за собой двери, перегородил дорогу. Обход подобных препятствий, возможно, не был прописан в программе поискового робота, по крайней мере он секунду смотрел на человека несколькими глазками, стоящих друг на друге башенок и, развернув ходовую тележку, поехал дальше. Только Яков выдохнул, как ПР бодро завернул за угол и ускорился. «Задняя дверь!» – дошло до него. Он кинулся вслед за роботом. Но ПР был проворнее, миновав обезглавленный им ранее труп, он уже отжимался манипулятором от ступенек, поднимал тележку, закидывая ее на первую ступеньку.
– Сага, задняя дверь! – закричал Яков, понимая, что если ПР ворвется в помещение, а судя по всему, он это сможет, то Док сбежать просто не успеет.
Сагитай понял все и, несколько охренев от грозного гостя, который уже начал подниматься по лестнице, схватился за ручку железной двери и потянул на себя, стараясь закрыть ее, пока была возможность. Но ПР был в хорошей форме. Застопорив ход, он вытянул манипулятор, схватился за торец двери и тут же потянул ее на себя. Охнув, Сагитай попытался пересилить манипулятор, но вес ПР, гидравлика и неудачное положение Сагитая играли не в пользу закрывающегося. Сагитая потянуло наружу. Ойкнув, кинулся закрывать дверь, уже снаружи, Яков. Навалившись он затормозил открывание, и общими усилиями они приостановили движение двери в половинном положении. Пыхтящий и тянущий на себя дверь Сагитай частично вылез из проема, а опершийся в землю Яков домкратом плоти давил на дверь снаружи, и ПР, вроде как задумавшись, уже не перетягивал их обоих. Но фишка была в том, что люди тратили на это кучу сил, а железка могла давить так еще неделями и, наверное, месяцами или вообще – пока хватит аккумуляторов на артефактной сборке. Противостояние длилось уже десяток секунд. Робот вроде как затих, только в глубине ходовой тележки что-то негромко жужжало, а вот пыхтящие и постанывающие бойцы, покраснев, все четче понимали, что в этой борьбе им не победить.
– Хорош, брат, – пыхтя и краснея, произнес Сагитай. – У меня рука соскальзывает. Уф… Я долго не смогу. – Я входную дверь запер, про эту забыл… Док не выйдет сам.
– Ага… – сдавлено ответил Яков. – Черт железный!
– Уф… уф… Может, его опрокинуть? Уф… – стонал Сагитай.
– Тогда он за нас может взяться… Ох… ну его… по-другому надо… – простонал в ответ Яков.
Еще некоторое время продолжалась молчаливая, заведомо проигрышная борьба красных от натуги людей и борющейся с ними железки.
– Прием, прием, – ожили динамики ПР голосом оператора.
– Вырубай машину на хрен! – в один голос заорали бойцы.
– Что? Он в боевом режиме? Почему? – послышался не по-военному растерянный голос. – Диски-башенки ПР закрутились в разные стороны, словно показывая растерянность человека, только что получившего картинку и обалдевшего от происходящего.
– Он Дока укокошить хочет! – теряя последние силы, прохрипел Сагитай. – Быстрее!!
ПР внезапно потерял хватку, и дверь, теперь потерявшая сопротивление механизма, дернулась на Сагитая. Бойцы тяжело дышали. Сагитай скривившись держался за ушибленное, а теперь еще и потянутое левое плечо. Робот, видимо, получив отмену команды, своим ходом скатился по лестнице, уперся ведущими звездочками в землю и снова ожил. Поднял манипулятор, сложил его, прижав к ходовой тележке, зачехлил пулеметы и остался стоять так, как стоял, наклоненный наполовину. Половина на ступенях, половина на земле.
– Докладывайте, что случилось, – потребовал оператор.
– Где шеф? – переводя дух спросил Сагитай.
– Связи с Москвой временно нет. Гнус шурует.
– Что в Москве? – вытаращили глаза бойцы.
– Не можем сказать точно. По крайней мере не замечен. Но сигналы оттуда гасит. Перехватил частоту и работает через радары. У него доступ к самым секретным частотам появился. Свой-чужой, дешифровка. Сейчас все меняют. Докладывайте, что случилось, – снова потребовал голос.
– Нам груз надо доставить в Зону. Мертвец. Ходячий. Некробиолог профильный, который в этом деле первый специалист. А робот твой его увидел и пошинковать хотел. Нельзя нам его терять, – коротко обрисовал ситуацию Сагитай.
– Чего? Мертвец… Мне сообщили, что ценный груз, но про мертвеца ничего. Так-так… – в голосе слышались удивление и растерянность. – Это что, из той самой Зоны, что ли?
Типичная картина для военного, когда что-то идет совсем не так, как предписано. Предписание для военного, как и приказ, – та же самая программа для человека, как и электронная для робота. Копать отсюда и до обеда. Иные люди не способны выходить за рамки вложенной в них программы, таких и берут, как правило, в руководящие чины, со временем выращивая бестолковую команду остолопов, работающих как отлаженный механизм, но теряющих все перед более гибкой и приспособленной командой.
– Мне надо доложить! – сказал оператор, и динамики коротко звякнули. Очевидно, оператор бросил гарнитуру и удалился.
– Надо было хоть имя его спросить, оператора нашего, а то общаемся с железкой… – поздновато спохватился Сагитай.
Позади Сагитая послышались шаги. Трофим, засидевшись или застоявшись в помещении пошел на звук и на свет.
– Убери, убери! – вскрикнул Яков, но напарник и так уже подскочил к Доку, развернул и повел его обратно.
Динами снова ожили.
– Есть информация. Внутренняя. Только для операторов поисковых роботов, – голос вздохнул. – Но в настоящих условиях, могут быть нарушения со связью. Среди вас есть техник, или программист, или кто-то, у кого руки не из задницы?
– Ты давай полегче! Так-то тут дураков нет! – резко ответил вернувшийся Сагитай. – Сообразим, не дети малые.
Он хотел добавить что-то еще, от сердца, так, чтобы на память осталось, но благоразумно сдержался.
– В общем, у нас сейчас ситуация непростая. Роботов за линией фронта мало. Гнус почти всех вычистил в своем тылу. А кого не вычистил, так те или без солярки уже, или без боеприпасов, или застряли, как этот. Со связью в последние десять часов нестабильно, хотя связь прямая настолько, насколько возможно. В общем, нужны будут люди, которые по месту смогут потерянные аппараты в строй вернуть. Сами понимаете, на черной территории без защиты не выжить, да и без прикрытия тоже.
Голос был тихим и каким-то неуставным. Казалось, оператор сидел чуть ли не в одиночестве где-то в бункере, держа связь с поверхностью только посредством электроники, глаз роботов и беспилотников. Возможно, так оно и было. Возможно, центры управления роботами, как боевыми, так и поисковыми, уже спрятали под землю как стратегически важные объекты. Сделать это при имеющейся скорости наступления гнуса было единственным вариантом. Даже если он не один, что вероятнее всего, то вряд ли их там десятки. Наверняка по три-четыре оператора, работающих посменно, схоронили на глубине в наскоро оборудованных каменных мешках. В такой ситуации сидеть и видеть, как проигрывает жизнь пожирающей все смерти, было испытанием нервов и психического здоровья.
– Давай рассказывай, что нужно делать, – успокоившись и смягчившись, закруглил его Сагитай. – Сейчас связь прервется, робот опять в бой пойдет, а мы не железные, придется твоего робота на запчасти разбирать. Сам виноват будешь.
– Так… Сейчас скажу кратко, а дальше пошагово. Между коробками с пулеметами есть лючок. Я сейчас отодвину манипулятор, и будет видно. Вы его открутите и увидите световые диоды в два ряда, против каждого диода рычажок. Сбоку черная кнопка. Нажмете, произойдет перезагрузка. Четвертый… Нет, третий… – оператор замялся, вспоминая. – Да, третий рычажок в верхнем ряду отвечает за поправку в круг доверенных лиц. Тогда программа делалась не от гнуса, а от людей, поэтому предполагалось, что воевать будут с людьми, а робот станет использоваться в охранении объектов и доверенных лиц, но потом его перепрошили. Все, что не человек, но похож – враг, все, что человек – нейтрал. Теперь ваш мертвец попадает под определение противника. Надо внести его в круг доверенных лиц. Для этого при перезагрузке программы, вы поставите его перед роботом. Прямо напротив пулеметов. Его сигнатура будет прочитана медицинским блоком, он третий сверху, как сигнатура врага, и, когда индикатор над третьим… – оператор сделал паузу, вспоминая, – Да, третьим рычажком станет красным, надо переключить рычажок в обратную сторону и дождаться, пока он не станет зеленым. После этого вернуть его в прежнее положение. Тогда ваш мертвец станет доверенным лицом для робота. Все.
– Ну вроде все складно, – заметил Яков.
– Ну раз тебе складно, то тебе и флаг в руки, – сказал Сагитай, который в действительности не фанател от боевого железа, в отличие от ярого в этом отношении Якова. – А если не сработает или не тот рычажок? Он же наше светило в лохмотья изорвет.
– Сработает, – успокоил его оператор. – Наверное…
Бойцы переглянулись. Доля сомнения и риск размотать Трофима до действительно неживого мертвеца, даже неходячего, был, как это сказать… Весьма не условным.
– Ты точно знаешь? – подал голос Яков.
– Все согласно инструкции. Меня, нас, нашу группу, лично конструктор обучал, Георгий Константинович, который это дело изобрел. Ну он не один там был, но его лаборатория, а программное обеспечение он сам разрабатывал.
– Георгий Константинович? – переспросил Яков, вопросительно глядя на напарника.
Сагитай пожал плечами.
– Да. Фамилия у него еще такая значимая: Кожемяка, – ответил голос.
– Не путаешь? – уточнил Яков.
– Ну как такую фамилию перепутаешь.
– Я про кнопки, рычажки.
– А, про это? Нет, не перепутаю. У меня память на электронику особая, никогда ничего не забываю. Потому и здесь, – ответил оператор.
– Слушай, солдат, а как тебя зовут?
– Сергей. Овчинников. Младший лейтенант. Я в конце августа у Иванкова сто двадцать седьмых принимал. Мы тогда еще на семьсот шестьдесят вторых работали, но у тех калибр почти в два раза меньше был. Семь шестьдесят два гнуса не сильно бьет. Но мы там все равно гнус зачистили. У меня на тот момент семьдесят объектов было уничтожено.
Сагитай недоверчиво посмотрел на робота, словно именно этот робот уничтожил такое количество зараженных.
– Семьдесят штук гнуса? – недоверчиво спросил он.
– Примерно, – спокойно и даже как будто расстроено сказал оператор. – Но мы его несколько дней выбивали, а он, оказывается, нас так задерживал, а потом созрел и попер из другой точки… Сейчас счетчик уже за две сотни перевалил.
– Мда… Это серьезно, – уважительно сказал Яков, поглядывая на поблескивающее в лучах солнца железо.
Оказалось, что там, «за кулисами», на том конце связи, неведомо где, поисковым роботом управляет далеко не лопоухий салабон-оператор, а вполне серьезный, а главное – понимающий, с чем имеет дело, военный.
– На этом калибре, да еще на старичке без дизеля, машинка вообще золото. Любую проблему решить может… могла.
– Ну раз так, давай тогда, командуй, – проникся доверием к младшему лейтенанту Яков.
– Есть начинать. Первое. Нужна отвертка или нож… – начал он.
***
Солнце поднималось выше, и часа через два должно было достигнуть зенита. Пожеванные гнусом золотые нивы, скошенные и не скошенные хлеба, зеленые с черными отметинами поля и лесные массивы равномерно и несильно прогревались октябрьским солнцем. Кое-где, перелетая с ветки на ветку, двигались вороны, в лесах посвистывали синицы, стучали, доставая личинок из коры, дятлы, на зеленых лугах невысоко летали в своей череде подъемов и падений мошки, иной жук, отогретый солнцем, басовито гудя, искал место для посадки. Но были и другие места. Словно выжженные жаром, пустыри посреди лесов, круги и длинные широкие полосы черных коридоров в полях, прибитая к берегам дохлая, словно варенная, рыба, покрытая такими же выцветшими и рассыпающимися от ударов волны водорослями.
Глава 18. Красное
С настройкой ПР возились примерно полчаса. Яков много раз переспрашивал и уточнял очевидное, возможно, вызывая подозрения в тугоумии, но ведь и цена вопроса была – профильный некробиолог. Если вдруг все, что они делают, не сработает, то оттащить мертвеца от направленных на него пулеметов будет невозможно. Но все обошлось. Переключив рычажок в одно, а потом в другое положение, бойцы с замиранием сердца смотрели, как ПР, покрутил башенками и, не подав никакого повода для беспокойства, затих. Облегченно выдохнув, Сагитай рукопожатием поздравил Якова с выполнением первоочередной задачи, которая кроме сохранения Дока также дает им и дополнительную огневую мощь, а что еще более важно, глаза беспилотников. Центр, откуда младший лейтенант управлял роботом, имел также и закрепленных за ними же военных беспилотников, кружащихся на высотах и возвращающихся на свои засекреченные точки для дозаправки, обслуживания и пуска. Каких усилий стоило военным удерживать объект секретным, можно было только догадываться.
Радиационный фон медленно повышался. Сказывалась смена атмосферных течений. Здесь, на этой территории уже в принципе невозможно было жить живым людям. Невидимые снизу беспилотники обследовали округу на наличие целых автомобилей, но их до сих пор не было видно. Большая часть была угнана самими людьми во время бегства, остальное забрал гнус, который пришел позже, а оставшееся выгнали из гаражей и хозяйских дворов уже перерожденные, которые сами знали, где что лежит. Бойцам осталось лишь вздохнуть и потопать пешком по дороге вслед за ПР, которому оператор прописал маршрут. Покинув наконец почерневшую деревню, они по остаткам разбитой асфальтовой дороги двинулись на запад. Солнце пригревало тепло и не жгуче. Яков уже на выходе из деревни достал фляжку и отпил воды. Удивленно глянув на нее, он обернулся к Сагитаю.
– Вода-то, отошла! – сказал он, расширив глаза.
– Знаю, знаю, что отошла. Может, артефакты на нее действуют, может, просто живое. Мне кажется, что артефакт тут ни при чем, – Сагитай вздохнул. Странная усталость, слабость и отсутствие сна, несмотря на химию, все-таки давали о себе знать.
– Эй, оператор, ты здесь? – спросил он, громко обращаясь к ПР.
– Здесь, здесь, – ответил ПР.
– Меня этот тарантас повезти сможет?
– Может. Только ты обзор будешь закрывать. Станешь помехой, он тебя скинет манипулятором или ходом, – ответил оператор. – Манипулятор не калиброван на контакт с человеком, схватит – покалечит.
– Так ты не скидывай. Ты же им управляешь.
– Оператор лишь дает приоритетные цели, задачи и возможные способы исполнения, в смысле вручную прокладывать маршрут, например. А шевелить манипулятором, двигаться передним или задним ходом ПР решает сам. Если бы было по-другому, на каждого робота нужно было бы отдельного оператора, – ответили динамики.
– Понятно, не полезем. А Дока, тоже покалечит? – поинтересовался он.
– Хм… мертвеца нет. Не тронет, он же зеленый у него. Никаких действий в его сторону ни огнем, ни манипулятором, ни пилой. В случае опасности включится режим «Телохранитель», будет защищать его от огня противника своим корпусом.
– Тогда, может, посадим Дока на робота-то? Пусть везет, а то мы из-за него еле плетемся. Нам топать еще, неизвестно сколько, пока транспорт подыщем, – предложил боец.
– Сажайте, – сделав короткую паузу, согласился Сергей.
Посадив, а точнее, поставив Дока, который упрямо вставал возле утопленной в корпусе циркулярной пилы, они двинулись дальше. Сейчас Трофим, держась руками за верхнюю башенку, напоминал какого-то римского полководца, едущего стоя на колеснице без лошадей, в боевом охранении. Глядя на то, как дребезжит и потряхивается тело на жесткой ходовой тележке, Сагитай понял, что, в общем-то проехаться с ветерком на гусеничном роботе будет слишком тряско, а на некоторых участках дороги примерно то же самое, что пытаться расслабиться на отбойном молотке. Но мертвого ученого это вроде бы нисколько не беспокоило, даже после того, как отряд смог добавить в скорости и тряска стала совсем уже неприглядной, Трофим только сильнее схватился, даже приложился животом к конструкции.
Места были достаточно обжитые. Через пару километров появилась табличка с названием деревни, черные мертвые деревья и кусты которой были видны уже отсюда.
– Лашуки, – прочитал Яков. – Серега, может, через село не стоит идти? Мало ли, прицепятся еще гражданские.
– Я проверил с воздуха. Эта деревня и следующая наверняка пусты. В малых деревнях они не остаются. А в следующей, через десять километров, уже могут быть. Но там и машинка вроде имеется. На боку «Нива» лежит, – ответил оператор.
– О! Машина? Это хорошо, – взбодрился Яков.
Поравнявшись с первыми домами, с их покосившимися или рухнувшими заборами, мертвыми растениями и тишиной, притихли и бойцы. Здесь их встретило сразу несколько иссушенных трупов, которые скалились на них оголившимися зубами. Двое мужчин на скамейке у дома и женщина, упавшая вперед лицом, повернув голову в сторону улицы. Судя по зубам, да и по вполне себе годной одежде, возраста они были молодого, вполне подходящего для заражения, но их смерть определенно была как у скота, который, как поняли бойцы, гнус оставлял для прокорма новообращенных на первое время.
– Смотри, молодых схарчили, – заметил Яков, привлекая внимание напарника. – Посмотрим?
Сагитай неопределенно пожал плечами, чуть скривившись. Побеспокоенное левое плечо, ушибленное и потянутое, дало о себе знать.
– Это альфа-гнус сожрал. Они всех жрут без разбора. Только военных берегут, – раздалось из динамиков.
– Слушай, а ты расскажи нам, как этот альфа-гнус работает? Мы же его только вот сейчас увидели. Ты, наверное, больше нашего этого гнуса видел? – попросил Яков.
– Альфа – это военные, привилегированный класс среди гнуса, поэтому и назвали альфа. Их немного, тысяч десять мы засекли, но неизвестно, сколько не обнаружили. У них есть свое командование, это видно по производимым ими операциям. Альфа разбросаны по всей территории, всего выделено три направления одно заходит с южного, через Воронеж, второе через Калугу, третье на Санкт-Петербург.
– Погоди. Воронеж взяли? – спросил Сагитай.
– Два дня назад. Сейчас должен быть массовый выход перерожденных. Город отработали фосфором, но гражданского у них миллионы. Отбивать нечем.
– Е-мое… – протянул Сагитай.
– Гнус без остановки идет до крупных городов. Город берет быстро. Потом перерыв на двое суток. В качестве мяса у него гражданские, на прорыв идут биотанки, командование и прикрытие от вертолетов производит альфа-гнус. Слабых мест нет. Каналы связи имеются, мы их прослушиваем иногда, наносим удар по источникам, но с их живучестью это бесполезно. Кроме того, они на месте не сидят. Сейчас вот взялись за наши каналы связи, – оператор говорил негромко и обреченно. Несомненно, он знал и видел больше многих. Безвыходность ситуации в прямом и переносном смысле подавляла. – Не знаю, что делать… Никто не знает… Разведку нашу вылавливают, заражают. Те потом все, что знают, сами выкладывают через двое суток. У нас из-за этого половина пунктов контроля и наблюдения потеряны. Нельзя разведку живой отдавать, а высоких офицеров тем более.
– Так вы что… бойцов того? Уничтожили, что ли? – обомлел Яков.
Сагитай лишь недобро сузил глаза.
– Да. Один сам, когда прижали, себе пулю в голову пустил. Другой не успел, пришлось огонь на квадрат вызвать, – ответил оператор.
ПР катил чуть впереди бойцов. Мертвец стоял на его платформе и смотрел вперед. Двое идущих по освещаемой солнцем черной деревне бойцов, держащихся только на действии армейской таблетки от сна, – картина, которую никто из этой группы никогда не мог бы представить даже в самом больном сне. Но сейчас все происходило именно так.
– Питер как? – мрачно спросил Яков.
– Я не знаю. Связи другими пунктами у нас не налажены, но, думаю, что там уже отвоевались. Приказ пришел не к нам, но я его прослушал, все города, стоящие на берегах рек, признаются невозможными для обороны.
– Так у нас все города на берегах рек стоят, – изумился Сагитай.
– В том то и дело. Оборона Калуги все показала. Где есть река, есть и дорога для гнуса. Чтобы его остановить, надо реку перекрыть, а это, сами понимаете, невозможно.
Отряд следовал мимо почти целых домов, открытых ворот и трупов животных, которые лежали неподвижными, обтянутыми шкурой остовами. Не разлагались, не вспучивались, не пахли. Стерильно. Стерильно, как и все на метры в глубину. Даже инфекцию подцепить не получится. Сагитай собрал остатки слюны, остановился и старательно плюнул в небольшую пересыхающую лужу справа от дороги. Пошли дальше, еще пару минут храня молчание.
– Зачем? – отстраненно спросил Яков.
– Я тут подумал. Вот кончится все человечество, даже микробов не останется, а я тут в луже заначку оставил. Через миллионы лет из этого харчка динозавры попрут, – ответил Сагитай.
Яков удивленно посмотрел на него.
– И что, они будут на тебя похожи?
– Не знаю, но, если и будут, я не против. Будут бегать тут… Монголоидная раса…
Яков оглянулся в поисках другой лужи. Обнаружил ее слева от дороги. Бегом, обгоняя ПР, он поспешил к ней, собираю слюну. Слюны не было, и он отпил из фляги и тщательно прополоскал рот, после чего выплеснул все в грязь и несколько секунд, улыбаясь, смотрел на сделанное. К нему подошел Сагитай и встал рядом.
– Что, любуешься на потомство? – спросил он.
– Другого нет, – улыбнулся Яков.
– Мои раньше вылупятся, – подначил Сагитай.
– Зато мои крепче будут, – ответил Яков, глядя как плевок расходится и растворяется в воде. Он полез рукой в разгрузку и достал оттуда припрятанный кусок хлеба. Раскрошил его и бросил в лужу.
– Не понял… – возмутился Сагитай.
– Подкормка, чтобы не росли такими задохликами, как твои, – откровенно довольный собой, сказал Яков, улыбаясь во весь рот. Покровительственно похлопал друга по плечу, этакий завоеватель мира, выигравший борьбу за существование всего потомства еще в самом ее начале, и пошел вслед за едущим ПР.
– Ах ты! – Сагитай возмущенно смотрел ему вслед. – Ну это мы еще посмотрим, – он набрал слюны и плюнул туда же. – Посмотрим!
Между тем Лашуки закончились, и еще через несколько километров по убитенькой асфальтовой дороге должна была показаться следующая небольшая деревенька – Смычин. Тишина между населенными пунктами была полная, как в плохом кино. Излишне резко лязгал железками робот на выбоинах, да скрипели камешки, зажатые между гусеничным звеном и дорогой. Других звуков не было.
– Оператор, – позвал Сагитай. – Так ты расскажи, за каким это лешим за нами те пятеро двинулись? Мы же не ценные военные. Да и на местности не тремся, не выискиваем их, глаза не мозолим…
– Для них любой боец, особенно защищенный артефактом, – ценный. Таких, как вы, живьем берут. А вас, особенно после того как биотанк уничтожили, практически, я думаю, в первые номера записали по своему списку из тех, кто у них в тылу шарится, – без особых эмоций ответил оператор. – Вот вы знаете зачем мертвеца в Зону ведете?
– Знаем.
– А я нет, и знать не хочу. Мало ли, найдут, расковыряют. У меня тут пилюля есть специальная и стакан с водой, так что многого не скажу, не успею, но рисковать не стоит.
– Э-э, братиш, ты там полегче! – встревожился Сагитай. – Ты это… ты давай нам помоги, не думай про свою таблетку… Убери ее!
Оператор как будто хохотнул.
– Да не бойся, я не из этих суицидников. На мне еще столько роботов держится и по эту сторону, и по ту.
– В смысле по ту сторону? – спросил Яков.
– По ту сторону. Что непонятного? Гнус уже перешел мою точку и дальше прошел над головой самой. Не нашел пока. Припасы есть. Вентиляция работает, вода без ограничений, живи и радуйся, только кино невеселое на всех экранах…
– Ты там один, что ли? – осторожно спросил Сагитай.
– Нет. Смена моя. Но тут и ежу ясно, что оставлять вас без прикрытия нельзя никак. Прямого указа не было, но, я так понял, его просто не успели передать. Связь нарушена. Ничего, пока вы в моем секторе, я на всех основаниях вас провожу, прикрою.
