Kitabı oku: «Столкновение», sayfa 11
Генерал убрал платок в нагрудный карман.
– Наша армия сильна и хорошо подготовлена. Мы можем уничтожить весь гнус, который приблизится в зону поражения нашей авиации и артиллерии. Наши роботы могут драться врукопашную…
– Ваши роботы могут отсечь передвижение по рекам? – перебил его Лука.
– На данный момент нет, – буркнул генерал.
– Ваши роботы могут обыскать все тоннели и канализационные системы?
Генерал снова закашлялся.
– Ваши роботы могут сканировать здания и узнавать, в какой из квартир происходит обращение? – Лука наклонился вперед. – Ваши роботы не могут ничего, генерал. Любой выходец из Братства пройдет по рекам и проникнет в город. Они положат миллионы, чтобы прошел хотя бы один, и поверьте, генерал, пройдет не один, и скоро любой ваш город станет вашим врагом, которого вы сможете уничтожить только ядерным взрывом. И даже после этого останутся сотни, которые переждут месяц, полгода, год и проникнут в следующий город. Не сомневайтесь! Посмотрите на меня, – Лука устремил жуткий взгляд желтых глаз на человека. – Я Лука Псарас, создавший Братство, я знаю, о чем говорю.
Генерал сидел красный, глядя в стол. Его бегающий по поверхности взгляд искал подсказки или какой-нибудь зацепки.
– Тогда у нас, получается, нет выбора, господин Псарас? – включился дипломат.
Лука усмехнулся и перевел взгляд на говорившего. Это получалось у него как-то особо, словно он подобно хищной птице вдруг целиком переключался на человека, ловя новую мишень в фокус.
– Есть. Вы можете отказаться и уйти. Тогда, скорее всего, вы погибнете или вольетесь в Братство через неделю или другую. А можете согласиться на наши условия, и тогда, возможно, человеческий род не оборвется.
Голос Луки был спокоен и равнодушен. Существо, сидевшее напротив, похоже, лучше всех понимало ситуацию и не тешило себя надеждами.
– Господин Псарас, а вы сами уверены в своей безопасности? – вкрадчиво спросил дипломат. – Ведь ваша локация уже определена. Не поймите меня неправильно, но даже по независящим от нас обстоятельствам нас могут уничтожить прямо здесь обычным неядерным боеприпасом, если, конечно, руководство сочтет, что ваши предложение и, с позволения сказать, услуги нам не нужны.
Лицо Луки расплылось в улыбке. Широкой и зловещей. Тонкие губы словно исчезли и показались острые, отставленные друг от друга зубы, чешуйки на лице приподнялись, превращая и без того жутковатое лицо в нечто совершенно жуткое, меняющее форму и играющее тенями. Зрелище даже для Трофима показалось гипнотически жутким.
– Тогда мои Демоны и Черви потеряют управление, и два десятка городов окажутся под десятками тысяч Червей. Если вы лишите будущего Демонов, вы лишите будущего себя. Вы готовы сжечь все свои города вместе с населением? Если да, я дам координаты. Если вы можете уничтожить свои города вместе с людьми, то я не буду препятствовать. Я же НЕ СВЯТОЙ.
Фраза: «Я же не святой» вылетела из ощеренного жуткой улыбкой рта и повисла в воздухе, оседая в памяти и сознании, вызывая суеверный страх перед чем-то, что обладает не поддающейся измерению силой и последствиями. Какой-то глубокий эзотерический ужас, тысячелетиями четко отграничивающий людей от нежити, казалось, поднялся из зловония этой мусорного кургана и липкой пленкой залег под кожу, выхолодив кровь и заставив испуганно трепыхаться сердца живых, торопя согреть обмороженную этой фразой душу. С чем они имеют дело? Они даже не представляют, какие силы разграничили когда-то живых от нежити, проклятых и демонов, но вот сейчас они сидят напротив Лукавого, который говорит им правду, но, слушая эту правду, хочется вскрыть себе вены или молиться о спасении, полагаясь лишь на то, что на другой чаше весов есть другая сила, которую также нельзя замерить весами и приборами, и что она даст защиту и успокоение. Понимание на уровне самого глубокого, потерянного в мирской суете смысла возникло где-то на самом краю их сознания. Они явственно ощутили присутствие безысходности и отчаяния, и на фоне этой черноты Трофим вдруг ощутил маленький огонек надежды, который высветился во мраке души, позволяя ему не сломаться и продолжать глядеть в глаза Луке Псарасу.
Генерал растеряно глянул на дипломата. Такого шага они почему-то не могли предусмотреть. У дипломата также на секунду исказилось лицо, хотя он сам хотел смутить Псараса, чтобы выиграть преимущество в торге. Тем не менее он быстро собрался и снова являлся образцом невозмутимости, элегантности и внимания.
– Я вас понял, господин Псарас. Предыдущий вопрос был просто предположением, пожалуйста, не принимайте его на свой счет, – вкрадчиво объяснился дипломат.
– А мое не было предположением. Примите его серьезно, – мрачно сказал Лука.
– Конечно, господин Псарас, – кивнул дипломат, поправляя галстук.
Генерал, почувствовавший вдруг приступ удушья и жажды, а возможно, даже страха и тошноты, начал торопливо расстегивать пуговицы на кителе. Взгляд его несколько раз падал на стоящую в упаковке бутылку элитного коньяка. Сагитай, чуть наклонившись, наблюдал за его терзаниями, затем откашлялся.
– Товарищ генерал, у меня тут фляжка, – негромко сказал он.
– Давайте, – прочищая горло, кивнул генерал.
В темноте его лицо трудно было разглядеть без фонаря, но вылезающие из орбит глаза и красное лицо определенно давали понять, что вояка сидит на каком-то вулкане. Сагитай осторожно передал фляжку за спиной Шулича. Легкий шорох отвинчиваемой крышки и фляга объемом в шестьсот пятьдесят миллилитров опрокинулась в генерала. Сделав несколько больших глотков и замерев на секунду, он выдохнул, выпустив в воздух запах разбавленного водой спирта.
– Спасибо, – сдавленно произнес он и передал флягу обратно. После чего, вытаращив глаза, уставился на Трофима, словно соображая, какого подвоха можно было ждать от этого типа. Несколько секунд в его голове не происходило ничего, но скоро он очухался и повернулся к Псарасу.
– Значит так, господин Псарас, – продолжая прочищать горло, сказал он. – Если у вас есть собственный э-э-э… ресурс, так называемые Черви, то предлагаю выявить и определить границы их обитания, а также э-э-э… организовать патрулирование первоочередных границ, где больше всего вероятность появления зараженных, – он с ожиданием уставился на Луку.
– Согласен, – кивнул Псарас.
Слегка ободрившись успехом и пошевелив плечами, генерал продолжил.
– Э-э-э… также предлагаю организовать контроль естественных водоемов, в первую очередь рек, которые проходят через границы Российской Федерации и территории, находящиеся в зоне нашей ответственности и интересов, – снова ожидающий и немного испуганный взгляд на собеседника.
– Согласен, – спокойно подтвердил Псарас.
Генерал приосанился и бросил победный взгляд на дипломата.
– В таком случае э-э-э… при появлении массированных потоков зомби каким силами вы можете поддержать нас? – взгляд генерала выражал недоверие и надежду.
– В случае если Братство пройдет большими силами и хотя бы один раз захватит крупный город, мы все проиграем половину войны. Потому что выбить его оттуда будет практически невозможно. Если Братство получит город, оно оттянет на себя значительную часть ваших сил и практически все наши, соответственно, ослабнет оборона в другом месте. Рано или поздно Братство миллионами будет атаковать нас со всех границ, даже с Северных морей. Чтобы удержать, их понадобятся огромные ресурсы, поэтому у нас есть только один вариант – отбивать все атаки как последние. Насколько я понимаю, Минск уже под Братством?
– Да.
– Часть населения Беларуси, плюс армия гнуса с Украины – это несколько миллионов. Они все двинутся в сторону Москвы, ближайшего и самого большого города. Вам и нам нужно будет встречать их всеми силами. У вас есть основания не доверять нам, но пусть все встанет на свои места, после того как мы встретимся с первой волной, – негромко и вдумчиво сказал Лука.
– Значит, вы выйдете всеми силами? – поднял брови генерал.
– Да. Всеми.
– Вам нужно будет оружие? Огнестрельное, холодное?
Лука грустно улыбнулся. На этот раз улыбка была близка к человеческой.
Он поднял вверх ладони и показал их.
– Мы сами – оружие. Мы сможем убить и замедлить тех, кто прорвется через линии вашей обороны, а таких будут сотни. Если их будут тысячи, они истощат нас и пройдут или проползут дальше, питаясь всем, до чего смогут дотянуться. Мы поставим на карту все, что у нас есть, и вы увидите, что мы верим в то, что говорим. Мы будем сильными, потому что иначе мы не сможем быть. В конце концов, это может быть последним боем и для вас.
Лука замолчал. Генерал, которого шарахнуло по голове и разбавленным спиртом, и вонючим воздухом свалки, и откровениями Луки, молчал. Дипломат, очевидно, только сейчас понявший суть ситуации, не так, как он видел ее из окон своего кабинета, также не находил слов. Только Сагитай и Трофим, имевшие опыт прямых стычек и боев и с зомби, и с мутантами, и с людьми, тактично ожидали, когда кто-то из высокопоставленных чинов поставит точку в этой встрече.
– Тогда, господин Псарас, – ожил дипломат, кинув взгляд на генерала, – у нас все. Мы сердечно благодарим вас за встречу, за прием, и, пожалуйста, звоните мне напрямую по любым вопросам. У вас, Иван Петрович, все?
– Все, – коротко и энергично кивнул короткостриженой головой на толстой шее генерал.
Дипломат встал, за ним встал генерал, потом Трофим, а за ними Сагитай.
– До свидания, господин Псарас, – попрощался дипломат и развернулся, глядя в темноту.
Генерал также буркнул что-то на прощание, и Трофим, поняв, что он должен вести через уже ночную свалку колонну, пошел обратно тем же путем, что и пришел. Сагитай сделал несколько шагов за всеми, потом вдруг махнул рукой и кинулся обратно.
– Э… дядя… Женя… еперный театр, – крикнул он. – Коньяк что, чистый? Заберу?
– А… – издал звук Черт. – Не ссы. Я бутылку только один раз в руках держал, лет двенадцать назад. Чище некуда. Забирай… – Черт хотел добавить что-то еще, очевидно, нецензурное в сторону не в меру наглого человека, посмевшего позариться на его сокровище, но сдержался. Видимо, Хозяин был совсем недалеко.
Сагитай подхватил бутылку и быстрым шагом бросился догонять уходящих. В ночном небе над его головой едва слышимым шелестом из-за большого расстояния тянули свои огненные росчерки на запад, словно следы от многопалой когтистой лапы смерти, баллистические ракеты.
Глава 14. Крылья гнуса
Территория Европы напоминала клокочущее болото, кишащее управляемыми вирусом человеческими телами. Черные, выжженные гнусом колеи, хорошо видимые с высоты беспилотных обозревателей, рассекали зеленую территорию полей, обрамляли асфальтовые трассы и дороги. Несмотря на то что дороги были частично разрушены в первые же моменты, чтобы приостановить движение зараженных на автотранспорте, само движение зомби, конечно же, не прекращалось. Из общего населения Европы численностью более семисот пятидесяти миллионов человек, сбежать на пока еще безопасный «черный» континент через Средиземное море получилось едва ли у сотни миллионов – тех, кто первым поддался панике или был настолько дальнозорким, что предпочел уйти с театра потенциальных боевых действий при первых новостных сводках. Оставшееся население было уничтожено на одну треть, что составляло более двухсот миллионов человек. Из оставшихся четырехсот с лишним миллионов более ста было прямо или косвенно уничтожено тактическими и стратегическими ядерными ударами, а также дружеским огнем артиллерии и авиации. Около двухсот миллионов были заражены и пребывали в активной фазе и фазе превращения. Оставшиеся сто миллионов живых людей, сосредоточенных и прижатых к морям, отчаянно сопротивлялись и сплавлялись на всем, что могло плавать, подальше от берегов. Несмотря на это, связь, электричество, водоснабжение местами не прекращались, работая в автоматическом режиме, если только не были намеренно уничтожены ударами людей с воздуха. Зомби не уничтожали городскую инфраструктуру и недвижимость, с их стороны практически не было выстрелов или других видов применения силы. Зараженное население не было способно к этому, за исключением несколькотысячной группировки Старшего Брата по кличке Дик – того, кто под предводительством Овода Пустотелого с еще десятком братьев смог вырваться через оградительные кордоны Зоны.
Чем дальше проходил гнус на запад Европы, тем больше людей без сопротивления встречали его в своих домах, жилищах и церквях. В основном это были люди, подвергшиеся влиянию религиозных течений, во все рупора кричавших о конце света, которые, по сути, были правы. Другая, незначительная часть населения не стала бежать исходя из другого, не менее неутешительного подхода. Расчет скорости распространения, живучести и целеустремленности зомби, который, к несчастью, стал широко популярен в Интернете, показал, что побег в моря и океаны не спасет практически никого из желающих покинуть материк, а только обречет их на более мучительную и долгую смерть от жажды или голода. В относительной безопасности оставались грузовые суда, предпочтительно с провиантом, рыболовные артели и, как следствие плавучие рыболовецкие заводы, которые уже взяли под крыло военные флоты разных стран. Тем не менее все военные силы Европы, которые смогли перегруппировать, утюжили потоки зомби со всех калибров и всеми средствами. Эффект был крайне незначителен. Мало того что зараженные переносили невероятные повреждения, исцеляясь в самое короткое время, они также научились использовать укрытия, услышав шум приближающихся бомб, ракет или снарядов. Поэтому после коврового бомбометания и вздымающего землю артиллерийского обстрела фосфорными боеприпасами из нескольких десятков тысяч зомби погибало едва ли один-два, в лучшем случае пять процентов существ. Другое дело ядерный удар. Тот наносил значительный урон по площади в несколько километров, испепеляя тела, ломая и разбрасывая то, что невозможно было сжечь на километры в диаметре, но то, что не спеклось сразу, через время оживало и шло, карабкалось, ползло дальше в выбранном направлении, проползая через горячие радиоактивные воронки.
Большая часть территории Европы, пережившая на себе тысячи ядерных ударов, перестала быть пригодной для обитания человека. Радиоактивные облака и осадки, расползаясь по всему миру, еще не успели дать своих смертельных последствий, но отдельные страны, на чьей территории вдруг многократно вырастал радиоактивный фон, уже начинали требовать прекратить применять боеприпасы подобного рода. Это все не проходило мимо ушей Дика. Он уже не управлял своим Братством в той мере, в какой это было изначально. Их было слишком много, и многие из них, прошедшие сильнейшее радиоактивное излучение, погибли как сознательные члены его паствы, поскольку человеческие клетки под действием радиации не могли восстанавливаться в той мере, в какой они должны были бы быть, даже при положительном воздействии вируса. Человеческие клетки, не занятые вирусом, разрушались в ДНК, тут же восстанавливались и копировались, но уже измененные, мутировавшие, безобразно меняя форму и назначение, также претерпевал изменения и геном вируса. Из миллионов облученных зомби, потерявших человеческую сущность под действием не дававшего прекратить жизнедеятельность носителя вируса, лепились новые, страшные, непредсказуемые формы, истощавшие друг друга в попытке выжить на мертвых радиационных площадях, и… у них получалось. То, что штурмовало бастионы Турции, то, что билось с турелями, тяжелыми, громоздкими дизельными роботами в бетонных, быстро возведенных лабиринтах Испании, то, что черной полосой медленно ползло и выжигало зеленые склоны Италии, разлетаясь в клочья от ракет ударных группировок оставшихся военных сил НАТО, не было Братством. Это были сплошные комья безжалостно фонящего, слипшегося друг с другом человеческого материала, высасывавшего жизнь из всего, что не может им дать отпор. Эти кадры не показывали всему миру. В тех местах бились и погибали от перегрева, поджигались и размалывались тяжелыми ударами существ роботы всех моделей, среди которых половину составляли ДПР127, медленные и тяжелые дизельные собратья первых ПР, имеющие ту же компоновку, наскоро сколачиваемые по всему миру, сбрасываемые самолетами на парашютах на первую линию фронта. Свидетелями этих сражений были только операторы беспилотников и боевых роботов. Человек не мог участвовать там по нескольким причинам. Во-первых, он был целью каждого зомби из миллионов, стремившихся протиснуться на свежую землю с зеленой травой, деревьями и микрофлорой в почве. Во-вторых, был опасен завышенный радиационный фон, приносимый этими существами, иногда лишь отдаленно напоминавшими человека, слипавшимися по двое-трое иногда в просто ужасные мясные шары с торчащими оттуда руками, ногами и головами, не уничтожаемые выстрелами из оружия стрелковых калибров, разве что управляемыми ракетами. Такие шары, выкатывающиеся из дыма, называли танками. Их первое появление на камерах заставило поседеть не одного оператора, а рвотный спазм они вызвали практически у каждого. В-третьих, невероятно высокие температуры и задымление делали нахождение человека в рядах сражающихся бесполезным. Большинство роботов кроме раздутых запасов разрывных боеприпасов имели баллоны с горючей смесью, дававшей стабильный результат по нейтрализации существ, опять же за исключением танков, давивших железо своей массой. Они имели слишком много жизненных сил и были способны прорваться через наземную линию оцепления. Такие мясные танки впервые появились на линии между итальянскими городами Сиена и Ареццо, близ местечка Валдарно, поэтому к ним среди очень узких кругов уже пришивалось название валдарнийские танки. Пока что подобные не были отмечены в других местах, несмотря на то что радиоактивные кляксы, тянувшиеся от эпицентров взрыва, были рассеяны по всей Европе.
Но у Дика как у Старшего Брата подобные известия не вызывали эмоций. Он чувствовал, что все, что он делает, и все, что происходит, несет глубинный смысл, и те силы, которые ведут его, неоспоримые и единственно верные. Активность вызывали у него другие вещи. Генералы НАТО, в спешке покинувшие свои страны, допустили одну из фатальнейших ошибок военного дела, оставив гнусу боеприпасы и технику, а еще целые дивизии своих солдат во главе с офицерами и военными специалистами. Таких братьев Дик, бывший наемник, выходец из Зоны, выделял в отдельную фракцию. У тех уже была внутренняя координация, о которой нужно было только напомнить, и чем раньше после пробуждения им напоминалось, тем быстрее принималось положение Старшего Брата на веру, тем больше рвения было у новообращенных. Для этого он высылал следом за серыми ордами гражданских автомобиль с перерожденными вояками, которые после падения военной базы заботились обо всех, кто остался жив, определяя их в отдельную семью. Конечно, не все военные базы отдавались серой толпе зомби, но большинство. Оставались мелкие неприступные клетки-крепости, вокруг которых уже не было питания, а засевшие там отчаянно сражающиеся бледные, полумертвые от изнеможения люди не представляли ценности ни для питания, ни для распространения веры. И таких клеток-крепостей, из которых невозможно было уже выбраться, оставалось немного, совсем немного. Как правило, это были военные склады, несоразмерное количество боеприпасов и оружия которых позволяло вести огонь по наседавшим круглосуточно на протяжении недель. Подобные выжившие базы со временем оставались глубоко в тылу, в бесплодных землях, и Братство уходило из тех мест, поскольку оставаться там было невозможно.
Жажда распространения гнала Братство вперед. Дик не останавливал и не указывал направлений, он не мог это сделать, поскольку новообращенных было слишком много, а захваченная территория не подлежала контролю, да этого и не требовалось. Миллионы растекались произвольно, двигаясь вдоль больших дорог, оставляя почти пустые города, землю с черными пятнами смерти и новых послушников, впавших в сон преображения. Дик и его свита, численность которой насчитывала около двадцати тысяч бесконечно преданных ему братьев, принимали спящих как дань, пополняя ими свои жизненные силы. Также постоянно находились и необращенные люди, которыми они питались, оставляя иных надкусанными, но не умерщвленными. Судьба таких людей не интересовала никого. С учетом избытка и спящих, и необращенных Братство имело лишь одно желание – расширить себя, вводя новых членов под восходящее знамя новой, абсолютной религии, не имевшей ни названия, ни святой книги, но чувствовавшейся всем телом, мозгом и новой волей, проснувшейся в разуме зараженных людей.
Редкие вспышки ядерных бомб на горизонте уносили тысячи и десятки тысяч в один миг, но они не значили ничего для империи Старшего Брата. Единственное, чего ему стоило опасаться, – это очутиться в крупном скоплении движущейся техники или потока обращенных, чтобы не оказаться в центре возможного ядерного удара. Именно поэтому Дик двигался в нескольких десятках километров позади огромных орд, а его свита, состоявшая целиком из бывших военных, двигалась на отдалении, на разных машинах, в разные периоды суток. Было странно наблюдать, как умудряется выживать человек, такой несовершенный, хрупкий и слабый. В каждом городе находились сотни и тысячи людей, переживших волну обращения, вышедшие из своих укрытий в надежде на спасение, заслышав шум двигателей, а также нарочито устроенную стрельбу в небо, стены и стекла. Даже если они прятались за стенами, подглядывая в щели за прибывшими, солдаты Братства безошибочно находили их. Часто это смешило Дика, и он беззвучно смеялся, запрокинув голову вверх, видя отчаяние, страх и растерянность в глазах этих глупцов. Территория, по которой двигался Старший Брат со своей свитой, не разговаривала на его привычном языке, а переводчика как назло среди спрятавшихся не находилось. Ему было бы очень любопытно узнать, где можно спрятаться от обращенных в бетонных джунглях. Он понимал еще, когда в самом начале, когда он лично принимал участие в каждой операции, застигнутые врасплох деревенские жители прятались в речках, озерцах или деревянных туалетах, высунув наружу для дыхания лишь трубку. Там их действительно не сразу можно было угадать, но здесь, на территории Европы, в каменных домах и многоэтажках? Но это было больше любопытством, основное же, что интересовало его, – это то, как растет захваченная Братством территория и что происходит там, далеко за горизонтом. Дик изучал попадающие ему в руки карты военных баз. Он расставил свои глаза и уши там, где видел новую возможность расширить влияние, и преуспел в этом. К нему пришли сообщения, что новые братья могут использовать боевые самолеты, чтобы нести истинную веру дальше, туда, куда они не скоро прибудут пешком или на машинах. Дик благословил, обязав их помнить Старшего Брата. Он разрешил любые способы распространения по всем направлениям с его именем на устах и долгом перед Братством. В воздух поднялись самолеты. Были и те, кто мог управлять танками, самоходными артиллерийскими установками, но он приказал не показывать этого. Это было не нужно. Сил было больше чем достаточно. Сейчас ему нужны были только сведения о том, что люди могут противопоставить ему, если они все еще настолько неразумны, чтобы продолжать бороться с Братством. Он остановился в столице Швейцарии – Цюрихе. Место было прекрасное, не подвергшееся атомной бомбардировке, с множеством живых и перевоплощающихся людей и озером, через которое в случае необходимости можно было незаметно уйти. А новости c экранов маленьких устройств приходили примерно такие, как он и ожидал.
Сотня военных самолетов вылетела с территории Франции в разных направлениях. Несколько упали на территории Великобритании. Два F16 разбились в Лондоне, летчики катапультировались, но нашли только обрезанные стропы парашютов, сами тела обнаружены не были. Десятки самолетов сбиты над Турцией, еще несколько рухнуло в Африке. Противовоздушная оборона РФ засекала воздушные суда над Европой и сбивала их сразу несколькими ракетами. США запоздало начала бомбардировку военных аэродромов, но смысла в этом не было. Взлетевшие не планировали садиться обратно, они летели, сколько хватало топлива, и падали либо катапультировались, когда система сообщала о приближении ракеты. Кого-то сбивали над морем, кого-то над океанами. В любом случае частица Братства семенем оседала в новом месте, обещая в скором или отдаленном будущем принести щедрый урожай. Гнус расправил свои крылья.
