Kitabı oku: «Мириада», sayfa 7
– Пока всё ничего, – с глубоким вздохом сказала Майя.
– Почему это пока? – улыбнулся Николай.
– Отец скоро вернется с очередного рейса. Первый день он адекватный, всем рад, играет с детьми, гуляет с ними в Лопатинском саду, даже на аттракционы водит. А вот на второй всегда уходит в запой. Будет опять песни петь с утра до вечера, а потом валяться в угаре на полу. А уж какой запах тут стоит! Просто невыносимый! Кажется, вся квартира пропахла. Всё никак не привыкну… – вдруг вырвалось у Майи.
Николай покачал головой.
– Ты так выросла за последние три месяца. Прямо-таки эволюционировала.
Майя засмеялась в ответ. Николай еще немного посидел с ней, они попили вместе чай с шоколадными конфетами, затем он попрощался и ушел. В новой семье Майя действительно сильно изменилась. Как ни странно это звучит, она стала более самостоятельной и решительной, чем была Вера в прошлой жизни. Она гордилась тем, как избавилась от сатанистов – можно сказать, спасла город от компании гопников. Придуманный план побега от похитителей ей тоже придал значимости в собственных глазах. В прошлой жизни она воспитывалась в хорошей семье, у нее было все, что нужно для нормального развития. Она получила прекрасное образование, устроилась на работу, где совершенствовала свои навыки и росла профессионально. Затем познакомилась с молодым человеком из такой же благополучной семьи и родила двоих детей, которым смогла предать всё то, чему ее научили родители. Но никто не учил ее жить с алкоголиком, иметь дело с гопниками, решать конфликтные ситуации с людьми из разных слоев общества. Люди ее круга образовывали своего рода резервацию. Нет, конечно в прошлой жизни ей тоже встречались гопники и алкоголики, но она не вступала с ними в контакт, обходила стороной. Она знала об их существовании, но не общалась. Она бы и нынче так поступила, но жизнь заставила ее взаимодействовать с ними. В каком-то смысле Майя открывала для себя новую сторону мира.
Воодушевленная успехами, Майя запланировала разобраться с проблемой алкоголизма Михаила Ивановича. В ее прежней семье алкоголиков не было, но она знала, что у пьянства всегда есть причина. Человека что-то не устраивает в жизни, он не в силах это исправить и начинает пить. Слышала она также мнение, что в пьянстве мужчины нередко виновата женщина. Отсутствие женщины в жизни мужчины тоже может привести к увлечению алкоголем. У Майиного отца с женой всё было в порядке. Они редко ссорились и делали это больше в ворчливой манере. Было видно, что они любят друг друга. Тогда Майя подумала про работу – вдруг это она вызывает у него такой стресс, что его тянет к бутылке. По рассказам Михаила Валерьяновича было понятно, что быть водителем-дальнобойщиком ему нравилось. Он часто травил байки и рассказывал разные истории про произошедшее с ним и его знакомыми шоферами в рейсах. «Может, он просто устает от этих длительных поездок, волнуется за доставку груза, переживает, что кто-то может напасть, ведь они ночуют в своих машинах на трассах. Что если попробовать его отвлечь по приезду домой? Первый день он пусть гуляет с детьми, а на второй и третий дни чем-то его занять. А там глядишь, может стресс и сам по себе пройдет, и пить ему не захочется. Только чем же его занять? Надо будет посоветоваться с Николаем», – рассуждала Майя.
Одно она решила для себя наверняка – больше никакого модельного агентства. Правы были ее родители из прошлой жизни, когда говорили, что в модельном бизнесе крутятся большие деньги и много мошенников. Иногда можно просто оказаться не в том месте и не в то время и получить море неприятностей. Лучше просто держаться от него подальше. Поэтому никакого модельного агентства!!!
Рыбалка
В эту ночь Майя плохо спала. Она долго ворочалась в постели и всё никак не могла уснуть. Уже под утро ей приснился странный сон. Будто она все еще в том самом деревенском доме, где их удерживали похитители, а вместе с ней бабушка Нюра, которая приютила их в Светлаково. Бабушка заваривала чай на кухне, а Майя, глядя на закрытые окна горницы, решила, что пора бы их раскрыть. Она подошла к одному из окон и каким-то чудесным образом открыла его настежь. Словно оно не было заколочено досками снаружи. В окне она увидела не двор заброшенного дома, а какой-то городской парк. На центральной дороге, посыпанной гравием, стояли резные деревянные скамейки, а по бокам от них росли могучие исполинские сосны, ели, пихты и другие не так часто встречающиеся в природе деревья. Вдали виднелся большой пруд с фонтаном. Вдруг из леса вышла сама она с Николаем. Майе как будто показывали кино с ее участием. Девушка села вместе с Николаем на одну из скамеек. Он обнял ее и стал целовать в шею, а она улыбалась ему в ответ. Майя смутилась увиденному, отошла от окна и пошла к следующему. Окно распахнулось с той же легкостью, но картина там была совсем другая. Она в теле Веры сидела на полу в гостиной в своей петербургской квартире. В комнате стояла наряженная искусственная елка. Еще маленькие Таня с Леней играли рядом с ней в железную дорогу, построенную из детского конструктора. Майя вспомнила, что это был за день, ее сердце сжалось от боли. Она отодвинулась от окна и подошла к следующему. Открыв его, Майя увидела неизвестную ей молодую женщину, одетую в стиле тридцатых годов. Та стояла на перроне какого-то европейского вокзала. Ее голубой шелковый шарфик развивался от порывов ветра, и она все время поправляла его, чтобы он не налетал на ее изящную шляпку. Старинный поезд с деревянными вагонами медленно подъезжал к перрону, стуча колесами по рельсам и гудя. Через несколько минут поезд остановился, и из вагонов стали выходить проводники. Они ставили небольшие лестницы, чтобы пассажиры могли спуститься на перрон. Одним из первых из поезда вышел пожилой мужчина в костюме, в руке он держал саквояж. Молодая женщина, улыбаясь, пошла ему навстречу. Когда они поравнялись, он обнял ее за плечи, а она что-то начала рассказывать ему. Майя перевела взгляд на комнату, в которой находилась: осталось лишь два закрытых окна. Последнее из них было с черной полусгнившей рамой. Она не помнила, чтобы оно находилось в таком плохом состоянии. Подойдя к нему, она попробовала его раскрыть. Для этого ей пришлось приложить усилие: дверцы рассохлись, ручки шатались в разные стороны. Майя поднатужилась, и окно с силой распахнулось. Поток теплого влажного воздуха дунул ей в лицо, и она увидела удивительную картину. В поле какой-то жаркой страны стояла стайка ребятишек. Они собрались вокруг маленькой щупленькой девочки лет десяти с распущенными волнистыми волосами и в оборванном старом платье. В руках она держала лук и натягивала тетиву под громкие скандирования детей. Она целилась в мишень, установленную на пастушьем столбе в десяти метрах от нее. В качестве мишени была ступица колеса от телеги. Девочка выстрелила – и попала точно в самый центр. Дети загоготали радостным ревом. Майя отошла от этого окна и задумалась: «Откуда в этом доме такие разные виды из окон? Разве такое возможно?»
– Кто эти люди? – спросила Майя вошедшую в комнату бабушку Нюру, которая принесла в горницу вскипевший чайник.
– Не узнала? Это всё ты, Мириада.
На этом моменте Майя проснулась. Во сне ей будто показали сцены из какого-то старого кино, которое она уже видела раньше, но со временем основательно забыла, помня лишь атмосферу происходящего. Она чувствовала некую причастность к каждому из увиденных событий. Было и еще одно странное ощущение: ей показалось, что она чувствовала переживания этих девушек. Словно между ними была тонкая нить, по которой они передавали ей всю гамму чувств, которую испытывали в данный момент. И все же, несмотря на то, что Майя находилась под впечатлением от сновидения, она не придала этому значения и решила, что ее мозг просто устал. В ее голове перемешались все события разом: и недавнее похищение, и история с сатанистами. Отсюда и деревенский дом, в котором ее и двух девушек удерживали похитители, и имя Мириада, которым она представилась в чате смоленских сатанистов. Звонок телефона прервал Майину задумчивость. Она взяла трубку. Это был Николай:
– Привет! Чего там, спишь еще?
– Нет, уже встала! – ответила Майя, подавляя желание зевнуть.
– Зайди-ка ко мне! Я кое-что придумал для тебя. Это про твоего отца, – ответил Николай.
– Ага. Сейчас. У меня есть десять минут? – спросила Майя.
– Конечно.
Майя наспех оделась, вымыла лицо и причесалась. Затем зашла на кухню, поздоровалась с завтракающими Анной Павловной и детьми и вышла из квартиры. Она прошла вперед по лестничной площадке и позвонила в дверь Николая.
– Открыто, Майка, входи! – прокричал Николай из-за двери.
Майя потянула ручку двери и прошла внутрь. В небольшом темном коридоре никого не было. Майя осмотрелась вокруг: у самого входа стояла вешалка, а за ней вдоль стены располагались стеллажи с открытыми книжными полками. Из комнаты появился Николай, одетый в одни только черные джинсы. Майе стала как-то не по себе от такого вида.
– Не ври мне, ты спала! Пойдем кофе пить, там и поговорим. – ответил он и прошел в кухню.
Майя прошмыгнула за ним. В гостях у соседа она не была еще ни разу. В общем-то, планировка квартиры была та же, где и она жила. Только она была двухкомнатной. Об этом ей как-то рассказала Анна Павловна. Дома у Николая было достаточно аккуратно, для молодого холостого мужчины это даже удивительно. В кухне на подоконнике сидел большой серый кот. Николай открыл холодильник, стоящий у окна, чтобы достать продукты, а Майя посмотрела на белый кухонный стол с посудой, за которым было пару деревянных стульев. На спинке одного из них увидела оранжевую футболку. Она стянула ее и, когда Николай поставил продукты на стол, молча протянула ему. Николай взял футболку из ее рук, улыбнулся и, надевая, сказал:
– Надо еще Василия покормить. Он не любит гостей и не проявляет к ним никакого интереса.
Кот как будто в подтверждение зашел за зеленую занавеску и оставил видимым лишь свой длинный пушистый хвост. Майя с Николаем сели за стол, на котором уже стояла турка со сваренным кофе. Майя разлила его по чашкам.
– Вот что я предлагаю. Ты же хотела чем-то отвлечь батю по возвращению из рейса?
– Ага, – ответила Майя, делая глоток кофе.
– Давайте все вместе сходим на рыбалку. Втроем. Я знаю отличное место.
– Это у черных камней или у белой скалы? – улыбаясь спросила Майя.
– Надо же! Ты брильянтовую руку смотрела. Вы же кроме диснеевских мультфильмов и Гарри Поттера ничего не видели. Я в разговоре с твоим братом Андреем упомянул как-то Тома Сойера, назвав его просто Том. Так он подумал, что это я про кота из мультика «Том и Джери». Мне и в голову не могла прийти такая ассоциация.
– Вообще идея с рыбалкой отличная! – похвалила Николая Майя.
– Идем с ночевкой в одно очень классное место под Дорогобужем. Ловить будем на самом Днепре. Погода пока позволяет. Нам надо увезти твоего отца подальше от города, чтобы было меньше соблазна вернуться в тот же день домой. Конечно, у нас в Смоленске есть свой Днепр, мы могли бы ловить и здесь. У нас река не хуже, чем под Дорогобужем, она и пошире и поспокойнее. А там место не людное, узкое совсем, близкое к истоку Днепра.
– Нам нужна палатка, – заметила Майя.
– Спальные мешки я добуду, палатка у меня есть. Батю беру на себя: как только приедет, сразу звони или пиши эсэмэску, я зайду к вам. Вот и посмотрим, права ли ты, что у него просто стресс после рейса и он запоем его снимает.
– А у тебя есть другие предположения? – ухмыляясь спросила Майя.
– Есть. Он просто пьяница! – тут Николай рассмеялся, крошки хлеба посыпались у него изо рта.
– Ну спасибо! Что ты вообще понимаешь! – сказала с досадой Майя.
– Уж побольше тебя, дева моя юная! – парировал Николай.
Они позавтракали, и Майя все-таки потискала прятавшегося за занавеской кота, который испуганно смотрел на нее как на исчадие ада. Видать, в прежние времена ему тоже досталось от нее. Потом Николаю позвонили с работы, и он ушел разговаривать в комнату за стеной. А Майя решила помыть посуду – неудобно было вот так просто уйти из гостей, не попрощавшись. Кухня была такая же небольшая, как и у них. Здесь стоял старый кухонный гарнитур орехового цвета, доставшийся ему, наверное, еще от родителей. Зато вся техника была современной. А еще Майе понравилась лампа темно-зеленого цвета: она напоминала большой советский таз, но без ручек и светила очень ярко. По вечерам, когда темнело, лампа очень красиво смотрелась с улицы. Большой теплый свет лился из нее потоком и казалось, в этом доме очень тепло и уютно.
Николай вернулся на кухню, всё еще продолжая говорить по телефону. Обсуждая с коллегой какие-то детали, он опустился на четвереньки перед дверцей кухонного гарнитура, где была раковина, и вынул оттуда какие-то синие свертки. «У меня их пять», – сказал он в трубку. «Хотя подожди, нет, их шесть». Здесь он обратился к Майе:
– Принеси мне из шкафа в комнате вот такой же сверток. Он там в самом низу лежит, справа.
– Из какого шкафа? – уточнила Майя. Этот вопрос ввел Николая в ступор. Он обещал перезвонить и нажал кнопку «отбой». Затем поднялся, подошел к Майе и, глядя ей в глаза, спросил:
– В какой комнате у меня платяной шкаф?
Майя растерянно пожала плечами в ответ и подумала, что спросонья сделала очередную глупость. Надо было пройтись по комнатам и найти этот шкаф, вряд ли у него их много. Николай положил ей свою руку на плечо и спросил:
– Майя, ты не помнишь, где у меня шкаф?
– Нет, – Майя опустила глаза.
– Значит, и историю со шкафом ты тоже не помнишь. – утвердительно сказал он.
– Извини, я тогда соврала, – ответила Майя.
– Я так и подумал.
– Почему? – спросила Майя.
– Потому что я полицейский и чувствую, когда люди врут. Скажем так, я многое подмечаю в поведении людей. Может, тебе к врачу сходить, сделать обследование? Хочешь, я всё организую? Скажи-ка, ты много чего не помнишь?
– Я не помню некоторые эпизоды, но врач сказал, что это нормально для такой травмы и со временем память восстановится.
– Хорошо, если так, – ответил Николай.
Майя, сославшись на дела, попрощалась и быстро ушла. В своей комнате она села на кровать и задумчиво смотрела на пробегающих за окном людей. Произошедшее немного расстроило и смутило ее. Общаться с Николаем ей очень нравилось, между ними с каждым днем росла дружба. А еще он стал первым ее настоящим другом в этой новой жизни: надежным, умным, интересным. Его доверие дорогого стоило, она понимала это. А теперь он поймал ее на вранье. Может ли подобная неправда оттолкнуть его? Что если он почувствует, что она все время врет? А ведь ей придется так делать, ведь она – это она, а не прежняя Майя.
Было и еще кое-что. Самой себе она должна была признаться, что влечение к Николаю она все же чувствовала. Молодое тело давало о себе знать, хотя она старалась не думать об этом. «Николай считает, что он старше меня на двенадцать лет, а на самом деле все с точностью наоборот. Это я старше на двенадцать лет». Поразмыслив так какое-то время, Майя решила с этого момента всегда отвечать на вопросы Николая честно. Если он будет спрашивать про что-то из прошлой жизни Майи, она будет говорить, что не помнит. В конце концов, это же будет правдой.
Спустя три дня из очередного рейса вернулся Михаил Валерьянович. Дети радостно встречали его в коридоре, висли у него на шее, предвкушая завтрашнюю прогулку в Лопатинском саду. А Майя сразу позвонила Николаю. У того уже всё было готово: он взял у знакомых еще пару удочек и привел в порядок свою палатку. Тем же вечером, пока Майя разговаривала с Любой по телефону, Николай успел забежать к ним домой и договориться с отцом о рыбалке. Они условились, что послезавтра он будет ждать их в восемь утра во дворе дома у своей машины. Их задача – соответствующе одеться, обязательно взять сапоги и что-то из еды. Анна Павловна удивилась, куда это они втроем собрались и зачем с ночевкой. До Дорогобужа полтора часа пути, каких-то девяносто километров, почему бы не вернуться в Смоленск в тот же день? Но Майя сказала, что мечтает о приключениях. Это же так интересно, провести ночь в палатке на берегу реки, а одна с Николаем она не хочет. Анна Павловна лишь усмехнулась, напомнив Майе о ее подростковой влюбленности в соседа.
На следующий день Майя поднялась в семь утра, с трудом разбудила Михаила Валерьяновича. Завтракать уже не было времени, поэтому они быстро оделись и вышли во двор. Накануне она одолжила у Любы старую демисезонную куртку, ей было жаль надевать на рыбалку недавно купленные вещи. А Михаил Валерьянович был одет в какую-то потрепанную куртку цвета хаки и такие же видавшие времена штаны. Когда они вышли на улицу, Николай уже копошился в багажнике своей машины. Они поздоровались с ним, положили общий на двоих рюкзак, а затем расселись по местам. Майя разместилась на заднем сиденье автомобиля, а Михаил Валерьянович сел вперед. Николай проверил колеса, и они двинулись в путь. Под плавную езду и мужской разговор про российские дороги Майя уснула. Когда она проснулась, машина ехала где-то загородом. За окнами с обеих сторон дороги шел смешанный лес в красивом золотисто – красном осеннем наряде. Солнце то появлялось, то исчезало за облаками. Встречных автомобилей почти не было. На вопрос, где они сейчас едут, Михаил Валерьянович ответил, что они двигаются по так называемой Старой смоленской дороге, которая была проложена очень много лет назад, задолго до появления трассы Москва – Минск. Раньше эта дорога была единственным сообщением между Москвой и Смоленском. Тут Николай вспомнил про своего двоюродного деда, который был кузнецом и жил где-то в этих местах. Мужчины завели разговор про кузнечное дело, а Майя наблюдала за проносящимся мимо пейзажем. Иногда лес сменялся полем или небольшими жилыми деревеньками. Деревянные разноцветные домики с резными ставнями и палисадниками, колодцы – лебедь, подготовленные к зиме огороды и сады.
Вскоре они въехали в Дорогобуж. Майя представляла себе этот провинциальный город по-другому: думала, там буду сплошь панельные дома да магазины. Но в том месте, где они проезжали, он был больше похож на сельское поселение. Помимо небольших частных домов, встречались красивые старинные здания. Впрочем, потом она увидела и ряд панелек. Михаил Валерьянович показал Майе завод азотных удобрений немного в отдалении от жилой части города. Из нескольких труб шли клубы густого белого дыма. В скором времени Николай свернул на какую-то песчаную дорогу, а потом и вовсе выехал на поле с высокой желтой пожухлой травой. Колеи тут не было, и машину трясло со страшной силой: колеса то наезжали на кочки, то проваливались в ямы, и Майя подумала, что долго она так не протянет, ее уже начинало укачивать. И вообще, разве можно вот так ехать по полю, они же портят плодородный слой почвы. «Во Николай дает!» – возмущалась про себя она. Через пять минут они остановились, отсюда до берега Днепра надо было немного пройти. Майя вышла из машины, облегченно вздохнула и вдохнула свежий, насыщенный кислородом воздух. Она пошла к реке. Под ногами стелилась осенняя трава, легко сгибаясь под натиском резиновых сапог. Днепр тут был шириной метров двадцать – и не подумаешь, что это могучая река, простирающаяся аж по трем государствам, России, Белоруссии и Украины. Здесь он был близок к своему началу и представлял собой скромную речушку. Берег был пойменным, на обоих его сторонах находились поля. Где-то совсем вдали виднелся лес. Никаких признаков жизни людей – ни хижин, ни сарайчиков или сел.
Майя сразу отметила, что у берегов река достаточно сильно заросла кувшинками. А значит, ловить рыбу надо будет очень аккуратно, иначе леска удочки запутается в водной растительности, а замену она может и не найти, и оставшееся время рискует провести без дела. Она подошла к воде, зачерпнула ее ладонью. Вода была чистая и холодная. Михаил Валерьянович присел рядом с Майей, тоже зачерпнул ладонью воду и отпил, громко причмокнув губами, сказал: «Днеприще!» Затем он вернулся к машине, достал удочки и занялся их настройкой. Он закинул одну из них в воду на предполагаемое место ловли, чтобы оценить глубину и решить, как лучше прикрепить грузики на леске, какой длины ее оставить и прочие детали. Николай же с Майей решили сначала обосноваться на месте и поставить палатку. Они осмотрели берег, на котором росла трава и иногда встречались одиноко стоящие молодые деревья, и собрались поставить палатку в некотором удалении от воды. Пока они этим занимались, Михаил Валерьянович успел поймать маленького окушка.
– Неплохое начало, ребята! Давайте позавтракаем и возьмемся за дело по-сурьезному, – сказал он.
Николай вынул из своего багажника раскладной столик и стулья на металлокаркасе. Они перекусили бутербродами, которые сделала для них Анна Павловна еще дома, запили чаем из термоса и пошли ловить рыбу, разбредясь немного по берегу, чтобы не мешать друг другу. Стоял теплый осенний день. Солнце ласково освещало все вокруг. Погода была замечательная.
Мужчины ловили рыбу на спиннинг, стоя на речном перекате, а Майя решила ловить по старинке – на крючок. Накануне рыбалки Полина и Андрей раздобыли ей червей и сложили их в пластмассовую баночку из-под майонеза. Майя выловила самого жирного червячка, надела его на крючок и забросила удочку в воду. Она вдруг вспомнила, как в детстве дедушка брал ее на рыбалку. Как они уходили летом спозаранку на лодках по реке. Дедушка хорошо знал места, где водилась рыба, где с утра проплывали стаи лещей и окуней. Он ловил крупных рыб, а она, будучи еще маленькой девочкой, небольших плотвичек или карасей. Большая рыба ей была не по зубам, девочке просто не хватало сил вытащить ее из воды. В такие моменты леска сильно натягивалась и, казалось, вот-вот порвется. И этот страх порванной лески остался с ней на всю жизнь. Сейчас же, стоя в тишине, смотря на поплавок и слыша лишь иногда, как в полголоса матерится Михаил Валерьянович, Майя отдыхала душой. Она поглядывала иногда на Николая, который был увлечен своим спиннингом и похоже получал удовольствие не меньше Михаила Валерьяновича.
Майя стояла возле воды, стараясь не погружаться в нее сапогами, поскольку в это время года уже холодно, ноги могут замерзнуть. Зато осенью нет докучливых насекомых, от которых летом у воды нет спаса. К обеду совместными усилиями они наловили половину ведра рыбы: в основном, там была плотва, окуни и щучки среднего размера. Майя сварила уху из только что пойманной мелкой рыбешки, добавив туда картошки и зелени. Получилось вкусно, мужчинам очень понравилось. Правда, Майя сетовала, что после чистки рыбы окончательно ею пропахла и что уже мечтает о том, как приедет домой и примет ванну. Во второй половине дня улов был богаче. Помимо средней рыбешки Николай поймал два больших судака, а Михаил Валерьянович – пару здоровых голавлей. Он был абсолютно счастлив. Смотря на него, Майя думала, как же здорово Николай придумал насчет рыбалки. Муж Анны Павловны впервые за долгие годы на второй день после рейса не запил и получает удовольствие от жизни другим способом.
Михаил Валерьянович ловил рыбу почти до самого заката солнца. А Николай с Майей закончили на пару часов раньше, чтобы вместе приготовить ужин. Они развели костер, Николай зажарил одного судака, а Майя –взятые с собой сосиски и сделала картошку в углях. И когда уже почти всё было готово к трапезе, раскладной столик был накрыт, Николай достал бутылку конька. Вера посмотрела на него с недоумением. Михаил Валерьянович в это время сворачивал удочку, готовясь к ужину.
– Ты с ума сошел! – возмущенно прошипела Майя вполголоса, сердито смотря на Николая.
– В бутылке всего половина. Если разлить на троих, то по сто грамм получится. А иначе батя отказался бы ехать с нами. Какая рыбалка без выпивки? Ну сама-то подумай! – оправдывался Николай.
– В чем тогда вообще смыл нашей поездки? – с раздражением спросила Майя.
– Не сможет он напиться! К утру всё у него выветрится, домой он вернется нормальный, – продолжал убеждать Николай.
Михаил Валерьянович, увидев наполовину пустую бутылку коньяка, аж охнул:
– Это все, что вы взяли, ребятушки? Надо было водочку брать! Какая рыбалка без водки! Как же мы улов обмоем?
– Я же тебе говорил, – сказал Николай, обращаясь к Майе.
Майя назло мужикам выпила ровно одну треть от оставшегося в бутылке коньяка, чтобы Михаилу Валерьяновичу досталось поменьше. Коньяк был неплохой, но она вообще не очень любила алкоголь. И только потом подумала, что она не знает, как на ее новый организм подействует спиртное. Может, она станет агрессивной и злой, а может, у нее разболится голова; или вообще она обезумеет и полезет купаться в холодный Днепр. Пока по ее телу просто разливалось тепло и возникло желание спать. Майя облокотилась на тканевую спинку стула, но голову положить было не на что, а она тяжелела всё больше и больше.
Михаил Валерьянович весь вечер рассказывал забавные байки про охоту и рыбалку. Он был хоть и простым, но житейски умным, а главное – добрым человеком. Майе понравилась история с охотничьей собакой двоюродного брата Михаила Валерьяновича. Тот для охоты завел себе русского спаниеля. Тренировал щенка весь год, и когда осенью в октябре месяце к нему приехал отец Майи, они собрались вместе на охоту. Брат не переставал хвастаться собакой: говорил, что нынче охота будет гораздо проще, чем раньше. Девочка-спаниель действительно оказалась очень умной собакой, помогла выследить дичь и вела ее до конца. Братья поймали пару зайцев в смоленском лесу и потом принялись охотиться на птиц. У них получилось подстрелить пару уток, пролетающих над Днепром, но те упали в воду. Тут-то хозяин и скомандовал своей собаке плыть и принести добычу. Спаниель осторожно подошла к воде, которая на момент октября уже была достаточно холодная, какое-то время переминалась с лапы на лапу и не обращала внимания на команды хозяина. А затем и вовсе развернулась и пошла обратно на берег. В ее глазах явственно читалось: «Плыви сам. Сейчас холодно!» Конечно, никто из братьев плыть в холодной воде не захотел, и они вернулись домой с одними зайцами. Михаил Валерьянович хохотал до слез, рассказывая эту историю про замечательную самодостаточную собаку брата.
Наконец, было решено лечь спать. Будильник завели на девять часов утра, все равно в октябре раньше ловить нет смысла. В палатку как раз умещалось трое людей. Было достаточно свободно, можно было с легкостью перевернуться набок и даже поерзать. Михаил Валерьянович лег между Майей и Николаем, заявив:
– Буду оплотом вашей чистоты, да и внуки мне пока не нужны. Свои дети еще не выросли.
– Ну ты даешь, папа! – удивилась Майя. – Нам такое и в голову прийти не могло!
– От любви до ненависти один шаг, – сказал Михаил Валерьянович и закрыл глаза. В палатке раздался смешок Николая.
«До какой ненависти? – подумала про себя Майя. – Ах да, Майя с Николаем враждовали».
От алкоголя Майя спала очень крепко. Она проснулась только со звонком будильника. Нащупала телефон, отключила его и огляделась. Рядом лежал Николай. Михаила Валерьяновича в палатке не было. «Встал уже. Надо же!» – подумала Майя и тоже решила прогуляться. Она надела куртку и сапоги и вышла на улицу. Там было свежо и тихо. Воздух еще не успел прогреться и холодил горло. Михаила Ивановича нигде не было видно. «Где же он? В поля что ли ушел?» – размышляла про себя Майя. Она обошла палатку и еще раз осмотрелась. Вокруг не было ни единой души. Тут она заметила почти у самой кромки воды валяющиеся сапоги Михаила Валерьяновича. «Сапоги здесь, а где же он сам? Ведь у него больше нет обуви». Она подошла ближе, подняла их и пощупала изнутри. Правый был сухой, а в левом было немного воды. Майя перевернула его, и оттуда вместе с водой выпал пучок водорослей. У Майи заколотилось сердце от плохого предчувствия, она бросилась бежать к машине Николая – вдруг Михаил Валерьянович туда забрался. В салоне никого не оказалось, тогда Майя кинулась будить Николая. Она ворвалась в палатку и стала трясти его, спящего, за плечо:
– Коля! Проснись! У меня отец пропал.
– Как пропал? – спросил удивленно Николай, потирая глаза. – Прогуляться, наверное, пошел.
– Нет его нигде! Я уже все осмотрела поблизости, – уверенно говорила Майя.
Пока Николай одевался, Майя рассказала про свою находку на берегу реки. Лицо Николая посуровело. Николай быстро пошел к машине, Майя засеменила за ним. Он открыл автомобиль и протянул правую руку в сторону бардачка, вынув из него старенький бинокль. Достав его, захлопнул дверь машины и молча пошел к реке. Настроив бинокль, Николай принялся осматривать оба берега реки и поля рядом с ними. Майя сначала стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, а потом решила осмотреть палатку. В ней она нашла ту самую куртку Михаила Валерьяновича цвета хаки и его кнопочный телефон. Держа все это в руках, вернулась к Николаю. Тот опустил бинокль и сказал:
– Нет его нигде, а до ближайшего населенного пункта далеко. Да и как он ушел без обуви! Не в носках же пошел по полю.
– Обуви у него больше не было. Да и одежды тоже, – подтвердила Майя.
– Получается, вышел он из палатки без куртки. Значит, рассчитывал быстро вернуться. Но не вернулся. И сапоги ты нашла у самой воды? – спросил Николай, почесывая подбородок.
Майя кивнула в ответ.
– Кстати, а сапоги стояли аккурат рядом друг с другом?
– Рядом, но валялись, – уточнила Майя.
– Вот так загадка! – вздохнул Николай и достал пачку сигарет из кармана брюк.
– Так что же теперь? – спросила Майя.
– Похоже, утонул, – ответил Николай, закуривая.
– Но сейчас же холодно! Зачем он в воду полез? – недоуменно спросила Майя.
– Не знаю, Майя, – пожав плечами и хмурясь сказал Николай. Все его вещи на месте. Часы, компас, все снасти, куртка и даже мобильник. Пропал только он. – Николай пристально посмотрел на Майю.
– Давай собираться в Смоленск. – тихо сказала Майя, глянув на Николая мокрыми глазами и пошла к палатке.
Домой возвращались молча. Майя сидела рядом с Николаем и с ужасом думала, как она расскажет обо всем Анне Павловне. Уму не постижимо, и зачем они только это затеяли. А если он не утонул? Вдруг просто ушел по берегу, сплел себе из камыша лапти и пошел в ближайшее поселение. Звучит безумно. Самое страшное, что Анна Павловна и Полина с Андреем будут считать, что это она виновата, ведь ей пришла в голову идея съездить с ним на рыбалку. Николай то и дело смотрел на Майю, периодически поглаживая ее руку на подлокотнике кресла. Но Майя не обращала на это внимание. Она всё думала, что будет говорить дома. В итоге она решила, что расскажет всё как есть, вплоть до увиденных брошенных сапог, а Анна Павловна пусть сама делает выводы. Уже подъезжая к дому, Николай предложил рассказать обо всем сам, но Майя отказалась. На вопрос «почему» она ответила, что есть вещи, которые надо делать самому. Она его дочь, а он их сосед, и говорить должна она. Тогда Николай сказал, что пойдет вместе с ней.
