Kitabı oku: «Жизнь и страх в «Крестах» и льдах. И кое-что ещё», sayfa 75
Жизнь после восьмидесяти пяти
Чуда на Сан-Францисском Марафоне 2024 года не произошло!
Предисловие
В прошлогоднем марафоне, который состоялся 23 июля 2023 года, я со временем 41 мин 41 сек. уже в 3-й раз подряд занял 1-е место среди всех участников мужского пола в возрасте 80+ лет и произошло это несмотря на то, что время моё возросло на целых 44 сек. по сравнению с временем предыдущего года. В этом году было ясно, что в мои теперь уже 85 лет на улучшение времени предыдущего марафона надеяться не реально. Остаётся только молить бога о том, чтобы это время не увеличилось больше, чем на одну минуту. В противном случае я не смогу осуществить свою давнюю мечту – пробежать 5 км на СФ Марафоне 2039 года, когда мне исполниться 100 лет, при том, что по правилам марафона надо уложиться в 1 час времени.
Как и в двух предыдущих годах, в этом году я тоже поимел свои две проблемы со здоровьем, хотя и не такие важные для бега, как со спиной или ногой. На этот раз одна проблема была с ладонью правой руки и потребовалось оперировать три из пяти пальцев плюс запястье. Случилось это 21 ноября 2023 года в самый разгар моих тренировок по подготовке к СФ Марафону 2024, который был объявлен на 28 июля. После этих четырёх операций потребовалось ещё три месяца физиотерапии, прежде чем я смог возобновить свои беговые или любые другие тренировки. Читателю должно быть понятно, что после такого длительного перерыва тренировки надо начинать практически с нуля, как новичку.
Вторая проблема была связана с зубами – прошло уже три месяца после того, как мне поставили два имплантата, и как раз пришло время для установки на них абатментов плюс к ним ещё третий имплантат вместо вырванного ранее зуба. Встреча с зубным хирургом была назначена за неделю до СФ Марафона, но, когда я узнал, что после его хирургических процедур мне в течение, по крайней мере, одной недели не разрешается иметь большие нагрузки, я не стал рисковать и перенёс встречу с ним на ближайшую дату после марафона.
Вот таким образом я обеспечил себе участие в марафоне без каких-либо проблем.
Однако должен признаться, что бегать мои 5 км три раза в неделю стало просто тяжело и тогда я перешёл к другой модели тренировок – два раза в неделю поздним вечером плавание в бассейне на улице и два раза ранним утром 5-километровый бег. Под плаванием подразумевается от 45 до 50 минут чистого плавания, что означает ~1,100 метров. Таким образом, я всегда имел один день отдыха, а это всё-таки легче, чем три раза в неделю бег.
Сан-Францисский Марафон 28 июля 2024 года
Для меня этот марафон уже седьмой по счёту, начиная с 2016 года. До этого года я всегда уезжал из своего города Сан-Хосе к моей дочери Кристине в Сан-Франциско в субботу накануне марафона, чтобы там переночевать и рано утром в воскресенье быть в полной боевой готовности у старта в 7:45 утра в самом центре города. В этом году старт моего забега перенесли на 9:00 утра, и я решил попробовать ночевать в своём доме. Отошёл ко сну в 9 вечера, встал в 5:30 утра и к 7:45 подъехал к их дому в Сан-Франциско.
Последние годы на моей дистанции со мной бегает Кристинин муж Гейб, но в этот раз он не смог составить мне компанию – у него была операция на колене правой ноги за 4 дня до старта. Будем надеяться, что к марафону следующего года он приведёт своё колено в полный порядок и будет, как и раньше, со мной в многотысячной толпе бегунов. На самом деле его отсутствие никак не повлияло на моё выступление, потому что мы с ним всё равно бегаем порознь, каждый в соответствии со своими возможностями.
К месту старта мы с Кристиной и её дочерью Сашкой на этот раз, тоже впервые, решили добираться на метро, потому что в этот день существует серьёзная проблема с парковкой машины в центре города, поскольку на марафон собирается много тысяч бегунов и просто туристов из других городов страны и из-за рубежа.
Я уже много раз произнёс здесь слово впервые, однако придётся воспользоваться им ещё один раз: так уж получилось, что за все семь лет, в которых я участвовал в этом забеге, я впервые и по-настоящему упал в самом начале дистанции – где-то в 300 метрах от старта я носком правой ноги задел какой-то выступ в асфальте дороги и очень красиво распластался на ней. Через мгновение ко мне подбежали двое мужчин с вопросом всё ли со мной в порядке. Получив утвердительный ответ, они побежали дальше, а я стал быстро подниматься и тоже продолжил бежать, почувствовав лишь царапину на левом колене. Сразу скажу, что она меня больше не беспокоила до самого финиша. Оказалось, что при падении ещё я ударил локоть правой руки, но узнал я об этом только на следующий день. Спортсменам это состояние, когда не серьёзные травмы не чувствуются во время соревнований – всеобщий ажиотаж и сосредоточенность на результате заглушают боль от таких травм и человек узнаёт о них позже или даже на следующий день, когда приходит в расслабленное состояние. Нет сомнения, что этот инцидент добавил к моему и так далеко не классному времени секунд 15–20.
Вот тут Кристина сумела поймать на видео последние 50 метров перед моим финишем:
Думаю, что ни у кого из читателей не возникнет проблема отличить меня среди финиширующих, но для тех, у кого такая проблема всё-таки возникнет, то я бегу в жёлтого цвета безрукавке и мой номер 26677. На этом фото последние метры перед финишем:
Наконец, пришла пора отчитаться о результатах. Вот как выглядит 5-км реестр для моего дивизиона М80+:
Ну что тут можно добавить к тому, что читатель уже увидел в этой таблице? На этот раз 82-летний индус с очень длинной белой бородой отнял у меня 1-е место, к которому я уже успел привыкнуть за последние 3 года. И откуда он только взялся – в прошлом году его не было в этом дивизионе и не было его также и в более молодом дивизионе М75-79!? Впрочем, в этом дивизионе в прошлом году вообще не было ни одного человека. Он, можно так сказать, выскочил «как чёрт из табакерки» и оттеснил меня на 2-е место. И ещё меня удивило, что два моих соперника по дивизиону 80+ прошлого года в этом году вообще отсутствовали, хотя в прошлом году им было всего-то по 80 лет. Справедливости ради, следует заметить, что эти двое, хотя и были моими соперниками в прошлом году, но они совсем не были моими конкурентами и их-то я совсем не боялся в этом году, потому что один из них показал время на 10 минут больше моего, а второй – на 20 минут.
Конечно, меня этот результат очень расстроил – я добавил к своему прошлогоднему времени целых 2 мин 33 сек! Если моё время так будет возрастать с каждым годом, то очень скоро мне придётся расстаться с моей мечтой – в 100-летнем возрасте уложиться в 1 час времени. Однако на этот раз даже на погоду пожаловаться невозможно – она была просто великолепна.
В расстроенных чувствах я решил познакомиться со статистикой забега на 5К в более молодых дивизионах М75-79 и М70-74 и вот что она мне дала:
1)
Оказывается, что это моё плохое время – лучшее среди всех участников мужского пола, которые старше 72 лет, исключая, конечно, того, кто отнял у меня 1-е место. Ну это правда не плохо звучит.
2)
Я сравнил своё время 3-годичной давности, когда мне тоже было 82 года, со временем индуса, который отнял у меня 1-е место в этом году и получилось, что моё тогдашнее время (40:01) на 2 мин 28 сек меньше его времени этого года. Тоже вроде не плохо.
Таким вот образом эти два показателя, по сути дела, немного подсластили мою горькую пилюлю этого года.
А вот статистические данные моего регресса за последние 8 лет – с 2016 года, когда мне впервые пришла мысль стареть вместе с СФ Марафоном (там нет данных за два года: в 2019 я в это время был занят восхождением на западную вершину Эльбруса, которая, как известно, является высшей точкой Европы, а в 2020 он вообще не проводился из-за пандемии):
https://www.athlinks.com/athletes/492553360/results
Эта таблица меня сильно огорчает: каждый год я ставлю перед собой задачу максимум – улучшить время предыдущего года. Один раз (в 2022 году) мне это и правда удалось, но, очевидно, произошло это лишь благодаря очень плохому времени, показанному в предыдущем 2021 году. В общем, уже второй раз в жизни я пытаюсь обмануть законы физики – в данном случае закон старения человека, а первый раз было это 26 июля далёкого 1970 года на пике Хан-Тенгри в снежной пещере на высоте 6,100 метров, когда я пытался довести чай для глинтвейна до кипения, хорошо зная ещё из курса школьной физики, что на такой высоте это невозможно. Под кипением я подразумевал его бурление, а как ещё я мог понять, что он кипит? Уж очень хотелось отметить тогда мой день рождения и напоить своих уже спящих товарищей настоящим глинтвейном, а не его суррогатом.
Вывод из этих двух попыток может быть только один: как ни старайся, а природу обмануть не возможно.
Часть 6: Мои дети
Интересно, как распорядилась судьба относительно дней рождения моих детей, которых только двое. Они напрямую связаны с датами рождения и смерти одного из самых кровожадных диктаторов ХХ века – И. В. Сталина: Женя родился 21 декабря 1972 года (это день рождения Сталина в 1879 году), а Кристина – 5 марта 1978 года (это день его смерти в 1953 году). Прошу поверить на слово: я не занимался специальным планированием этих дат. Однако, может быть, именно поэтому они такие разные – мои дети, но оба очень нестандартные.
Их детство и школьные годы
На момент нашей запланированной эмиграции из СССР Жене было чуть более двух лет. Естественно, что он ничего не помнит о том лихом времени, которое выпало на долю его родителей – с 17 июня 1975 года по 7 января 1977 года, когда я прибыл в Нью-Йорк. К этому моменту ему как раз исполнилось четыре года. Можно с полным правом сказать, что ему и мне пришлось знакомиться друг с другом заново.
Так уж получилось, что первые четыре года его жизни Таня была с ним 24 часа в сутки и все наши проблемы в СССР она, вполне естественно, замещала общением с ним. При том, что материальных проблем у неё всё-таки не было. Может и поэтому Женя был очень забавным и коммуникабельным ребёнком, так что окружающие взрослые любили с ним разговаривать и общаться. Однако, как это часто бывает в жизни, характер ребёнка может сильно меняться по мере его взросления.
Я мало уделял ему внимание в первые два года своей жизни в США – слишком крутыми они были для меня, которые можно охарактеризовать как «время физического выживания». Сначала у меня не было машины, а также и денег для её приобретения. Поэтому ни о каких поездках за город – хоть зимой, хоть летом, – не могло быть и речи. Тогда, практически сразу после моего прибытия в Нью-Йорк я купил в спортивном магазине две деревянных ракетки по $3 каждая, а мячи, уже кем-то использованные подобрал на ближайшем теннисном корте. По выходным я брал 4-летнего Женьку и шли с ним к ближайшей школе. Там мы оба что было сил стукали наши мячи о кирпичную стену своими деревянными ракетками, впервые приобщаясь к этому совсем нелёгкому виду спорта. Я не могу сказать, что Женя сразу полюбил этот вид спорта – он скорее стукал мячи, потому что папа сказал, что так надо делать. В том возрасте он ещё был вполне послушным ребёнком. И надо сказать, что даже такие убогие упражнения совсем не прошли для него даром. Забегая вперёд, скажу, что Женя оказался очень способным ко многим видам спорта. В частности, когда он учился в средней школе, то играл за теннисную команду и был в ней 2-й ракеткой школы вплоть до 12-го класса. Он и сегодня, спустя 45 лет, играет на уровне выше 5-го любительского, т. к. иногда его противниками являются бывшие профессионалы в этом виде спорта. Как видите, ничто не проходит бесследно, даже простое постукивание деревянной ракеткой по каменной стене школы при полном отсутствии даже минимальной техники!
Когда через полтора года мы приобрели свой первый дом в Suffern-е, то я проводил с ним уже больше времени. В частности, у нас в доме был большой жилой подвал, где я установил стол для пинг-понга и в дождливую погоду мы там с ним играли. А, начиная с зимы 1978–79 г. г., пока Таня была вынуждена сидеть с 10-месячной Кристиной дома, я в выходные дни начал ездить на ближайший лыжный склон, который находился в часе езды от нашего дома в Great Gorge. На гаражных распродажах я за бесценок приобрёл лыжи с ботинками для себя и Женьки. Ему тогда было шесть лет. Я привязывал его к себе на 10-метровый капроновый репшнур и в таком тандеме – он спереди, я сзади – мы спускались с горы. Очень скоро я убедился, что у него хорошие способности и к этому виду спорта.
А ещё через год, когда Кристина подросла, мы всей семьёй стали ежегодно выезжать в горы восточного побережья США (штаты Вермонт и Нью-Гемпшир) на целую неделю и тогда первые два года отдавали Женьку в лыжную школу, чтобы он научился настоящей технике, не в пример той, которой я мог научить его сам. Ему хватило всего нескольких уроков, чтобы освоить настоящую слаломную технику, которая осталась с ним на всю жизнь. Он и в этом спорте оказался очень способным – уже через пару лет я завидовал его технике, которая мне не давалась всю первую половину жизни, хотя и по понятной причине – меня никто никогда не учил, а сам я, как только освоил неправильную технику, так и жил с ней многие годы. И только достигнув 60 лет, при каждом ежегодном совместном катании с Женей, я обращался к нему за советом, чтобы он объяснил мне мои технические ошибки – мне всегда хотелось кататься как он. Как он я, понятное дело, кататься уже никогда не буду, однако, с его помощью я приобрёл необходимую технику и сразу понял громадную разницу между плохой и хорошей техникой катания.
Я так говорю о Жениных способностях в слаломе с полным знанием дела, потому что через 25 лет Женя отдавал своего сына Макса, в лыжную школу подряд в течение девяти лет, начиная с четырёхлетнего возраста, и, на мой взгляд, деньги и время были потрачены впустую. Сейчас Максу уже 20 лет, а он только в последнем сезоне стал кататься приемлемо, но до Женькиной технике, которую тот приобрёл в 8–9-летнем возрасте, ему ещё очень далеко.
Что же касается Кристины, то ей сильно «не повезло» в сравнении с Женькой – за её воспитание я взялся, как только она начала ходить. Вот тут суровый, но справедливый папа-тренер поставил её на лыжи, когда ей ещё не было и двух лет:
Глядя на это фото, совсем нельзя сказать, что она очень довольна таким воспитанием. Однако благодарность за это придёт много позже, хотя таких успехов в лыжах, как у Женьки, у неё не будет. Во взрослой жизни она поменяла слаломные лыжи на доску (snow board), Женя тоже пару лет покатался на доске, но вернулся обратно к слаломным лыжам. Зато у Кристины будут серьёзные успехи в спортивной гимнастике – уже в 6-м классе она завоюет 1-е место на чемпионате штата Нью-Йорк среди 250 участниц.
А вот тут её первые уроки скалолазания, когда ей только что исполнилось три года:
Но в этом виде спорта она совсем не преуспела. К моему огорчению, ни скалолазами, ни, тем более, альпинистами из них обоих не стал никто. Что они не стали альпинистами я даже рад – мне так спокойнее, а вот, что они не стали скалолазами – это жаль, потому что это очень полезный, увлекательный и, не в пример альпинизму, практически безопасный вид спорта.
Интересно, что в свои младые годы (до 10 лет) Женя был очень коммуникабельным и забавным ребёнком. Кристина же, наоборот, была очень замкнутой, если не сказать диковатой. А в последующие 4–5 лет всё поменялось с точностью до наоборот и так и осталось в их взрослой жизни – Женя стал ярко выраженным интровертом, а Кристина – таким же ярко выраженным экстравертом.
С 1-го по 8-й класс, как и все мальчишки его возраста, Женя посещал секцию футболу, но как-то всё без энтузиазма. Неудивительно, что в футболе он никаких успехов не достиг. Однако в том возрасте он ещё выглядел вполне счастливым:
Впрочем, в школу он ходил без энтузиазма, скорее подчиняясь правилу «делай как все» или «надо – значит надо».
Кристина же с 1-го класса ходила в школу с большим энтузиазмом и к своим школьным обязанностям относилась значительно серьёзнее, чем Женя. К тому же, с 1-го класса она выразила желание заниматься гимнастикой и относилась к этим занятиям тоже очень серьёзно. Но главное, поскольку это командный вид спорта, он, несомненно, развил в ней лидерские качества и ответственность за коллектив. Именно эти два качества – преданность делу и лидерство – помогли ей достичь в жизни большего по сравнению с тем, на что она могла рассчитывать по своим самым средним способностям в науках.
Женя же, наоборот, относясь ко всем сферам своей деятельности без особой увлечённости, с какой-то лёгкостью достигал вершин, для которых его сверстникам надо было много и долго трудиться. Это относится и к математике, к которой, как я заметил уже в 7-м классе, у него были совершенно выраженные способности, и к слаломным лыжам, и к теннису. А ещё в возрасте 8–9 лет я научил его играть в шахматы и очень скоро он стал меня обыгрывать, а через пару лет ему по-настоящему стало скучно играть со мной, т. к. я долго думал, а он делал свои ходы сразу после моих, как будто он заранее знал, каков будет мой ход. Ещё через пару лет я просто прекратил с ним играть, чтобы не мучить мальчика. Однако заставить его дома делать чуть больше в математике, чем того требует школьная программа, не представлялось возможным. Ему это было не интересно. Начиная с 7-го класса он по просьбе учителя математики стал посещать математический кружок. Я об этом даже не знал, а он не считал нужным поставить меня в известность. Вот фото Жени после окончания 8-го класса:
Обратите внимание, что позади него справа он бросил доску – это награда за 1-е место в математических соревнованиях, которую он только что получил из рук директора Junior High School. Среди студентов обычно принято демонстрировать свои награды, но Женя так не считает, он отбросил её в сторону, чтобы её не было видно на фото – вот такие у Жени были внутренние установки.
Следует заметить, что Женя все тинейджерские годы, вплоть до окончания 12-го класса, стеснялся того факта, что его родители дома разговаривали на русском языке, а на английском –далеко не так хорошо, как родители его друзей, к тому же, с приличным русским акцентом. В этом плане я и правда переживал за него, потому что хорошо помнил переживания своего детства, когда мои родители разговаривали между собой на идиш, а их русский язык был очень далёк от интеллигентного Петербургского. Однако и помочь я ему в этом тоже был не в состоянии. В этом месте русский читатель моего возраста, наверное, удивится: если в 40-50-х годах прошлого века язык идиш в СССР был, мягко говоря, не в почёте, что меня сильно напрягало, то русский язык и его носители в США в 80-х годах совсем не были чем-то унизительным. И для Жени не было даже утешением, что его родители оба с высшим образованием. Думаю, что из-за этого он почти никогда не приглашал в наш дом своих друзей, а всё больше старался быть в их домах.
Интересно, что Кристину этот факт нашей жизни совсем не беспокоил и она довольно часто приводила своих подруг к нам в дом. Меня же поведение Жени в этом вопросе беспокоило и однажды я спросил у неё самой:
– Кристина, тебя как-нибудь напрягает, что мы разговариваем дома на русском языке, а наш английский далёк от совершенства?
Кристина пожала плечами и сказала:
– Какая разница?
Я получил тот ответ, который и ожидал, и пришёл к выводу, что просто Женя – человек, которому очень важно быть как все, ничем не выделяться из толпы, чтобы на него не обращали внимание. Очень скоро я получил этому выводу подтверждение. Но об этом чуть позже.
Несмотря на такую Женину нелюбовь к русскому языку, я с 4-го класса занялся его обучением как раз этому языку. К этому времени Таня уже выучила с ним русский алфавит и прочитала ему стандартный набор русских сказок. Мой же процесс обучения был очень примитивным: я взял русскую книгу для его возраста и наказал, чтобы к моему приходу с работы он прочитал одну страницу, а вечером он должен будет рассказать мне содержание прочитанного. И так должно продолжаться всю неделю, зато на следующую неделю количество страниц увеличится ещё на одну, и так далее. Несколько месяцев это работало, но, когда он уже читал по семь страниц в день я решил, что он уже привык к этой повинности и более не нуждается в моей проверке. К тому же, в это время я стал приезжать домой так поздно, что он уже спал и мои контрольные функции сами собой отпали. А когда в воскресный день я решил проверить его успехи в русском чтении, оказалось, что без контроля эта повинность не работает. Может быть, это была моя вина – семь страниц – уж через чур много и он решил, что на мои вопросы «прочитал ли он положенное количество страниц» будет отвечать, что «да, прочитал» и этим удовлетворит меня, что и работало какое-то время, пока я не осуществил контрольную проверку.
На этом его обучение русскому языку закончилось. Сегодня, когда ему уже 48 лет, можно сказать, что даже эти его и мои усилия не прошли даром – он, хотя и медленно, но всё-таки читает эту книгу, а говорит и вовсе прилично. Теперь-то у него нет сомнений, как хорошо знать язык страны, в которой он родился, но, что ещё важнее, язык страны, которая играет значительную роль в общественной и политической жизни всего мира. И это особенно стало понятно в дни, когда с пишу эту 2-ю редакцию книги в сентябре 2024 года.
Сохранилось мало фотографий, на которых Женя выглядел бы абсолютно счастливым. Вот одна из них в день его 13-летия:
А вот тут он запечатлён в том же возрасте, но во время домашней трудовой повинности:
Тут, по крайней мере, можно понять, почему он такой хмурый.
Летом 1985 года, когда Жене было 12 лет, а Кристине шесть, мы всей семьёй поехали на гору Вашингтон (Mt. Washington), которая находится в штате Нью-Гемпшир – очень хотелось приобщить их к скалолазанию. Гора эта совсем невысокая (чуть меньше 2,000 метров над уровнем моря) и нетрудная, но для наших детей в самый раз. Им было объявлено, что мы полезем на её вершину ногами и руками. Я был рад, что они отнеслись к этому сообщению как к очень серьёзному мероприятию. Но, когда мы подъехали к подножью горы и стали парковаться, они заметили, что мы единственные из всего потока машин паркуемся здесь, а все остальные продолжают двигаться по шоссе, которое уходит вверх на гору, и стали говорить мне, что ведь можно ехать дальше. Я знал это и без них и сказал им:
– Ребята, на машинах на гору едут лентяи, а мы – русские и поэтому мы должны совершить восхождение на вершину на собственных ногах, потому что всё хорошее надо зарабатывать собственным трудом.
Теперь я вижу на их лицах сплошное уныние: все остальные будут на вершине уже через 15–20 минут и без каких-либо усилий, а нам понадобится несколько часов лазания по камням, чтобы прийти в ту же точку на вершину горы! Увидев их реакцию на мои слова, я решил немного «подсластить» свою горькую пилюлю и говорю им:
– Зато на вершине горы есть ресторан, в который мы пойдём обедать и сегодня вам будет позволено заказать там всё, что вы только пожелаете, – это будет вам наградой за праведный труд.
После этих моих слов они заметно повеселели – ведь обычно им не разрешалось есть junk food (вредную еду). Однако они ещё не понимали, каких усилий потребуется от них, чтобы добраться до вожделенного ресторана. Зато, когда через пять часов упорного труда мы все поднялись на вершину совсем не с той стороны, с которой приехали все другие «восходители», и на них восторженно смотрели десятки зрителей, вот тут только наши дети поняли, что ради этих восторгов совсем незнакомых людей их труд стоил того:
Оказалось, что на вершину горы вела не только шоссейная дорога, но ещё и железная дорога, о которой даже и я не имел понятия. Сделав несколько фото на вершине, мы пошли в ресторан выполнять данное им обещание. А там, кроме еды, ещё продавали футболки со знаковой надписью “I Have survived climbing Mt. Washington” («Я выжил, взойдя на гору Вашингтон»). Естественно, что им обоим захотелось заполучить эти футболки и, конечно, они их получили. Спустились мы с горы тем же путём, которым поднялись.
Вы бы видели их счастливые лица по дороге домой! Всё это было в воскресенье, а на следующий день они оба надели свои футболки, добытые своим трудом и потом, и отправились в школу. Когда они вернулись из школы, лица обоих сияли счастьем: там все их приятели расспрашивали, что означают эти футболки, а они каждый раз с гордостью рассказывали о своём «подвиге» накануне. Я думаю, что это приключение оставило серьёзный положительный след в их душах и кое-чему хорошему научило.
А весной 1987 года они оба стали меня уговаривать, чтобы мы приобрели щенка – какие дети не хотят иметь в доме щенка? Я откликнулся на их просьбу и привёз им двухнедельного щенка породы Golden Retriever (Золотистый ретривер):
Как видно из этого фото, дети были счастливы, как никогда. Однако их счастье длилось недолго: уже через две недели выяснилось, что они оба не представляли себе жизнь без щенка – они начали проводить с ним всё свободное, а также и несвободное время, т. е. то, которое должно было отводиться для домашних заданий. Этого я уже потерпеть не мог и предупредил их, что, если они не смогут разумно распределять своё время между щенком и домашними заданиями, щенка придётся вернуть туда, где я его взял. И дал я им несколько дней для исправления ситуации. За эти дни ничего в их поведении не изменилось и тогда в ближайшую субботу мы всей семьёй поехали в питомник, где щенка нашего приняли обратно за небольшую плату. Про себя я переживал, что это решение детей сильно расстроит, но, к их чести, они перенесли это стоически, хорошо понимая, что я прав. Забегая вперёд, скажу, что Женя в своей второй семье воспитывает не только двух сыновей, но также и двух собак – вот когда он взял реванш за свою детскую мечту! Но он живёт на севере от Нью-Йорка Сити в большом доме и с очень большим задним двором. Кристина же долгое время лишь мечтала о собачке и вот уже три года, как и её детская мечта тоже, наконец, осуществилась – в её семье теперь тоже две собачки.
Вообще, каких-то серьёзных проблем с воспитанием детей дома не было, не считая Жениного отношения к школьным предметам, по которым он всегда делал лишь необходимый минимум. К сожалению, этот минимум в американской школе очень низкий, однако, он удовлетворяет и учителя, и ученика, если у того нет собственного рвения к учёбе. Конечно, дети иногда, как это водится в семье, где двое детей, задирали друг друга. Чаще это была Кристина, которая приставала к Жене, когда он этого не хотел, но бывало и наоборот. В любом случае я реагировал одинаково и говорил им:
– Если вы сейчас же не прекратите, я считаю до трёх, а затем «врезаю» обоим.
После этого я начинал медленно считать: раз, два, два с половиной, три. Первый раз, когда мне пришлось прибегнуть к этой процедуре, им было 10 и 4 года соответственно. Возможно, что в тот первый раз мне и пришлось шлёпнуть их обоих разочек по попке, чтобы они поняли, что предупреждение даётся не напрасно. Зато после этого и на многие годы вперёд, когда происходило подобное и я начинал считать, они, теперь уже превращая инцидент в игру, вместе со мной считали и при счёте три просто разбегались по своим комнатам, очень довольные, что я принял участие в их игре. И никаких обид на этот счёт никогда не было. С этого первого эпизода я понял, как важно в воспитательном процессе, чтобы дети знали заранее, что последует, если они не прекратят неподобающее поведение. И ещё важно дать им какое-то время и возможность для сохранение своего лица, не подавляя их своей властью.
