Kitabı oku: «Провиденциалы», sayfa 18
– Настя обычно каждый год приходила на вечер встречи выпускников, но последние года три-четыре её не было. Я знаю, что она вышла замуж и переехала из этого района. Нового её адреса я не знаю. Но ты можешь поинтересоваться у её мамы. Она живёт там же.
– Где?
– Её мама – Галина Михайловна – живёт здесь, рядом со школой, на Некрасова, 17, третий подъезд. Квартира… – Изольда Тимофеевна, подняв руку, начала водить указательным пальцем в воздухе, пока её взгляд не расфокусировался. Мысленно поднимаясь по этажам и отсчитывая квартиры, она беззвучно шевелила губами, проговаривая числа. Палец двигался вверх и вправо, и вдруг на её лице появилось выражение озарения, а глаза широко раскрылись: – Квартира 39!
– Спасибо большое, – с трудом скрывая свой восторг, проговорил Михаил. – До свидания!
– До свидания, – ответила учительница, замедляя темп речи до предела. Её брови приподнялись в немом вопросе, но она тут же придала лицу нейтральное выражение.
Дом, который Михаил искал, действительно находился рядом со школой. Войдя в подъезд, он поднялся на третий этаж и остановился перед нужной дверью. Михаил мысленно готовился к разговору с матерью Анастасии – женщиной, которую он не знал, и не представлял, какую причину назвать для своих поисков её дочери. Его рука замерла над звонком, сердце стучало быстрее обычного. Сделав глубокий вдох, он решительно нажал на кнопку. Несколько долгих секунд тянулись как вечность, пока за дверью не раздались шаги. Дверь открылась, и на пороге появилась сама Анастасия.
Сердце Михаила болезненно сжалось: перед ним стояла совсем не та Анастасия, которую он знал. Беззаботная девушка из его прошлого исчезла. Вместо неё перед ним была женщина в старых растянутых спортивных штанах и просторной футболке с пятнами. Её фигура утратила стройность, расплылась и обмякла: живот висел бесформенным мешком, а грудь отяжелела и опустилась. Её лицо выглядело неопрятно без грамма косметики. Неравномерно разбросанные по носу и щекам веснушки усугубляли впечатление запущенности. Кожа, утратившая прежнюю свежесть и сияние, покрылась сеткой мелких морщин. Волосы висели сухими, безжизненными прядями, местами заметно поредев. Руки стали грубыми и покрасневшими. Но самым разительным изменением был её взгляд. Её глаза смотрели на мир с настороженностью и скрытой болью, рассказывая историю несбывшихся надежд, разочарований и ежедневной борьбы за выживание.
– Вы? – произнесла она, не скрывая изумления в голосе.
– Здравствуйте… Мы… Мы учились вместе в школе, – еле выговорил Михаил, потрясённый до глубины души.
– Да, я помню вас, – её голос не выказывал ни радости, ни недовольства от этой встречи. – Что вы хотели?
Переступив с ноги на ногу, Михаил бросил быстрый взгляд за её плечо, в глубину квартиры, намекая на желание продолжить разговор внутри. Однако Анастасия, уловив его намерение, сделала неожиданный шаг вперед. Она плавно вышла на лестничную площадку, аккуратно прикрыв за собой дверь. Прислонившись спиной к двери, она скрестила руки на груди.
– Я хотел спросить вас… – начал Михаил, но осекся, заметив, как по лестнице поднимается женщина. Приглушив голос, он продолжил с оттенком скрытого напряжения. – Скажите, мы могли бы поговорить с глазу на глаз?
Михаил заметил её нервозность и понял, что по какой-то причине она не хочет пускать его в квартиру. Он был готов поговорить на улице, лишь бы не в подъезде, где чувствовал себя дискомфортно. Анастасия долго колебалась, теребя рукав футболки.
– Может, лучше выйдем на улицу? Здесь не совсем удобно… – осторожно предложил Михаил.
На её лице по-прежнему читались беспокойство и нерешительность. После ещё нескольких секунд молчания Анастасия глубоко вздохнула и произнесла:
– Ладно, заходите. Только ненадолго, у меня тут… не очень прибрано.
Решение впустить Михаила далось ей с трудом, каждый мускул её тела сопротивлялся этому выбору. Она медлила у порога, словно балансируя на краю пропасти, готовая в любой момент отпрянуть назад. Рука, потянувшаяся к ручке, дрожала.
– Простите за беспорядок… – в последний момент она машинально одёрнула футболку – жалкая попытка придать себе более презентабельный вид.
Михаил вошёл со света в затемнённый коридор, и его зрение на мгновение помутнело. Присев на какой-то стульчик напротив двери в гостиную, он потянулся к обуви, но его пальцы вдруг одеревенели: глаза, успевшие адаптироваться к тусклому освещению, открыли перед ним картину невообразимого запустения. Обои, облезшие и обвисшие, свисали клочьями, оголяя серые, холодные стены. Линолеум, истёртый до дыр, обнажал серый бетон. В центре комнаты, на потёртом ковре, сидела девочка лет четырёх-пяти. Её поношенная одежда и потрёпанная кукла в руках вызывали острую жалость. Внезапно послышался детский плач из соседней комнаты, а за ним – ещё один.
– О Господи… – простонала Анастасия. – Мама, ты можешь?
Из кухни, шаркая ногами, вышла пожилая женщина – мать Насти. Она прошла мимо Михаила, окинув его подозрительным взглядом, и скрылась в соседней комнате. Вскоре оттуда донеслось её тихое бормотание, и плач начал утихать.
Анастасия рухнула на старый диван и жестом пригласила Михаила сесть в кресло напротив.
Михаил медленно осматривал комнату, и каждая деталь обстановки вонзалась в сердце, усиливая ощущение беспросветной нищеты. Обивка дивана, на котором сидела Настя, зияла дырами, из которых торчали клочья поролона. Сломанная ножка неуклюже подпиралась стопкой пожелтевших журналов. Рядом возвышался допотопный телевизор советской эпохи. Разномастные полки на стене выглядели так, будто их собрали с разных помоек: тёмное дерево соседствовало с обтрёпанным ДСП. На них громоздился хаос из старых книг, облезлых игрушек и высохших растений в треснувших горшках. Одну полку подпирала массивная энциклопедия, не давая ей рухнуть. В углу ютился платяной шкаф с перекошенной дверцей на одной петле. Из него выглядывали рукава одежды, не умещающейся внутри. За грязным окном виднелась самодельная бельевая верёвка, увешанная выцветшим детским тряпьём. На полу в центре комнаты лежал некогда роскошный персидский ковёр, теперь истёртый до основы. Его покрывали разводы и пятна. Стены пестрели детскими рисунками, прилепленными отходящим скотчем. Листы бумаги загибались, готовые в любой момент сорваться и упасть. Яркие каракули и примитивные фигуры – солнце, дом, цветы – кричали о детской непосредственности, контрастируя с мрачной обстановкой. Воздух в комнате был тяжёлым от пыли. Эта вездесущая пыль раздражала ноздри, вызывая неудержимое желание чихнуть.
Анастасия сидела на диване, скрестив руки, и смотрела на Михаила. Она видела, как его взгляд скользит по ободранным стенам, потёртой мебели, разбросанным игрушкам. Каждый элемент этого жалкого интерьера наносил удар по её самолюбию. В её осанке всё ещё сквозила былая грация, а в движениях – следы прежнего шарма. Но они причудливо переплетались с неуверенностью и какой-то затравленностью в глазах. Она словно разрывалась между двумя образами: блистательной дамой и растерянной хозяйкой этого подобия квартиры. Анастасия смотрела на Михаила так, будто одновременно бросала ему вызов и просила о помощи.
– Меня зовут Михаил. Со мной произошёл несчастный случай – я оказался в коляске, как вы сами знаете, – затараторил Михаил, поймав на себе пристальный взгляд Анастасии. – Я обращался за помощью к Кирику. Я там вас видел… – Михаил запнулся, не зная, как продолжить. – Я хотел бы узнать… Понимаете, люди разное говорят про него… Вам он помог или нет?
– Зачем вам это? – резко прервала его Анастасия. Её глаза сузились, и в вопросе проскользнуло подозрение.
И без того растерянный Михаил лишился последних идей для поддержания разговора. Как облечь в безобидную форму интерес, приведший его сюда, не выдавая истинных мотивов? Ситуация была тупиковой. Вдобавок ко всему, его смущал сосредоточенный взгляд девочки, сидевшей на полу. Она не отрывала глаз от его лица.
– У меня сложная… непростая ситуация со здоровьем, – наконец выдавил Михаил. – Я сам верю Андрею Викторовичу, но все вокруг твердят, что он шарлатан. Я просто хочу узнать… можно ли доверять этому человеку?
Лицо Анастасии исказилось гримасой презрения.
– Да нет, ничем он мне не помог, – процедила она сквозь зубы. – Я с мужем тогда была у него. Хотела проконсультироваться по личному вопросу. Сказал, в общем-то, то же самое, что и врачи. – Вдруг она резко повернулась к девочке: – Вика!
Ребёнок мгновенно отвернулся от Михаила, словно ошпаренный, и принялся играть с куклой.
– А как вы узнали про него? – спросил Михаил, пытаясь удержать нить разговора.
– Муж откуда-то узнал, – пренебрежительно бросила Анастасия.
– Можно с ним поговорить? – Михаил не успел закончить фразу, как громко чихнул. Он давно боролся с этим позывом, но пыльный воздух квартиры победил. Лицо его залилось краской от смущения.
– Можно, если найдёте… – Анастасия усмехнулась, но в её улыбке не было ни капли веселья. Только горечь и злость.
Михаил понял, что тема мужа болезненна для Анастасии, и решил не развивать её. Но желанного ответа он так и не получил. Он лихорадочно искал, как продолжить беседу, когда вдруг чихнула Вика, и Анастасия рявкнула так неожиданно и грозно, что Михаил вздрогнул:
– Вика!
Повисла тяжёлая тишина. Михаил понимал, что нужно что-то сказать, как-то разрядить обстановку, но в голове царила пустота, мысли разбегались, не желая складываться в связные предложения. Он приехал сюда в поисках ответов, а нашёл лишь новые вопросы и чувство вины за вторжение в чужую жизнь. Но хуже всего было то, что в носу снова начало нестерпимо свербить. Михаил старался дышать реже, мелкими вдохами, боясь продублировать свою недавнюю оплошность. Собрав все силы, он попытался продолжить разговор, борясь одновременно с позывом к чиханию и собственным смущением:
– Мне просто хотелось узнать… стоит ли надеяться на этого человека или нет…
Михаил замолчал, чувствуя, как нарастает давление в носу. В этот момент девочка поднялась с пола и направилась к двери. Михаил с ужасом заметил, что она волочит за собой левую ногу. Его взгляд невольно приковался к этому движению.
– Вика! – снова раздался резкий окрик матери. Девочка подпрыгнула на месте и, как ни в чём не бывало, продолжила идти нормальной походкой.
Озарение поразило Михаила: малышка копировала его движения. Его незаметная для других хромота при ускорённом шаге не укрылась от цепкого детского взора. Шок от осознания смешался с нарастающим позывом чихнуть. Михаил ощутил, что теряет контроль над собой. Ужас охватил его – невозможно допустить ещё одно унизительное проявление слабости. Он спешно поднялся.
– Мне пора идти, – выпалил Михаил и устремился к выходу, сдерживая порыв сорваться на бег.
Каждый шаг превратился в испытание – и физическое, и душевное. Торопливо обуваясь, он из последних сил пытался совладать с собой, но организм взбунтовался – мощный чих вырвался из груди. В тот же миг из дальней комнаты донеслось детское эхо его чихания. Боковым зрением он уловил, как мать метнула гневный взгляд в сторону звука.
Михаил запаниковал. Он вскочил и с трудом пытался справиться с дрожащими пальцами, неуклюже дёргая за дверную ручку в отчаянной попытке покинуть квартиру до нового приступа. Руки не слушались. Анастасия подошла и спокойно открыла дверь. Михаил бросился в подъезд, едва переводя дух.
– Лично мне Кирик не помог, – её негромкие слова настигли его уже на ходу. – Мы с мужем не могли иметь детей. Когда я обратилась к нему, он посоветовал взглянуть правде в глаза и предложил усыновить ребёнка. Честно говоря, я и сама так думала, но боялась реакции Юрия. Мы ещё обращались в пару клиник и к гадалкам, но всё было напрасно. В конце концов мы взяли Вику. Через год я сама забеременела. Родились близняшки.
Михаил слушал, затаив дыхание. Каждая фраза Анастасии становилась для него ударом невероятной силы.
– Понятно. Вы мне очень помогли, спасибо, – пробормотал гнусавым голосом Михаил, зажав нос пальцами.
– Не за что, – услышал он вслед безразличный ответ Анастасии.
Михаил вырвался из удушающих объятий Настиного дома, застыв на тротуаре оглушённым истуканом. Увиденное в её квартире не просто сотрясло его мир – оно разнесло вдребезги все его убеждения о жизни, людях и собственном «я». Образ лучезарной красавицы рассыпался пеплом, оставляя после себя лишь ядовитые шипы разочарования, пронзающие самое нутро. На месте сияющего видения теперь стояла совершенно другая женщина – надломленная, с потухшим взором. Безжалостная бедность и бесконечная череда житейских невзгод стёрли её былое очарование, оставив лишь бледный призрак прежней Анастасии. Ноги налились свинцом, а мысли превратились в вязкое болото. Михаил поплёлся по улице, волоча за собой тяжесть разбитых иллюзий и горечь открывшейся правды.
Михаил брёл по улице, углублённый в бездну тёмных размышлений. Мир вокруг потускнел, краски поблекли, звуки доносились приглушённо, точно сквозь толщу воды. Неожиданно сквозь мрак отчуждения прорвался грубый, надломленный голос.
– Помогите, ради Бога, на хлебушек…
Он остановился, моргнул, возвращаясь в реальность. Перед ним стояла женщина – измождённая, с протянутой рукой. Её глаза, тусклые и безжизненные, встретились с его взглядом. Михаил машинально потянулся к карману. Пальцы нащупали купюру – крупную, он и сам не знал, какого номинала. Он вложил её в дрожащую ладонь женщины.
– Помоги вам Господь, – прошептала она с благодарностью.
Он кивнул, не в силах произнести ни слова, отвернулся и пошёл дальше. Михаил брёл, погружённый в свои мысли, теряя счёт времени. Внезапно он остановился, осознав, куда привели его ноги. Набережная. То самое место. За прошедшие после травмы годы он ни разу здесь не появлялся. И вот теперь стоял здесь, глядя на серую бетонку, хранящую память о том роковом дне. Михаил застыл, не в силах отвести взгляд от этого куска бетона. Поморщившись, он потянулся рукой к спине.
– Молодой человек, хотите заработать миллион? Это ваш шанс! – услышал он приятный молодой женский голос.
Михаил медленно обернулся. Перед ним стояла молодая женщина в ярком деловом костюме, с ослепительной улыбкой на лице. В руках она держала стопку глянцевых буклетов.
– Простите? – хрипло произнёс он, всё ещё находясь под гнётом нахлынувших воспоминаний.
– Я говорю, хотите стать миллионером? Компания «Золотой поток» предлагает вам уникальную возможность! – она протянула ему буклет. – Всего лишь небольшой взнос, и через месяц ваши деньги утроятся! Это ваш реальный шанс переломить ситуацию в свою пользу! Вы можете стать по-настоящему богатым!
Михаил машинально взял буклет. Яркие цифры и графики пестрели на глянцевой бумаге. На каждой странице громко заявляли о себе обещания богатства и финансовой свободы.
– Переломить, говорите? – медленно начал он, поднимая глаза на девушку. – Вы знаете, я уже однажды переломил. На этой набережной, вон на том месте, – Михаил указал рукой в сторону места своего падения несколько лет назад.
Девушка заинтересованно подалась вперёд.
– Правда, не совсем так, как я ожидал… – Михаил горько усмехнулся. – И знаете, что я понял?
Неожиданная трель раздалась в его кармане. Михаил даже не сразу сообразил, что это был его новенький сотовый телефон. Дрожащими пальцами он извлёк аппарат и неуклюже нажал на кнопку приёма вызова.
– Алло? – неуверенно произнёс он в трубку.
– Михаил, это Ольга. Мы устраиваем небольшой корпоратив в честь удачного завершения сезона. Собираемся выехать на природу и уже заказали автобус на субботу. Так что не планируй ничего на этот день, договорились?
– Хорошо, Ольга, – кивнул Михаил, услышав гудки в трубке. Он стоял несколько секунд молча, будто осмысливая произошедшее.
– Спасибо за ваше предложение, я подумаю, – обратился он к девушке из компании «Золотой поток», пряча буклет в карман.
Девушка приподняла брови, и Михаил уловил, как она прикусила нижнюю губу – мимолётный знак замешательства, который она сразу же скрыла за профессиональной улыбкой. Только чуть заметно подёргивалось веко, выдавая её волнение. И вдруг в голове Михаила возник образ – молодой парень, Дмитрий, сидевший рядом на том приёме у Кирика. Тот самый, которого Михаил мысленно окрестил «невротиком».
Решение пришло мгновенно. Михаил бросился к дороге, отчаянно вглядываясь в поток машин. Рука взметнулась вверх. Подъехавший частный извозчик сразу же согласился довезти его до того места, где Вадим Николаевич высадил в тот день Дмитрия. Когда машина остановилась у нужного дома, Михаил выскочил, и его взгляд заметался по двору, пока не зацепился за группу пожилых женщин на лавочке у одного из подъездов.
– Здравствуйте! – Михаил медленно подошёл к лавочке и вежливо поздоровался, прервав тем самым оживлённую беседу пенсионерок.
Женщины кивнули в ответ, оглядывая его с ног до головы.
– Вы не подскажете, я… Я ищу молодого человека. Его зовут Дмитрий. Он живёт в этом доме, но я не знаю, где именно. Подвозил его как-то, он здесь вышел. Парень лет двадцати пяти, худощавый, темноволосый. В зелёной куртке ходит, сутулится немного.
– А, так это Дима! Нервный такой, вечно куда-то торопится, – встрепенулась одна из женщин.
– В том подъезде, – махнула рукой другая пенсионерка, – пятый этаж, квартира семьдесят три.
– Спасибо! – поблагодарил Михаил и зашагал к нужному подъезду.
Дверь отворилась не сразу. Сначала Михаил услышал шаги, затем щёлканье многочисленных замков. Наконец, в узкой щели показалось бледное лицо. Беспокойные глаза Дмитрия расширились от удивления.
– Вы? – его голос звучал хрипло, как у только что проснувшегося человека.
– Здравствуйте, Дмитрий! Можно с вами поговорить?
Дмитрий колебался. Он долго переводил взгляд с Михаила на лестничную площадку и обратно. Наконец, решившись, Дмитрий беззвучно качнул головой и отступил на шаг, освобождая путь нежданному гостю. Михаил шагнул в удушливый полумрак прихожей, где затхлость пропитала каждый уголок тесного пространства.
– Проходите, – просипел Дмитрий, направляясь в комнату.
Михаил вошёл вслед за ним в тесную комнату, где большую часть пространства занимал массивный диван-книжка советских времён, накрытый выцветшим пледом. Дмитрий выдвинул стул из-под стола и сел, ожидая объяснений. Михаил осторожно присел на край дивана, чувствуя себя незваным гостем в этом мрачном помещении. В этот момент из соседней комнаты послышался надтреснутый женский голос:
– Дима, кто там пришёл?
– Это ко мне, мама! – отозвался он, глядя в сторону комнаты, после чего его взгляд сосредоточился на Михаиле.
Михаил подождал немного, чтобы убедиться, что разговор между Дмитрием и женщиной из соседней комнаты закончился, прежде чем заговорить:
– Мы были тогда с вами вместе на приёме у Андрея Викторовича… Я хотел узнать, правда ли, что этот человек помогает людям? Что у него есть какие-то необычные способности? Как вы считаете? Вам он как-то помог?
– Дима, кто там пришёл? – снова донёсся голос из соседней комнаты.
– Я же говорю: это ко мне пришли, ты не знаешь! – прокричал он и повернулся к Михаилу. – Вы про Кирика? Он психолог. Но… какой-то недоучившийся… Я ходил к нему насчёт мамы расспросить: она тогда в больнице лежала, и врач сказал, что уже всё… неделя, две максимум осталось… Я надеялся, что он мне поможет. В такие моменты цепляешься за любую… кх… – Дмитрий замялся, подыскивая слово, чтобы не раскрыть свои уязвимые чувства. – А он мне обычные фразы… «Жизнь такая»… «К сожалению»… «Мы все смертны»… Говорит: «Чем убиваться, лучше отвлекись: займись организацией похорон, купи место на кладбище, гроб и всё такое, сообщи всем родственникам и друзьям матери» и в том же духе…
– Дима, я хочу чай! – настойчиво донёсся голос из комнаты.
– Не сейчас, мама, дай нам спокойно поговорить! – в крике Дмитрия уже слышалось отчаяние.
Напряжение в комнате достигло предела. Хотя Дмитрий и не проявлял явных признаков беспокойства, как в тот раз на приёме – не дрыгал ногами, не ходил из угла в угол, всё же каждая мышца его тела была натянута, как струна, готовая лопнуть в любой момент. Михаил чувствовал себя виновником этого семейного кошмара.
– Врачи, к счастью, ошиблись…
Дмитрий замолк, погрузившись не то в воспоминания, не то в раздумья. Его взгляд проникал сквозь стены, уходя куда-то вдаль. Михаил сидел неподвижно, боясь даже пошевелиться. Время тянулось бесконечно. Когда тишина стала невыносимой, и Михаил уже хотел что-то сказать, Дмитрий вдруг очнулся. Он заговорил очень тихо:
– Я часто думаю… Как страшно остаться совсем одному, – Дмитрий провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть невидимую пыль. Его глаза поблёскивали, но взгляд оставался отрешённым. – Вот уйдёт мама, и что тогда? Кому я буду нужен? У меня нет ни жены, ни детей. Друзья… какие друзья, – он горько усмехнулся и покачал головой.
Дмитрий поднялся и подошёл к окну, обняв себя, как будто замёрз.
– Я смотрю на людей на улице и понимаю, что я никому из них не нужен. Но знаете, что пугает ещё больше? Жить вечно… Вдумайтесь: вы живёте, а вокруг всё меняется. Друзья уходят один за другим, знакомые лица исчезают. И вы оказываетесь в мире, в котором нет ни одного вашего ровесника, где всё вам чуждо и непонятно.
Он снова сел, подавшись вперёд, и впился взглядом в Михаила.
– Новые технологии, новые идеи, новые люди с их странными ценностями. А вы – как древнее существо, застрявшее в янтаре. Живой, но безнадёжно далекий от этого нового мира.
Дмитрий отвёл взгляд и откинулся на спинку стула, его плечи поникли.
– И вот я думаю: какое одиночество страшнее? То, что ждёт меня, когда не станет мамы, или то, что настигло бы меня, проживи я сотни лет?
Дмитрий вновь надолго замолчал. Его взгляд остекленел, мысли унесли его куда-то далеко.
– А вы? – робко напомнил ему Михаил о своём присутствии. – Вы сделали то, что вам посоветовал Кирик?
Дмитрий встрепенулся, не ожидая новых вопросов от Михаила.
– Нет… – он уставился на Михаила с неподдельным изумлением. – Что сделал? Я же говорю, он всего лишь психолог.
– Я имею в виду… вы сообщили знакомым, договорились о похоронах?
– А, это… – Дмитрий скривился, – Да, я всё организовал, но на свою беду… – Он издал короткий, лающий смешок. – Теперь все считают, что я свою мать ради квартиры торопился в землю закопать.
– Дима, я хочу чай!
– Господи, когда это всё закончится… – прошептал Дмитрий, раздражённо склонив голову и сжав переносицу пальцами.
Заметив это, Михаил, не в силах больше выносить эту пытку, поспешно поднялся.
– Я пойду, мне пора, спасибо.
Дмитрий резко поднял голову. Видя, что Михаил уже уходит, он тоже поднялся со стула, задвинул его на место и проводил Михаила до коридора. Пока тот обувался, Дмитрий неожиданно спросил:
– Вы больше не пользуетесь коляской?
– Нет, я… – начал Михаил, но его перебил новый крик из глубины квартиры:
– Дима, ты где? Ты уходишь?
В панике Михаил схватился за дверную ручку. Дмитрий, не скрывая гнева, рывком повернул ключ в замке и с силой распахнул дверь.
– До свидания! – чуть слышно пробормотал Михаил, но его слова потонули в грохоте захлопнувшейся двери и яростном «До свидания!» от Дмитрия.
