«Шоколад» kitabından alıntılar, sayfa 4

Маленькая и круглая, как куропатка, она, в отличие от своей дочери, не производила впечатления женщины, которая озабочена своей фигурой.

восхищает меня. Столько труда, любви, искусного мастерства вкладывается в удовольствие, которое длится всего-то мгновение и которое лишь немногие способны по-настоящему оценить.

Моя мать была ведьмой. По крайней мере, называла себя ведьмой, а частенько искренне в это верила, так что в конце концов уже нельзя было определить, притворяется она или колдует по-настоящему.

пока я тихо изумляюсь – себе, что лежит обнаженная на траве, безмолвному мужчине подле меня, безграничности вокруг и безграничности внутри.

Так уж порой случается, что в городках вроде Ланские тон всему обществу задает один человек – школьный учитель, владелец кафе или священник. Человек этот – сердцевина механизма, вращающего ход жизни.

Уж лучше красивый жест, богатая пирушка, яркие огни, а затем – внезапная тьма. И все же что-то во мне вопит – это несправедливо! – в детской надежде на чудо. Это опять голос матери. Арманда знает, что чудес не бывает.

Ничего не потеряно. – Потеряно. – Она отчаянно, ожесточенно отбивалась от всего, что могло даровать ей утешение. – Ты что, не понимаешь? Я – дрянь.

У меня щиплет в глазах, и что-то сверкающее падает на рукав Гийома. Не могу сказать, его слезинка или моя.