«Дэниел Мартин» kitabının incelemeleri, sayfa 3

Серия "Интеллектуальный бестселлер" знаменита своей странной манерой выносить на обложку множество хвалебных отзывов из всяких там The New York Times и Newsday. Я только что закончила читать, рассеянно верчу в руках это издание и понимаю, что согласна с каждым таким отзывом, как это ни банально. Это действительно лучшее, что написал Фаулз. Действительно, роман о жизни, больший, чем сама жизнь. Роман обо всем.

Увидеть всё целиком; иначе — распад и отчаяние.

Как это ему удалось? Дэниела Мартина никогда не существовало, но вся его жизнь проанализирована на этих 860 страницах. Все знаковые события, поступки, взгляды, все причинно-следственные связи. Не только его жизни, но и всех, кто так или иначе её касался. Дэниел, а так же Джейн (главный женский образ) не вызывают симпатии. Они высокомерны, чуть ли не снобы, помешаны на своем интеллекте и на своих сложнейших чувствах, не обращая внимания ни на кого. Но насколько же они живые. Каждый из них задумывается - что не так? Почему они стали тем, кем стали? Стареющий мужчина, променявший любовь и талант драматурга на голливудские сценарии и молодых актрис. Немолодая женщина, вдова философа, с её обостренным чувством правильного и несколько радикальными политическими взглядами.

...я запутался в паутине непереносимых условностей английского среднего класса, запрещающих проявлять и тем более высказывать то, что на самом деле чувствуешь

А еще целая вереница других образов. Женских. Лично мне наиболее симпатична Дженни. Какая-то она более добрая в сравнении с этими снобами. Не был он её достоин... И глупенькая Каро, которая иногда намного умнее своего папочки-интеллектуала. Развитие сюжета плавно сменяется размышлениями на очень многие темы. Этих отступлений очень много, в том числе, в диалогах, так что меня раздражает, когда все сводят к "англичанству" и жизни аристократических кругов Оксфорда, хотя это, конечно, одна из основных тем. Но показательно, что основные решения своей жизни эти типичные англичане примут в Африке (её культура так же не обойдена стороной). Кроме национальных и личных проблем взрослых людей - отношения в обществе и с собственными детьми, показаны так же проблемы массового искусства (кино/литература), морального выбора, религии, отношения к природе... Я могу продолжать до бесконечности и что-то упустить. Не всегда правда оказывается на стороне Дэна (а значит и Фаулза), иногда принимаешь и сторону его оппонентов в споре. Над каждой страницей, приходится думать, чтобы составить свое мнение. Писатель написал книгу о писателе, который хочет написать книгу. Так что это творение принадлежит в равной степени им обоим. Не понятно, где начинается герой и заканчивается автор. Иногда Дэниел задумывается - а не играет ли его судьбой кто-то чужой? Но не так театрально, как в "Любовнице французского лейтенанта", а так как мы сами иногда задумываемся. В конце концов Дэн понимает, что же было не так.

В конечном счёте дело не в умении, не в знании, не в интеллекте; не в везении или невезении; но в том, чтобы предпочесть чувство и научиться чувствовать.

Он постарается все исправить. Они с Джейн постараются.

"Нет ни одного мужчины, который не обменял бы свою сорокалетнюю жену на двух двадцатилетних". Бразильская пословица. А вот и нет!

Сложно сказать почему в случае Дэниэла нет. Может дело в пресловутом "англичанстве", в котором бесконечно хандрит главный герой, может в его образованности, а может в подтверждение теории, что спутника/цу нужно выбирать из своей детской песочницы. А может в подтверждение женской теории "чем быстрее мы от них, тем быстрее они за нами"?

Бесполезно искать логические ответы в любви.

Любовь всепрощающа, вот что. Не важно, что избранница главного героя назло себе и миру предпочла другого мужа, из той же узкой дружеской компании, не важно, что рассорила на всю жизнь друзей мужчин, рассказав мужу о влечении и 'грехе' с его другом, не важно, что настраивала свою сестру в ее браке с тем мужчиной, которого любила сама, завидовала его смелости жить как хочется, творческому успеху и не могла принять 'измену' костным ценностям их привычного мирка.

Долго я читала эту книгу. Месяц. Нет, не нудно, торопиться не хотелось - очень подробно изложена каждая мотивация каждого поступка. Изобличительно для автора. Сам себя изобличил, сам же оправдал, сам же простил. 'Фальшивая порядочность' или по другому - эгоизм. Вот он, механизм мыслительного процесса успешного зрелого мужчины.

Уникальность книги в том, что нам приоткрыли не просто мыслительный процесс интереснейшего человека, но и сам не подозревая такой информативности, просто повествуя, автор дает увидеть английское общество в его социальных разрезах. Мы видим уклад среднего класса, аристократии, людей working-class, видим закрытость каждого из них, пренебрежение и издевку представителей одного сословия к другому. Особенно меня тронули психотерапевтические беседы отцов и детей. Я не могу себе представить, как бы я обсуждала за завтраком с отцом причинно-следственную связь его психологических заблуждений и моих жизненных успехов и неудач, права на ошибки итп. Ах, нас следует счесть невыносимыми эмоционально неразвитыми людьми! Есть английская поговорка - не воспитывайте детей, воспитывайте себя, а дети все равно будут как вы. И мы видим на страницах книги, детей, не мешающим своим родителям жить - они растут в интернатах, в равных условиях со сверстниками своего сословия, не перегружая отношения родители-дети чрезмерным вмешательством. И на момент взросления, действительно генетика выигрывает в каждом случае. Может поэтому и возможны дружба, психотерапевтические завтраки между родителями и взрослыми детьми. А с другой стороны риск отчужденности на всю оставшуюся жизнь. Кстати, в английской культуре не только школы-интернаты, но и комфортабельные дома престарелых. Вот он индивидуализм, вот они границы.

Забавляют метания в политических взглядах. А ведь они и вправду завидуют нам, за осуществление смелого коммунистического эксперимента, и не только тогда, во время событий этой книги (70-ые годы), но и сейчас, когда эксперимент завершен и об успешности судить сложно. Во время моего пребывания в Англии, я часто сталкивалась с отношением к себе, к россиянке, как к представителю необыкновенно смелого и опасного народа. 'Что это было?', мне помогла понять эта книга. Удивительно, как самое консервативное общество, с мощнейшим почитанием прошлого завидует нам, чье прошлое завешено, спрятано, намерено или по попустительству. Но нам повезло, автор не относит нас к национальным меньшинствам, к каковым относит всех жителей планеты - неангличан.

Людям, имеющим отношение к телевидению, киноиндустрии книга будет особенно интересна, так как изобилует размышлениями о роли этих явлений в мире на тот период времени. Любопытно, как поразмышлял бы главный герой об интернете.

Считается, что англичане снобы. Но англичане Фаулза при всем его изобличении их не отвратительны. Они конечно странные, но на мой взгляд очень правдоподобны. А еще, он ходит кругами вокруг волнующих лично его тем. Эту книгу интересно читать после Волхва, в ней много ключей, после которого проламывающий голову Волхв становится понятней. С учетом большого промежутка времени между написанием романов, здесь, одни и те же темы не так кровоточат, более мягки для понимания. Одна и та же история, рассказанная молодым порывистым человеком и мудрым созидающим человеком. Особенно, что касается выбора женщины. В Волхве надо выбрать безжалостным разумом, в ДМ простительно позволить себе нелогичную тягу. И ощущение по завершении прочтения книг разные. После Волхва гадливость, после ДМ приятное ощущение, как после знакомства с интересными людьми.

Еще английская пословица (что то я в ударе сегодня),- думай о людях как хочешь, но будь вежлив. Англичанство! Книга об этом.

Проповеди отца тянулись бесконечно, чуть не до самого воскресного ленча, или, как его чаще называли, «ленчена». С тех пор я полюбил простоту и лаконичность. В этом – как и во многом другом – отец воспитал меня «от противного».

Это он-то, Фаулз, любит простоту и лаконичность? ? Он, чье повествование исходит из трех источников, где потоки слов , исходящих из этих источников проецируют в нашем воображении живые голограммы происходящего. Либо сплетаются и взлетают так высоко и с такой скоростью, что едва успеваешь ( а иногда и теряешь) за нитью повествования. ( Вполне возможно также, что это переводчик терял эту нить)). Автор ставит в начале повествования вешку, затем сооружает этими потоками перед ней запутанный и сложный лабиринт и запускает героев в него с другого края.. И всю книгу гадаешь, сможет ли герой найти тот единственный выход или же в конце , на последнем повороте свернет не туда и окажется в тупике, в одном шаге от цели. Я почему то так и думал, что будет последний вариант, или же автор оставит героя перед последним поворотом , и читателю надо будет сделать свой собственный выбор ( как это уже бывало в других книгах автора). Но нет, автор не заставил нас мучиться)) И все, как это ни странно , расставил на свои места). Что ж , Фаулз , в очередной раз не разочаровал. Я закончил этим романом все его основные произведения, но расставаться с ним не хочется. Я возьмусь его перечитывать. Определенно… И еще несколько слов о словах мастера слова:

Слова суть самые неточные из знаков. Только обуянный наукознанием век мог не распознать, что в этом – его величайшее достоинство, а вовсе не недостаток. И я попытался тогда, в Голливуде, сказать Дженни, что убил бы собственное прошлое, если бы решился вызвать его из небытия при помощи кинокамеры; и именно потому, что я не могу по-настоящему воссоздать его при помощи слов, могу лишь надеяться пробудить нечто похожее на собственный опыт через иные воспоминания и чувствования, о нем и нужно писать.

Каков , а?? Скромничает опять)) Это он-то не может описать словами? Давайте теперь посмотрим , какими словами он описывает детство:

Тридцатые годы у нас были иными, чем у всех: в жизни маленького мальчика не было мрачных теней, только бесконечное буйство листвы, солнечный свет, заливающий пространство меж древних стен, покой и защищенность и время, отмеряемое звоном колоколов; запах скошенной травы и отдельность от городского мира – как на острове. Единственная мрачная тень простерлась за чугунными воротами церковного кладбища: могила матери, которой я не знал; но даже и она, казалось, защищала, опекала меня, тихо откуда-то глядя…

Вот так. Несколько строк, но в этих строках каждый вспомнит , увидит и ощутит свое детство.. Спасибо мастеру и за это , и за то , что несколько недель питал мою душу этими удивительными словами…

Большую часть своей сознательной жизни я потратил, стараясь научиться находить неизбитые слова, делать сцены острыми и живыми. Учился наполнять смыслом паузы между репликами. Создавать других людей. Всегда – других. – Он снова долго молчит. – Будто в меня вселился кто-то другой. Давным-давно. – Какой другой? - Предатель.

  Я абсолютно убеждена, что анализируя Фаулза, невозможно обойтись без отсылок к его тексту, поэтому в моей скромной рецензии ПОЛНО СПОЙЛЕРОВ, которые ни в коей мере не помешают вдумчивому читателю с хорошим вкусом составить собственное представление о романе и уж, тем более, получить удовольствие от чтения. Засим, приступим. Позвольте представить - мистер Мартин, драматург. Сухо. Очень по-английски. Попробуем еще раз. Знакомьтесь - Дэниел Мартин, английский драматург и сценарист, в свои пятьдесят довольно влиятельная персона в Голливуде, разведен. Уже интереснее. А еще интересней? Вот и он - Дэниел Мартин, знаменитый сценарист, драматург, акула голливудской киноиндустрии, свободен, успешен, чертовски обаятелен. Вот это хорошо. Кто теперь не захочет познакомиться поближе с таким перспективным мужчиной? Давайте же, наконец, знакомиться. Но и спешить ни к чему.

     "Дэниел Мартин"  - последний большой роман выдающегося английского писателя Джона Фаулза. Большой во всех смыслах. Объемный. Действие разворачивается в разное время - мы встечаем Дэниела мальчиком - во флешбэках его военного детства; затем идет флешбэк Дэниела-юноши - студента Оксфорда, подающего надежды литератора не без амбиций , и, наконец, взрослый, сформировавшийся, так сказать, поживший, Дэниел предстает перед читателем этаким матерым волком, преуспевающим сценаристом в Голливуде 70-х годов. Последнее - это как раз то время, в котором Дэниел живет, время, в котором мы его застали, и в котором происходит основное действие романа.  

Дальше...

     В первой части романа  повествование строго контролируется самим рассказчиком (в последующем- Д.М.). Единственный другой рассказчик, который временами занимает место Д.М. - Дженни, молодая подруга Д.М., актриса. Тогда мы видим Д.М. ее глазами: видим интеллектуала, думающего, что знает об этой жизни все.  И снова- Д.М.- ведет рассказ от первого лица, даже когда от лица третьего, смотря на себя (или свое отражение) со стороны. К чему этот взгляд 'со стороны'- это самокопание, рефлексия? Ведь Д.М. вроде бы очень хорошо себя знает, и очень хорошо знает, чего хочет. Он положил жизнь, чтобы узнать. Чтобы реализоваться. 

     Д.М - благородного происхождения, единственный сын приходского священника - человека неординарного, отдавшего служению всю жизнь. Сын,  выросший без матери,  он мог бы пойти по стопам отца, тем более, что в семье по мужской линии все имели духовный сан и даже был один прадед-епископ, однако же, сделался атеистом. И все равно он упрямо ищет Б-га - для него это конкретное место на земле, то место, где он найдет гармонию.

     Д.М. - англичанин, хоть умри, хоть он и говорит что "слил две трети английской крови, заменив одну треть на еврейскую, а еще одну - на американскую". Он не может не быть англичанином, измениться коренным образом  - зато может изменить реальность - пускай это воображаемая, придуманная реальность - в ней Д.М. может прожить другие жизни. "Запретив себе себя, он был обречен исследовать души"- кажется поэтому его так привлекает идея писать пьесы и сценарии к фильмам?      Д.М. говорит, что он эгоист до мозга костей, что вся Англия - сборище эгоистов, и, особенно хорошо это видно по чопорному Оксфордскому обществу, которое Д.М. терпеть не может. А ведь раньше, давно, он был его частью. Одним из четверых неразлучных друзей. Они не изменились, а он  - вместе с эпохой - сумел - и изменился: приспособился, как все эгоисты, и вовсе не потому, что он - самый законченный эгоист. Ему повезло - просто его эгоизм состоит в потакании страсти к переменам. У него это в натуре - ну не может он хранить верность одной женщине, зачем притворяться? Так он думает. 

     Вообще Д.М. (чуть не сказала, Фаулз) любит женщин, с женщинами связаны самые яркие места в романе. Фаулз возвращается к любимой теме двух сестер, она занимала его еще в "Волхве"; здесь же - целых две пары сестер - сестры-кокни, начинающие актрисы, и другие, более значимые сестры, одна из которых стала женой Д.М., а другая  - его любовью, его неразгаданной тайной на всю жизнь. К этой другой Д.М. ох как пристрастен.

     Ругаюсь - в первой части романа полно около-политической трескотни, рефлексии "бедная богатая бессовестная Англия, моральные ценности потеряны, все погрязло в бездуховности, куда делось национальное самосознание". Может я аполитична, но мне было скучно читать. Понимаю - нужно для раскрытия рефлексирующего английского характера, но принять не могу. Как-то по-детски англичане болтают о коммунизме, ну чисто идеалисты, не нюхали они этого пороху. А может дело в том, что политические взгляды  - часть времени, часть истории и  имеют свойство быстро устаревать.      Родительская тема тоже притянута за уши.  Д.М. конечно же, отличный понимающий отец , а б.жена - тянет на себя одеяло, использует дочь в разборках с мужем. Но дочь, выросшая с матерью, понимает и ценит отца, как никто. Штамп.      Опять надо сказать правду. Роман вовсе не о кино,  как можно было подумать из аннотации. Точно также можно было бы сделать Д.М. писателем или художником, человеком любой творческой профессии. Зарисовки из мира кино схематичны, не органичны, ни на дюйм  не приподнимают завесу над тем, что зовется "магией кино". Такое впечатление, что Фаулз заставляет себя вставлять их, чтобы оправдать тему романа -  и совершенно напрасно старается, на мой взгляд.        Вторая половина романа - здесь,наконец-то, узнаю Фаулза с его живым, чувственным слогом.  Затвор английской сдержанности и напускной отстраненности открыт в воспоминаниях Д.М. о первой любви.  Этот эпизод, окаймленный двумя короткими стихотворениями, мне кажется одним из самых живых, самых искренних, самых фаулзовских во всем романе. Это его коронный прием короткой истории -  сколько таких жемчужин было в "Волхве"! Даже ханжам и суровым мужчинам должен понравиться  - не может не понравиться- этот эпизод- пронзительная история первого любовного опыта юного Дэнни. Хоть кол на голове тешите, а выдержку приведу, после буду именовать Д.М. просто Дэниелом.

"весь мир – или все его шестнадцать лет – растворились, растаяли… Губы ее – тмин и тимьян, тело – словно лоно матери, которой не знал, ее нежность в несколько секунд искупила все, что он не мог и не хотел ей простить. Оставив осторожность, он вдруг резко притянул ее к себе. Его охватило странное чувство: лес вокруг них, до сих пор прочно стоявший на месте, вдруг взорвался, каждый листок, каждый сучок и веточка неслись отдельно друг от друга, увлекая за собой все лесные звуки и запахи. Все исчезло. Осталась лишь Нэнси, Нэнси, Нэнси, Нэнси; ее губы, ее груди, ее руки у него на спине, прижавшееся к нему тело; потом она вдруг отстранилась и уткнулась лицом в рубашку у него на груди. Какая она маленькая, насколько больше понимания в касании, чем во взгляде, как умаляются любые погрешности –  роста, линий тела, внешности, – стоит лишь коснуться, обнять, прижаться. И – победа! О, метафорические децибелы самого громкого за всю его жизнь, торжествующего петушиного клика!"

     И все-таки, если продолжать параллели с "Волхвом", герой Фаулза постарел, бесповоротно постарел. Теперь он много знает о человеческой природе, но все никак не может разгадать ускользающую сущность Джейн, одной из той оксфордской четверки, женщины, в которую был влюблен, и которая, отдавшись ему однажды, предпочла лучшего друга, а теперь, по прошествии стольких лет, поняла что совершила непоправимую ошибку, предав, в первую очередь, себя, "заперев себя в монастырь".  Хитрый кукольник Фаулз -  в его воле подыграть героям: они встретятся в трудные для Джейн времена распутья после самоубийства ее смертельно больного мужа и, обуреваемый Б-г знает каким чувством (жалость, давняя привязанность, неугасшее чувство?), Дэниел предложит ей поехать с ним в Египет, развеяться, отдохнуть. Двусмысленная ситуация, опасная игра.   Тут я вспомнила другого персонажа -  Флорентино Арису из маркесовской "Любви во время холеры".  Как символичен и невинен был его жест в конце романа - взять и прокатить давно любимую женщину по реке на своем корабле, и плыть так вместе до скончания века. К сожалению, у Фаулза похожий прием выглядит неорганично, как-то театрально.       А еще Дэниел решит взять годичный отпуск и написать серьезный роман о писателе. А Фаулз решил сделать то же самое,  когда приступил к написанию "Дэниела Мартина".  Лабиринт отражений, не иначе. Жесточайшая рефлексия Дэниела, просто паника по поводу неспособности прочувствовать внутренний разлад своего будущего героя- и все потому, что сам-то он слишком хорошо, слишком безбедно устроен, слишком доволен жизнью, даже иногда счастлив (боже, хэппи-энд, дурной тон для интеллектуального кино, нет!! ) - не фаулзовская ли это рефлексия? 

     В начале я уже упомянула Дженни, юную англичанку-актрису, умную не по годам, теперешнюю возлюбленную Дэниела.  Ей тоже дается слово - в трех письмах, которые она шлет Дэниелу в Англию, находясь на съемках в Голивуде. Она рассказывает ему о нем, о них, о себе. Как она видит и чувствует происходящее. Иногда письма озвучивают ее отношение к реальным событиям, произошедшим с ними, иногда же -  это полет фантазии Дженни, стремящейся докричаться до близкого, но такого далекого человека. И как здесь не вспомнить письма близняшек-актрис из "Волхва" - та же чувственность, тот же накал страстей, то же волнение юности, присущее только молодым девушкам, но и изощренность, и женская, коварная мудрость.       Но фаулзовский герой - уже не тот наивный юноша, сноб и максималист из "Волхва"-  с Дэниелом этот трюк не проходит, он-то головы не теряет, он все знает наперед. Вот и на провокационное, полное придуманных (поставим здесь виртуальный вопрос) эротических переживаний письмо Дженни из Голивуда он отвечает вполне мудрым неверием и..спокойствием. И , в свою очередь, без тени сомнения выкладывает ей полуправду о поездке в Египет с бедной родственницей - Джейн , и не особенно винит себя за это, даже почувствовав, что Дженни эта идея не по душе.

     Египетский поход Фаулз поручает описывать самому себе. Что и говорить, Фаулз отличный натуралист, но лучше Лоренса Даррелла в его «Александрийском квартете» никто не смог описать Восток. Это так, к слову пришлось, точнее к ощущениям от текста романа. Кто не читал Дарелла, может посмотреть натурные фрагменты фильма "Sex and the City -2", колорит Востока там передан замечательно.       Без сомнения, Египет,  наряду с Грецией - еще одна мекка для погружения в античную историю, мифологию и древнюю культуру, и Фаулз, энциклопедически образованный, не преминул этим воспользоваться для "египетской" части романа. Но, продолжая параллели с "Волхвом", где Фаулз описывает Грецию, убеждаюсь, что по красоте, лиричности, яркости переданных ощущений описание Египта все же уступает описанию Греции, вот разве что  остров Китченера очень походит на придуманный греческий остров Фраксос- именно в любви к нему Фаулза.       Размышляя вместе с Дэниелом и Джейн, Фаулз излишне политизирует, протискивает культурные пласты древнего Египта через угольное ушко идеологии, к тому же левого толка, забывая при этом следовать художественной правдивости. Почему-то вдруг, откуда ни возьмись, оказались на люксовом прогулочном корабле восточноевропейские немцы, чех вкупе с мужем и женой - туповатыми американцами и итальянской сладкой парочкой - пожилым критиком и его наперстником, а разбавил их Фаулз французами, страстно поглядывающими на уже немолодую Джейн. Никогда не поверю, что успешный голливудский сценарист потратит свое время на групповые экскурсии, и, тем более, в такой компании.       Прочитать бы все это по-диагонали, но один персонаж не давал мне этого сделать - герр  Кирнбергер  , ученый-египтолог и, по совместительству, гид немецкой группы.  Любит Фаулз мудрых старцев - привет вам, мистер Кончис, вот и профессор Кирнбергер, и его истории вышли у Фаулза просто замечательно. И его размышления о судьбах мира, и о  духовном опыте, и о жизненном выборе - над ними еще думать и думать..       Говорят - истинное видится на расстоянии: так и у Фаулза, в поездке по Египту герои, находясь вдали от родной Англии, наконец, находят свое потерянное "я".  Джейн удается отринуть неправильную "правильность", навязанную себе самой за годы жизни в роли истинной католички и жены профессора-философа; а Дэниел, в конце концов, понимает, что ему надо сделать, чтобы быть счастливым, а не только казаться (в том числе, и самому себе): предпочесть реальное -  кажущемуся, честное  - утопии, глубинное - поверхностному. Слава Б-гу, Фаулзу не пришло в голову - да и не могло, наверное, оставить открытый конец. Ведь надо же к чему-то приплыть в конце пути.

     Писала этот отзыв кусками, очередные несколько глав прочитаны - очередной кусок написан. За один раз невозможно охватить роман целиком, вспомнить все значимые места, все мысли, которые пришли в голову при прочтении. Я специально не подправляла уже написанное, хотела увидеть, получится ли у меня цельное восприятие или нет. Получилось что-то очень разбухшее, но я не вижу никакой возможности и нужды что-либо выкидывать - в конце концов, это мое право как читателя.

О чем этот роман? Только не о кино. О мужчине. О женщине. О человеке. О месте индивида в обществе. О гео-политике. А еще это роман об английском характере.  "Истинная Англия – это свобода быть самим собой, плыть по течению или лететь по ветру, словно спора, ни к чему не привязываясь надолго, кроме этой свободы движения",-говорит Фаулз. Почитайте перед тем, как заказывать билеты в Лондон.

Книгомарафон 2012.

Замечательный длиннющий глубоко-психологический роман о жизни Дэниела Мартина, сценариста, писателя и человека женщин.

В романе описывается, анализируется, даже, я бы сказала, препарируется жизнь оксфордского выпускника, а впоследствии известного голливудского сценариста. Настолько подробно, что нам известны каждое движение мысли, каждый взгляд, каждый важный диалог. И не только известны, но и четко разъяснены самим Дэном с этой, с той, и еще вот с этой стороны. Причем ракурс постоянно смещается от первого лица к третьему, от третьего - к постороннему, чтобы нарисовать самую полную картину - изобразить Дэниела со всех сторон, крупный план в фас, в профиль издалека, в полный рост у дверного проема. Даже в одном предложении могут встретиться "я" и "Дэн" одновременно, но такая подача текста как ни странно не усложняет роман, а наоборот его обогащает.

Отправной точкой романа является "сейчас" - когда уже не очень молодому Дэну в Голливуд звонит его бывшая любимая девушка Джейн, теперь жена оксфордского профессора, просит приехать, потому как ее муж, а по совместительству бывший лучший друг Дэна, Эндрю, неизлечимо болен раком. У Дэниела ее голос вызывает бурю неторопливых воспоминаний, счастливых и не слишком, о детстве на ферме, о первой любви, о юности в Оксфорде, о бывшей жене, о разводе, о том, что было после, о женщинах, о женщинах, о женщинах...

Помимо воспоминаний и собственно действия в романе вообще очень много отступлений, очевидно самого Фаулза - о том, каково это - быть англичанином, чувствовать свою привилегированность, вообще местечковый снобизм очень ощущается, но мне и не понять этих проблем, я не жила в центре мировой науки, а Оксфорд в те времена действительно был таким центром, вспомним Толкиена, К.С. Льюиса, Айрис Мердок. Тем не менее многое из души главного героя мне свойственно, взять хотя бы его постоянные репетиции диалогов:

"И снова Дэн в уме репетировал, что скажет, зная заранее, что скорее всего скажет что-то совсем другое..."

И наконец самое лучшее, что есть у Фаулза - слова. Словами он владеет мастерски, он жонглирует ими как канатоходец с пятнадцатью кеглями на сантиметровом канате на высоте десяти метров без шеста, использует удивительно меткие прилагательные, что бьют не в бровь, а в глаз, каждое описание природы - картина, где слова ложатся крупными мазками на полотно текста, а в результате получаются импрессионистские шедевры.

Он смеётся в ответ, отталкиваясь шестом, ведёт лодку сквозь густеющие стебли водяных лилий; продирается через заросли цветущей таволги. Ветер: цветущий на берегу боярышник осыпает их дождём белых лепестков. Девушка достаёт из воды путаницу соцветий, поднимает повыше — блестящие капли стекают в воду у самого борта. Потом бросает их обратно.

Читать эту книгу нужно в состоянии меланхолии. Чтобы не раздражаться на очередное отступление, а наоборот - вникать и размышлять, я впервые в жизни навыписывала цитат. Я не буду скрывать, я настолько люблю Фаулза, что готова читать его самые скучные вещи, лишь бы еще и еще раз наслаждаться этими словесными картинами. Люблю. Ad nauseum.

Сложный роман о поиcке себя, своих иcтоков, коpней, о возврaщении к прошломy, а также об оcмыслении происходящиx в миpе измeнений в нравствeнной, политичeской и других сфеpах, начавшиxся во втоpой половинe 20-гo вeка.

Дэниeл Маpтин - киносценариcт, рaботающий в Голливудe, должен веpнуться в Aнглию, откyда он pодом, к yмирающему другу. Но там он начинает понимaть, что, по всей видимоcти, когда-то избpал не тот пyть в жизни, yехав в Амeрику, и что на сaмом деле он рaстерял себя в погонe за yспехом и нoвыми цeнностями. В Aнглии Дэниeл пытaется рaзобраться с пpошлым, с самим собой, и к тому же: «…рaзобраться, что не так — не только с Дэниeлом Мaртином, но с его поколениeм, возpастом, вeком; откуда этот уникaльный эгoизм, поверхноcтность, тщeта, нeпременная приверженноcть нeверным цeлям…».

Ромaн интeресный, если оцeнивать его по тому, какиe глaвные идeи aвтор рассматриваeт: cравнение нравствeнного миpа пpошлого и соврeменных взглядoв; изyчение английcкого мeнталитета и cравнение его с aмериканским; поиcки себя глaвным гeроем как в профессионaльном плaне, так и в глyбоко чeловеческом, личноcтном. Но, если сyдить о романе в целом, то, честно скажу, он очень зaтянутый, многорeчивый, нyдный даже. Психологичеcкая стоpона у Фaулза как всегда подaна на выcоком yровне, но в общем, cоздалось ощyщение, что он писал этот роман для очень yзкого кругa читaтелей, а то и вообщe для себя - как роман-иcповедь, роман-поиcк. Не жaлею, что пpочитала, все-тaки почeрпнула нeмало интeресных идeй, но рaда, что это чтeние нaконец-то закончилоcь ))

«…нужно жить — как cквайр, pаботать — как феpмер, мыcлить — как cвободный человек… а вид дeлать тaкой, будто ты только cквайр — cквайр до мозгa коcтей.»

«Всё, что хоть на йотy по-настоящeму зaботило моё поколeние и тех, кого оно поpодило на cвет, — это своя собcтвенная, личнaя сyдьба; зaбота о дрyгих сyдьбах — всего лишь шиpма. Может, так оно и должно быть, не знаю; но чyдовищные нaпластования лицемеpия и двойныx cтандартов, зловонныe клyбы лжи, которыми сопpовождается ещё не завеpшённый процeсс, нaверняка cделают нас омерзитeльными в глaзах Иcтории.»

«… не может быть миpа мeж людьми ни на том, ни на этом бeрегу. Только в рекe меж бeрегами.»

«Стареть – значит отказываться от себя». Жорж Бернанос

Человек знает больше, чем понимает, в том числе и о себе самом. Чтобы сократить существующий разрыв между знанием и пониманием и одновременно изменить собственное представление о себе, Дэниел Мартин решается на всестороннее, полное и объективное исследование... Дэниела Мартина. От традиционных исповедей и «автобиографий души» роман Фаулза отличается необычным ракурсом повествования: в романе действует герой Дэниел Мартин, за которым наблюдает рассказчик Дэниел Мартин, а их «плохо скрываемый призрак» записывает всё происходящее. Так, мастерски используя пресловутую постмодернистскую игру, автор добивается для героя-рассказчика максимальной душевной открытости (или создания иллюзии такой открытости у читателя).

Но вопреки читательским ожиданиям, в этом романе Фаулза ни герой, ни рассказчик, ни «призрак» не стремятся к открытию универсальной истины о Человеке. Наоборот, как исследование отдельной человеческой «души», «Дэниел Мартин» в конечном итоге сводится к некой абстрактной модели, максимально точно, по мнению Дэниела Мартина-рассказчика, отражающей сущность исследуемого объекта. Однако, как нет никаких оснований полагать, что существует неопровержимая математическая модель, описывающая физическую реальность во всей её полноте, нет и оснований считать возможным нахождение формулы, выражающей «суть» человеческой личности. Как говорил один мастер самоанализа, «человечество так устроено, что постоянно должно определять себя и постоянно уклоняться от собственных дефиниций». Дэниелу Мартину это даётся с трудом: в силу профессии он стремится «уместить» собственную жизнь в сценарный план, что неизбежно приводит к упрощению сложной действительности. Например, чтобы роман (как некоторая последовательность событий) стал возможен в принципе, Дэниел Мартин вынужден принять в качестве аксиомы непрерывность развития собственной личности, тогда как не исключено, что такое развитие по своей природе дискретно. Но только непрерывная модель позволяет герою-рассказчику свободно «перемещаться» по собственному прошлому и возвращаться всегда в одно и то же настоящее.

Вместе с тем показательно, что при всей художественной выразительности, кинематографичности и чувственности повествования, Дэниел Мартин старается рассматривать собственную душевную эволюцию с научной точки зрения - как процесс приспособления к окружающей среде. «Всю свою взрослую жизнь я считал, что наши судьбы не определяются ничем иным, кроме наследственности и внешних обстоятельств». «Англичанство» в роли наследственности и внешние обстоятельства, «воздействие общества на личную судьбу человека», приводят в действие, почти по Дарвину, механизм естественного отбора, в результате которого и происходит «становление личности». Единственное отличие от биологических процессов заключается в том, что в эволюции личности естественный отбор не является главным фактором: «свобода, особенно свобода познавать себя, есть движущая сила человеческой эволюции». Свобода и воля.

Впрочем, основной целью Дэниела Мартина является не столько описание-обнаружение собственного «я», сколько «поиски утраченной невинности». Герой-рассказчик совершает путешествие в прошлое, чтобы затем вернуться в настоящее, но уже другим, обновленным человеком. Своеобразное перерождение, обретение второй молодости... Несуществующий роман, который никогда не был написан, обладает вполне реальной ценностью, помимо обычного удовольствия от чтения: он выполняет функцию зеркала, и сквозь историю Дэниела Мартина читатель видит собственную жизнь и может переосмыслить личный опыт самопознания. Зачем? Чтобы не отказываться от себя, а значит - никогда не стареть.

Возможно, я ошибаюсь, но думаю, что в этот поздний роман Фаулз вложил много личного: свое мировоззрение, опыт, желания и стремления, мечты и ожидания от жизни. Спокойный, как равнинная река, без резких поворотов и стремнин, роман развивается неспешно и довольно предсказуемо. Но от этого он не становится менее интересным или ценным. Свобода выбора, сила воли неразрывно связаны с ответственностью, ценой: можно совершать ошибки, но расплата рано или поздно найдет тебя. От того как ты ее платишь уже видно, что ты за человек. Дэниел Мартин платил, как умел, но он старался. И личность его, неспешно раскрывающаяся с течением романа, интересна, вызывает сочувствие, понимание и симпатию. Молодости свойственны ошибки, неопределенность в целях и непонимание того, что важно. Мудрость приходит с опытом, часто на это уходят годы.

– Я швырнула в него бутылку джина – совершенно вышла из себя. Наглость такая! И нечего ухмыляться, – добавила она. – Но хоть часть квартиры уцелела? – Это было у него дома. – Прекрасно. Никогда не швыряйся собственным джином.

Что касается внешней стороны «Дэниела Мартина», он навсегда запомнится мне живущими своей жизнью диалогами, которые настолько хороши, будто написаны для сценария, столько в них английской иронии! Я их собирала со страниц романа, как Дженни Манкин охотилась за злосчастными черепками, чтобы позже облечь их в серебро. В моем случае – опубликовать на LiveLib. От меня даже люди стали отписываться, потрясенные количеством цитат.

Если же затронуть внутреннюю сторону, суть романа, то здесь я не могу быть однозначной. Как и Дэн, я иногда смотрела на происходящее от первого лица, а иногда от лица наблюдателя, который видит и судит. В романе очень много отсылок на известные литературные произведения, каждый раз, встречая знакомое имя или название, я не могла не улыбнуться, словно при нежданной-негаданной встрече со старым другом. Думаю, любители английской классической литературы поймут каждую отсылку и оценят. Тем более, в романе уделено много внимания тому, что же на самом деле такое англиканство и снобы-англичане. Особенно интересно было интересно взглянуть на англиканство глазами герра Кирнбергера.

Несмотря на опасения писателя то, что шло между диалогами, было прекрасно. Философские выкладки об истории, свободе воли, отношениях между людьми и, разумеется, описание природы. У Фаулза в этом романе очень много солнечного света – лицо Джейн светится приглушенным светом, косые лучи клонящегося к западу солнца подсвечивают луга, теплый рассеянный свет льется сквозь воздух. От каждого описания природы я получала настоящее удовольствие, но это, видимо, потому что я, как и главный герой, по-настоящему могу отдыхать только на природе.

Но не от конца романа. Увидев название предпоследней главы, я пришла к неверному выводу, решив, что Фаулз не сделает ставку на то, что Дэниел Мартин назвал бы «признаком дурного вкуса». Но автор, по-видимому, чуть слишком жалел главного героя и дал ему надежду на то, что роман одержит верх над сценарием.

– Единственное, чего я никак не могу понять, – это как я мог дважды в жизни влюбиться в такую невероятную стерву. – Вот в этом я с тобой вполне могу согласиться.

Стоп. Выключить камеру.