Kitabı oku: «А затем она исчезла», sayfa 4

9

Август 1994 года

В порыве внезапного волнения Флора схватила сестру за руку. В Тилби приехала ярмарка – самое яркое событие за весь год. Как ни удивительно, мама разрешила им туда пойти. Вечером. Самим – без нее и дяди Лео.

Множество звуков и голосов слились в единый гул, на фоне которого раздавался тяжелый стук барабанов. На обычно пустом поле вспыхивали огни аттракционов и раздавался смех. В воздухе витал сладкий аромат сахарной ваты, смешанный с запахом жареного мяса. Флора посмотрела на сестру – та выглядела растерянной: Хизер было всего четырнадцать, и ей впервые разрешили пойти вечером на ярмарку без матери. Никто не знал, что в прошлом году Флора наведалась туда, когда все уже спали. Но тогда ей хватило смелости только подойти к краю кемпинга и с безопасного расстояния понаблюдать за тем, как сверкает огнями Большое колесо, послушать грохочущую в ночи музыку…

В этом году все было по-другому. Флоре исполнилось шестнадцать, и она чувствовала себя совсем взрослой. К тому же она хотела увидеться с ним – с незнакомцем, с которым за день до этого столкнулась на центральной улице возле магазина «Гейтуэй». Именно тогда она заметила афиши, прикрепленные на фонарных столбах и заборах. Передвижная ярмарка «Смитвик» проводилась уже второй год. Это означало, что в город приедут новые люди, и она была полна предчувствий и ожиданий. Ей надоели мальчишки-одноклассники. И хотя в сентябре Флора пойдет уже в старший класс²⁰, ситуация вряд ли изменится. Все эти прыщавые недоумки либо ходили за ней по пятам, пытаясь стянуть лямку ее бюстгальтера, либо бросали вслед оскорбительные словечки, типа «лесбиянка» и «фригидная», просто потому, что она никого из них не выбрала. Балбесы собирались возле часовой башни, пили «Даймонд Уайт»²¹ и курили, стараясь выглядеть крутыми. Никто из них не казался ей привлекательным.

Она выходила с покупками из супермаркета, когда чуть не столкнулась с этим юношей. Флора сразу поняла, что он не местный: по темным волосам, которые касались воротника необычной яркой рубашки, и загорелому лицу. Ни один мальчишка в Тилби не рискнул бы выглядеть так вызывающе из боязни хоть чуть-чуть выделиться. Парень был старше ее как минимум на пару лет; когда его ярко-синие глаза встретились с ее глазами, она почувствовала, как в животе запорхали бабочки.

– Простите, не хотел, – проговорил он с неместным акцентом. Возможно, лондонским, но определенно не Уэст-Кантри²². – Чуть не отправил вас в полет… – Потом, окинув взглядом ее струящуюся черную юбку, кружевную кремовую блузку, цепочки на шее и сапоги- «мартенсы» на ногах, он дерзко присвистнул. – Беру свои слова обратно. Еще как хотел познакомиться с такой прелестной цыганочкой!

Флора покраснела, не зная, как реагировать. Она что-то пробормотала себе под нос и выскочила на улицу, когда услышала за спиной:

– Приходи завтра вечером на ярмарку. Я там работаю на аттракционе «Вальсирующие». Буду тебя ждать, цыганочка.

Всю дорогу домой Флора улыбалась; щеки пылали – от свежего ветра, наверное…

И вот теперь она здесь – на ярмарке. А где он?

Хизер напряглась и отдернула руку.

– Мне все это не очень нравится, – почти прошептала она. В общем шуме Флора с трудом смогла ее расслышать и почувствовала по отношению к сестре сильное раздражение. Она не хотела гулять по ярмарке одна, а Хизер вела себя как ребенок. Ведь мама разрешила им пойти!

Флора сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Хизер всегда была такой – застенчивой и неуверенной в себе, отвергающей все новое. Нужно было взять с собой Джесс. Та сумела бы растормошить Хизер. Ее сестра порой была слишком замкнутой, закрывалась у себя в спальне, чтобы слушать свою любимую готическую музыку²³. Флоре, как и Хизер, тоже нравилась группа «Кьюэ», но сейчас она предпочитала группу «Олл эбаут Ив»²⁴. Проблема Хизер в том, что она не готова открыться для новых ощущений. Сегодня же… Флору никогда не целовали по-настоящему; только в младших классах ее чмокнул Энди Уотерс, когда они играли в мужа и жену. И вот настало ее время…

– Ну пойдем, – умоляла Флора, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. – Будет весело! – «И там будет парень, в которого я по-настоящему влюбилась», – про себя добавила она.

– Нет, мне здесь не нравится. Тут очень шумно, – упиралась Хизер, выглядя при этом как испуганная овечка, которую ведут на заклание.

Флоре потребовалось немало времени на то, чтобы уговорить сестру пойти к «Вальсирующим». Заходящее солнце окрасило небо в розовые, оранжевые и багряные цвета, придававшие вечеру ощущение нереальности, отчего сердце Флоры забилось еще быстрее. Вокруг пульсировали танцевальные ритмы. Флора трепетала от ожидания чего-то удивительного, предстоящего ей сегодня вечером. Если б только Хизер перестала быть такой размазней! В этом, наверное, был виноват отец: в детстве он постоянно изводил их придирками и упреками. С другой стороны, его нет уже четыре года, а Хизер остается запуганной… Флора понимала, что сестре нужно избавиться от своих страхов.

– Я не пойду туда! – в ужасе воскликнула Хизер, наблюдая за тем, как бешено кружатся кабинки. – Мне будет плохо.

Флора и сама не собиралась кататься. Она пришла сюда ради того привлекательного парня, с которым она столкнулась накануне. Где же он? И тут увидела: он перескочил из одной кабинки в другую, сильно закручивая ее вокруг своей оси, чем вызвал визг пассажиров – трех девочек-подростков со слишком яркой помадой и тщательно уложенными прическами. В этот вечер юноша казался еще красивее. Флора затрепетала.

Молодой человек тоже ее заметил, широко улыбнулся и спрыгнул вниз, на ступеньки, где они стояли, к явной досаде своих поклонниц во вращающейся кабинке.

– Привет, цыганочка. Я надеялся, что ты приедешь.

Флора вспыхнула и едва смогла пробормотать приветствие. Она чувствовала на себе взгляд Хизер, но сама не решалась посмотреть на сестру – из боязни увидеть на ее лице осуждение.

– Хочешь попробовать?

Хизер отпрянула.

– Нет, спасибо. А вот и Джесс, – с облегчением воскликнула она. – Пойдем, Флора. Мама велела нам держаться вместе, помнишь?

В ту же секунду Флора почувствовала раздражение, повернулась лицом к юноше, имени которого она до сих пор не знала, и сказала:

– А я бы попробовала – если ты сам меня покатаешь.

Хизер некоторое время наблюдала, как ее сестра смеется и кокетничает с новым знакомым. Она никогда раньше не видела, чтобы Флора так себя вела. От этого ей стало не по себе, и она с отвращением отвернулась. И тут увидела Джесс с огромным куском сахарной ваты на палочке, стоявшую у колеса обозрения. Вот девочка, которой Хизер восхищалась. Джесс была храброй и прекрасно себя чувствовала в толпе, посреди всего этого шума и гама.

Флора вышла из «Вальсирующих» немного растрепанной, но веселой. Ее знакомый поддерживал ее, нежно обняв за талию. Хизер он показался смазливым, но не настолько, чтобы ее сестра так млела в его присутствии. Он определенно был намного старше Флоры и мальчиков, с которыми они общались в школе. И у него явно было что-то нехорошее на уме: зачем он повлек ее сестру куда-то прочь от «Вальсирующих»? А Флора даже не смотрит в ее сторону!

Сложив руки, Хизер загородила им дорогу и с вызовом спросила:

– Куда это вы идете?

Флора откинула через плечо свои длинные темные волосы.

– Прогуляться по ярмарке. У Дилана сейчас перерыв.

Ну конечно, именно так его и должны были звать – Дилан. Не какой-нибудь Питер, Майк или Пол, как у них в школе. О нет! Чертов Дилан.

– Мама велела держаться вместе…

Ее слова потерялись в шуме и музыке. Флора была слишком занята – смеялась над какими-то словами Дилана. Хизер смотрела, как они уходят: его рука обвилась вокруг плеч сестры, а ее – вокруг его талии.

– Кто это был? – Рядом неожиданно возникла Джесс, держа на палочке ком сладкой ваты размером с ее голову.

– Парень, с которым Флора познакомилась на аттракционе «Вальсирующие».

Джесс взяла Хизер за руку.

– Не волнуйся, она уже большая девочка, с ней все будет в порядке. Пойдем посмотрим, здесь ли Зак с друзьями. – Она откинула с лица светло-русую челку. «Неужели у нее вокруг глаз синяя подводка?» – подумала Хизер и вновь ощутила неприятное беспокойство: сначала Флора ушла с незнакомым парнем, а теперь ее лучшая подруга накрасилась и говорит о том, что нужно найти этого болвана Зака и его приятелей…

Она отвернулась и стала искать глазами Флору. Увы, сестру поглотила толпа.

– С ней все будет в порядке, – повторила Джесс, пристально глядя на Хизер. – Ты зря волнуешься. Пойдем.

Хизер попыталась улыбнуться в ответ, но внезапно на нее накатило дурное предчувствие – очень сильное; ей даже пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. Усилием воли она подавила в себе тревогу и последовала за Джесс на ярмарку.

10

Наверное, это был сон, но я все помню: тебя, ярмарку, музыку, толпу… Мне становится страшно, как в тот первый раз, и я начинаю метаться. В то же время я знаю, что не могу двигаться. Я словно нахожусь под водой, а наверху – поверхность, манящая блеском солнечных лучей, только туда никак не добраться. Я не могу вынырнуть из холодной темноты. Не могу до тебя дотянуться.

Неужели это я издала стон? Чей голос я слышу? Кто гладит меня по лбу? Моя мама? Как я хочу поговорить с ней, объяснить все… Нужно рассказать ей, что случилось и почему, пока не стало слишком поздно. Однако я не в силах пошевелиться, не в силах говорить. Так вот каково это – умирать?!

Мои мысли возвращаются к ярмарке. Больше ни о чем думать не могу. И даже в своем смутном состоянии я понимаю, что ярмарка очень важна. Что все началось именно там. Я должна запомнить: ярмарка – ключ ко всему…

11

«ВЕСТНИК БРИСТОЛЯ И СОМЕРСЕТА»

Пятница, 16 марта 2012 года

СОСЕД ВИДЕЛ ЖЕНЩИНУ С РУЖЬЕМ

Джессика Фокс

Питер Брайт стал невольным свидетелем двойного убийства, случившегося на прошлой неделе в Тилби. Он живет рядом с домом, где были застрелены Дейрдре и Клайв Уилсон, и видел, как оттуда вышла темноволосая женщина с охотничьим ружьем.

«Как будто она собиралась стрелять по птицам, – начал он свой рассказ о данном трагическом происшествии. – Я только вернулся с пробежки, когда услышал звук, похожий на выстрел, а потом шум и грохот. Я не придал этому значения, пока не пошел на улицу выносить мусор. Тут-то я и увидел эту женщину: она шла по дорожке с перекинутым через плечо ружьем. Я обратил внимание на странное выражение ее лица. А потом услышал крики жены. Обернувшись, увидел, что входная дверь дома Уилсонов распахнута, а у подножия лестницы – тело Дейрдре. Только тогда я понял, что женщина, которую я только что видел, ее застрелила».

Мистер Брайт продолжил: «Я не мог поверить в случившееся, потому что женщина была совершенно спокойна, когда вышла из дома и села в небесно-голубой автомобиль. Я обратил на него внимание, еще когда вышел на пробежку около шести часов утра. И вот теперь незнакомка садится в эту машину и направляется в сторону автопарка “Усадьба Тилби”… Надо сказать, что машину она вела крайне неуверенно».

Полиция Эйвона и Сомерсета обращается к другим возможным свидетелям трагического убийства с просьбой дать показания.

Я дописываю статью как раз вовремя, чтобы она появилась в завтрашней газете. Теперь можно и кофе попить.

Питер Брайт сильно нервничал, когда давал нам интервью. Мы с Джеком поехали к нему утром наудачу. Оказалось, что он работает дома – занимается чем-то в области программного обеспечения. Хотя он был одет в спортивный костюм и постоянно напоминал про свое увлечение бегом, мы не наблюдали никаких признаков недавних занятий спортом: весь такой свеженький, даже не вспотел… Его жена, Холли, принесла нам чай и уселась рядом с Питером, тесно к нему прижавшись и нервно теребя салфетку, на элегантном диванчике в маленькой безупречной гостиной, в которой стоял сильный запах освежителя воздуха. Несмотря на броский дизайн, коттедж смотрелся темным и неприветливым. Я еще подумала, что с Брайтов за этот дом содрали втридорога за близость пляжа и отличный вид на море. Холли тоже нервничала и сначала не хотела ничего рассказывать «под запись», но потом разговорилась:

– Это был такой ужас, когда я нашла Дейрдре Уилсон, скорчившуюся на полу в холле… Так много крови! И глаза – широко открыты и смотрят… – Холли сглотнула. – Никогда этого не забуду.

Питер нежно обнял жену и пояснил, что их дом расположен зеркально по отношению к дому Дейрдре и Клайва и они могут слышать все происходящее у них на террасе. Выстрелы тоже.

– Но разве мог я подумать, что это выстрелы, пока не увидел женщину с ружьем, покидающую их дом!.. Она вела себя так, словно ей было все равно, увидит ее кто-то или нет. Она ведь могла проникнуть в дом незамеченной, ночью. Понимаете?

Я кивнула в знак понимания, однако в голове все-таки не укладывалось, что мы говорим про Хизер. Откуда она возвращалась в шесть утра? Почему не была в это время дома, в постели с Адамом? Или не кормила завтраком сынишку? Может быть, она провела ночь где-то еще? С кем-то другим?

Стрельба произошла около 6.45 утра. Так что же она делала до этого?

– Я не понимаю, зачем кому-то понадобилось их убивать, – сказала Холли, уткнувшись в салфетку. – Мы не были близко знакомы с соседями. Дейрдре почти все время посвящала саду или прогулкам по пляжу с собакой. Несколько раз мы видели пожилых дам, приезжавших с тортами к ним в гости. Полагаю, они устраивали кофейные посиделки по линии «Женского института»… – Холли деликатно высморкалась. – Клайв держался особняком. Он также выгуливал Халка…

Заметив мое недоумение, хозяйка рассмеялась:

– Да, странное имя для собаки, похожей на плюшевого медвежонка… Думаю, они хотели дать ему какое-то мужественное имя. Было видно, что он любит эту собаку. Я иногда сталкивалась с ним по дороге в газетный киоск, куда он ходил в субботу утром за «Радио таймс»²⁵, или когда возвращался из паба, а я выносила мусор. Он всегда здоровался. Они были тихими людьми – никакого шума, громкой музыки. Они производили впечатление, – Холли грустно посмотрела на меня, – очень приятных людей.

Когда я закончила интервью, Джек пошел с Питером на улицу, чтобы сфотографировать того на фоне коттеджа Уилсонов. Дом больше не был оцеплен, о случившемся напоминали только несколько букетов цветов, оставленных у забора. Я решила подойти поближе. Занавески были задернуты, вокруг царил порядок: по всему палисаднику и между ухоженными растениями стояли фигурки садовых гномов и каменных животных. В окне гостиной красовалась наклейка «Соседский дозор»²⁶, а в углу крыльца – кованая подставка для зонтиков. Я подумала, убрали ли уже кровь в прихожей. Затем стала разглядывать букеты цветов. Большинство прилагающихся к ним посланий выцвели под дождем, хотя некоторые еще можно было прочитать: на букете поникших лилий от внучки Дейрдре, Лизы, – «Моей чудесной бабушке»; «От дам из “Женского института”» – на открытке, привязанной к увядшим персиковым розам.

Я уже собиралась уйти, когда заметила гвоздики, которые выглядели почти свежими. Присела, чтобы рассмотреть прилагающуюся к ним карточку. Большими заглавными буквами на ней было выведено: «ОТ ЭТОЙ ПУЛИ ВАМ НЕ УВЕРНУТЬСЯ».

Вот это да!

Аккуратно, чтобы никто не заметил, я вытащила открытку и спрятала ее в карман.

12. Джесс

– Ты уже показала карточку Теду? – спрашивает Джек, подкатываясь ко мне на своем стуле. – Из этого можно сделать классную историю.

– Нет пока, – отвечаю я, не отрываясь от работы. Закончив статью, основанную на интервью со свидетелем, я занимаюсь материалом о прошлом Клайва и Дейрдре. Мне не дает покоя мысль, правильно ли я поступила, прикарманив карточку. В конце концов, это вмешательство в ход расследования: если у Клайва или Дейрдре были враги, полиция должна об этом знать. А мне нельзя сейчас оступиться и сделать какой-либо неверный шаг. Только с этим условием Тед взял меня на работу.

Джек прямо-таки возбудился при виде карточки. Всю дорогу он теребил ее в руках и выдвигал разные версии, что может означать надпись. Наконец вынудил меня ответить:

– Выходит, у одного из них или у обоих были враги.

Честно говоря, я сама не могу понять, зачем решила стянуть эту карточку. Чтобы доказать, что Клайв Уилсон не был таким уж идеальным дядей, братом и сыном? Если только послание не предназначалось Дейрдре. Что вряд ли – уж слишком она выглядела милой и заботливой бабушкой. Возможно, убийца застрелил ее, потому что она случайно не вовремя вернулась домой. Ну, либо была на самом деле не такой, какой казалась…

До сих пор не могу поверить в то, что убийца – Хизер. Что-то здесь не так.

Вспоминаю вчерашний разговор с Марго, ее намек на возможную ошибку, и как Адам тут же заставил ее замолчать. Все это очень интересно и заставляет задуматься.

– А может, у Хизер был сообщник? Или кто-то заплатил ей за убийство? – никак не может успокоиться Джек.

Неистовый полет его фантазии заставляет меня рассмеяться.

– Она не профессиональный убийца. И речь идет о Тилби; нынешнее преступление – самое крупное из всех, когда-либо здесь случившихся.

«Если, конечно, не считать исчезновения Флоры», – договариваю я уже про себя.

– Ты-то откуда знаешь?

Я поворачиваюсь в кресле так, чтобы посмотреть Джеку прямо в глаза.

– Полиция наверняка обратила бы внимание на крупную сумму денег, поступившую на счет Хизер.

– А если наличными? У них есть кемпинг. Деньги приходят и уходят, можно многое скрыть… Вдруг у них крупные долги? Или ее муж в чем-то замешан?

Адам… Откуда он родом, чем занимается? Я ничего о нем не знаю, кроме того, что это угрюмый и резкий человек, к которому я по непонятной причине сразу же прониклась неприязнью. Почему-то мне кажется, что ему есть что скрывать. Как могла Хизер выбрать такого?

И все же теории Джека – абсолютно абсурдные: ну не могла Марго позволить использовать свой кемпинг как прикрытие для преступной деятельности! Но пусть пока парень пофантазирует.

– Согласись, Джесс, что статья может получиться отличная. Сегодня только четверг. И у нас есть время до обеда понедельника.

Я подавляю вздох. Джек похож на прыгающего от возбуждения щенка, да и немудрено – вероятно, это самая большая история, над которой он когда-либо работал. Ему хочется сенсации.

– И что же такое мы разузнаем?

– Вот и думай, ты ведь у нас репортер. Уж очень подозрительно все это выглядит. У Клайва явно были враги, которых ничуть не удивила его смерть.

Я поднимаю руки.

– Ладно, сдаюсь. Поговорю с Тедом, а потом посмотрим. – Бросаю взгляд на свой мобильный. Почему он молчит? Я так надеялась на звонок Марго… Вчера мне показалось, что у меня получилось наладить с ней контакт. Скорее всего, это Адам отговорил ее от разговора со мной.

Я встаю, а Джек с победной улыбкой возвращается к своему столу. Да, мистер доморощенный детектив, лучше б ты шел работать в полицию, как твой дружок.

Подхожу к «офису» Теда и жду, когда он меня заметит.

– Что у тебя? – спрашивает он, не отрывая глаз от компьютера.

Кладу карточку ему на стол и объясняю, откуда она у меня.

Тед наконец проявляет интерес – привычное выражение скепсиса на его лице сменяется любопытством.

– Ты должна отдать ее полицейским. Нельзя утаивать улики, понимаешь, Джесс?

С трудом выдерживаю его взгляд и чувствую, что краснею. Неужели он считает, что случившееся в «Трибьюн» ничему меня не научило?

– Конечно. Даже не знаю, зачем я ее взяла, – оправдываюсь я.

– Ты могла просто снять карточку на телефон. – Тед испытующе смотрит на меня. – Завези ее в Брайдвелл, только сначала сфотографируй. Хорошо? – С этими словами он подталкивает карточку ко мне и опять поворачивается к компьютеру.

Выхожу с ощущением, что я провинившаяся школьница, которой устроил разнос директор. Вернувшись за свой стол, тут же фотографирую злополучную карточку.

– Ну что? – спрашивает Джек, увидев, что я одеваюсь.

– Не надо было брать эту чертову карточку. Теперь придется везти ее в полицейский участок…

Джек ошарашенно смотрит на меня.

– Черт…

Говорю ему тихо:

– Мне нужно, чтобы Тед мне доверял.

– Он тебе доверяет.

– Ты не понимаешь…

Джек вздыхает:

– Да все я понимаю, не идиот. И прекрасно помню тот скандал в Лондоне. Трубили во всех новостях. Я сразу подумал, что ты могла быть в этом замешана.

Вот те раз… С тех пор как уехала из Лондона, я ни с кем на эту тему не говорила. Мне становится нехорошо от одной мысли о том, что Джек – мой единственный друг после Хизер – догадывается, какой я могу быть отвратительной и подлой. Не зря же он шутит, что я тверда, как сталь.

Несколько секунд смотрю на него. Как он, все зная обо мне, остается моим другом?

Джек собирается что-то сказать, но я решительно останавливаю его и кивком приглашаю следовать за мной из офиса. Кроме нас, в редакции никого нет, если не считать Сью, которая болтает по телефону. Уже выходя, мы слышим, как она говорит кому-то:

– Повторяю, он тебя не заслуживает, Сэл! Пошли ты его куда подальше.

На улице идет дождь. Одетый в модный костюм с узкими брючками, Джек ежится.

– Мне нужно возвращаться. Тед хочет, чтобы я загрузил несколько фотографий до того, как уйду сегодня вечером домой. – Он смущенно откашливается и продолжает: – Слушай, мы почти год дружим. Что бы там у тебя ни было, это не изменит моего к тебе отношения.

Неожиданно у меня на глаза наворачиваются слезы, и я дотрагиваюсь до руки Джека.

– Спасибо. Не хочешь встретиться и выпить после работы?

Он смотрит себе под ноги. А я – на его слишком короткие брючки, из-под которых выглядывают смешные желтые носки с синими птичками. На ком-то другом они смотрелись бы нелепо, но Джек выглядит модным.

– Не могу. Мы с Финном уже договорились встретиться в «Уотершед-центре»²⁷ в семь.

Мы с Финном, названым братом Джека, давно знакомы и однажды даже устроили совместные посиделки. В тот раз Джек говорил за них обоих, а если мы с Рори пытались вовлечь Финна в разговор, тот испуганно смотрел на Джека, как будто просил его о помощи. И с тех пор, сколько бы мы с Рори ни пытались повторить нашу встречу, Финн всегда находил отговорки: то он на дежурстве, то слишком устал, то заболел… Похоже, мы не очень ему понравились.

Я запахиваю пальто поплотнее – дождь усиливается, вода потоками бежит по тротуарам и стекает в сточные канавы.

– Пожалуйста, Джек, хотя бы ненадолго. Мне нужно с кем-нибудь поговорить. Давай сразу после работы. Я приду туда первой и, как только Финн появится, исчезну.

Джек внимательно на меня смотрит, а потом заговорщически подмигивает.

– Ну, давай, только по-быстренькому. Одни неприятности от тебя…