Однажды мой «таинственный старый волшебник» Воннегут, может быть, сам того не желая, дал мне потрясающий совет — и одновременно объяснил мне, как себя читать. «Ни слова не пиши, - примерно так сказал он, - кроме того, что характеризует героя или движет его вперёд». С тех пор я знаю, у него нет «проходных моментов». «Матерь Тьма» - около трёхсот страниц чистого концентрированного отчаянья. Это шпионская история, в которой главный герой до последней минуты своей жизни не уверен, на самом деле он шпион — или больной рассудок сыграл с ним ужасную шутку. «Мы как раз то, чем хотим казаться, и потому должны серьезно относиться к тому, чем хотим казаться» - заявляет он. И: «Шпионаж дает возможность каждому шпиону сходить с ума самым притягательным для него способом». Но по порядку!
Герой — важный винтик в дезинформационной машине Геббельса во Второй мировой войне, призывает к уничтожению евреев, распространяет идеалы нацизма во всём мире (ведёт радиопередачи на английском), признан одним из центральных коричневых идеологов. И — в течение всей войны работает на американскую разведку, передаёт шифрованные сообщения, делая определённые паузы во время своих фанатичных речей. Его пропаганда вдохновляла мучителей и убийц. Но, благодаря своей кристальной репутации, герой имел доступ к государственной тайне и мог сообщать своим о готовящихся ударах! Поднимается вопрос: виновен он или нет? В процессе продвижения во тьме, в которую погружено сознание героя, меня не оставляло ощущение, что я читаю «Преступление и наказание», пересаженное на немецкую почву. Герой, видимо, с самого начала стремится к тому, чтобы его нашли, судили и наказали, поэтому живёт под собственным именем, почти не скрываясь даже от соседей-евреев, переживших Холокост. Кто же он, действительно овца в волчьей шкуре? И так ли это важно, что внутри отвратительного хищника прячется маленькая дрожащая овечка, когда тот, весь кровью жертв перемазанный, бежит в руки охотников? Язык Воннегута вызывает желание снова пойти в первый класс и там остаться навсегда. «Крапптауэру было шестьдесят три года, одиннадцать лет он провел в тюрьме Атланта... тем не менее, он все еще выглядел вызывающе, по-мальчишески молодо, словно регулярно ходил к косметологу морга». Морга!
Но если бы книга была только о нравственных метаниях героя, она не стоила бы моих восхищённых слёз. Максимум, на что она могла бы рассчитывать — коньюнктурное кино с обязательным призом на Берлинале. Нет! Всё гораздо глубже, больней и разносторонней. Воннегут с невероятным ехидством пишет о возмущении Америки присутствием легендарного вдохновителя фашизма. Каждый новый репортёр стремится превзойти другого в выражениях негодовании, будто бы победителю по силе протеста обещали пряник. «В редакционной статье нью-йоркской «Пост» подчеркивалось, что полиция едва ли сможет защитить меня, так как мои враги столь многочисленны и их озлобленность столь естественна». Пинать дохлую собаку — чрезвычайно удобно, не правда ли?
Кроме того, автору не даёт покоя вопрос, как из человека разумного получается человек тоталитарного склада ума. Все ли нацисты и убийцы — безумцы? Нет, не может быть: его тесть, например, не псих. Любит искусство и красоту, заботится о семье, тем не менее — издевается над рабочими, пригнанными из Восточной Европы. Можно вспомнить об экспериментах Милгрэма. Или обратиться к Воннегуту, у него своя точка зрения: «...пример тоталитарного мышления, мышления, которое можно уподобить системе шестеренок с беспорядочно отпиленными зубьями. Такая кривозубая мыслящая машина, приводимая в движение стандартными или нестандартными внутренними побуждениями, вращается толчками, с диким бессмысленным скрежетом, как какие-то адские часы с кукушкой. Босс из ФБР ошибался, думая, что на шестернях в голове Джонса нет зубьев. – Вы законченный псих, – сказал он. Джонс не был законченным психом. Самое страшное в классическом тоталитарном мышлении то, что каждая из таких шестеренок, сколько бы зубьев у нее ни было спилено, имеет участки с целыми зубьями, которые точно отлажены и безупречно обработаны... Вот почему мой тесть мог совмещать безразличие к рабыням и любовь к голубой вазе». Это многое объясняет. Например, как в голове уже у моего соседа уживается стыд перед свастикой на школьном аусвайсе — и высказанное вслух желание, чтобы его не лечил арабский врач. Тьма, по-видимому, не отступает.
Всё, что каждый из нас может сделать, это - стараться по возможности держаться на светлой стороне. Ненависть не осветит её ещё ярче. «Есть достаточно много причин для борьбы, но нет причин безгранично ненавидеть, воображая, будто сам Господь Бог разделяет такую ненависть. Что есть зло? Это та большая часть каждого из нас, которая жаждет ненавидеть без предела, ненавидеть с Божьего благословения. Это та часть каждого из нас, которая находит любое уродство таким привлекательным. Это та часть слабоумного, которая с радостью унижает, причиняет страдания и развязывает войны». Именно так.
«Матерь Тьма» kitabının incelemeleri, sayfa 6