Kitabı oku: «Яркие огни», sayfa 23

Денис

Я скучал. Скучал по нему, как никогда. Наверное, именно в этот момент я окончательно осознал, что жизнь намного сложнее, чем мы представляли себе немного раньше. Нет, она не жестокая, просто полна событий и моментов, на которые мы никак не можем повилять. Переезд лучшего друга и был одним из таких моментов.

Однажды жизнь столкнула меня с мальчишкой, который, казалось, видит мир не таким, каким видят его остальные: он верил в свои цели, невозможное казалось ему достижимым, а проблемы решаемы, несмотря на то, что временами они казались катастрофическими. Фанат группы «Queen», безбашенный мечтатель, парень, обладающий внутренним ярким огнём, казалось, в какой-то момент сделал неосуществимое – научил меня не бежать от своих проблем.

Данька всегда был рядом: было мне хорошо, или я сходил с ума от страданий – не важно – он никогда не бросал меня, даже когда я вёл себя, как последний идиот. Он научил меня не сдаваться, идти до конца и не бояться того, что ещё не произошло. Он сам, находясь на гране гибели, вытаскивал меня из бездны, в которую, чаще всего, я сам себя сбрасывал.

Сила. Я всё время поражался тому, какой внутренней силой обладает этот человек. Как у него хватает терпения, воли и мужества не давать себе упасть на колени перед судьбой? Хотел бы я у него поучиться. Да я так и сделал. Пускай это заняло несколько лет, пускай я не сразу понял, что это и был ключ к спасению, но сейчас я стараюсь не отступать от того, что так долго доходило до меня.

Вот уже практически неделю я, мама и близнецы живём в недорогой гостинице на окраине города. Не курорт, конечно, но всем необходимым мы обладали: кроватями, душевой, едой. Я старался работать сверхурочно – устроился официантом в один городской ресторан, где мне платили неплохие деньги. По крайней мере, на содержание себя и семьи мне хватало. У меня не было совершенно никакого опыта работы в принципе, не считая, конечно, продажу картин на набережной в курортный сезон. Мне взяли только потому что я, по мнению молоденькой девушки, которая занимала место администратора, обладаю «симпатичной мордашкой». Не думал, что именно генетика позволит мне устроиться на работу. Но, тем не менее, я рад, что начал самостоятельно предпринимать первые шаги. Это было очень непривычно, немного странно, но такова жизнь – в ней важна самостоятельность и умение принимать решения.

Из-за плотного графика я так и не успел встретиться с Данькой. Мне очень хотелось увидеть его перед отъездом, поговорить, повспоминать былые времена, услышать, что именно он скажет мне напоследок. Он уедет через несколько дней, и только перед тем, как лучший друг сядет в машину, у меня останется всего лишь полчаса на наш финальный разговор. Хотя…я драматизирую. Данька же не на «Тот Свет» отправляется, и мы обязательно ещё увидимся.

Но я всё равно скучал.

– Денис! – из раздумий меня вытащил голос администратора Маши. Девушка подозрительно посматривала на меня. – Обслужи, пожалуйста, третий столик.

На часах было девять утра, и это был наш первый гость на сегодня. Я взял телефон, открыл вкладку с заметками, схватил меню и подошёл к какому-то молодому человеку, вылепив на своём сонном лице доброжелательную улыбку.

– Доброе утро! – я раскрыл меню и положил его на стол перед гостем, даже не взглянув на посетителя. – Меня зовут Денис, сегодня…

И тут я поднял глаза.

Даня. За столиком сидит Даня!

Друг смотрел на меня с улыбкой, ясными голубыми глазами, а я так и не смог сделать даже пары элементарных движений. Я не верил, что передо мной он.

Даня опустил глаза, взглянул на меню, а потом спросил:

– У вас есть холодный американо? На улице сегодня очень жарко.

И я расплылся в улыбке. Данька встал из-за стола и прижал меня к себе.

– Вот же, чертяка! – выпалил я, стискивая его в объятиях. – Хоть бы сказал, что вернулся.

– Я решил, что такой способ напомнить о себе гораздо лучше, чем звонок или SMS, – он отстранился, но не опустил руки с моих плеч. – Хотел лично встретиться перед тем, как уеду. Во сколько ты заканчиваешь? У меня на тебя сегодня большие планы.

Его хитрый взгляд говорил только об одном – нас ожидает душевное завершение этого дня.

Мы с Данькой решили отправить в одно место, о котором знали только мы вдвоём. Ветхий заброшенный домик стоял в зарослях сухой травы на одном из диких пляжей. Именно с этих уже покосившихся стен и старенького фасада начался творческий путь друга. Этот домик когда-то принадлежал его дедушке, который и привил внуку любовь к музыке. Именно здесь некогда маленький Даня впервые взял в руки гитару, здесь он понял, в чём заключается смысл его жизни, именно здесь он отыскал свой яркий огонь…

Мы нечасто бывали здесь в последнее время. После смерти хозяина дома, здание обветшало и пришло в негодность. Проще говоря, постройка находилась в аварийном состоянии: пол прогнил, окна заколочены. И всё, что нам оставалось – сидеть на ветхом крылечке и наслаждаться морскими просторами.

Моя смена закончилась в три часа дня. Мы с Данькой встретились у магазина, набрали всякой разной еды и прыгнули в автобус, который довёз нас до окраины города. Сами не знаем, почему мы решили провести время именно там. Наверное, дело было в самом значении этого места – друг приходил сюда каждый раз, когда ему нужно было подумать над какими-то серьёзными вещами, принять сложное решение или просто разгрузить голову. Неужели меня ждёт серьёзный разговор? Или…последний?

– Боже, как же я скучал по свободе! – Данька отпил из бутылки сладкой газировки. – Я как будто из тюрьмы вышел.

– Да уж. Нелегко тебе было на нарах.

Друг улыбнулся и отпил ещё глоток.

Повисло молчание, но я не переставал наблюдать за ним. Я понимал, что наша встреча – не просто возможность увидеться и поболтать по душам, повспоминать былые денёчки, а нечто большее. Я знал, что это, по сути, наш крайний разговор, и мне было интересно, что же он всё-таки скажет мне напоследок.

– Слышал, ты ушёл из дома. Это правда? – Данька пытливо уставился на меня.

Интересно, кто ему болтнул? Наверняка Стас. У того рот никогда не закрывается.

Я покачал головой. Мне нечего было скрывать от названого брата.

– Отец перешёл все границы. Вот теперь и расхлёбываю, – я откусил большой кусок от бутерброда.

– И…что ты теперь…

– Планирую делать? – я взглянул на Даньку, угадывая его вопрос наперёд. – Пока лето, я работаю, пытаюсь содержать маму и близнецов, а там…посмотрим.

Снова повисло молчание. Друг явно обдумывал мои слова.

– Дэн, помирись с отцом, – произнёс он после недолгой паузы. – Помирись, пока ещё не поздно.

Я чуть не поперхнулся. Помириться? Первым? И это после того, какие слова он наговорил мне и маме?

– Тебя там на твоих нарах ничем тяжёлым не приложили? – я уставился на парня. – Мы сейчас говорим о моём отце – о человеке, который всячески препятствовал нашей дружбе, если ты помнишь.

И тут Данька улыбнулся. Теперь я вообще ничего не понимаю.

– Дэн, понимаешь, пока я был в детском доме, я познакомился с очень многими людьми. Дети, оказавшиеся там по разным причинам, кое-чему меня научили, – он посмотрел на меня серьёзным взглядом, – жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на ссоры и обиды. Да, признаем, твой отец далеко не подарок, но он всё-таки твой отец, Дэн. Да, он не понимает некоторые твои решения, может злиться, но это не значит, что он тебя не любит. Любит. Я это точно знаю. И тебе стоит один раз поступиться своей гордостью, чтобы самому потом не тащить всё это за собой. Обиды имеют последствия, я это знаю не понаслышке, – Данька посмотрел куда-то перед собой серьёзным взглядом. Я видел, насколько тяжело ему давались эти слова. – Может, после того, как вы с ним серьёзно поговорите, он изменит своё отношение к тебе? Перестанет относиться как к ребёнку?

Я внимательно слушал его. Проблемы друга, по большей части, были намного серьёзнее, чем мои, и я это прекрасно осознавал. Раньше я бы отмахнулся от всего этого, просто бы не стал париться, чётко дав понять, что мои проблемы – исключительно моё дело. Но эти действия не прибавляли мне серьёзности, напротив – они очередной раз доказывали мою несамостоятельность и обнажали страх перед жизнью. Был смысл сейчас послушать друга, услышать его мнение и узнать, что парень, переживший столько горя в своей жизни, всё же скажет мне. Поступиться гордостью, характером, чтобы принять верное решение уже не кажется мне таким безрассудным поступком.

Я неловко опустил глаза в песок.

– Думаешь, мне стоит попробовать?

– А чего тебе бояться? – друг взглянул на меня, и от его взгляда мне стало как-то совестно. Кажется, только я один из нашей компании всё ещё не вырос. – Последствий? Так нужно уметь нести за них ответственность, – Данька открыл вторую бутылку газировки. – Знаешь, в чём твоя проблема? Ты боишься не справиться, боишься, что после совершённых ошибок останешься совсем один, – он пристально посмотрел на меня. – Но ты не один, Дэн. Ты никогда не будешь один.

И тут я улыбнулся – улыбнулся так, что снова опустил глаза вниз.

– И что же тебя так развеселило? – голос друга прозвучал удивлённо.

Я покачал головой.

– Нет, ничего. Просто…Лина мне постоянно так же говорит. Постоянно талдычит, что я не один.

Я поднял глаза на Даньку, и заметил, что он тоже расплылся в улыбке.

– Да, – протянул он, – это на неё похоже.

Мне всегда было интересно, какие эмоции испытывает Даня, думая о Лине. Я знал, что между ними нет ничего, кроме дружбы, но я до сих пор задаюсь вопросом, почему же девушка выбрала всё-таки меня, и это несмотря на то, что наши отношения сначала совершенно не заладились. Во всяком случаи, я был спокоен, ведь у меня не было никаких поводов для ревности. Я доверял им обоим. Беспрекословно.

– Она скучает по тебе, – тихо произнёс я. – Очень переживала, когда тебя забрали. По сути…это Лина тебя вытащила оттуда, её упорство дало основной результат.

– Но не без вашей помощи, – Данька посмотрел мне в глаза. – Правда же?

Это, скорее, был риторический вопрос, ведь друг прекрасно понимал, что мы нашли его дядю общими усилиями. Но, в одном я всё же был прав – Лина приложила к этому руку больше, чем все остальные. Это факт. После того, как она узнала правду о Даньке, она хотела, чтобы у него началась совершенно другая жизнь, и, как мне казалось, подруге совершенно не важна была цена этого шага. Она прощалась с другом, ребята прощались с хорошим приятелем, я прощался с братом…

Я перевёл взгляд на Даньку и почувствовал, как в горле встал ком. Давненько у меня такого не было. Не похоже на меня. В последнее время мне стало казаться, что внутри я стал мягче и…сентиментальнее, что ли.

– Брат, мне будет тебя очень не хватать, – признался я и улыбнулся. – Но будет лучше, если ты, наконец-то, вырвешься из этого города и начнёшь новую жизнь, – я опустил глаза на свою бутылку лимонада. – Знаешь, когда мы с Линой привезли тебя в больницу, я очень жалел о том, что не нашлось другого способа разрулить эту ситуацию, но теперь, – я снова перевёл на него глаза, – я могу сказать, что рад тому, что тогда не послушал тебя.

Данька усмехнулся.

– Напомни мне хоть один случай, когда ты меня послушал?

Настал моя очередь смеяться. Да, здесь он оказался прав.

– На самом деле, – продолжил друг, – я не представляю, как буду там без вас. Это наилучший конец всей этой истории, но знать, что вас не будет рядом…

– Не торопись прощаться с нами, – остановил я его. – Думаешь, мы так просто отстанем от тебя? И не надейся! Лично от меня ты не скоро избавишься.

Прозвучало так, будто я поставил друга перед фактом. От части, так оно и было. Несмотря на то, что он скоро уедет, я не собирался расставаться с Данькой. Мы пережили вместе слишком многое, чтобы расстояние уничтожило нашу дружбу. Будет нелегко, будет больно, но если связь с человеком настоящая, то никакие километры никогда её не разорвут. Со временем мы повзрослеем, заведём новых друзей, а потом и собственные семьи, но человек, которого я столько лет считаю братом, для меня никогда не останется в прошлом.

Мы смотрели на закат, и, кажется, в этот момент думали об одном и том же.

– Фух, – протянул я, опуская голову вниз, – лимонада мне не хватило. Я бы чего покрепче выпил.

Данька рассмеялся.

– Сам перед Линой потом оправдываться будешь.

– Ага, разбежался! С тебя она тоже спросит, – я поднял глаза. – В итоге нам влетит обоим.

– А, если мы не придём? Останемся на пляже и устроим мне достойные проводы прямо здесь?

Я скептически посмотрел на друга.

– Тогда нам не просто влетит – нас четвертуют. А мне, знаешь ли, мои части тела ещё нужны.

– Скажу Лине, чтобы оставила тебе правую руку, а то картины неудобно будет рисовать.

– Спасибо за щедрость!

И тут мы просто заржали. Искренне. От души. Так, как не делали этого уже очень давно. Мне всегда было комфортно в обществе Даньки, и я рад, что спустя много лет ничего не изменилось.

– Ну, – я приподнял почти пустую бутылку лимонада, – за нас, брат?

Данька тоже приподнял бутылку вверх и улыбнулся.

– За нас, брат.

И мы чокнулись прозрачным стеклом.

Я сидел на ступеньках, которые вели на второй этаж. Пустой дом, звенящая тишина и длинные мрачные коридоры – вот что осталось от когда-то живого и наполненного жизнью дома. И когда всё успело докатиться до такого? В какой именно момент всё пошло не так? И почему я не смог остановить всё это намного раньше?

Я всё ещё надеялся на последний шанс. Он был мне просто необходим. Данька прав – мне нужно поговорить с отцом. И речь идёт не о скандале, не о том, как бы принизить его и надавить на больные места. Я хотел только одного – наконец-то поставить точку в семейных разногласиях и постараться начать всё с чистого листа.

Мои конфликты с отцом затянулись надолго. Из-за наших стычек мы даже не заметили, как всё это время страдали дорогие нам люди: как мама терпела наши с папой ссоры, как Тёма и Алиса тихо мучились из-за этого. Всё! Хватит! Я должен прекратить этот кошмар.

Дело было не только в наших отношениях с отцом и в нашей семье – какая-то часть этой истории касалась и моего будущего. Я понимаю, что отец переживает из-за моей жизни, хочет обеспечить мне и младшим детям достойное существование, но он так и не понял, это – моя жизнь, и я сам должен решать, чем мне заниматься и каким путём идти.

Я посмотрел на часы. Полдевятого. Опаздывает. Я сбросил это на вечерние пробки, надеясь, что отец не передумал встречаться со мной.

И тут щёлкнул замок. Я вскочил с места, будто готовился вот-вот отражать нападение извне, осталась нервная привычка. Включился свет, и внутрь вошёл отец. Он бросил на меня усталый взгляд, замер на несколько секунд и снял пиджак.

– Здравствуй, сын, – сухо поздоровался он. – Я тебя внимательно слушаю.

Прямо с ходу начал. Нехорошо.

– Ты же не думаешь, что наш разговор пройдёт здесь? – я даже удивился подобной несерьёзности со стороны такого человека, как мой отец. – Я приготовил ужин, пойдём на кухню.

– Ты что?

Я не стал повторять дважды – развернулся и направился к столу. Я слышал, как отец зашёл в ванную на первом этаже, пока я раскладывал всё на столе. Ужин получился нехитрым: запечённая форель в духовке с лимоном и специями. Простой рецепт, но очень вкусный, который так сильно любит мама. Я часто наблюдал за тем, как приглашённый повар готовил это блюдо. В своё время профессионал раскрыл мне несколько секретов, которые делают рыбу более нежной и сочной. Надеюсь, я не напортачил.

Отец вышел из ванной, вытирая руки полотенцем.

– Ничего себе! – произнёс он и, кажется, еле заметно улыбнулся.

Он смотрел на меня с подозрением, но не с презрением или разочарованием. Я заметил в его глазах каплю удивления и непонимания того, что происходит. Я не собирался выбивать его из стойкой колеи, потому что хотел показать немного другую сторону этой реальности. Данька и Лина были правы – я просто должен поговорить с ним, но уже не как эгоистичный мальчик, а как понимающий мудрый парень, который ищет решение не только для одного человека, а для всех, кто ему дорог. И отец был мне дорог, я знал, что люблю его.

– Садись, – я указал рукой на стул.

С какой-то мнимой осторожностью отец присел на своё место и осмотрел стол.

– Ты, – он указал пальцем на рыбу, – правда, сам это приготовил?

Я чуть улыбнулся и кивнул головой, сев напротив него.

– С чего вдруг такая щедрость? – родитель стал разбирать рыбу. – Не похоже на тебя.

– Может, – я не стал реагировать за его колкие слова.

Какое-то время мы ужинали молча. Рыба удалась на славу, чему я был несказанно рад. Это моё первое серьёзное блюдо, и то, что я не облажался, стало для меня самого настоящим сюрпризом. А ведь я очень боялся переборщить с солью!

Всё это время я поглядывал на отца, но он просто наслаждался ужином и не поднимал на меня глаза.

– Как там мама и дети? – неожиданно спросил он, всё также глядя в тарелку.

Так вот оно что! Ему непросто так же, как и мне. В этот момент мне показалось, что теперь мы с отцом находимся на равных.

– Э-э-э, мама трудится над новой пьесой, а детей мы вчера отправили на две недели к её сестре.

Отец покачал головой, мол, понял.

– Мама больше не пьёт?

– Нет, – Слава Богу, – пришлось пресечь это на корню. Хорошо, что она сама всё прекрасно поняла.

Я надеялся, что эти слова вызовут у отца хоть какие-то эмоции, и именно в этот момент он впервые за этот вечер задержал на мне взгляд. Мы долго смотрели друг другу в глаза, но молчали.

Отец прокашлялся.

– Тебе…нужна помощь? Ну, в финансовом плане или…

– Нет. Я устроился на работу.

Этот взгляд я запомню надолго. Отец был удивлён. Очень удивлён.

– Правда? – спросил он с подозрением. – Куда?

– Официантом в ресторан. Пока что платят немного, но нам хватает.

Наша беседа протекала в странном русле: с одной стороны, мы не кричали друг на друга, не конфликтовали и не пытались вывести друг друга на эмоции, а с другой – так и не могли найти подходящих слов, чтобы поговорить на более серьёзные темы, чем деньги или работа. Ведь, речь шла о сохранении нашей семьи, в конце концов.

– Я…рад, что ты решил взять ответственность, – продолжил отец мягким голосом. – Это достойно похвалы.

Я аж чуть не поперхнулся от таких слов. Давненько я не слышал от родителя такого.

Снова повисло молчание, но продлилось оно недолго.

– Сын, возвращайтесь домой, – отец поднял на меня грустный взгляд. – Я…понял, что переборщил, когда так грубо разговаривал с тобой и мамой. У меня далеко не ангельский характер, я могу кричать и злиться, но это не значит, что вы для меня пустое место, – я видел, что ему тяжело давались эти слова, но был несказанно рад, что они наконец-то прозвучали. – У меня никогда не было цели держать вас всех на коротком поводке, я просто хотел обеспечить достойную жизнь своей семье, – всё это время он не сводил с меня взгляда. – Я понимаю, что тебе и маме необходимо время, чтобы подумать над моим предложением, но всё же, я вас жду. И я…я признаю, что поступал неправильно. Прости.

Либо я сошёл с ума, либо в глазах отца я увидел застывшие слёзы. Человек, который славится своим нравом, своим сложным характером и прямолинейностью, признал свои ошибки и просит за них прощения? Отец, ты ли это?

Я принял его слова, но отрицательно покачал головой. Я должен был убедиться окончательно. И сам высказаться.

– А какой в этом смысл, пап? – спросил я. – Смысл лично мне возвращаться туда, где меня не принимают?

Он непонимающе посмотрел на меня.

– Не совсем понимаю тебя, сын?

– А то, что ты уже давно решил за меня, кем я стану в будущем. Ты уже говоришь о том, что когда-то передашь мне борозды правления своей компании, и совершенно не хочешь слышать того, что я не хочу этим заниматься, – я откинулся на спинку стула и скрестил руки. – Да, может, я веду себя, как последний эгоист, не понимающий того, какой шанс ему выпадает, но я всю жизнь грезил о другом – о творчестве. Кто сказал, что я не смогу вести бизнес в этом направлении? Почему ты так яро отрицаешь то, что я люблю? – говорить становилось всё тяжелее. – Ты всё время считал, что это лишь ребячество, очередной способ позлить тебя, потрепать нервы. Но ты никогда даже предположить не мог того, что я вижу в искусстве смысл своей жизни. Я хочу поступить на архитектурное отделение! – выдал я. – Это было моей мечтой с класса шестого, а она для тебя не имеет абсолютно никакого значения, – я нагнулся вперёд. – Так почему я должен возвращаться туда, где меня ни во что не ставят? Почему я должен это делать?

Мы вели бой одними взглядами, все слова уже были сказаны. Мои колени тряслись под столом, сердце колотилось, как во время катания на экстремальном аттракционе. Я выжидал – выжидал хоть какой-нибудь реакции, не торопя события.

Отец долго смотрел на меня. По его взгляду было видно, что он удивлён такому признанию, которое всё-таки смог услышать. Впервые в жизни он не отрицал моих слов, не отмахивался от них рукой, не вздыхал так, что хотелось закричать от бессилия. Он просто переваривал всю эту информацию. Но в верном ли ключе?

Отец опустил глаза и облокотился на спинку стула.

– Денис, послушай меня, пожалуйста, – начал он. – Я никогда не считал твоё увлечение искусством чем-то нелепым и уж тем более бессмысленным. Может, ты мне не поверишь, но я видел твои работы, – отец взглянул мне в глаза, – и ты даже представить себе не можешь, какое я тогда испытал удивление и восторг от того, что мой сын настолько талантливый человек.

Вся моя стойкость и невозмутимость испарилась в тот же момент. Что? Я не ослышался? Неужели он говорит правду? Тогда… Тогда, почему всё зашло так далеко?

– Вижу, что тебя это удивило, – продолжил он, – но это всё чистая правда. Я относился так строго к твоему хобби, потому что боялся, что ты захочешь связать с этим жизнь в профессиональной сфере. Ну, сколько получают художники? Копейки! А я предлагаю тебе обеспеченное будущее.

– Отец, кто тебе сказал, что я собираюсь быть именно художником? – я не смог сдержаться. – Я хочу стать архитектором и в будущем открыть своё бюро, развить свой собственный бизнес. Я же не совсем идиот, чтобы витать в облаках и представлять свою обеспеченную жизнь в роли никому не известного художника. Но мне нужно начать с чего-то, чтобы я смог осуществить задуманное. Именно поэтому я хочу учиться искусству, чтобы потом строить огромные планы на жизнь, – я перевёл дух. – Я не прошу у тебя финансовой помощи, не прошу воспользоваться своими знакомствами, потому что хочу от тебя только одного – принятия и поддержки.

Отец долго смотрел на меня, а я почему-то подумал о том, что остывшая рыба уже не будет такой вкусной. Боже, что твориться в моей голове?!

– Я понял тебя, Денис, – отец протёр уставшие глаза. – Возвращайтесь с мамой и детьми домой. До конца лета мы с тобой решим вопрос по поводу твоего поступления на архитектурный. Я знаю людей, который могут помочь тебе подготовиться к вступительным экзаменам. Думаю, оставшегося года хватит.

Я вытаращил на него глаза.

– Что? – прошептал я.

– Знаешь, только сейчас я увидел, что ты настроен серьёзно. Я тоже не зверь, всё понимаю. Если твои планы на будущее такие чёткие и серьёзные, то я не буду препятствовать, помогу тебе всем, чем смогу, – он слегка улыбнулся. – Мне нравится, что ты начинаешь взрослеть и принимать самостоятельные решения. Впервые вижу, что ты настроен на что-то так серьёзно. Этому я и хотел всегда тебя научить.

Я был в шоке. Нет, я вообще не верил в происходящее со мной! Неужели, отец наконец-то меня услышал? Дрожь в коленях усилилась, сердце не могло унять бешеного темпа.

– Я…я…

– Оставим продолжение этого разговора на потом, – отец посмотрел на наручные часы. – Уже поздно. Мама тебя потеряет. Я вызову машину, тебя довезут до нужного места.

– Нет, не нужно. Я пройдусь немного.

– Уверен? – отец скептически посмотрел на меня.

Я лишь кивнул головой.

На ватных ногах я вышел из кухни и направился в сторону холла. Отец молча наблюдал за тем, как я натягиваю кроссовки.

– Кстати, спасибо за ужин, – произнёс он. – Было вкусно.

– Тебе спасибо, – спешно сказал я, встав напротив отца.

– За что?

– За то, что всё-таки услышал меня.

И тут он улыбнулся – так искренне, так любяще, что аж сердце сжалось. Я уже и забыл, каково это – видеть его улыбку и блеск в глазах.

Он по-отечески потрепал меня по плечу, и на этом мы разошлись.

Мне пришлось идти через весь город, и всё это время меня не покидало ощущение искреннего счастья. Наконец-то эта ситуация сдвинулась с мёртвой точки и начала двигаться к чему-то конкретному. Я улыбался – шёл по городу и улыбался, как идиот, оставив позади себя огромный балласт длиною в несколько лет. И, когда внезапно набежал дождь, я не стал бежать под ближайшую крышу, а всё также направлялся в сторону отеля, наслаждаясь каждой минутой, проведённой в состоянии странной эйфории. Капли дождя стекали по моему лицу, мокрая одежда прилипла к коже, но так легко и комфортно, как в этот момент, мне ещё никогда в жизни не было. Теперь я понял, что значит испытывать искреннее счастье – это, когда ты понимаешь, что все риски, все испытания и попытки исправить ненавистное положение оправдали все ожидания.