Kitabı oku: «Воровка снов», sayfa 2
Роберту снилась высокая отвесная скала, о подножие которой яростно бились морские волны. Густая пена шипела на поверхности прибрежных камней, оставляя воздушную пленку на мокром песке. Точно маленький прозрачный парус, что вздымался от сильных порывов ветра, а после лопался, исчезая из вида, эта тонкая пленка рождалась и умирала тут же, на песке.
Роберт видел, как он стоит на вершине могучей скалы с распростертыми руками, словно пытаясь уловить холодный ветер в свои объятия. Он чувствовал кожей приятную прохладу водяных брызг, ощущал соленый привкус морской воды на обветренных губах. Его черные кудри развевались на этом ветру, точно флаг. Он был абсолютно свободен. Жив. Бессмертен.
Алиса следила за каждым его вдохом и выдохом, за тем, как поднимаются его ребра, вбирая в себя воздух, а затем опускаются, высвобождая его из грудной клетки.
Она отчетливо видела теперь, что этот человек бывает по-настоящему свободен лишь в своих снах. Редкие моменты искренней радости и внутреннего покоя наступали, когда он засыпал, и его сознание высвобождалось из цепей железной логики и упорядоченного движения мыслей.
Алиса теперь находилась в полнейшем замешательстве. С одной стороны, она знала, что по законам ее мира, исходя из принципов того ремесла, которым она занималась, она должна была освободить плененное сновидение, забрать его с собой, украсть его. С другой стороны, к чувству долга прибавилось теперь глубокое сочувствие и сопереживание одинокому человеку, что мирно спал и видел свой заветный сон.
И впервые в своей жизни она абсолютно не понимала, как ей следует поступить…
***
Дорогой читатель, если тебе хотя бы раз в жизни приходилось видеть сны, то ты, конечно же, знаешь, что время во снах протекает совершенно по другим законам, оно деформируется, то замедляется, то вдруг ускоряется, одним словом, ведет себя совсем не так, как в материальном, привычном нам мире. Ты можешь думать, что проспал целую вечность, а на самом деле прошло не более пятнадцати минут. И наоборот, тебе порою кажется, что ты задремал ненадолго, а просыпаясь, понимаешь, что прошла целая ночь…
Поэтому неизвестно, как долго еще простояла бы Алиса на той скале, одолеваемая своей совестью и чувством долга, если бы она не заметила, что Роберт начал медленно просыпаться.
***
Его сознание потихоньку начинало выходить из того блаженного затуманенного состояния, когда оно еще находится во власти Морфея, убаюканное, томное и тяжелое, оно качается на волнах на границе двух миров, словно младенец в своей люльке.
В этот момент его мозг излучал особые электромагнитные сигналы. Если подходить к вопросу с точки зрения науки, то подобному блаженному состоянию соответствует диапазон гамма-волн нашей мозговой активности. Находясь на этой частоте, наш мозг способен на невероятные открытия, творческие порывы и воображение. Его креативная способность увеличивается в разы.
Переходя на более высокую частоту, наш мозг начинает принимать сигналы на дельта-волнах. Это похоже на очень глубокий сон без зрительных образов, лишенный всяких сновидений, именно он способствует отдыху и восстановлению всего организма. В этот момент все наше тело максимально расслаблено и спокойно.
Вслед за дельта-волнами мы переходим в тета-диапазон, балансируем на волнах этой частоты, словно в гипнотическом трансе; в этот момент наш мозг находится в глубоком медитативном состоянии, когда он способен излечить себя от любой болезни и дать команду другим клеткам в нашем теле на выздоровление или наоборот, на ухудшение самочувствия. Этот сигнал высвобождает огромный потенциал энергии, которая определяет дальнейшее развитие событий нашей жизни после пробуждения.
Далее, поднимаясь все выше в спектре волн мозговой активности, наш мозг оказывается на уровне альфа-частоты. На этих волнах мы переходим в состояние спокойного бодрствования, при этом левое и правое полушария головного мозга синхронизируются и работают слаженно. Это похоже на некий пограничный пост между двумя мирами- полным бодрствованием и спокойным расслабленным состоянием наблюдателя.
Наконец, завершая свое пробуждение и полностью возвращаясь к своему привычному состоянию, наш мозг переходит к диапазону бета-волн. Каждому из нас это состояние хорошо знакомо. С его приходом в голове начинает роиться куча мыслей, мы спешим навстречу новому дню и не замечаем, как вновь оказываемся в круговороте проблем, забот и переживаний.
Именно такой ряд последовательных фазовых изменений в сознании наблюдала Алиса, находясь у Роберта во сне. Переход от одного состояния в другое происходил неуловимо быстро, по крайней мере, во сне его скорость вырастала в несколько раз и ощущалась более явно, нежели в материальном мире. Из-за этого Алиса была вынуждена поспешно принять решение, которое ей совсем не хотелось принимать.
В тот момент, когда сознание Роберта уже было готово ворваться в привычную ему реальность четко расписанной жизни, Алиса украла его сон, мягко коснувшись ладонью напряженного лба. И почти мгновенно прямо тут, в точке меж двух его бровей, образовался волнообразный изгиб, и его высокий лоб был поражен первой глубокой морщиной…
***
Роберт почувствовал резкий толчок откуда-то изнутри, словно его тело выбросило волной на морской берег. Он моментально открыл глаза и очутился в своей постели, растерянный и опустошенный…
Он проснулся с ноющей болью в голове и острым ощущением нехватки чего-то очень важного, настолько важного, что без этого просто не было смысла просыпаться. Нечто большое и значительное теперь ускользнуло от него, как ускользает резвый солнечный зайчик, весело пляшущий по стенам, будто хвастающий своей свободой.
Поднявшись с постели, Роберт подошел к зеркалу, что висело на стене его спальни. В отражении он увидел искаженное от страха лицо человека, который за одну ночь успел постареть на пятнадцать лет. Глубокая морщина предательской складкой легла на высоком лбу, расчертив его лицо пополам. «Теперь я старик-подумал он- преисполненный сожалений и одинокий, обворованный и бесприютный, упустивший свой единственный шанс на недолговечное, призрачное счастье».
«Тошнота подступает к горлу. Хочется выплеснуть эту горечь и обиду, что прожигают мне все внутренности… Хочется плеснуть ледяной печалью и тоской прямо в лицо незнакомца, что глядит на меня в отражении. Я хочу закричать, чтобы только меня услышали… Но здесь нет никого. И никто не придет больше. Мои слова повисли где-то в пустоте, под потолком этой комнаты и не желают выйти наружу… Они стучат маленькими тупыми молоточками где-то внутри моего черепа, как метроном, отмеряющий такт, как часовые стрелки, что неумолимо стремятся совершить круг. Мои демоны хохочут надо мной, закинув свои головы вверх… Разбит. Подавлен. Ограблен. Осмеян. Абсолютно беспомощен и жалок самому себе. Меня тошнит… Черт!» …
***
Обратный путь Алисы пролегал через бесконечные рыжие пески невиданных пустынь с их волнообразными дюнами и песчаными бурями. Ее дух пролетал над уходящими вдаль длинными караванами, что стройной вереницей тянулись за горизонт. Палящее солнце и зной не тревожили ее. Не смыкая глаз, она парила над этой прекрасной пустотой, сквозь пространство и время, и ее тело было насквозь пронизано золотыми сотами теплого медового света… Она бережно несла украденный сон, спрятав его у себя в груди…
Пересекая этот невиданный безграничный мир тоннелями черных дыр, через миллиарды других галактик, сквозь абсолютный вакуум и хаотичную сутолоку микрочастиц, она на мгновение распрощалась со своим физическим телом и вновь слилась с потоком Вселенной… Спустя еще мгновение ее полет был окончен. Она очутилась у себя дома.
Сбросив сверкающую мантию, Алиса ступила босыми ногами по деревянному полу своей спальни, в которой теперь воцарился полумрак. Густые сумерки вошли в опустевшую комнату, мгновенно заполнив собою пространство. Сквозь распахнутое окно мягко струился прохладный летний вечер…
Несмотря на кажущееся спокойствие и внешнюю уверенность, Алиса переживала целую бурю эмоций внутри. В ее сердце шли жестокие кровопролитные войны, настоящее противостояние голосам разума и здравого смысла. Она металась, как блуждающий огонек в непроглядной тьме зимней ночи. Как маятник, что колеблется от одной стороны в противоположную, причем, чем сильнее ты его раскачиваешь, тем больше становится его отдача.
Алиса пыталась утешить себя мыслью о том, что просто не могла поступить иначе. Она твердо помнила законы своего мира, которые не позволяли Хранителям снов (кем она являлась с рождения) отдавать сновидения под власть человеческого разума. Согласно этим законам, сон должен был свободно странствовать от одного человека к другому, наполняя и обогащая тот мир, из которого он явился в ярких зрительных образах.
Если какой-то человек вдруг овладевал сном, прокручивал или видоизменял его в своем воображении, пытаясь его контролировать, распоряжаться им по своей воле, то хрупкий мир Алисы, мир сверхъестественного и подсознательного начинал рушиться. Он моментально давал трещину, сквозь которую просачивалась разрушительная энергия Хаоса, после чего он постепенно разваливался, будто хлипкий карточный домик.
Именно поэтому поддерживать установленный порядок было жизненно важно. Все просто. Сны путешествуют, сменяя своих зрителей, как бродячий цирк, что кочует от одного города к другому, нигде подолгу не останавливаясь и возвращаясь в свой привычный шатер с полными карманами звонких монет.
Только тогда проекции этих снов появляются на страницах великой книги- Атласа Сновидений, готовые отправиться в новый путь. Если же какой-то сон затерялся в уголках человеческого подсознания, то его нужно было срочно вызволить оттуда, украсть этот сон у человека, пока тот еще спит. Его следовало вернуть в свободный поток сновидений, где зрительные образы бесконечно сменяют друг друга.
Только тогда баланс восстановлен. Миру Алисы ничего не угрожает. Ни разрушения, ни увядание, ни гибель…
***
Тем временем лунные фазы сменяли друг друга, постепенно переходя от тонкого едва заметного силуэта новорожденного в облаках месяца к сияющей владычице ночного неба – огромной полной луне. Жизнь текла своим чередом, точно шумные воды горной реки…
Только теперь внутри у Алисы прочно засела колючая заноза вины и сожаления, которая причиняла боль при каждом движении ее души, оставляя на ней глубокие дыры. Приходилось латать их время от времени, чтобы они не расползлись еще дальше.
Осколки тоски и отчаяния, точно мелкие частицы шипящей соли, разъедали свежие раны, которые она наносила сама себе безошибочным и точным ударом в грудь.
Она хотела, но до сих пор не могла себя простить. Получалось только хуже. Бесконечные торги с собой, неудачные переговоры и сорванные сделки с собственной совестью. Снова провал… Дальше- больше. Упоительное самокопание и самоанализ.
Надо сказать, что Алиса копалась в себе с особенной скрупулезностью и хладнокровием. Она делала это очень тщательно и методично, как хирург, который сначала режет живую плоть у пациента, а потом начинает ковыряться в его органах, производя различные манипуляции своим стальным ножом. Без единого звука, без раздумий, настолько невозмутимо, что ни одна мышца на лице не дрогнет.
После таких вот самоистязаний к Алисе приходило чувство восстановленной справедливости. Правосудие над собою свершилось! Как всякий неподкупный, строгий судья, она сама себе выносила приговор, за которым следовало суровое наказание и отбывание тюремного заключения до неустановленного срока в темных казематах собственного разума… Осужденная. Наказанная. Непрощенная. Но в последний миг отпущенная из-под стражи под залог собственного одиночества…
И с той поры некогда чистая совесть Алисы покрылась бесформенными пятнами, как белый лист бумаги, запятнанный чернильными кляксами. И из сказочной доброй феи, из свободной щебечущей пташки она превратилась в безликую тень, что прячется за горизонтом…
