Kitabı oku: «Завтра», sayfa 2
– Мне пора.
– Тебе жутко повезло, что Руби сдала смену.
При упоминании Руби в моих глазах вновь появляются слезы. Я понимаю, что Руби завтра будет вне себя от ярости.
– Сделай мне одолжение, ладно?
Я пожимаю плечами.
– Не говори ей, что ты знала.
– Окей.
Я выхожу из его платы первой. Стеллы в коридоре нет. И холл почти пуст. Джейк все верно рассчитал. Идеальное время для побега. Он высовывает голову.
– Джейк! Выходи! – мне становится смешно. Как будто мы снимаемся в кино про шпионов, и это мои пятые неудачные дубли.
Он выходит из палаты, минуя пост. Я все так же иду впереди, подавая знаки, что путь свободен. У лестницы он целует меня в лоб.
– Я позвоню тебе!
Я вижу, как он спускается. Я горда за него, что он на это решился. Но еще гнев заполняет каждую клетку моего тела, за то, что он бежит от болезни.
9
Звонит Лил. Она сообщает мне, что поднимается по лестнице. Я встречаю ее. Мы проходим ко мне в палату.
– Скучно ты живешь, подруга!
Лил, по-моему, единственный человек, который разговаривает со мной на равных. Даже папа иногда старается в разговоре со мной быть помягче. Как будто у меня нет головы или что-то в этом роде. Мне в такие минуты хочется кричать, что мы обычные люди. Просто вам повезло чуть больше, чем нам. Вот и все.
– Почему ты стояла у лестницы?
– Джейк сбежал, – я говорю это вслух, и в этот момент ощущаю приступ паники. Холодная волна пота накатывает, и я начинаю трястись.
– Эй!
Лил судорожно пытается нащупать кнопку вызова. Я хватаю ее за руку.
– Не надо. Иначе они меня положат под капельницу.
Она закатывает глаза, но убирает руку.
– Сейчас я буду в порядке.
Я сглатываю слюни и пытаюсь ровнее дышать.
– Пошли.
– Ты точно в порядке? Я не хочу быть ответственной за твою смерть.
Я гляжу на Лил, и мы смеемся. Это классно, когда у тебя есть подруга, которая может поднять тебе настроение, особенно когда ты на грани легкой депрессии.
– Лил! А твой парень понимает черный юмор?
– Мы с ним не шутим. Мы сразу занимаемся сексом.
Она подмигивает мне, и я снова смеюсь. Мы выходим на улицу. Лил поддерживает меня за руку, как немощную старушку. Я замечаю, что она машет кому-то рукой.
– Эй, – шепчу я. – Ты что притащила своего парня в больницу? Странные у тебя идеи для свидания!
Мы подходим с Лил поближе, и я вижу маленькую девочку на коляске и рядом с ней высокого парня. Я понимаю, что узнала его. Я видела его там, в больнице, когда он стоял на первом этаже со своими родителями. Мне становится немного грустно. Я узнаю в его взгляде взгляд своего отца. Папа всегда смотрит на меня так. Он все понимает, но не может это принять.
Лил начинает меня с ним знакомить, и меня это жутко бесит. Вся эта дурацкая ситуация со знакомствами. Она что реально думает, что если мне шестнадцать и я лежу в больнице, мне обязательно нужен парень? Чтобы помимо рака, я еще испытывала чувства влюблённости, ревности и прочей ерунды? Когда приветствия заканчивается, Лил увозит коляску с маленькой девочкой на прогулку. И я остаюсь наедине с грустным зеленоглазым незнакомцем. Краем глаза я вижу, как он рассматривает меня. Наверняка, ищет какие-нибудь подходящие слова для беседы. Наконец, он что-то произносит, и я поворачиваюсь к нему, чтобы рассмотреть его повнимательней. И тут я понимаю, что я точно знаю его еще со средней школы.
Майк Лорчер! Когда-то, очень давно, я была в него влюблена. Мы вместе ходили на баскетбол. Все девочки из команды были влюблены в Майка. Так же, как и я. Так же безнадёжно, как и я. В школе он был наподобие местной знаменитости. Назовите мне хоть одну девушку, которая не сходила с ума по зеленоглазому Майку! И какое удивительное совпадение, что Майк Лорчер сейчас сидит рядом со мной, и не знает, что сказать. Я убью тебя, Лил! Лил знала, что мне нравится Майк и притащила его в больницу. Но, с другой стороны, у него больна сестра. И чисто гипотетически, мы бы все равно с ним встретились. Ладно, Лил, пока живи!
У нас не клеится разговор. Видимо, Майк не читал энциклопедию про девушек, больных раком. Поэтому он по большей части молчит. А я чувствую себя странно. Потому что мне тоже неловко, также, как и ему. И мне хочется, чтобы побыстрее пришла Лил.
– Мне жаль, – говорю я, имея ввиду Патрис. Мне правда очень жаль, что болезнь не разделяет людей по возрастам. Болезнь – просто безжалостная сучка, которая съедает твою плоть. Ей плевать, кто ты. Богач, бедняк, взрослый, ребенок. Королева трупов. Вот что такое болезнь.
– Да. Мне тоже, – отвечает он и замолкает.
У меня падает настроение. И мне не хочется болтать с ним. Он все время пытается вывести разговор на любую подходящую тему. Но я отшучиваюсь или просто молчу. На тропинке показывается Лил, чему я очень рада. Прощай, Майк Лорчер и твои бесполезные разговоры.
Лил подходит и смотрит на меня недоуменно. Майк говорит «пока», но я и здесь сама мисс Храни-Молчание. Лил плюхается на скамейке, вытягивая свои длинные красивые ноги. Это ее слова. Не мои. Она всегда их говорит.
– Господь подарил мне длинные красивые ноги!
И вот сейчас. Я поворачиваюсь к ней и спрашиваю:
– Лил, ты в своем уме?
– А, что? Это Майк Лорчер. Когда-то ты на него западала не по-детски.
– Ты знаешь, Лил, это может звучать по-идиотски. Но, наверное, уже тогда рак поселился в моем организме. Иначе как объяснить эту перемену в нем? Из школьной звезды он превратился в потухающий костер. А ведь раньше он и минуты не мог помолчать. Даже смешно, что я была в него влюблена.
– Да ты что говоришь, Дина! У него сестра лежит в больнице. Его родители на грани развода. А каким он должен быть? Веселым клоуном, развлекающим вечно депрессивную Дину?
Мы посмотрели друг на друга. По взгляду Лил, я поняла, что она жалеет о своих словах. Но в этот момент меня понесло.
– Ну уж прости, что я больна! Прости, что ты тратишь на меня свое свободное время. Правда, мне очень жаль, что я для тебя такая великая обуза. Не нравятся мои депрессии? Знаешь, тебе недолго осталось терпеть меня. И мое вечно меняющееся настроение. Когда я умру, ты наконец заживешь полной жизнью. Пока!
Я встала и рванула в сторону больницы. Пока я неслась ко входу, я уже тогда осознавала, насколько сильно я ранила свою подругу. Она никогда меня не простит!
Майк
10
Я дохожу до здания школы. Я уже опоздал на полчаса. И поэтому сейчас я замедляю свой шаг, чтобы обдумать себе отговорку. В школе все знали, что произошло с моей сестрой. И я уже не так популярен, как прежде. Многие ребята, о которых я даже и не слышал, подходили ко мне и выражали искренние соболезнования. А что касается близких друзей, никто даже и не подумал сказать, что им жаль. Ирония судьбы! В трудные минуты понимаешь, что тех, кого ты считал друзьями, оказались просто прохожими людьми в твоей жизни. Один лишь Билл оставался рядом со мной. Мой верный друг. Билл был вовсе не подарком судьбы для окружающих. Хулиган, терроризующий школу своими выходками. Но он был моим лучшим другом и хорошим другом для меня.
– Эй, чувак!
Я оборачиваюсь и вижу Билла. Он стоит возле школьного стадиона.
– Хей!
Я поднимаю руку в знак приветствия.
– Чувак, ты все равно опоздал. Присоединяйся!
Я тяжело вздыхаю. Чертов Билл! Ни дня без проделки. Я зажмуриваю глаза и в моей голове проносится скорый поезд, состоящий из выговора директора и молчаливых упреков со стороны родителей. И с этими мыслями я плетусь к Биллу.
– Ненавижу тебя!
Билл хлопает меня по плечу.
– Забей! Эта же школа, чувак. Через несколько лет ты поступишь в колледж, потом устроишься на скучную работу. И, там, собирая скрепки для бумаг в своем сером скучном офисе, ты будешь вспоминать все ошибки своей молодости.
– Ладно.
С Биллом проще согласиться, чем отставить свои убеждения и уверять его, что будет потом. Вообще, в этом плане, я ему немного завидовал. Он жил здесь и сейчас. Проживал каждый свой день, как последний.
– Что ты придумал сегодня?
Билл поджал губы и лукаво посмотрел на меня.
– О, нет!
Я сразу узнал этот взгляд. Обычно он означает, что сейчас будет полный трэш.
– Пошли!
Мы подходим к трибунам, и я с ужасом понимаю, что задумал Билл. Вторым уроком будет проходить кастинг в группу поддержки для нового сезона. И Билл постарался испортить весь этот грандиозный момент. Глядя на скамейки, я произношу:
– Ты что не спал всю ночь?
– Да, – Билл расплывается в улыбке. – Как тебе?
– Жесть. Это. Просто. Жесть.
Он начинает ржать, и я понимаю, что какой бы отчаянный он не был, я всегда за него. Поэтому я просто подхожу к скамье и доделываю последние штрихи.
11
Через несколько часов мы сидим в кабинете у директора, дожидаясь приезда родителей. Мне уже не смешно. Я уже мысленно представлю лицо матери. А если еще и повезет, то и лицо отца. Ага, я везунчик. В окне я замечаю своих родителей. Они приехали вместе и настрой у них боевой. Директор, сидящий напротив нас, скрестил руки и грозно смотрит на Билла. Он ничего не говорит и просто смотрит. Это жутко выводит, потому что мы знаем, что представление начнется, когда все будут в сборе. Мои родители уже в приемной, и теперь мы ждем родителей Билла.
Я чувствую, как Билл напряжен. Я пихаю его локтем в бок, давая понять, что все будет норм. Ну я, по крайней мере, на это надеюсь. Он смотрит на меня и виновато улыбается. Я разделяю его улыбку, и мы начинаем дико ржать. Директор в шоке от нашего поведения. Вены на его лбу вздулись, а лицо покраснело. Он нависает над нами, встав из-за стола. Но у меня уже истерика. И мой хохот, наверное, слышат даже на стадионе.
Дверь открывается, и я поворачиваю голову. А, блин! Впереди идут мои родители, следом мать Билла. Я искренне ему сочувствую. Лучше бы приехал его отец. Мама Билла неуравновешенная женщина с тяжелой рукой. Я понимаю, почему Билл ведет себя так по отношению к миру. Я бы может и сам себя так вел, если бы моя мать оказывала на меня психологическое давление. А мама Билла в этом деле просто ас!
Они садятся за нами. И от этого мне жутко неловко. Даже не видя их лица, я представляю, что отец смотрит в пол, а мать сверлит мой затылок. Теперь я получаю тычок от Билла.
– Не так весело, верно? – шепчет он.
Fuck! И понеслось… Чего я только не услышал о себе в этот момент. Да половину я и так знал. Я плох учился, я нарушал дисциплину, я опаздывал на уроки. В общем, я законченный и отпетый хулиган. Такой же, как и мой друг Билл. Директор продолжал еще монотонно говорить, но я уже отключился и слушал его вполуха. Мое сознание зацепилось за имя, которое он произнес.
– Маленькая Патрис в больнице, а он вытворяет такие фокусы! Это ж надо быть таким хулиганом, чтобы обложить все скамейки канцелярскими кнопками. Приглашенная комиссия теперь подает на нас в суд.
Я вскочил так резко, что стул с грохотом упал на пол. Я с ненавистью оглядываю присутствующих и вылетаю пулей из кабинета директора. Я уже на улице, но продолжаю бежать, когда будто за мной гонится пума. Там в школе мне просто нечем было дышать. Зря он упомянул о Патрис. Она здесь ни при чем. Он явно перегнул палку. Я забежал домой, ворвался в свою комнату и с силой захлопнул дверь. Прислонившись спиной к двери, я громко зарыдал.
Дина
12
– Ты знала об этом?
Руби пристально смотрит на меня сверху вниз, а я продолжаю сидеть на кровати, опуская глаза в пол.
– Мне жаль.
Мне больше не хочется лгать Руби. Я понимаю, что я совершила ошибку, не сказав персоналу о побеге Джейка.
– Ох, Дина! – Руби садится рядом со мной, тяжело вздыхая.
Я поднимаю глаза и с удивлением смотрю на нее. По ее темному лицу катятся незаметные слезы. Я тоже начинаю шмыгать носом.
– Не смей!
Она окрикивает меня, но сама продолжает плакать.
– Ты знаешь, что такое терять ребенка, Дина?
Я отрицательно мотаю головой.
– До рождения Бобби, у меня была дочка. Моя маленькая девочка. Энджи. Я ее так любила, Дина. Она была такая красивая. Она умерла, когда ей не было еще и годика.
После этих слов Руби умолкает. Она просто сидит рядом. Я не знаю, как себя вести в такой ситуации. Мне очень жаль, что Руби потеряла свою девочку. Но нужные слова все никак не могут появиться в моей голове. Как будто кто-то ударил меня и вышиб все мои мысли разом. Я чувствую, как Руби сжимает мою ладонь. Единственное, что я могу сделать для нее. Я поворачиваюсь и обнимаю ее. Мы плачем в объятьях друг друга. Я оплакиваю Джейка, а Руби оплакивает всех детей, которых убил рак.
13
Телефон молчит. После трогательных разговоров с Руби, я понимаю, что, наверное, нужно взрослеть. Хватит прятаться и зарывать голову в песок.
Я выхожу из палаты и иду в холл. На диванчике сидят Льюис и Стелла. Удивление на лице сменяется тревогой. Что заставило Льюиса выйти из палаты?
– Привет!
Льюис машет мне рукой, улыбаясь.
– Хей! Как ты?
Я усаживаюсь на диванчик, поджав колени. Я смотрю на Льюиса. Он выглядит достаточно бодрым. У меня так и вертится на языке узнать, почему он вышел из палаты через столь длительное время.
– Как дела, Стелла? – вместо этого спрашиваю я. Я вижу, что мой вопрос ее удивил. Конечно, я с ней редко болтаю.
– Ну, вроде нормально. Доктор Стивенс так говорит.
– А что ты сама думаешь?
Она пожимает плечами. Я смотрю на Льюиса и мне радостно. Радостно, что он здесь с нами, вылез, как медведь из своей берлоги.
– Я видел тебя в окно, – Льюис прищуривается. – Не хочешь рассказать о своем парне?
– Нееет! Нет у меня никакого парня!
Я вижу, как Стелла напряглась. Для нее это больная тема. В прошлом месяце она рассталась со своим бойфрендом. Вернее, это он ее бросил. По телефону. Что может быть хуже, когда тебя бросают по телефону? Не думайте, что это Стелла рассказала мне. Я узнала об этом от Руби. Она очень сильно за всех нас переживает.
– Ладно. Я пошел.
Льюис встает с дивана, и я перехватываю его руку.
– Стой! Прости, что повысила голос. Посиди еще с нами. Джейк уехал, и все такое…
Льюис замирает, и возвращается назад, садится на диван.
– Если нет Джейка, может быть мы со Стеллой можем быть твоей жилеткой?
Я взвешиваю все «за» и «против». Джейк был хорошим другом. Вернее, не так. Он есть и остается моим другом. Но он так ни разу и не позвонил с момента отъезда. Я не сильно волнуюсь за него, потому что такой, как Джейк нигде не пропадет. Но всё же, я скучаю.
– Мир вокруг убивает меня. Ты понимаешь, что происходит? Льюис, ты видел меня в окне. Сегодня ты вышел из палаты. Сколько ты не выходил?
– Месяц, – не задумываясь, отвечает он.
– Месяц, – повторяю я грустно. – Целый месяц. За месяц я пью восемьсот таблеток. Шестьдесят четыре укола в месяц. И бесконечные повторяющиеся дни. Мой отец верит в лучшее. А я больше нет. Это гложет меня, Льюис. Я на самом краю.
Стела встала и подошла ко мне, сев рядом.
– Ты права. Это всё хрень. Но ты помнишь мальчика, о котором нам рассказывала Руби. Его привезли сюда работники соц. опеки. У него никого не было, Дина. Помнишь, как мы приходили к нему каждый день. Как Руби нас тайком приводила в его палату.
Я киваю, и воспоминания всплывают в моей голове. Слезы катятся, и я даже не хочу прекращать. Словно это слезы исповеди. Никто не хочет чувствовать себя одиноким. Никто не хочет чувствовать, как боль в душе и депрессия, страшный зверь, заползают в твою душу и хотят поселиться в ней навсегда. Мне шестнадцать. Господи, мне всего шестнадцать. Я словно воин, обученный сражаться с моей болезнью. Я никогда не просила столько испытаний. Мне бы очень сейчас хотелось встретится с мамой. Знает ли она, как мне сложно? Понимает ли, через что я прохожу?
Мама, я обращаюсь сейчас к тебе. Я помню твои мягкие руки, ты сжимала меня в своих объятьях. Так крепко, как будто боялась отпустить. Мама, мне жаль, что тебе пришлось покинуть наш дом. Мне хочется думать, что ты иногда вспоминаешь меня. Мне хочется верить, что в твоем сердце есть хоть немного любви для меня. В этой больнице я видела много детей, слишком много детей без мамы. Я знаю, что это такое. Быть брошенной родной матерью. Мне хочется, чтоб у меня был еще один шанс. Или еще одна жизнь. И тогда я смогу сказать, что я люблю тебя.
Майк
14
Я лежу на кровати, накрывшись одеялом с головой. Когда мои родители вернулись домой, мать прошла мимо, как будто меня не существует. Папа просто посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я снова их разочаровал. Я лежал и думал, что, наверное, они хотели, чтобы это я заболел. Не Патрис. Такая маленькая, хрупкая, послушная девочка. А именно я. Бестолковый и безответственны разгильдяй.
Мне сложно их было понять. Несмотря на всю эту трагедию, мне также и хотелось жить на полную катушку. Я – подросток. Чего они ещё ожидали? Я мог бы слыть для них отъявленным эгоистом. Но я и не был взрослым.
А еще я вспоминал ту девушку, Дину. Она хотела казаться сильной, но я видел, что она прячет свои страхи. Но больше всего мне хотелось еще раз ее увидеть. Может быть во второй раз все сложится по-другому?
Я встал с постели и открыл ноутбук. Взглянув на часы внизу экрана, я задумался. Затем открыл скайп и нажал на кнопку звонок. Заставка с цветами н заставила себя долго ждать.
– Привет! Есть идеи для дня Благодарения?
День Благодарения! Она что думает, что я сплю и вижу, как бы собрать много идей для больницы?
– Хей! Я звоню по поводу Дины.
Заставка с цветами молчит, и я тоже молчу.
– Ты еще там?
– Майк, в школе все девчонки улетели в космос?
Шутки у нее так себе.
– Зачем она тебе?
Риск, что Лил проболтается Дине о моих чувствах, велик. Но я захожу издалека.
– В тот раз мы толком и не поговорили. И…
– Значит, другого раза не будет. Майк, давай завтра встретимся в больнице и обсудим план про праздник. А про Дину больше не спрашивай. Ты не для нее.
Я смотрел на пустой экран растерянно. В голове крутилось множество вариантов. Либо Дина сказала Лил, что я не в ее вкусе. Либо лил сама отшивает меня, потому что считает, что я легкомысленный. Тупая ситуация! Но завтра мы должны встретиться, и я попробую узнать в чем проблема моего общения с Диной.
15
Я активно кручу педали своего велика, чтобы не опоздать в школу. За вчерашнюю проделку нам с Биллом здорово влетело. И еще пару нарушений, и я вылечу из школы. Времени осталось мало. На улице сегодня очень жарко. И от такой экстремальной спешки с меня льется пот. Футболка намокла, а волосы разлохматились.
Подъезжая к школе, я кидаю велик на траву, и бегу ко входу. Залетаю в класс раньше, и сразу за мной заходит учитель. Я успел! Сзади кто-то шикает. Я оборачиваюсь и вижу Лил.
– Ты зашел не в тот класс, придурок!
Я окидываю глазами ребят на соседних партах. Лил права, это не мой класс. Я беру рюкзак и плетусь к выходу. Fuck! Телефон в штанах вибрирует. Выйдя и кабинета, я достаю телефон. Смска от Билла.
«Ты где, чувак»?
Я несусь к своему кабинету и залетаю туда на всех парах.
– Лорчер!
Учитель явно недоволен моим внезапным появлением. Тем более, что вся школа в курсе, что мы натворили вчера с Биллом.
– Я думаю, господин директор будет рад вашей скорой встрече.
Я умоляющим взглядом смотрю на него. Но он просто отворачивается от меня. Я ищу глазами Билла. Он шепчет: «мне жаль».
Этот день явно не задался. Я выхожу из кабинета и спускаюсь на первый этаж. В коридорах тихо. Все сидят на занятиях. А я иду, словно на гильотину.
– Лорчер!
Я слышу свою фамилию, и оборачиваюсь. Предо мной стоит мой учитель, который только что меня выгнал из класса.
– Идите на урок, Лорчер.
Я радостно киваю, и бегу назад. В классе между лекциями учителя, я понимаю, что меня спасло то, что Патрис в больнице. Но я совершенно не радовался этому. Горько осознавать, что люди будут всегда во мне видеть брата, чья сестра болеет раком. Я знал, что учитель только поэтому пожалел меня.
Когда занятия закончились, мы с Биллом перебросились парой слов и разошлись каждый в свою сторону. Я не хотел интересоваться, как у него прошло дома. Потому что это была больная тема для него. Я был уверен, что потом он мне сам обязательно всё расскажет.
Я нашел свой велик, валяющимся на траве в том же месте, где я и его и оставил. Сев на него, я покрутил педали в сторону больницы. У меня не было времени заехать домой, чтобы переодеться и перекусить. Родители собирались вечером проведать Патрис. А дневное посещение досталось мне на сегодня.
Я знал, что выгляжу не лучшим образом. Жара, начавшаяся с утра, изматывала меня и сейчас.
Я доехал до больницы, поставил велосипед в положенном месте и двинулся к входу. Лил хотела поговорить со мной. Но мы договорились, что это будет после визитов к нашим близким.
Я вошел в палату, но Патрис там не было. Сердце подскочило вверх и застряло в самом горле. Я запаниковал. Обычно в такое время разрешены часы для посещений. Все медицинские манипуляции проходят с утра и ближе к вечеру. Я выбежал в холл. Подбежав к посту, я буквально перепрыгнул через него, так сильно я был напуган. Медсестра, не ожидавшая моего напора, разозлилась.
– В чем дело, Майк?
Конечно, они меня все знали по имени. Также как и я их. Трудно не запомнить лица и имена, через которых ты проходишь каждый день. Каждый долбаный день.
– Где Патрис, Сюзанна?
Она взяла меня за руку, ее глаза на миг потеплели.
– Не волнуйся, – ласково ответила она. – Доктор Робертс повез ее на мрт. Не хочу забегать вперед, но, возможно, у Патрис есть шанс.
Когда она произнесла эти слова, я на всю больницу заорал: «йеху». Этот клич означал, что, если бы я мог, я залез бы на потолок и обратно. Так я был счастлив. Сюзанна замахала руками и вышла из стойки.
– Иди в палату. И жди там Патрис. Молча.
Я вернулся в палату и сидел там достаточно долго. Патрис всё не привозили, и я снова вышел в холл. На посту уже стояла другая медсестра. Бритта. Я и не заметил, как пролетело время. Значит, уже прошла пересмена. А где же тогда Патрис?
Бритта заметила меня и махнула рукой, чтобы я подошел.
– Майк, иди домой.
– С Патрис всё в порядке? – спросил я. – Я хотел бы увидеть ее.
Бритта покачала головой.
– Доктор Робертс уже позвонил твоим родителям. Патрис будет на всевозможных исследованиях до самого вечера. Иди домой, Майк и проведи время с семьей.
Монотонность голоса Бритты меня ужасно выводила. Ей бы работать чтецом сказок на сайтах. Я бы засыпал под ее голос в первые три минуты.
Я еще долго стоял в холле, разглядывая этот мир белого хаоса. Но осознав, что мне не дадут увидеть Патрис, я двинулся на выход. Выйдя из больничного корпуса, я обалдел. Я пробыл там достаточно долго. На улице уже смеркалось и часы на моем телефоне показывали девять вечера. Неужели я так долго был там? И почему мне не позвонили предки? Ну даже та же самая Лил, которая настаивала на встрече. Я взял велик и поехал домой.
Дина
16
Сегодня утром на мой телефон пришло долгожданное сообщение. «Я в порядке. Безумно скучаю. Твой Д». Джейк! Я тоже безумно скучаю по нему. После того небольшого разговора с ребятами, я начала чаще общаться со Стеллой. Мы пересекаемся в процедурных кабинетах. Не знаю, почему, я раньше предвзято к ней относилась. Она на самом деле была такой озлобленной и ненавидящей всех вокруг. Есть два типа людей: хорошие и плохие. Но как ты сможешь определить, каков этот человек? Если он добр к другому, а тебе делает гадости, ты можешь считать его хорошим человеком?
Все эти книги по психологии, я читала их пачками. Я думаю, каждый из вас, взяв за основу историю из своей жизни, сможет написать книгу. Поделиться опытом из букета ошибок. Раз в неделю мы беседуем с психологом. Это молодая женщина с большим стажем работы. Но, когда она разговаривает своим безжизненным голосом, я отключаю своё сознание, и совершенно не слушаю ее. Я вспоминаю, как в детстве, еще когда мама была с нами, мы ездили в Ирландию. Холодная, мрачная страна. Но огромное голубое небо и горы, расстилающиеся на горизонте, это никого не оставляет равнодушным. Мы шатались по Дублину целую неделю, посещая различные маркеты.
Это было так давно, словно в другой жизни. Сегодня у меня жуткая депрессия. Мне не хочется разговаривать или выходить из палаты. Я поссорилась с Лил, отшила Майка, с отцом не хочу разговаривать. Он и так много работает, чтобы оплатить страховку. Навещает меня, и, если я начну до кучи выкладывать ему свои личные девчачьи проблемы, не представляю, что с ним будет тогда.
Открывается дверь в палату, и Руби, женщина-радуга, идёт своей бодрой походкой ко мне.
– Ну?
Я с усилием заставляю себя улыбнуться.
– Так и будешь сидеть тут и киснуть?
Я всегда хочу у неё спросить, каким образом она узнаёт, что я без настроения. Она настолько меня хорошо знает, что я даже не пытаюсь сопротивляться.
– Я не хочу никого не видеть.
Я накрываюсь тонким одеялом, давая ей понять, что разговор окончен. Но она одним движением руки срывает его и садится на кровать.
– Детка! Ты же знаешь, что со мной ты можешь говорить обо всём.
В том-то и дело! Руби – это мой живой дневник. Но иногда самые сокровенные мысли мне хочется оставить при себе.
– Я поссорилась с Лил. Наговорила ей кучу гадостей. И сейчас чувствую себя виноватой.
Я не хочу рассказывать Руби о Майке. Майк просто парень со школы. Надеюсь, что мы с ним больше не встретимся. Я смотрю на Руби. А она ждёт от меня, что я добавлю то, о чём я не хочу говорить.
– Тот парень, – она даёт мне подсказку.
Я испускаю громкий стон и закрываю лицо руками. Вся больница наблюдала, как я сижу с Майком на скамейке?
– Нет, Руби! Это просто парень со школы. Его притащила Лил.
– Ему ты тоже нагрубила, детка?
Я убираю руки от лица.
– Откуда ты знаешь? Шпионишь за мной тайком?
Руби хмурится, ей непонятна моя шутка. Я касаюсь ее руки, чтоб она немного оттаяла.
– Нет. Я просто слишком хорошо тебя знаю, Дина. Ты боишься, что люди могут привязаться к тебе так сильно, поэтому ты их и отталкиваешь. Знаешь, детка, жизнь не даёт никаких гарантий. Ты можешь быть сильной или слабой, здоровой или больной, но это ещё ничего не означает. Каждому человек нужен ещё один шанс.
В моих глазах начинают подступать слёзы. Руби – мастер выводит меня на эмоции. Я расплакалась и рассмеялась одновременно.
– Ты считаешь, что мне нужно позвонить Лил?
– Дина, ты уже взрослая, но местами, совсем как ребенок. Ты должна была это сделать сразу, как только я окончила говорить.
Я тянусь обнимать Руби, но она категорически встаёт и показывает мне пальцем на телефон.
– Звони! Твоя подруга не должна думать, что она потеряла тебя или ты в ней не нуждаешься. Я зайду вечером.
Как только за ней закрывается дверь, хватаю телефон и набираю номер Лил. Длинные гудки заставляют меня понервничать. Лил очень взбалмошная. Если она сейчас возьмёт трубку и наговорит мне очень много нехороших слов, я пойму её. Но Лил не подходит к телефону. Я жалею, что послушала Руби. Наверное, мне нужно было дать ей больше времени.
До вечерних процедур не больше двух часов. Я продолжаю оставаться в комнате. Подхожу к окну, чтобы понаблюдать за теми, кто наслаждается свежим воздухом. Но на улице никого нет. Мысли кружат в голове, как снежинки. Мне очень стыдно перед Майком. Стыдно, что я сказала Лил о нём. Но Руби права, я действительно отталкиваю людей, которые мне нравятся. Для меня самой становится неожиданно, что я подумала о Майке в другом ключе. От этого мне становится пугающе страшно. Каждому человеку нужно дать шанс. Но мы все знаем, что я девочка без шансов.
17
Вечером, в процедурном кабинете мы снова пересекаемся со Стеллой.
– Привет!
Без косметики ей намного лучше. Да, звучит отчаянно, но каждое утро, Стелла наносит боевой раскрас. Она что надеялась на то, что все киношники с Голливуда захотят снять о нас фильм? Таким бы способом она получила роль? Как много бы она не нанесла тонального крема на свою полусинюю кожу, всё равно видно, что она выглядит нездоровой. Никакими лучшими косметическими средствами в мире ты не сможешь прикрыть свою болезнь.
– Привет! – отвечаю я.
– Зайдешь потом ко мне? – предлагает Стелла.
Это, наверное, впервые на моей памяти, когда Стелла приглашает меня в палату.
– Хочу тебе кое-что показать.
– Эмм. Ладно.
Я соглашаюсь, потому что я очень любопытная особа. Мне правда интересно, что у Стеллы в палате. В каком она стиле? Есть ли у нее телевизор? Когда ты долго лежишь в больнице, она становится твоим домом. Сначала ты не можешь поверить, что-то происходит с тобой. Ты плачешь по ночам, надеясь, что это всё ошибка. Потом ты понимаешь, что это действительно правда. И снова плачешь по ночам, в надежде, что сможешь вернуться домой. А потом приходит понимание, что это и есть твой дом. Ты начинаешь потихоньку обустраивать свою палату под себя. Вешаешь постеры с любимой группой. Привозишь сюда личные вещи, начиная от своих собственных до плазменного телевизора.
Получив свои уколы и приняв, прям там в кабинете, таблетки я подхожу к палате Стеллы. Тихо стучусь, чтобы не распугать никого вокруг. Стелла открывает дверь и я вхожу, разглядывая палату с порога. У неё в палате горит неоновый свет. Такое чувство, как будто я на школьной дискотеке.
