«Письмовник» kitabının incelemeleri, sayfa 3

Эта книга отравила меня.

Как все хорошо начиналось. Красивый, трогательный текст, который будоражит, освежает, читаешь про чужую любовь и сама от этого любишь сильнее и сильнее. Потом что-то неуловимо меняется, что-то становится не так. Душа начинает болеть, как в отрочестве – вот это тяжкое «весь мир болит». А потом вдруг дочитываешь книгу и обнаруживаешь себя съежившейся и постаревшей, погрязшей в несчастье, в рутине, в нескончаемой глухой боли, которая и есть жизнь – хотя до того, как открыла эту книжку с обманчиво уютной обложкой, все было хорошо. Теперь сижу, скорчившись, внутри глухо болит, руки поднять не могу.

Невероятной силы текст. Не могу похвастаться таким уж толстым панцирем, но все же так сильно раскарябать мне душу мало какая книга может. После нее становишься очень живой. Но вместе с тем совершенно не готовой к смерти, к умиранию, с дряхлости, к опустошению – а книга пропускает тебя через это много раз.

Весь мир – это такое большое-большое полотно, единая вещь, в которой каждая частичка, каждый пустяк связан со всеми остальными пустяками, всему свое место, своя какая-то маленькая роль. Время – это человеческая иллюзия, и умирая, мы остаемся на этом полотне, мы одновременно есть и не есть, одновременно еще не рождены, живем и уже умерли. И весь этот мир – мир слов, которые когда-то были рисунками. Не доходят до адресата только ненаписанные письма. В этом смысле роман получился красивый и даже в каком-то смысле одухотворяющий.

Но что же в этом огромном полотне все такое отчаянное и больное? Счастье, если оно и есть, скоротечно и конечно, и уходит оно обязательно безвозвратно. Чем дальше вперед, тем чернее дорога, и тем больше на ней кочек и ухабов. А потом умирание и небытие.

Здесь так много противоположностей: детство и старость, мужское и женское, семья и одиночество, мир и война. И везде, абсолютно везде сложно и больно. Короткий проблеск счастливого и радостного всегда где-то на грани, где-то между, зажатый двумя половинками, но он такой крохотный, руками не поймать.

Мастерски написанный эпистолярный роман, очень, я бы сказала, чудовищно сильный текст, такой гипнотический, что захочешь оторваться и не сможешь, но я бы его никому не посоветовала. Он ядовит, не трогайте, а лучше сожгите на всякий случай.

...все великие книги, картины не о любви вовсе. Только делают вид, что о любви, чтобы читать было интересно. А на самом деле о смерти. В книгах любовь — это такой щит, а вернее, просто повязка на глаза. Чтобы не видеть. Чтобы не так страшно было.

Шишкин вот так раз: и рассказал всё сам же про свою книгу. Просто взял и выложил на блюдечке, остаётся только возмущённо вздыхать, дескать, а нам, простым смертным, как теперь рецензию писать? С горем пополам...

Нет, конечно здесь есть любовь: вагон и маленькая тележка. Поначалу даже сдуру кажется, что это и правда роман о любви, влюблённая девушка пишет юноше на фронт, а он пишет ей в ответ, и всё у них прекрасно: сад вспоминают, объятья, ночи звёздные, ветерок в кронах тополей... А потом закрадывается нехорошая такая мысль, что это ведь не диалог они ведут, а два монолога чередуют, значит, не доходят письма, а то и вовсе не отправляются. Шаг за шагом, снежинка за снежинкой — и вот снежный ком накатывает на тебя, вминая в себя с головой. Если читать внимательно, то становится понятно, почему же не доходят эти письма, почему же они даже не идут...

А сюжет романа удивительный. Что такое письмовник? Это не собрание писем, а пособие, как эти письма стоит писать. (Горькая ирония: вот у главного героя как раз есть чёткие указания, как ему следует писать письма...) Может быть, их действительно так писать и надо, что сначала просто диалог ведёшь, а потом незаметно всю жизнь свою на бумагу выплёскиваешь, так что кажется, что это и не письмо вовсе. Поймать и описать всё-всё-всё, все ощущения, короткие мгновения счастья и несчастья, обрывки впечатлений, застывшие на своём пике, как картины импрессионистов. Здесь талант Шишкина проявляется во всей красе, потому что в русском языке он плавает вольготно, как килька в томате. Почему-то очень напоминает Набокова, только впечатление от такого мастерского использования языка разное. Для Набокова это инструмент, что-то прикладное, чем он виртуозно владеет. Прирученный лев, которого он может заставить прыгнуть через огонь или подставить брюхо для почесушек. А Шишкин перед языком благоговеет, не противно так, как можно бы подумать, а с уважением, но всё же язык у него на более высокой ступеньке развития, чем человек. Может быть, именно поэтому он и поднимает неоднократно в романе тему важности слов, слова, писательства, языка... И честно пытается себя убедить, что победил великий, могучий, правдивый, свободный.

Мне очень нравится время и пространство в романе. Поначалу оно неясно, запутанно и размыто. Очень мало действительных временных зацепок в быту, на которые можно опираться, а конкретное восстание китайцев... Честно говоря, мои весьма скромные познания в истории навскидку ничего не выдали, поэтому половину книги я думала, что война выдуманная. Ан нет, всё настоящее, хоть и диковинное: ну кто бы мог подумать, что русские, англичане, немцы и японцы будут сражаться бок о бок, мы же так уже привыкли после множества книг о мировых войнах на чёткое разделение по баррикадам. Но это хороший шаг, потому что восстание не очень известное, но сквозь него проступают черты всех войн, неважно кто против кого сражается, пусть даже австралийцы с эвенками.

А ещё очень люблю, когда в романе человек ходит-ходит вокруг да около, старается, бьётся, а потом находит самого себя в итоге. Может быть и неказиста его истина, зато лично добыта потом, кровью и много чем там ещё.

Вот всем мне этот роман угодил, сижу и радуюсь. Хотя жутковатый. Не выходит из головы картинка, как женщина с глазами разного цвета сидит перед кроватью застывшей иссохшей девочки и шепчет ей: "Умри, пожалуйста, ты нас всех так утомила, если любишь родителей, то умри..."

Флэшмоб 2011, огромное спасибо за рекомендацию veronika_i .

Второй тур игры "Открытая книга", и уже вторая прочитанная "открытая" книга становится настоящим Открытием не только по тегу, но и на самом деле. И книга, и (надеюсь) автор. Вообще "Письмовник" у меня был скачан ещё около года тому назад, но всё никак не доходили руки, всё время вклинивались какие-то более первоочередные книги — то библиотечные (ужасно не люблю задерживать и продлевать книги, взятые в библиотеке!), то обязательства по годовому Флэшмобу (хотя иду с опережением личного графика), то по Долгострою... Так что "Письмовник" терпеливо вылёживался "на полке", пока не пришла наконец его пора стать "открытием".

Роман в письмах. Сначала всё выглядит как обыкновенная романтическая история любви двух молодых людей. И так и читается — романтические отношения, обнажённость чувств и обнажённость душ. Пока вдруг внезапно не понимаешь, что "Порвалась дней связующая нить...", и что его письма застряли где-то там, в глубине времён, в то время как её пишутся что называется "он-лайн". И переписка двух влюблённых сердец становится всё более виртуальной, всё более умозрительной, и если его письма так до конца и продолжают оставаться именно письмами, то она уже просто делится с ним всем тем важным, что происходит по её воле или просто случается в её жизни. Читал, а в голове рефреном звучали строки Андрея Вознесенского из арии Кончиты ("Юнона и авось") — "У меня отрастает крыло. Я оставила свечку в окне". Что-то есть общее и в этой книге, и в той самой рок-опере. Наверное тема женской беспредельной любви и тема женского бесконечного ожидания и верности. И в книге и в опере главные героини посвящают всю свою жизнь своему любимому, с одной только разницей — Кончита ждёт более 30 лет, ничего не зная о смерти возлюбленного, а в книге...

Можно меня упрекать в излишнем романтизме и оторванности от реалий жизни, но ей-богу! если убрать из жизни идеалы и жить только голым прагматичным и порой циничным реалом, то и жизнь станет вялым и пресыщенным существованием потребителя, но не Человека... Извините за пафос :-)

Произведение написано в эпистолярном жанре и состоит из писем двух влюблённых друг другу. А письма такие личные, интимные, такие искренние.... Иногда становилось стыдно за то, что я как будто бы читаю то, что мне нельзя читать, лезу в чужую жизнь. По этой же причине я никогда не лезла в личное пространство своих уже бывших мужчин и безумно расстраивалась, когда нарушали интимность моего. Это то самое, чего мне не удаётся простить. . Ну да ладно. Отступление. . Эта книга больно била меня в одну и ту же точку на протяжении всего повествования. В поступках и мыслях главных героев я так часто видела себя! . Тот момент, когда на протяжении нескольких лет чувствуешь себя неимоверно одинокой, а по факту - какая ты одинокая, когда у тебя есть мама и папа, бабушка и дедушка, любимый брат?! Те люди, которых может отнять у тебя лишь старуха с косой! А вот о той самой «старухе» в книге так много всего.... Но главное - она всегда приходит неожиданно, понимаете?! . Как же захотелось вернуться в детство, где всё так счастливо, так легко, так солнечно и беззаботно, там где папа мажет мне «маселку на кивчик» (масло на хлеб на моем детском языке), мама готовит какие-то вкусности, стекло на кухне запотевает, а я рисую на нем всё, что вздумается, брат где-то в зале оттачивает свою технику стояния на голове и хвастается своими достижениями. . И вроде бы это такие не значительные события, но я вспоминаю именно их. Они значительные. Очень! И я поняла это лишь после прочтения данной книги. . Мужчины/женщины приходят и уходят, а дети и родители одни на всю жизнь. Надо беречь то, что мы имеем. И это не просто слова! Поверьте! Нельзя позволять каким-то глупым ссорам и обидам лишать вас возможности быть друг у друга. Всё когда-то заканчивается. В том числе и мы.

«Письмовник», «Письмовник» на разные голоса зазывали критики и премии. Я верила, отмечала, ставила мысленно галочку, что надо прочитать. И вот…

Сначала легко, метко, весело. Думаешь удивленно – надо же, как это он, мальчик, так хорошо понимает все эти наши порывы, странности. И дальше, дальше по нарастающей – сотни мелких подробностей, микроисторий, мгновенных фотографий реальности. Прочитал – заценил, перевернул страницу – забыл. И читаешь, и вдруг остро чувствуешь, как проходит жизнь. Как это сложно и мимолетно одновременно. Как я только что впервые целовалась в проулке под фонарем, закрыла глаза от таинства и страха, открыла, а мне уже 31. Как страшно уснуть сегодня, положив мурчащую кошкой на живот, а проснуться старухой, с дрожащими руками. А потом еще миг и моя жизнь – коробка фотографий на помойке. Или вот как странно знать, что есть вещи, которые сейчас мне важны, но которые я пойму лишь тогда, когда станет поздно и не важно. Даже не знаю, что такое жизнь по Михаилу Шишикну? Калейдоскоп, где у тебя есть картинка – она неповторима и хрупка, поворот, и того что было не будет больше никогда?

Книга напоминает чётки. Письмо, щелк, письмо, щелк. Процесс успокаивает, суть заставляет смотреть на жизнь с пристрастием, пытаться что-то найти, почувствовать, понять…

Язык, безусловно, прекрасен. Буквы, слова, вязь фраз – почти всё своё, подходящее, узнаваемое. Мне даже интересно, возможно ли вот такие "фишечки" придумать с нуля или же все-таки талант писателя в подглядывании за миром? И некоторые вещи такие личные, неприлично близкие, а что-то совсем чужое, чуждое и странно встречать это на страницах…

И немного страшно рекомендовать её к прочтению, уж больно печально мне от неё, но и радостно в чем-то тоже…

Февраль 2012

Письма, письма… Мы перестали их писать. Дело в появлении электронной почты и социальных сетей? Но ведь и там мы не пишем письма. Шаблоны, ок, ясно, пока, встретимся в, хорошо. Ни эмоций, ни мысли. А я помню, как родителям приходили письма от родственников и друзей, мы вместе их читали, писали ответы. Это было всего лишь 15 лет назад и ничего уже не осталось. Дело ведь не именно в письмах, а во вдумчивости общения. Жизнь ускорилась, мы спешим за ней, а времени на письма и нормальное общение не хватает. «Письмовник» заставляет остановить свой взгляд на коммуникациях между людьми, и подумать, - а общение ли это?

История строится вокруг переписки двух влюбленных. Постепенно, читая роман, задумываешься о сути этой переписки, ведь ответов-то нет. Два человека по идее пишут друг другу, но получается в пустоту. Не получается, как бы не были разбросаны герои, чтобы между ними не стояло. Общение есть. Они слышат друг друга. Урывками, кусочками, но то живительное тепло от человеческого общения доходит до героев, миную преграды расстояния и времени.

А что люди ищут, помимо общения? Единения с людьми, дружбы, любви. Можно отрицать это, доказывать обратное, но зачем? Все слова бессмысленны, когда речь заходит о человеческих отношениях. Обыденность проникнута одиночеством и попытками найти родную душу. Сашка стремится к этому, и письма уже не письма, а крик одиночества. События наслаиваются, бегут, девушка захвачена пучиной действительности, но продолжает писать. Просто излагает жизнь. Возьми кусочек моей жизни и будь со мной рядом. И больше ничего не надо. Есть попытки наладить реальность, но соединенность близких душ важнее, чтобы не случалось Саша пишет. Война – синоним одиночества. Легко найти настоящего товарища на войне, а еще легче его потерять. Значит, насколько важно знать, что где-то там, есть огонек, который горит для тебя. Ждет, любит и переживает. Слова? Напиши их тысячи и ничего не изменится, потому что хватит одного.

У истории нет счастливого финала, в стандартном понимании. История завершается не счастьем, и даже не намеком на него. Она заканчивается надеждой. Надеждой на жизнь, на встречу, на любовь. Автор отвергает все рамки и условности, ему не важны простые слова и понятные вещи, он отпускает героев навстречу друг другу. Их слова услышаны, их свет достиг назначения.

Так необходимы ли нам письма? Смотрим шире, важны ли вообще слова? Что действительно нужно, так это люди. Друзья, семья и любимые. Настоящие. Которые нуждаются в тебе, которым ты нужен. Время не важно, слова не нужны, только немного света и тепла.

Возникает такое чувство, что некоторые книги написаны для тебя. Слишком много твоих мыслей и чувств отражено в них. До определенного момента это не замечаешь, а потом одна маленькая деталь и от этой мысли не избавиться. Для меня таких детали две – упоминания картины «Паркетчики» Гюстава Кайботта и водяной вихрь в ванне. Я также в детстве помогал вихрю закручиваться, ждал последней минуты, пока вода сбежит и радовался этому.

Можно еще многое написать, и в первую очередь слова восхищения. Только автор и сам знает, какую прекрасную книгу он написал. Книгу о смерти и жизни, книгу о людях и книгу о любви.

«Письмовник» должен быть близок тем, кто когда-нибудь собирал гербарий, раскладывал в альбоме лопухи и травинки, а потом листал его и нюхал. Автор Михаил Шишкин в своем романе с упорством ботаника создает пухлый гербарий воспоминаний. Они прямо осыпаются с листов, так их много. Воспоминаний пронзительных, точных и совершенно безжалостных. Он использует толстовский метод патологической откровенности: ничего не скрыть, во всем признаться, ведь только честность позволяет расти над собой и понимать другого.

Для сборника воспоминаний Шишкин выбрал, на первый взгляд, самый подходящий формат – исповедальные письма влюбленных. Но то, что пишут друг другу Саша и Володя, герои романа, влюбленные друг другу не пишут. Уж слишком эти письма интимны. Они так откровенны, что при чтении возникает ощущение тревоги. Как будто вот-вот что-то произойдет травматичное. Как, например, если ты сел в школе за парту, а за тобой сел хулиган и больно тыкает тебя в спину ручкой. А ты весь напрягаешься, потому что не знаешь, когда он в следующий раз тыкнет. В мелочах текст невероятно точен. Но реальными письма героев могут показаться лишь на первый взгляд. Читаешь-читаешь, и оказывается, что Саша, например, пишет всю жизнь, а Володя только с войны, на которой погиб. Для Саши проходят годы, для Володи дни. Эпохи перепутаны. Да и война, как бы ни была он натуралистично описана, чрезвычайно условна. Письма отправляются, но не получаются. Но вся эта условность позволяет Шишкину подниматься от бытовых воспоминаний на уровень философских обобщений, размышлять о жизни и смерти, болезни, счастье, горе, верности и любви, не рискуя быть обвиненном в неправдоподобии, в том, что таких писем никто не пишет. Конечно, не пишет. Это «письма без адреса». Это письма бесконечно одиноких людей, у которых есть в жизни только одно счастье, писать. Потому что написанное письмо – оно уже диалог. Оно уже спасение. А воспоминания – это единственная защита от абсурда и жестокости мира.

Роман Шишкина – это тяжелое чтиво. Душистый гербарий воспоминаний детства превращается очень скоро в коллекцию колб кунсткамеры с заспиртованными уродцами взрослой жизни. Тоска. Одиночество. Безысходность. Карл Радек сказал про «Улисса», что это вульгарный реализм. «Письмовник» тоже вульгарный реализм, но и поэзия. Шишкин, конечно, с огромным увеличительным стеклом рассматривает жуков в навозной куче, но находит там и самоцветы… альфу и омегу, Гогу и Магогу, Гелдата и Модата, одесную и ошуюю, вершки и корешки, вдох и выдох, семя, племя, темя, вымя, знал бы прикуп, жил бы в Сочи. «Ведь мы живем в мире, где каждая снежинка отличается одна от другой, зеркала на самом деле ничего не отражают, и у каждой родинки есть свой непохожий на других человек».

"Мы - единственное живое существо, знающее о неизбежности смерти. Поэтому нельзя откладывать счастье на будущее, нужно быть счастливым сейчас."

Я всегда питала невероятную слабость к романам в письмах. Потому что эмоционально, душевно, чувственно. Остро ощущается откровение, некая интимность, будто подглядываешь в замочную скважину. И вроде бы мнёшься - как-то неловко, и не уходишь - любопытно.

Михаилу Шишкину удалось меня удивить, сделав этот жанр иллюзией, обманом. Двое влюбленных, разделенные сотнями километров, трепетно пишут друг другу о самих себе, об окружающем мире, о происходящем, о чувствах. Письма написаны, но отправлены ли? получены ли адресатами?

Кусочки жизни наших героев рождают перед глазами живые образы, яркие картины. Их так много и к каждому воспоминанию хочется присмотреться повнимательнее, потрогать каждую деталь, но так, чтобы не сломать. Чувствуешь их хрупкость. Даже дыхание задерживаешь от волнения.

Слог автора нежен словно бархат, красивый язык пленяет. Бежишь по строчкам и всё так знакомо, будто вернулся в родительский дом, где каждый уголок родной, где рос и впервые впускал мысли о жизни и смерти, любви и страхе.

Я прониклась историей героев, слилась с ними в единое целое. Им больно - мне больно, у них радость - и у меня, их мир рушится - значит и мой тоже. Пронзительно до слез.

Горячо рекомендую почитателям языка образов. Это будет эмоционально и максимально откровенно!

Ну вот — отрава. Наконец-то. Я так давно не читала книг, от которых душа всмятку и тошнит.

А тут — переписка двух влюбленных. Дорогой Володенька, день как день, помню, в детстве папа дирижировал мебелью, а вселенная похожа на гигантскую дробь. Дорогая Сашенька, здесь жара, отрывает ноги, отравляют воду, завтра идем на Пекин. Она в мирное время ищет любви, он на войне пытается сохранить в себе человеческое.

Подумала, что эти двое не друг другу пишут, что именно они — не знакомы вовсе. Т.е. она — совсем не Сашенька, которой пишет он, а он, соответственно, — не Володенька. Они — две абстракции: Мужчина и Женщина, инь и ян, пол-вселенной и пол-вселенной — во взаимодействии. Получается, что это не переписка влюбленных, а книга о том, как устроен мир. И то, что в конце концов они должны встретиться — не то чтобы хэппи энд, а закономерность развития Вселенной. Сначала она — бум! — разлетается, а потом соберется назад, в одну точку.

Еще подумала, что Володенька — самый счастливый герой книги. Ну и что, что война, жара, дизентерия? Он единственный все это время любим.

А еще, — что у Шишкина — невероятная способность сострадать, и поэтому от его книг сердце не на месте. У него всегда две чаши: война и мир, красота и уродство, жизнь и смерть. И он для равновесия против каждого несчастья пишет милую глупость. Ходишь потом, как наизнанку вывернутая, и тошно, и приятно одновременно. Но это ощущение — отравы — единственное, что я ищу в книгах.

Вот сейчас сижу, читаю цитаты из книги и понимаю - какая же она классная. Каким самобытным языком написана. Какая тонкая грань. Какая жизнь в этой книге! А ведь читать (точнее слушать в исполнении самого автора) было ой как непросто! Во-первых, да, язык написания очень интересный, красивейший и оригинальный. Это является, с одной стороны, плюсом. А с другой стороны, мне было несколько тяжеловато местами. Тягуче. А еще учитывая то, что книга написана в форме писем - это делает задачу еще сложнее. Но где-то, наоборот, всё настолько предельно просто и жизненно, что диву даешься. И, наверное, возникает некий диссонанс...

Счастье, наверно, и должно быть таким, мгновенным, как укол иголкой: ребёнок канючит, от клеёнки несёт мочой, денег нет, погода отвратительная, молоко сбежало, нужно теперь отдраивать плиту, по радио передают землетрясение, где-то война, а всё вместе это и есть счастье.

И очень жизненно, трагично и драматично:

Они скандалили, будто не знали, что злые слова нельзя взять назад и забыть. Не знали, что люди ругаются на полную, а мирятся наполовину, и так каждый раз от любви отрезается, и ее становится все меньше и меньше. Или знали, но не могли ничего поделать. А я запиралась от них и умирала от нелюбви.

В общем, остались двойственные впечатления, но однозначно это книга, которая требует обратить на себя внимание. Качественная отечественная проза, за которую не стыдно. И даже наоборот.