Kitabı oku: «Легенда о Гулае», sayfa 4

Видит Гулай, дом на холме стоит: в окнах свет, смех доносится. Сел у порога и ждёт, когда хозяева выйдут, не смеет сам в дом зайти. Гудит песню себе под нос, мелодия сама просится.

– Кто ты, гость нежданный, и куда путь держишь?

И рука тянется к Гулаю из темноты.

– Гулай, сам не знаю, куда иду и чего ищу. Потерял себя неведомо где, а найти дорогу обратно не могу.

– Я, Степан. Проходи в дом, на улице темно и зябко. В темноте себя не найдёшь, лишь остатки потеряешь.

И видит Степан, как к голове Гулая тонкая ниточка памяти тянется, колышется на ветру, но не рвётся, значит, крепкая связь держит, и не всё ещё потеряно, можно ему путь найти, паутину воспоминаний выплести.

Уложил Степан гостя спать, а сам в сенях бродит, к новому дню готовится, гремит плошками.

– Кто ты, друг, что приютил меня? Не мешаю ли быту твоему?

Ежели мешаю, так рано утром уйду, как солнце взойдет. И вспомнил Гулай при словах этих о Заре ненаглядной. И видит Степан, как заискрилась ниточка памяти у незнакомца, как вздрогнула на мгновение и угасла вновь.

– Не мешаешь. Я рыбак. Рыбаку лишь непогода, да лень мешают. Завтра иду в море счастье ловить. Хочешь, идём со мной. Руки у тебя крепкие, спина широкая, будешь помогать сети тянуть. Сегодня забросил их в воду, завтра – время доставать.

Обрадовался Гулай новой работе, которую руки давно искали, и быстро уснул крепким сном, чтобы пораньше проснуться.

Утром сели юноши в лодку и в море отправились. Чувствует Гулай – вот оно море, что влекло его с берега, водит рукой по воде. И видит Степан, как искрят у Гулая огоньки памяти, осталось лишь собрать их, да сплести вместе, и протянуть нить между прошлым и настоящим.

А Степан умелый, ловко сети плетёт, да и как иначе – хватай, да подвязывай! И стал юноша Гулаю намеки давать: вот так, мол, да так, ходил ли в море раньше, да чем ловил. А Гулай смотрит понимающим взглядом, и делает всё, что нужно делать – руки то не обманешь, руки помнят; а сказать ничего не может.

А большую рыбу поймать проще мелкой: тяни, подсекай, хватай в руки, пока не сорвалась, не уплыла вдаль. Это как с удачей – либо всё, либо ничего. Только удача редко сама на живца идёт, пойди догони, да и не догонишь. А в другой раз не успеешь оглянуться, а она тут как тут стоит – заслужил видать, вымолил. И как камень с души – всё хорошо теперь будет, раз сама удача со мной под руку идёт.

И сети полные рыбой достали, будет, что засолить в зиму. С масляной рыбой и силы крепнут, и мороз не страшен.

Загораются искорки памяти на голове Гулая, и смеётся Степан, по плечу друга хлопая, всё дальше уводя лодку в открытое море. А Гулай смотрит в воде на своё отражение, и вспоминает черту, за которую пальцем по карте водил, на север корабль выправляя. И смеётся Гулай – значит семья его на Юге ждёт, раз сейчас он по Северу бродит.

И просит Гулай:

– Запомни, друг, за меня, пока не забыл я вновь, будь моей памятью, проводи меня до дома родного, до матери и отца старых. Без тебя мне не справиться. Сотрёт новый день воспоминания, долго искать их вновь.

– Вижу я, человек ты достойный, Гулай, но идти не могу с тобой. Я – рыбак, задача моя – неведомое ловить, из забытья выхватывать. Тебе проводник нужен. Вот соберём твои воспоминания, и пойдёшь с другом моим, Виктором, дальше в путь, он тебя проводит. Все его Странником зовут, иногда Бродягой, на вид он груб и резок, но лучше его дорогу тебе никто не укажет.

И стали они каждое утро в море ходить, ловить рыбу, да видения.

Степан вопросы задаёт, да ответы записывает, складывает в копилку, чтобы потом было из чего воспоминания лепить. Увидит Гулай птицу знакомую, засветятся искорки памяти, и Степан тут как тут, все фиксирует: о чем думал, да что припомнил. И набралась целая коробочка записок, одна интереснее другой, целая летопись воспоминаний. Так медленно, миллиметр за миллиметром, выплетали они нити его памяти, продвигались всё глубже в прошлое.