Я не могу ни переделывать, ни переписывать это письмо. Прими его таким, как есть, со следами слез на многих страницах, со следами страсти или боли - на других, и постарайся понять его как можно лучше - со всеми кляксами, поправками и прочим.
Нет, я, конечно, догадывалась, что мне понравится эта книга, но ни на одну минуту не могла предположить, насколько она мне понравилась! Я прочитала её буквально на одном дыхании, не в силах остановиться, а останавливаясь, желала скорее снова углубиться в эту пучину страстей, чувств, переживаний. Сердце мое обливалось кровью, настолько пронзительным показалось мне это письмо. Вся эта гамма ощущений, мысли писателя, колоссальная переоценка ценностей не могут оставить равнодушным никого. Читатель буквально видит всю душу Оскара Уайльда, которого несправедливо посадили в тюрьму лишь из-за того, что он связался с неправильным человеком, и который буквально раскладывает свою жизнь по полочкам, делая соответствующие выводы. Кроме всего прочего, ещё более подробно, он раскладывает по полочкам жизнь и характер Альфреда Дугласа, которому, собственно, и адресовано это послание. Писатель пытается понять, что послужило причиной того, что он вынужден вести такой образ жизни.
Без всякого повода с моей стороны ты сознательно ворвался в мою сферу, узурпировал в ней место, на которое не имел права и которого не заслуживал; с поразительной настойчивостью, не пропуская ни единого дня, ты навязывал мне свое присутствие, наконец тебе удалось заполонить всю мою жизнь, и ты не нашел ничего лучшего, как разбить ее вдребезги. Ты удивишься моим словам - но ведь с твоей стороны это было совершенно естественно. Когда ребенку дают игрушку, столь чудесную, что его крохотный ум не в силах постичь ее, или настолько прекрасную, что его полусонный дремотный взгляд не видит ее красоты, - своенравный ребенок ломает ее, а равнодушный роняет на пол и бежит играть с другими детьми. Ты вел себя точно так же. Забрав в руки мою жизнь, ты не знал, что с ней делать. Откуда тебе было знать? Ты даже не понимал, какая драгоценность попала к тебе в руки. Тебе бы следовало выпустить ее из рук и вернуться к играм со своими приятелями. Но, к несчастью, ты был своевольным ребенком - и ты сломал ее.
"Тюремная исповедь" произвела на меня огромное впечатление и я думаю, что рано или поздно, я перечитаю её снова.
«Тюремная исповедь» kitabının incelemeleri, sayfa 3