Kitabı oku: «Земля потерянных судеб», sayfa 65
Глава 101. Траур по мечте.
Утром следующего дня, худо-бедно отоспавшись на подстилке из соломы и мешковины, Марен открыла глаза. Вчерашний день казался кошмаром. Разум ее не желал принимать данную действительность. За столом, как ни в чем не бывало сидел молодой лорд, задумчиво перекатывая бутыль из-под вина.
– Рон? – с надеждой спросила она.
– Лу… – негромко напомнил он.
– А я до конца надеялась, что все это лишь ночной кошмар, что приснился в бреду.
– Для меня так и было, – поморщился как бы Рон.
– Жрать хочется. Пора бы и в люди выйти – старуха потянулась, хрустнув суставами.
– Нужна одежда…
Марен окинула взглядом крепкое обнаженное тело и задумалась.
– А ты разве сама не можешь…?
– Это потребует много сил. Его облик теперь все равно что родной мне. Но одежда нужна настоящая.
– Надо и мне тогда потрудиться. Как – никак лорд у нас ранен, да и рука повреждена. Придется тебе походить в бинтах. Так что сиди ровно…
Марен со знанием дела наложила плотную повязку поверх предполагаемой раны, и между слоев холста измазала ее кровью. Благо этого добра тут хватало. Она, конечно, подсохла, но размочить ее было не трудно. И это была настоящая кровь Рона. Потом то же самое было проделано и с левой кистью.
– Ну вот… – грустно улыбнулась старуха. – Теперь не подкопаться…
Закончив с бинтами, Марен сама сходила к интенданту и принесла новые вещи. Потом помогла химере надеть сапоги и правильно застегнуть портупею. Когда они поднялись наверх, снег уже покрывал рыхлым одеялом всю территорию замка. Кое где, покров его уже начал таять, слышалась капель. Было тепло и пасмурно, воздух безнадежно пропах гарью. Первой, кто попался на пути была Ольга. Едва она успела обрадоваться, как почувствовала неладное. Отличить химеру от Рона она смогла сразу.
– Тихо! – шепнула ей Марен – Так нужно….
– А как же…?
– Я лишь отсрочила его конец, – напомнила она. – Найди советника, он все объяснит.
Губы могучей Ольги задрожали, на глазах навернулись слезы.
– Крепись милая… ничего уже не поменять. А своим скажи, чтобы и виду не показывали. Для всех остальных Лорд ранен, но жив. Понятно?
Утирая нахлынувшие слезы, она через силу кивнула.
– Если тебе станет легче, то это его воля. Он так приказал… – негромко добавила Лу.
Взглянув в глаза подделке, она тяжело вздохнула. Слез своих Ольга унять не смогла, а потому решила на время скрыться из виду, чтобы никто не видел ее горя.
Хамон ждал неприятных известий, ведь он был предупрежден задолго до финальной битвы. Узнав о случившемся, советник наказал Отису накрыть траурный стол в обеденном зале. Там же он созвал военный совет, на который пригласили только тех людей, кому следовало знать правду. Их Рон указал в записях собственноручно. Представив Лу в новом обличии, советник хладнокровно зачитал обращение, которое лорд записал, предвидя такой исход.
Что тут сказать… кончину его каждый воспринял по-своему. Были и слезы, и злость, и взаимные упреки. Хамон терпеливо ждал, давая людям выложить все, что скопилось на душе. Когда же над столом повисло гнетущее молчание, он встал, громко отодвинув стул.
– Что ж господа… раз вам больше нечего сказать, давайте помянем нашего суверена добрым словом. Вернуть его мы не в силах, но светлую память сохранить нам точно по плечу. Я знал его дольше всех, практически с детства, а потому с чистым сердцем могу сказать, что со времен первого лорда достойнее и честнее человека я не встречал.
Следующим встал Дорн. Теребя в руках бокал, он обратился к Лу:
– Странно как-то говорить о погибшем друге, глядя ему в лицо… Ты не могла бы стать собой на время?
Покосившись на Марен, химера сняла портупею с ножнами и вынула все оружие из-за пояса. Сложив вещи под стол, она приняла истинный облик.
– Так лучше… – натянуто улыбнулся Дорн. – Может быть из моих уст это прозвучит нелепо, но я все же скажу. Я тут поразмыслил ночью, подвел кое какие итоги для себя, и пришел к интересному выводу. Не смотря на все слухи, и военную удаль, что Рон проявил за то время, что жил здесь, главный его талант был в другом. Собственно, благодаря ему мы еще живы… Вы заметили, с какой легкостью он превращал вчерашних врагов в друзей?
– Что есть – то есть… – вставая подтвердила Джул. – Мой отец… да и я – яркие тому примеры. Не секрет, что я частенько пыталась заехать кулаком в его самодовольную рожу, особенно поначалу. Он бесит меня даже сейчас, вот этим своим решением. Я никогда не скрывала своей злости, и обиды, за беды, которые он принес моему отцу. И зная это, он все же доверял мне защищать свою спину… доверил гарнизон. Он не просил себя любить… но заставлял верить! Вы посмотрите в окно, на площадь, посмотрите, кто сидит за этим столом. Рон сплотил нас, сделал нас равными, не взирая на шерсть, клыки или цвет крови. Кто из вас мог бы поверить в такое еще минувшей весной?
– Джул права, – на сей раз Джеймс взял слово. – Взять хотя бы нас с Джеком… не говоря уже о Лорне. Как много он успел за короткий срок. И как много хотел сделать. Он верил в меня, верил в Джул… в каждого из нас. Он не держался за золото или серебро. Не прятался за щитами своей гвардии. Не разбрасывался по пустякам, но все же давал больше, чем сам просил. В голове не укладывается… я думал, что такого человека невозможно убить.
– К сожалению, мой мохнатый друг, подлость почти всегда берет верх, – горько признал Хамон.
– Я обещаю достроить город, который он заложил, – клятвенно пообещал Уго, ударив себя в грудь.
– Даеву жаль… – всхлипнула Амаду. – Она теперь навсегда останется такой?
– Кто знает… – вздохнула Айрин. – Как только все устаканится, я отправлюсь в разлом. Буду искать ответы там.
– Это великая жертва… – проговорил Хорст. – Покуда она жива, будет жить и надежда. Кто бы мог подумать, какая великая сила в ней таится. Как вообще такое возможно… и где бы мы были, если бы не она?
Люди в зале не чокаясь опрокинули бокалы и потупили взор. Каждый молчал о своем.
– Как хоронить будем? – спросил Риз.
– Там нечего хоронить… – покачала старуха головой. – Только мокрое место и осталось.
Риз смерил химеру тяжелым взглядом. Хоть губы его и дрожали, но он ничего не сказал. Ольга, чувствуя его боль, поспешила обнять любимого.
– Что ж господа… на этой траурной ноте мы, пожалуй, закончим. Сейчас всем нам есть чем заняться. Я имею в виду прежде всего отдых. Сохраняйте бдительность, проверяйте посты, вернитесь к прежнему распорядку дня. Но не более. Сделайте самое необходимое, а неприятные хлопоты отложим на несколько дней.
Оглядев соратников, Хамон раздал им инструкции, написанные лордом. Помянув безвременно ушедшего лорда в последний раз, его верные союзники разобрали по страницам подробно изложенный план. Стопка бумаг была приличной. Рон позаботился о том, чтобы каждый из друзей получил свою роль. Изложи все по-военному кратко и емко, он расставил приоритеты и строго настрого запретил их менять, сославшись на Джеймса. Получив назначения из рук советника соратники уныло разошлись.
Что же до войска, то гарнизоны благополучно вернулись в свое расположение так же, как и пришли. Порталы не закрывались еще около суток, так что удалось перекинуть через них кое какой провиант, и никому не пришлось возвращаться пешком. Попрощавшись капитаном Амаей, Энтони Торнтон не вернулся по месту приписки. Ему и Джулии дали пару дней, чтобы как следует оплакать отца. По истечении этого срока он отправился в Риверфорт, чтобы вступить в наследство, и принять командование войсками. Джул, как и прежде осталась комендантом замка и начальником гарнизона. Норман, уладив прежние разногласия с братом, вернулся домой со светлой душой. Он был безмерно рад, что больше не связан вековой клятвой, но обещал, что и впредь будет приглядывать за родовым гнездом и его обитателями.
Ночи стали холодней… пришлось быстро восстанавливать конюшни и казармы. Но были и плюсы, хотя и сомнительные. Ведь на холоде трупы не разлагаются, так что с их уборкой и погребением можно было повременить. Что же до пленных, то их разоружили и согнали до времени в тронный зал. Опасности они больше не представляли. Павшие духом, измотанные и уставшие, они потеряли всякую волю. А в остальном… Рон приказал кормить – и их кормили.
Золотистый дракон то и дело мелькал в небе, облетая окрестности. Вместе с Айрин, они каждый день пытались вернуть златой деве прежний облик. Но все было тщетно… старания не приносили плодов. Даеву хорошо кормили, отвели специальное место под навесом, и строго запретили кому-либо ее бояться. Однако взор ее вскоре потух, движения стали вялыми. Она либо спала целыми днями, либо куда-то улетала на весь день, а вскоре и вовсе решила не возвращаться. Айрин, конечно, сильно волновалась, но Дорн делал все, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей.
Лорна осталась жива. Но ходить на своих ногах могла теперь с трудом и не долго. Замкнулась в себе, исхудала. Но друзья постоянно навещали ее, а вскоре практически переехали в хранилище, устроив там маленькое логово кузнецов и оружейников. Джеймс, как и прежде, по вечерам читал ей вслух приключенческие романы.
Хамон взял под свою опеку молодого наследника и его до ужаса везучую подругу. Конечно, ему рассказали суровую правду. И Эдгар обещал молчать даже пред лицом своей матушки. Парень со всей серьезностью занялся восстановлением замка на ровне с остальными работая каждый день. Мало по малу в деревню стали возвращаться люди, скрывавшиеся в лесах. Вернулись и скрытые до поры отряды. Благо церкви милосердия не пришло в голову разрушать коровники фермы и зернохранилища. Скорее всего они хотели использовать их для своих нужд.
Как-то утром советник поднялся на крышу, чтобы взглянуть на окрестности, и поразмыслить в одиночестве. Однако, к своему удивлению, он застал там Марен. Закутавшись в плед, она смотрела в запорошенную снегом даль.
– Простите… я не думал, что здесь кто-то есть. Приду позже.
– Побудьте со мной, советник. Я хотела бы с вами поговорить.
– Со мной? – удивился Хамон. – О чем же?
– О минувшем… о настоящем, и немного о будущем.
Хамон вдохнув морозный воздух остановился с ней рядом. Какое-то время оба они молчали, наслаждаясь штилем и тишиной.
– Надо бы нам построить алтарь. Я тут подумала… ведь Богиня нам помогла, а мы никак не отблагодарили ее. По-моему, это неправильно.
– М да… – вздрогнул Хамон. – Стыдно признаться, но я об этом как-то подзабыл. Дела мирские затягивают хуже омута. Как минимум это не вежливо с нашей стороны. Если не изменяет память, вы когда-то служили ее культу?
– Верно, советник, все так. У меня все еще есть ее благословение. Я думаю, что смогу осветить алтарь, и расскажу, как его сделать. Я понимаю, что время не самое подходящее, но все же…
– Мы найдем на это и время и силы! – пообещал Хамон. – Когда живой Бог проявляет о тебе заботу, этим нельзя пренебрегать. Где вы хотите его построить?
– Здесь, советник. Лучше места для этого не найти.
– Гм… на крыше?
– Мы не будем делать его большим, ведь важен сам факт. Хочется верить, что Богиня это оценит…
Спустя пару недель, скромный алтарь был готов. Как и погребальные костры для павших защитников крепости. Траурная процессия выдвинулась на закате, под тихий бой барабанов. Те, кто выжил прощались с павшими. Воины, скрывая обиду и слезы отправляли своих друзей в последний путь. Один за другим вспыхивали укладки из сена и дров, поджигая замерзшие, обезображенные тела. Люди Уго к тому времени уже откопали построенную летом печь вернули в рабочее состояние. Но ее готовили только для павших врагов. Своих же защитники замка хоронили со всеми причитающимися почестями.
Когда костры уже догорали, марен поднялась на крышу. Те немногие, кто посчитал своим долгом выказать свое почтение живой Богине, уже собрались. Хамон почтительно отступил, пропуская марен вперед. Алтарь и правда был скромным. Большая каменная плита, предназначенная для подношений и молитв. Символы веры, выбитые на ней, церемониальная ткань, серебряная чаша да несколько масляных лампадок. Поверх плиты лежал большой камень, похожий на веретено, и олицетворявший собой кристалл, что дарил жизнь. Его тоже украшала мелкая гравировка. Вот, собственно, и все…
Проколов палец церемониальным кинжалом, Марен уронила несколько капель своей крови в чашу и опустилась на колени. Прикрыв глаза, она мысленно устремила взор в сторону разлома. Явственно представляя себе обиталище Богини, как когда-то давно, она вознесла молитву:
– О милостивая Иштар, дающая жизнь всему сущем, добродетелью и волей своей, молю тебя, обрати взор свой ко мне, страждущей. Приклоняюсь перед тобою, и чту как прежде. Вспомни жрицу свою недостойную, Марен. Жертвую тебе соки свои, животворящие….
Она взглянула в небо и на алтарь. Ничего не случилось.
И снова окропив чашу кровью своей, она повторила молитву слово в слово. Но вновь ничего не произошло. Правда, что именно должно было произойти никто толком не знал. Однако, люди с надеждой ждали какого-то знака свыше.
– Может быть Богине мало лишь твоих слов? – спросил Хамон.
– Возможно. Раньше я взывала к ней вместе с сестрами… пока не сбежала сюда вместе с Альбрехтом – виновато улыбнулась она.
– Думаю, стоит попробовать. Позвольте кинжал?
Хамон приклонил колено и окропил своей кровью серебряную чашу. Его примеру последовал каждый кто пришел. Поддельный лорд, эльфийка и кузнец, и гордая дочь Назерика, и простой солдат, уверовавший в чудо. И даже зеленая кровь Кири наполнила сию чашу. Поддержать марен хотели все.
– Слова тут не сложные, – смутилась она. – Главное говорить от души. Просто повторяйте за мной…
Она вновь прикрыла глаза и обратилась к алтарю:
– Богиня дающая жизнь всему сущем, добродетелью и милостью своей, молю тебя! Обрати взор свой ко мне, страждущей. Приклоняюсь перед тобою, и чту как прежде. Вспомни жрицу свою недостойную. Жертвую тебе соки свои, животворящие…
И когда каждый, кто не пожалел своей крови для алтаря повторил ее слова вслух, Марен проговорила:
– Молю тебя живая Богиня, освети сей алтарь своим светом, одари детей своих грешных благословением и благодатью…
Не успела она закончить, как небо над головой озарилось неярким сиянием, и камень, что лежал мертвым грузом вдруг воспарил. Мягкий голубоватый свет, струясь изнутри, озарил собою затейливые письмена, наполнив их божественным смыслом.
– Она услышала меня… – с облегчением прошептала марен… – Она услышала нас, а значит теперь она одарит нас своей милостью!
– Она уже это сделала, – улыбнувшись поправил Хамон.
– Да… все верно. Но теперь это, так сказать, официально!
Вдоволь налюбовавшись алтарем, преисполненные лучшими чувствами люди постепенно разошлись. День был тяжелый. Во дворе накрыли поминальные столы. Хамон, поклонившись, покинул крышу замка последним. Старуха встала с колен и с грустью улыбнулась своим потаенным мыслям. Обернувшись, она подозвала химеру, которая уже приняла свой истинный облик и ждала в сторонке.
– Какие они наивные, – усмехнулась она беззлобно. – Богиня дарует свое благословение тому, кто попросит. Или не дарует… и алтарь тут ни при чем.
– Но она все же осветила его, – напомнила Лу. – Значит и благодатью своей одарит.
– Ты права, милая, так и будет. И посевы взойдут, и леса дичью наполнятся, и твари божьи родится будут в здравии. Но, нам же Алтарь не для этого нужен был, верно?
– Ты уверена, что все получится?
– Для древнего существа ты какая-то мнительная. Не попробуем – не узнаем. Давай его сюда, пока никто не заявился.
Химера подошла ближе и из груди в ее ладонь выпал небольшой бесцветный кристалл. Она тотчас протянула его Марен. Подумать только, на следующий день после того, как она поглотила и оплакала еще живого лорда, эта вещица дала о себе знать. Она резкой болью отозвалась в животе и попросилась наружу. Испугавшись, Лу прибежала к Марен, и со словами: – Это не мое! – Она выложила кристалл на стол. Чем здорово озадачила старуху. Перерыв без лишней огласки кучу литературы в подвале и в библиотеке, Марен так и не нашла описания этому странному предмету. И тогда она вспомнила про алый кристалл, что Альбрехт вырезал из груди Ирен. И как только раньше эта очевидная вещь не пришла ей в голову? Если у матушки был кристалл, то и у сына он тоже мог быть! Чтобы подтвердить свою догадку Марен попросила Луизу выкрасть из кабинета мемуары сэра Конора. Там он описывал всю подноготную последних поколений Видландов и особенности их интимной жизни. Прочтя сей «бесценный» фолиант, она утвердилась в своей догадке. А дальше, под благовидным предлогом попросила Хамона построить алтарь. Разумеется, кроме Лу она никому ничего не сказала. Без злого умысла, чтобы не бередить души зря. Примет Богиня кристалл или нет – большой вопрос. А если и примет, то, что будет дальше?
Забрав из рук Лу прозрачный словно горный хрусталь кристалл, марен повертела его, любуясь как грани переливаются голубыми всполохами в свете алтаря. Ее тоже терзали сомнения. Но для чего-то же Богиня дала Рону свое благословение, помогла в битве, да и явилась, наверное, не зря… Если кто-то и мог сберечь содержимое камня – то только Иштар.
Заслышав шаги на лестнице, старуха быстро положила кристалл на алтарь.
– Плоть от плоти, кровь от крови… вверяю чадо твое в руки твои. Прими же дух и волю его в объятья свои. Ибо чрево твое животворящее и есть колыбель его…
Марен встала и торопливо отошла на несколько шагов.
– Что теперь? – прошептала химера.
Старуха хотела что-то сказать, но свет алтаря озарил их лица. Мерцая голубоватыми переливами, прозрачный кристалл воспарил и молнией взвился ввысь. Сверкнув в вышине, он с треском рассек тучи, и устремился за горизонт, в сторону разлома. Тонкий прямой след в мгновение ока разделил хмурое небо надвое.
– Ну, вот и все… – облегченно вздохнула Марен.
На лестнице позади них стоял изумленный Хамон. Он поднялся вновь, чтобы пригласить Марен и фальшивого Лорда за общий стол, ибо без них не начинали. Но увиденное ввело его в ступор.
– Что это было? – с нескрываемым подозрением осведомился он.
– Чудо советник… – улыбнулась Марен, утирая слезу. – А еще надежда.
Советник не с тал больше ничего спрашивать. Он был умным и умудренным мужем, а потому без труда прочел все ответы по ее лицу. Так они и стояли, глядя в даль, затаив дыхание. Мудрый медведь в человечьем обличии, старуха, однажды поверившая в любовь, и самое опасное в мире существо, которое угораздило привязаться к людям…. А снег все падал с небес, кружась средь дыма догорающих костров, словно пепел былых свершений, что осыпает головы грешников, молящих о прощении. День сменит ночь. Луна сменит солнце. Память укроет прошлое новыми воспоминаниями, подобно рыхлому снегу. Часы на башне снова встанут на ход, отмеряя крупицы времен, и все пойдет своим чередом. Словно и не было ничего….
