Kitabı oku: «Таро: падающая башня», sayfa 13
ГЛАВА 9 Плата по счетам
– Мамочка. Привет. Как у вас дела? Все нормально? Ну я рада. Чем занимаетесь? Ах, да рассаду нужно везти. Да у меня тоже все хорошо. Элеонору перевезли в Москву. За ней Вадик ухаживает. Да… Собственно я хочу тебя попросить, не приютишь Бусену с котятами на пару – тройку дней. Да, представляешь, вернулась. Ага, и с приплодом. Ну не выгонять же ее. Котят куда девать? Раздам. Одного уже забрали. Да. Может ты тоже предложишь кому? Ага. Да нет. Мне надо уехать ненадолго, кое-что отвезти Элеоноре да и посмотреть, как пройдет операция. Ну все. Пока. Сейчас приеду.
Мама, хоть и неохотно, но Бусену с детьми взяла. Сказала, что предложит котят на работе. Поинтересовалась, как там Элька, не нужно ли чего. Я рассказала историю без подробностей. Свою же роль свела до минимума. Иначе мне бы пришлось часа два выслушивать ахи, охи, стоны. Поэтому я сказала, что обо всей истории узнала по факту. И уж конечно не могла рассказать подробностей Элькиного освобождения. Меня же там не было.
От родителей я завернула к Клаве. Она совсем не удивилась моему приезду. Как всегда сначала плотно накормила. Это наверное у нее ритуал такой. Пока я ела, молча сидела напротив, подперев сухонькой рукой морщинистую щеку и курила папиросы одна за другой.
– А почему вы не спрашиваете, как там Элеонора?
Старуха улыбнулась:
– Зачем? Я так знаю, что у нее все в порядке.
– В порядке??
– Ну да, она была в опасности, она и сейчас еще в опасности. Но все будет хорошо, я в этом уверена.
– Почему?
– Ей очень повезло с друзьями. По нашей жизни – это великое благо. Но ты ведь не за этим приехала?
– Да. Вы угадали. Мне бы хотелось услышать ваш совет.
Клава усмехнулась и загремела посудой.
– Совет? Совет, милочка моя, нужен когда юбку выбираешь. А у тебя вопрос не так стоит. Тут решение ты сама должна принять. Все взвесить и принять. Могу сказать тебе только одно: и я, и Элеонора пару раз сталкивались в своей практике с такими случаями, когда Божий Суд запаздывает, а людской вообще не чешется. И потом, – Клава посмотрела на меня с прищуром – мое мнение ничего не изменит. Ты все равно поступишь по-своему. Упрямая девчонка.
Она была права по всем пунктам. Уже прощаясь, я решилась задать еще один вопрос, личный. Клава помолчала, смотря как бы в глубь себя, затем ошарашила:
– Хороший парень. Добрый. Но он не твоя судьба.
Надеюсь, не надо пояснять, о ком я спрашивала. Назад я ехала взвинченная. Да что же это такое. Там судьба, там не судьба. Как будто мы куклы на ниточках. Как будто сами не в состоянии принять ни одного толкового решения. Я сама ведунья и очень хорошо знаю, что с судьбой можно договориться, ее можно подкупить или преиграть. Все те люди, которые обращались к нам и получили реальную помощь. Разве им судьба помогала? Им помогали мы с Элеонорой. Отводили болезни, возвращали блудных детей и мужей. И позвольте я сама буду делать свою судьбу! Главное – это действие. Главное, не сидеть, сложа лапки, не рыдать в подушку. Взять себя руки и вперед. Да, я ошибалась, но сама и исправляла свои ошибки. Взять ту же Элонору, где бы она была, если бы я не решила ее спасти. Не знаю, почему я так завелась. Ишь, он не моя судьба, еще посмотрим.
Дома я заперлась на все замки, закрыла ставни. Я не собиралась покидать свое маленькое убежище в течении трех дней. Все три дня я молилась и постилась, загодя просила прощение за то, что собиралась сделать. На исходе третьего дня сняла с шеи золотой крестик, который не снимала с момента крещения, спрятала подальше. Не хотела, чтобы его коснулась даже тень скверны. Наступал самый ответственный момент. Я сдвинула в зале всю мебель, так чтобы в центре образовалось достаточно свободного места. Взяла книгу, согласно рисунку начертила сначала пентаграмму вызова, затем заключила ее в круг. Круг хорошенько обрызгала святой водой. Надо, чтобы не осталось ни крохотной лазейки, ни миллиметра свободного пространства, иначе последствия будут весьма трагичны. Наконец все было готово. Все, кроме меня. Я села рядом с кругом и закрыла глаза. Я вспоминала, как мы нашли Элеонору. В каком состоянии она была. Я переносила на себя всю ее боль, все унижения, через которые ей пришлось пройти. Ее раны стали моими, ее изуродованное лицо – моим. Я чувствовала каждый ушиб, каждый перелом, каждый удар, который нанесли Эльке Удав и его шакалы. Я вспомнила, как подруга хотела покончить с собой, обречь себя на вечное прозябание в Пустоте. Темный зверь ярости беспокойно заворочался в моей душе. Тяжело, но неотвратимо он просыпался, разбуженный кровавыми воспоминаниями. Я чувствовала примерно то же самое, что было со мной в Таискиной башне. То же ощущение силы, но это была другая сила, ее давала темная сторона души. Но сейчас это было то, что нужно. Доведя себя до нужной кондиции, я завершила обряд вызова. Точным и быстрым движением рассекла ладонь. Щедро плеснула в круг. А как иначе. Демона тоже надо прикормить, как рыбу на хлеб, его на боль и кровь.
– Igneus, audi vocem meam. Nescienti ostende te nomen tuum. (Огненный, внемли зову моему. Явись к той, что знает имя твое.)
Воздух в центре пентаграммы пошел рябью. Повеяло жаром, как из открытой русской печки. Запах был такой, как я и ожидала. Серный, но и в то же время добавились новые нотки. Забавно, описываю этот смрад так, словно новые духи составляю. Но что делать, надо как то передать атмосферу. В знакомый запах тухлых яиц вплетался запах паленой шерсти, горелого мяса и тряпок. Фууууу. Разался громкий хлопок, как из глушака неисправной машины.
Я приготовилась увидеть того маленького бесенка, каким запомнила Игнеуса почти год назад, тогда встретилась со Стасом в первый раз. Но чудовище, возникшее в облаке дыма сильно отличалось от того мелкого и даже в чем то симпатичного беса. Во-первых, явившийся подпирал рогами потолок моего зала, во-вторых имел вполне взрослый и устрашающий вид, рога и клыки. Демон был гол и теперь у меня появилась возможность убедиться, что они, как и люди, отличаются по половому признаку. Этот явно принадлежал к мужскому полу. Я отвела глаза. Демон же ни чуть не стесняясь, по турецки уселся на пол и закурил. С наслаждением затянулся и выдохнул мне в лицо огромный клуб ядовитого дыма. Я закашлялась.
– Тебе не говорили, что выдыхать дым в лицо – неприлично. Смотрю, ты подрос маленько. Хорошо кушал?
– Хм, неплохо. Вы – люди, такие затейники. Я имею ввиду диапазон подлости и зла. Голос был хриплый, демон чуть растягивал слова, будто делал одолжение своим разговором. – Так что, если хочешь предложить мне какого-нибудь мелкого воришку, стащившего у тебя сумочку, разочарую – такой мелочью не интересуюсь.
– Как ты догадался, зачем я тебя позвала?
– Тоже мне загадка. Я еще когда мелким был, просек, ты – ведьма, а с ведьмами всегда можно договориться. Они нам услуги, мы им. Бартерный обмен. Так что давай, выкладывай, есть что интересное, или я пошел.
Демон поднялся и сделал вид дематерилизации. Надеялся, что я запаникую. Войду в круг или еще какую ошибку сделаю. Но я уже знала эту нахальную и лживую манеру разговора и не дела себя облапошить.
– Куда это ты намылился? Думаешь самый умный. У меня в руках твое имя. Ты фактически мой слуга. И нечего строить тут князя Тьмы.
Демон вернулся, на сей раз без театральных эффектов. Наклонился к самой границе круга, обиженно протянул:
– Ну за чем было напоминать, я до сих пор еще насмешки слышу.
– Сядь. И слушай. Вот фотография очень нехорошего человека. Я протянула фотку Удава, предусмотрительно взятую из его дома, я захватила и его портсигар. Это для того чтобы облегчить демону поиск.
– Красавчик. Что, небось кинул тебя ради другой шалавы, посиматичней, погрудастей. Ты то я смотрю не блещешь буферами.
Демон нарочно вел себя развязано. Я понимала – это обычная провокация, на которую ни в коем случае нельзя поддаваться.
– Заткнись и слушай. Я тебе даю полную свободу действий в отношении этого человека. Это ценный подарок от смертного, ты знаешь. Так что кончай выпендриваться и берись за дело.
Красноватые глаза демона радостно блеснули. Он торопливо взял под козырек и развернулся, показывая мне волосатую филейную часть. Я знала, о чем он думал. Человек, одержимый демонами может натворить много бед. Если его не остановить. А что может натворить такой как Удав, с неограниченным запасом денег, оружия и связей – вообще вообразить страшно. Например, взять автомат и пойди косить на улицу честный люд, детей, стариков, беременных, всех без разбора. Или вообще купить бомбу, подложить в людное место. Да мало ли вариантов. Одержимый может продержаться довольно долгое время. Несколько дней или месяцев, в зависимости от психики. Демон наверняка уже предвкушал оригинальную забаву и строил планы на ближайшее время. Но я не дала ему размечтаться.
– И да. Сроку тебе на все про все – сутки. – Демон обернулся. – И чтоб не одно живое существо, вплоть до земляных червей, от твоих действий и действий этого кренделя не пострадало.
– А я смотрю, ты все предусмотрела…
– Конечно. Я же не дура.
Демон разочарованно фыркнул и исчез.
Удаву не спалось уже которые сутки. Он усиленно считал овец, баранов, доллары и рубли, но сон все не шел… Казалось бы, никаких причин для беспокойства нет. Он надежно защищен от Российского правосудия другим гражданством, другой страной и даже другим именем. Он давно обустроил себе это уютное гнездышко в стране третьего мира. Маленькое бунгало на берегу моря. Что может быть укромнее, интимней. Здесь и законы проще и ко многим грешкам совсем другое отношение. Местные чуть ли не в рот ему глядят. Он кажется им невероятным богачом, чуть ли не богом. Это при его, в общем-то скромном жилище, и образе жизни. Но если учесть, что здесь на несколько тысяч рублей можно жить два, а то и три месяца… В былые времена Удав на чай в ресторане больше давал. Особняк конечно жалко. Удав строил его несколько лет. Там все было сделано по его вкусу. Каждая мелочь любовно отобрана и поставлена на раз и навсегда отведенное ей место. Все эти милые сердцу безделушки. Но в конце концов особняк можно продать через подставных лиц, вещи перевести в его новое жилище, какое, он еще не решил. Может быть дом с привидениями в Англии или вилла в Италии, не важно. Гораздо больше его беспокоил другой вопрос. Как этой сучке Элеоноре удалось провести его во второй раз? Как? Никто не был в курсе ее похищения и пребывания в доме. В прислуге и охранниках он был уверен. Чай не первый раз к нему вот так привозили девочек. Некоторые из них не больше не покидали дома. Ну про крайней мере днем. А ночью, ночью их увозили в мешках, непрозрачных пластиковых пакетах. Экономка бы тоже ничего не сказала. Она много раз доказывала: единственное что для нее имеет значение – это деньги. И платил он ей весьма не плохо. Кто мог помочь Элеоноре? Сама она сейчас давно мертва, ну или все равно, что мертва. С таким лицом, ее теперь в огород выставлять, вместо пугала. Иван постарался. Разукрасил ее мордочку по принципу своего рыла. Это он тогда выжил, один из шести, не считая самого Удава. Смертельный выстрел в висок не убил телохранителя. Пуля скользнула по височной кости и ушла вниз, размозжив скулу. Вот уж действительно «каменная башка». Однако, как же этой девке удалось вызвать своих второй раз. И гораздо быстрее. Он вроде страховался. Нанятый известный колдун заговорил подвал от проникновения любой магии, шаманства и ведовства. Хотя теперь это все не имеет значения. Она получила свое… Теперь поймет, что чувствовал он, оставшись фактически уродом, если выживет, конечно… Какой-то звук привлек внимание Удава. То ли легкий стук, то ли перекатывание. Может ветер? Мужчина выглянул в окно. Но ветра на улице не было. Знойная жара к ночи только немного ослабла. Молчаливые и недвижные пальмы стояли как часовые у дверей. Успокоенный, он вернулся в кровать. Охраны в этом доме не было. Только днем приходила женщина убирать и готовить. Внезапно Удав подумал о том, что он здесь совсем один. Он не хотел, что об этом тайном убежище знал кто-то, кроме него. Бояться ему здесь было не кого. Вот только если… Нет. Это совершенно невозможно. Элеонора конечно ведьма, но дотянуться до него через пол мира даже для нее слишком. Жаль, очень жаль, что не закончил начатое дело ее уничтожения. Как раз в тот день, когда все рухнуло, он планировал окончательно и бесповоротно расправиться с этой заразой так, как делали в старину. Сжечь ее. Живьем.
Звук повторился. Теперь Удав четко определил: звук раздавался с кухни. Наспех сунув ноги в тапки и прихватив из-под подушки револьвер, он спустился вниз. Осторожно, по стенке, подняв дуло вверх, так, как делают это спецагенты, когда идут на задержание. Пока он шел, тихое поскребывание – перекатывание продолжалось, но стоило ему приблизиться к кухне, как звуки стихли. Тем не менее Удав резким движением распахнул дверь и вошел в помещение. Нажал выключатель. Черт. Никого. На всякий случай проверил окно. Оно было не только закрыто, но и заперто на шпингалет. Сейчас, при свете лампы, все казалось не таким страшным. Исчезла мистическая составляющая. Ничего необычного на кухне не было. Несколько кастрюль и сковородок на плите. Кофеварка, кофемолка, тостер – все как обычно. Удав почувствовал себя идиотом, трусливым параноиком из тех, которые бояться собственной тени. Он таких всегда ненавидел и каждый день, играя с законом и рискуя, доказывал себе, что уж он то, слава Богу, не трус, не слизняк. Отчаянно чертыхаясь, погасил свет, вернулся в спальню. Лег. Ему удалось даже задремать, когда послышались уже знакомые звуки. Только теперь с чердака. Там ничего особенного не было. Несколько плетеных кресел, шезлонги в ожидании купального сезона, да еще пара таких же мелочей. Никакой предмет даже при случайном движении не мог издавать таких звуков. Удав прислушался, и его осенила догадка. Кошки. Проклятые твари лезли сквозь раскрытые окна, искали убежище на ночь и пищу из остатков еды. Нескольких он отстрелил еще вчера. Но они продолжали лезть, не наученные горьким опытом почивших товарищей. А раз это кошки, то совершенно не обязательно вставать именно сейчас и тащиться по узкой лестнице на чердак. Почти в тот же миг в голове отчетливо прозвучал чужой насмешливый голос: «Трусишка Признайся хотя бы себе, что ты просто боишься. Жалкий трясохвост и неудачник». Удав подскочил. Подушка съехала на пол, но он не стал ее поднимать. Кто? Кто это сказал? Удав включил свет и обыскал комнату, кровать и одежду на предмет микрофона или еще какого-нибудь передатчика. Ничего. Странно. Он был почти уверен, что это чья-то глупая шутка. Его врагов, конкурентов. В то же время понимал, что это совершенно невозможно. Никто. Ни одна живая душа не знала, что он здесь. Телохранителей он отпустил в аэропорту. Туда же приехал человечек фальшивыми документами. Вылетел он уже под чужим именем. Удав заметался по дому, проверяя и перепроверяя замки, двери, систему сигнализации. Все было исправно.
Все тот же голос в голове продолжал издеваться: «Трусливый заяц, поджавший куцый хвост. Вот ты кто. Страшно? То ли еще будет. Ну иди же, сходи на чердак, там для тебя сюрприз».
– Урод. Покажись. Кто ты? В голове раздалось только мерзкое хихиканье «Ну же, мокроштанник, сходи посмотри подарочек». Удав решил не поддаваться на происки врагов. При современной технике были возможны и не такие спецэффекты, поэтому он взялся за поиски жучка более тщательно. Снял с себя пижаму, тщательно прощупал каждую складку, каждый отворот, скинул белье с кровати, взятым с кухни ножом распотрошил подушку и матрац. Перерыл в гардеробе всю одежду, отодвинул от стены шкаф и трюмо, проверил палас и плинтусы. Заглянул под абажур ночника. Результат нулевой. Голос продолжал хихикать и издеваться «Ну что же ты безобразничаешь плохой мальчишка. И потом, ты меня не увидишь, если я не захочу»
– Кто ты? – почти кричал Удав, хватаясь за голову и до боли сжимая виски.
«А ты посмотришь мой подарочек?»
Пришлось подниматься на чердак. Черт с ними, неизвестно, что хотят эти люди, но может быть они отстанут, если выполнить их просьбу. Удав с трудом открыл железную дверь. На чердаке было темно. Тусклый свет пробивался через крохотное окошко. Все также пылилась ненужная мебель, валялись какие-то полусгнившие тряпки. Старые доски скрипели и ходили ходуном под ногами, но Удав продолжал идти, настороженно всматриваясь в темноту. У самого окна было немного свободного места, и стоял деревянный сундук. Он подумал, что нужно его открыть, но по толстому слою пыли на крышке было и так понятно, что к нему никто не прикасался долгие годы. Внезапно раздался все тот же звук, испугавший Удава в начале. Из-за сундука выкатился какой-то странный круглый и в то же время неровный предмет, при ближайшем рассмотрении оказавшийся человеческой головой. На Удава остановившимся взглядом смотрело Элькино лицо. Черное, раздувшееся, с уже явными признаками разложения. Губы вывернуты наружу, на пораженных участках спеклась кровь. Волосы слиплись и черными змеями распластались на пыльном полу. Чертовы шантажисты. И как только узнали. Придурки. Если они думали, что этим можно его напугать, он их сильно разочарует. Удав не боялся мертвецов с детства, с тех самых пор, как, приехав навестить бабку, обнаружил ее на полу, раздувшуюся и давно мертвую. Он не закричал, не заплакал. Просто стоял и смотрел, пока до него не дошло: надо что-то сделать, сказать соседям, родственникам. Вот и теперь это зрелище его нисколько не взволновало. Это вполне реальные обычные вещи. Сейчас шантажисты попросят денег за молчание. Много конечно. Придется торговаться, договариваться, но это среда, в которой он привык жить. Удав схватил голову за волосы и понес вниз. Надо ее закопать. Срочно. На кухне обнаружился подходящий пакет. Он, не глядя, бросил туда голову и крепко затянул горловину. Отнес в сад за домом. Торопливо выкопал ямку и бросил туда пакет с содержимым. Только когда земля была разровнена и хорошенько утоптана, Удав позволил себе немного расслабиться. Так. Ну и где же эти гребаные наблюдатели.
Как был голый и грязный, он вышел на улицу, размахивая револьвером. Думал увидеть машину или фургон. Обычно такие являлись передвижными мобильными станциями. Туда транслируются запись с камер наблюдения и там же вероятно сидят пока неизвестные недоброжелатели. Улица была пуста. Удав пробежал несколько кварталов, попутно осматривая каждую машину, которая попадалась. Но все они были пусты и уж никак не годились для того, чтобы там прятались несколько людей и оборудование. Напротив улицы, сразу же за песчаным пляжем, тихо плескался океан. Прибой мерно и неторопливо гнал еле заметные волны и с легким шелестом опускал их на песок. Голос молчал. Отдышавшись, Удав опустился на песок, прислонился спиной к пляжному зонтику. Положил руки на колени. Ладони ходили ходуном. Черт. Это было ощущение, которое не нравилось Удаву. Ощущение страха и растерянности. Он думал, что уже давно вытравил в себе эти чувства. День за днем доказывал себе, что он выше трусливого стада, которое именуется человечеством, что его мозг и весь организм – исправная, четко и слаженно работающая машина. И ему очень не нравилось, когда из него делают дурака, и еще хуже – сопливого идиота. А… Все дело в наркотиках, в каких-то сильных психотропных препаратах и транквилизаторах. Кто-то из его врагов нашел способ подмешать ему их в еде или питье. Да-да. Все так и есть. Не забыть завтра допросить с пристрастием ту бабу, которая ему готовит. Наверняка подкупили именно ее. Только сейчас он заметил, что весь выпачкался в земле. Надо искупиться. Вода поможет: остудит голову, разогреет кровь, все метаболизм ускорится и соответственно, токсины выйдут быстрее. Не долго думая он бросился в воду и поплыл, несколько сильных взмахов руками и вот он уже на глубине. Невидимый собеседник молчал, отпил перед железной и неоспоримой логикой. Удаву казалось, что он все объяснил и учел, но все же видел нестыковки в своей версии о наркотиках. Например, откуда взялась голова, кто ее принес в дом и зачем, а вообще была ли голова или это тоже плод его воображения. От всех этих вопросов мозг плавился не хуже воска, чтобы его остудить, Удав нырнул, а когда вынырнул, понял: все изменилось, весь мир стал другим. Океан и пляж – только не те. Вода вокруг стала черной и густой, напоминала нефть или солярку. Волны лениво колыхались, только прилив был странный, не к берегу, а от него. Он все дальше и дальше уносил человека. Поднапрягшись, Удав поплыл к берегу. Руки выстреливали из воды с влажным чмокинием, ногам приходилось преодолевать сопротивление вдвое большее, чем обычно. Когда Удав вывалился на песок, он дышал, как загнанная лошадь. Ну все, все закончилось. Под ногами твердый песок, вот только почему-то красный, словно впитавший в себя тонны крови. Изменился и улица, на которой стоял дом беглого депутата. В свете трех лун было видно, как дома колышутся на ветру, как они текут, изменяются, перестраиваясь и вливаясь друг в друга. Все это напоминало сюрреалистическую картину. Мужчина упал на колени, сдавил голову руками стараясь до последней капли выдавить, выжать из нее все эти странные видения. Шорох, песок пересыпался под чьими-то ногами. Не готовый увидеть очередной кошмар, Удав поднял голову. Эйнштейн, еще один призрак из прошлого. Мертвый.
– Ты-то зачем здесь? – простонал Удав. – Ты же своей смертью умер. Я ни при чем.
Эйнштейн опустился рядом. Задумчиво посмотрел вдаль:
– Я даже рад, что так вышло. Ты бы меня все равно достал, со временем. Но кто знает, сколько трупов я бы на себя повесил к тому времени. А так – у меня есть шанс на прощение. А вот ты… Ты не изменился. Плохо. Тебя ждет много интересного, по Ту Сторону.
– Да пошел ты к черту!
Эйнштейн улыбнулся. Его лицо стало изменяться, и вот перед Удавом был худенький парнишка в очках. Он даже не помнил, где встречался с этим пацаном. Но и у него были какие-то счеты к Андрею – Удаву. Пришли и другие. Иные выглядели хорошо, как живые, другие напоминали лишь плохую пародию на людей. Удав бросился бежать, но стоило сделать несколько шагов, как оказывалось, что он не сдвинулся с места. Наконец поток визитеров иссяк. Удав лежал ничком на песке. Руки судорожно сжимали и пересыпали красные песчинки. Внезапно ладонь наткнулась на что-то твердое, прохладное. Удав раскопал песок, он уже ожидал увидеть опять что-то мерзкое, но это оказался всего лишь его револьвер. Старый, добрый револьвер. Удав и револьвер поприветствовали друг друга как братья. «Ну, что?» – сказал револьвер – «Докатился. Уже со мной разговариваешь?». Удав горестно кивнул. «А знаешь, что будет дальше?» Удав помотал головой « А дальше тебя сдадут в психушку, и ты проведешь остаток дней, играя в преферанс с Наполеоном». Удав опять согласился и застонал. Больше всего он боялся потерять свою силу и власть, вызывать жалость, стать обычным сдвинутым, всю жизнь зависть от врачей и лекарств, пускать слюни в суп и мочиться под себя. «Но выход есть» – обнадежил искуситель. «И ты знаешь, какой». Удав радостно кивнул и сунул дуло в рот. Через секунду все было кончено.
Демон возник из ниоткуда. Постоял, посмотрел на синий океан, на луну и россыпь звезд, уже бледневших в преддверии рассвета. Потом его взгляд остановился на распростертом теле.
Людишки: гордые, ужасно глупые и самонадеянные, но в сущности такие уязвимые. Вот и этот. Разочаровал, что и говорить. Даже до рассвета не дотянул. Жаль.
ГЛАВА 10 Подведение итогов
Рассказать осталось не так уж много. На следующий день я приехала к Элеоноре. Операция прошла удачно. Естественно она была еще в повязках, но лучилась оптимизмом как никогда. Не говоря ни слова, я включила телевизор. Там как раз шла сводка новостей. «Сегодня нам сообщили, что на Кубе было найдено тело белого мужчины. По документам значилось, что это некий Джон Харпер, но в полиции его опознали, как нашего соотечественника, объявленного в розыск депутата Андрея Васильевича Удавченко. Мужчина покончил с собой. Подробности пока не сообщаются. Мы будем держать вас в курсе событий». Элеонора все поняла. Она обняла меня так крепко, что у меня затрещали ребра. Я поцеловала ее в неупакованный кусочек лица.
– Ну, какие у тебя дела?
Говорить Эльке было нельзя, но она взяла тетрадь и бодро нацарапала:
– Скоро выпишут. Мы с Вадиком решили жить вместе. На свадьбе будешь моей подружкой.
– Во! Так вы ж не разводились.
– Но надо же отметить такое событие!
Я была согласно. Только такие события и стоит отмечать. Я побыла у Эльки еще немного, потом засобиралась. Врач просил пока ее не напрягать. Вернувшись домой, навестила родителей. У Бусены остался один котенок. Дымчатый. Остальных отдали в добрые руки. Да и для дымчатого уже было место. Через пару дней заехал Вадик и забрал его в свою московскую квартиру. Я поглядела на кошку. Ну что, мадам, опять мы с тобой одни остались. Бусена хитро прищурилась. «Мол, ничего, я тебе еще принесу, долго ли умеючи». Ну нет. С меня хватит. А то смотри, таки стерилизую тебя.
Я долго вертела в руках мобильник. Это было самое сложное решение в моей жизни. Позвонить первой. А какой предлог? На самом деле предлог был. Я так и не поблагодарила его как следует. Его и ребят. Борьке я уже позвонила, сказала, что приглашаю всех. Надо отметить Элькино выздоровление и вообще удачное завершение всей этой истории. Борька мой почин встретил с энтузиазмом. Договорились встретиться в парке, в эту субботу. Оставался один, самый важный звонок. Наконец я решилась. Долго слушала гудки. Трубку сняла девушка.
– Алле?
– Здрассьте, а Стаса можно?
– Ой, а он еще спит. Что ему передать?
– Да в общем то ничего особенного. В субботу у нас встреча с ребятами. Пусть позвонит Борису, он все объяснит.
– А. ну хорошо. Ту-ту-ту.
Вот все и прояснилось. Как всегда одни иллюзии. А на что я собственно надеялась. А что между нами было? Ну помог Элеонору спасти, я то тут причем. Просто поступил, как хороший человек. Ну и ладно. Что ж теперь не жить что ли. Пусть не думает, что я тут реву в три ручья. Пусть все не думают, что я такая! Я не такая! Вот! Что, сказала, сама не поняла, но гордо подняла голову и пошла к гардеробу, стала думать, что одеть на вечеринку.
В субботу в парке собрались все, кто учувствовал в штурме особняка. Я со всеми перезнакомилась и обнималась как с родными. Борька сжал меня так, что я крякнула. Ребята натащили море пива, чипсов, затеяли шашлыки. Я стояла в сторонке. Меня просто не допустили к священному ритуалу замачивания и жарки мяса. Стаса на поляне не было. Борька сказал, что он ему перезванивал, но пока его не было. Мне стало досадно. Отчего? Наверное от того, что не увиделись, не поговорили как следует. Как-то не по-человечески все это. Ведь он был ранен в этом чертовом штурме. А я была слишком занята Элькой в последнее время. Когда шашлык был готов, раздался звук подъезжающего мотоцикла. Этот звук я узнала бы из тысячи. Стас. Рыпнулась было встречать, но тут же себя одернула. И правильно. Из за спины Стаса выглядывала девушка. Длинноногая, стройная блондинка. Она стянула шлем и картинно тряхнула волосами. Ребята восхищенно присвистнули. Враз были забыты и шашлыки, и пиво. Красивую незнакомку окружили со всех сторон, наперебой предлагая пиво, закуски и мужское внимание. Я отступила в тень, за дерево. —
Привет!
От неожиданности шампур выпал и канул в кусты оврага. Ко мне подошел Стас.
– Привет. А мы уж думали тебе шашлыков не останется.
– Да тут пришлось за Анькой заехать, не хотела одна дома оставаться. Со мной напросилась.
Я не знала, куда девать руки и спрятала их за спиной. С безразличным видом поинтересовалась:
– Твоя девушка? Красивая.
Стас посмотрел внимательно, но ничего не сказал. Возникла неловкая пауза. Он не отходил, а я не знала, что сказать еще. Наконец вспомнила:
– Да, как твой бок? Не болит?
– Хм, поздновато спрашиваешь. Полтора месяца прошло.
Вот ведь сволочь. Он меня еще и обвиняет.
– Ну извини. Я заходила к тебе, а ты сбежал раньше времени. Сказали под расписку ушел.
– Правильно. А кому я там был нужен. Ты и зашла то один раз. Значит, так видеть хотела. Хорошо, хоть Анька приехала. А то вообще бы пропал.
Он почти кричал. От обиды навернулись слезы. И что самое гадостное, ему удалось разбудить во мне чувство вины. Но я не собиралась сдаваться.
– Ах, Анька! Ну и чего ты тогда такой обиженный!!!
– Да ничего!!! Могла хотя бы поблагодарить!!! Спасибо не сказала!!!
Крышу снесло. В такие моменты я забывала обо всем, и остановить меня мог разве что бронепоезд, не меньше.
– Стас. Я очень-очень благодарна тебе, за все что ты сделал! Мне правда очень жаль, что так все вышло и тебя ранили! Но я не знаю, как еще показать тебе степень моей благодарности.
Я отвернулась, стараясь из всех сил не расплакаться. Так постыдно разреветься при всех. При нем, при его девушке, при ребятах. Я никак не могла себе это позволить. Стас подошел совсем близко. Я чувствовала, как его дыхание щекочет мне шею и затылок.
– Ну, поцеловала хотя бы. – сказал он уже тише.
– Что?!
От неожиданности я повернулась и очутилась к нему нос с носом. Сзади спина упиралась в дерево, слева и справа были руки Стаса. Впереди он сам. Куда деваться. Пришлось доказывать свою благодарность, и еще раз и еще. Наконец мы вернулись в реальность и были встречены одобрительным свистом и аплодисментами. Оказалось, все это время за нами наблюдали ребята.
Я опомнилась:
– Ой! А как же Аня? Она же расстроится.
– Почему это?
– Ну это, мы тут… Ей же неприятно. Ее парень с другой девушкой.
– Парень? Стас расхохотался.
– Юля. Аня моя сестра. Сводная, правда. И ей все равно, с кем я встречаюсь.
– Ах ты паразит! Специально все это сделал! Да?!
Я наступала на него, размахивая кулаками, пару раз стукнула. Но этот прохиндей тут же схватился за бок. Вот ведь гад. Сразу же все обиды были забыты, я принялась хлопотать возле него, спрашивать где и что болит. Но симулянт только громче стонал. Когда все успокоились и наелись шашлыков до отвала, я попросила:
– Стас… А поедем покатаемся.
Стас отложил недоеденный шампур, вытер руки о штаны.
– Соскучилась по моему железному коню, да? Куда ты хочешь?
Я задумалась:
– Давай на аэродром. Если нас сторожа не выгонят.
Стас поднялся с бревна:
– Не выгонят. У меня с ними договоренность. Я туда всех своих девушек вожу.
– Ах ты!
Так препираясь, мы уселись на его Хонду. Я напрочь отказалась одевать шлем. После всего, что было, это казалось мне такой мелочью. Мы рванули с места в карьер. Водители сигналили нам и поливали матом, но мне было безрассудно весело. За городом я подняла руки и во всю мощь закричала:
