«Блеск и нищета русской литературы (сборник)» kitabından alıntılar, sayfa 4
По-настоящему презирать и ненавидеть человек способен лишь собственные слабости и грехи.
Для этого поколения Хемингуэй был простоват и даже инфантилен, а его основные тезисы перекликались с древнегреческим "В здоровом теле - здоровый дух", в то время, как русское общество всё чаще убеждалось, что в самом здоровом теле может гнездиться рабское заячье сердце, а слабая и хрупкая телесная оболочка сплошь и рядом оказывается вместилищем подлинной духовности.
Что же это я, как шлюха, душу свою выражаю в словах...
Исторически философов в России заменяли всякого рода антисоциальные личности - юродивые, кликуши, спившиеся резонеры и попросту - балаганные шуты.
Внуки будут оценивать наши достижения по эстетической шкале, останется единственное мерило, как в производстве - качество, будь то качество пластическое, духовное, качество юмора или качество интеллекта.
Мне кажется, Бродский успешно выволакивает русскую словесность из провинциального болота.
Не себя надо почитать в литературе. А литературу - в себе и других.
Центральный дом литераторов в Москве - это набитая склоками, завистью, лестью и бесплодием писательская коммуналка. Дом, из которого выселили его лучших обитателей.
Лев Толстой, написав десяток гениальных книг, создал затем бесплодное нравственное учение, отрекся от своих произведений, исписал тысячи страниц необычайно скучными баснями для народа и почти дегенеративными трактатами об искусстве, о балете и шекспировской драме и умер в страшных нравственных мучениях на заброшенной железнодорожной станции, покинув семью и не разрешив ни одну из мучивших его проблем.
Однажды я спросил Воннегута, который живёт между Лексингтон и Третьей:
- Вас, наверное, тут каждый знает?
Воннегут ответил:
- Десять лет я гуляю здесь с моим терьером. И хоть бы один человек закричал мне: "Ты Воннегут?!"
