Kitabı oku: «Путь к свету», sayfa 3
– Истинно так. Вот и тебя спрошу: если хочешь принять Бога Сущего и Живого, нужно ли оставлять в сердце камни? В камнях нет пользы? Друг, разбей все сомнения в сердце, очисти его для нового урожая. Пусть там будет только один Бог.
– Ты, словно двери, открываешь истину! – Восхищенно подняв руку, процедил Айрон. – Живу я один, с некоторых пор, – затем, чуть помолчав, с раздавленным видом, продолжил:
– Те, двое, выпившие отравленной воды, – мои родители.
– Мне жаль, мой добрый друг, прими мои соболезнования. Но, знаешь, – Вартимей пристально посмотрел в глаза хозяина дома, копаясь в мыслях, чем бы подбодрить его. – Что потеряно для человека, не потеряно для Бога.
– Человек сгнивает и превращается в прах, таков ход жизни. Ты сам это знаешь.
– Знаю. А еще знаю, что в Писании сказано: Из праха создал Бог тело, затем дал искру жизни, и человек стал живым существом. Ясно, что Бог, обладая непревзойденным могуществом, сможетв свое время, вновь воссоздать человека. Еще праведный Иов спрашивал: «Если умрет человек, сможет ли жить вновь»? Подумай, если из пня, мертвого и ненужного, прорастает молодая жизнь, то неужели человек, творенье Божие, уходит в небытие навсегда? Поэтому, можно с уверенностью заявить: «что потеряно для человека, не потеряно для Бога». В свое время он восстановит жизнь.
– Это приятная новость, но в нее так трудно поверить.
– Согласен. И я не заставляю это делать сразу. Но, если бы в то время, когда я зашел в село и сказал тебе, что колодец через миг будет чист, нужно только опустить руки и с верой испить, ты согласился бы это сделать?
– Кто знает?
– Будь честен.
– Да, конечно, нет! Такого быть не может!
– Не могло до сих пор, – поправил его Вартимей, – ты свидетель всего, и эта ситуация, как документ подтверждает, что невозможное становиться возможностью.
– Тебе легко так рассуждать! У тебя сильная вера!
– У меня? – Процедил путник, – скажем так, хотя я, рожденный в Израиле, на восьмой день обрезанный, видевший величественный храм и слышавший, как читают Священное Писание, должен бы иметь сильную веру. В Израиле первенец имеет права на наследство, а последыш, – рассказчик на время замер, словно собираясь с силами, видимо, эти мысли теребили его внутренне состояние. Наконец, скрепившись, он продолжил.
– Из-за трудностей семья, чтобы рассчитаться с долгами, продает последнего в рабство. И тот вынужден служить одному торговцу как марионетка, которая выполняла его грязные поручения. От таких дел душа быстро чернеет, и ты уже живешь и поклоняешься по привычке. Возможно, я пытаюсь оправдаться, но моя прошлая жизнь – в прошлом. Рассчитавшись с долгами, я бегу из Египта, как когда-то мой многострадальный народ. В этом селении, на твоих глазах, когда опустил руки в колодец, я испил и остался жив, вот тогда, тогда моя вера окрепла. Она, как молодое деревце, подпиталось силой, но я по-прежнему жажду большего. Теперь сам решай, сильна ли моя вера?
– А куда идешь, если не секрет? – Вновь полюбопытствовал Айрон, отламывая лепешку.
– Мне нечего скрывать: пока до Мертвого моря, а дальше… Хочу увидеть пророка, о котором слухи разлетелись так далеко. Говорят, он учит, как власть имеющий и творит могущественные дела.
– Как ты?
– О нет, я всего лишь червь, которому выпала честь участвовать в этом малом деле Всевышнего, а он – истинный свет. Говорят, он может исцелять любые болезни, и даже мертвые встают по его слову. Так говорят, а я хочу сам в этом убедиться.
– Теперь мне терять нечего, – хозяин смущенно теребил край туники. Еще чуть помявшись, он собрался с духом и спросил:
– Позволь идти с тобой?
– Я решил, что буду делать дальше, моя цель известна тебе. И,
возможно, пойду прямо сейчас…
– Я готов!
Вартимей одобряюще улыбнулся, и радость, как свет, заполнила его душу: на пару и путь короче вдвое, а он жаждал идти быстрее. Потому, поблагодарив за угощение, он взял свой халат, накинул его на плечи и направился к дверям. Он немного задержался у входа, поднимая посох.
– Что, уже? – Вскочил Айрон, да так быстро, что чуть не опрокинул стол.
– Не ты ли сказал, что выбор сделан? – обернулся Вартимей и, толкнув дверь, добавил. – Теперь и ты здесь гость, а дом наш – дорога.
– Но… – развел тот руками, – как же… – От неожиданности он не мог собраться с мыслями, но, все же, овладев собой, бросился вслед Вартимею и, уже на ходу поправляя пояс, сказал:
– Как-то спешно все получилось, даже не собрались толком.
– Мой путь – нужда, мой путь – терпение. Есть время вернуться, если это напугало тебя. А если нет, то возьми сердце с собой, не оставляй его у порога.
Глава третья. Посох
Сколько времени в пути? Они не считали, а только шли и шли. Солнце всходило и снова пряталось, оно величаво поднималось с востока, а на западе укрывалось темной полосой горизонта, чтобы сегодня утром появиться там, где и должно. По мере приближения, словно из земли, рос город, сначала был маленькой точкой, но с каждым шагом разрастался.
– Осталась у тебя вода, Вартимей?
– Есть немного, но уже не нам ее пить.
Айрон не стал возражать, он уже видел стены с башнями, даже различал фигуры людей, суетившихся у главных ворот, но все-таки тяжелый вздох вырвался из груди, вздох любопытства и обреченности:
– Кто же это будет? – Спросил он.
– Я не знаю, чьи жаждущие губы прикоснутся к воде, только не наши! Поверь, друг, необходимо немного оставить. – Обернувшись, ответил Вартимей. Айрон сделал недовольный вид и что-то пробурчал себе под нос. Его соратник лишь улыбнулся на эту гримасу, и затянул песню, чтобы остальное расстояние до города протекло быстрее.
Сказал Иегова Господу моему:
Сядь справа, я врагов положу
Прямо здесь, под ноги твои,
Без страха жезл силы возьми.
И прозвучит, как сотни громов:
Ты одолеешь сильных врагов…
У главных ворот располагался рынок, в правую и левую сторону, чуть изгибаясь, словно два крыла, простирались торговые ряды, кишащие изобилием. Глаза разбегались, тем более, каждый купец хвалил свой товар, будь то глиняные изделия, украшения, материя, масла или вина. Айрон подхватил Вартимея под локоть и показал на людей, образовавших живое кольцо.
– Смотри, кулачные бойцы, мне о них рассказывал отец, а я никогда не видел их, подойдем?
– Стоит ли тебе подражать им? Людям, находящим наслаждение в том, как бьют друг друга? – Резко отреагировал путник, крики и острые высказывания людей, наблюдавших за схваткой, манили понаблюдать за происходящим, а Вартимей не хотел разворошить темные стороны прошлой жизни. Сильное желание уже разгоралось внутри, оно как наркотик, манило, заставляя испытать прежние ощущения. Испытать ситуацию, когда балансируешь на грани, вернуть то сладкое чувство, когда даже смерть отстает в погоне за тобой. Что еще остается? Когда даже родителям ты не нужен, а твой хозяин превращает тебя в злого и безжалостного убийцу, обученную одним точным ударом решать его проблемы.
Бывший священник виновато опустил голову и, расслабившись, выпустил рукав спутника. Кольцо неожиданно расступилось, и прямо перед ними вырос высокий и крепкий мужчина в одной набедренной повязке. Он поиграл мышцами и усмехнулся:
– Не из-за страха ли ты так говоришь?
– Вор боится, что его поймают, а мошенник, – что разоблачат, а я не тот и не другой.
– Ну что же, тогда войди в круг со мной, а уйдет победитель.
– С недавнего времени я не боец, дал обет не делать человеку боли, поверь, мне приходилось плохо поступать, но больше этого не будет.
– Что?! – Боец захохотал, но затем резко смолк и стукнул себя кулаком в грудь.
– Никто не оскорблял меня так, Рамира, так, как ты, наглец! Разве можешь ты, мелочь, сделать мне больно! Я провел множество боев и ни разу не проиграл, так что войди в круг! Тогда поймешь, как заблуждался!
– Ты силен, это правда, но я знал одного хилого на вид наемника, который мог одолеть троих как ты. Но сегодня он не с нами, он дал обет. А мой Бог не одобряет насилия, а я хочу следовать его повелениям, – запротестовал Вартимей.
– Так твой бог – трус, как и ты.
Все стихло, когда путник стряхнул с себя уцепившиеся руки:
– Меня ты можешь оскорблять и унижать, но о Всемогущем Боге, прошу, не говори так.
– А то что? – Скрестив руки на груди, надменно спросил боец.
– Ты видел, как ураганный ветер вырывает деревья с корнем или когда огонь съедает угли в печи и, поймав дыхание ветра, может расплавить метал. Это всего лишь стихии, подвластные Всевышнему, стихии, которые Бог может легко усмирить. Для него даже огромные горы ничего не весят, и одним движением он их может смахнуть с земли. А бывает, маленькую пылинку возьмёт, и наградит такой силой, что ни один человек не сможет поднять ее.
– Докажи мне, – взревел Рамир, – докажи мне своими кулаками, говорить многие мастера! Стань пылинкой, наделенной силой! Войди в круг!
– Красная и ноющая от удара щека или разбитая бровь не добавит ума и ничего не докажет. Я сказал: не буду драться, не подниму руки на человека и не встану в круг.
Толпа людей, подстегиваемая исходом происходящего, зароптала, загудела, как пчелиный рой. Слышались недовольные крики, ругательства, некоторые начали плевать в чужака. Рамир скривился в улыбке, и все это слушал с наслаждением, а затем поднял руку, и толпа смолкла.
– Видишь, я поднял руку, и вокруг замолкли, знают, что помешавший мне испытает на себе мою силу. А твои слова – просто слова, за ними нет дела.
– Страх – сильное оружие, тут ты прав. И по всему видно, что человек ты натренированный и крепкий. – Наблюдая ухмылку Рамира, вел беседу путник, а сам в это время заглянул внутрь себя: «Это нужная часть головоломки? Та ли это ситуация, о которой сказано было? Если нет, то придется стать посмешищем, да еще и получить тумаков, а кулаки у бойца увесистые, значит, и тумаки будут отменные. А, что еще хуже, смогу ли, получив удар, не ответить тем же. Так необходимо отбросить сомнения и перестать бояться! Ну же, не страшись последствий, соберись! Вспомни: «Я с тобой, Я с тобой».
– С этим посохом, – подняв его над головой, начал Вартимей, – я иду из Египта. И вот если ты, говорит Бог, – повернулся он к бойцу, – удержишь его в руках и сделаешь хотя бы десять, нет даже, пять шагов, то я покорно встану в круг.
– Ты издеваешься, чужак, – нахмурил брови Рамир, бросив короткий взгляд на деревянный посох. Но увидев в глазах Вартимея серьезные намерения, и толпу любопытных зевак, взял свое испытание, то, обо что уже много дней опирался путник.
Руки чувствовали гладкое дерево, но удержать его становилось все трудней. Он сделал шаг, мышцы напряглись до предела, но поднять ногу для следующего шага он уже не мог. Что творится с этим куском дерева, оно словно наливается свинцом. Как будто, страшная, неслыханная сила восстала против него, вселившись в этот проклятый кусок дерева, и тянет, и тянет к земле. Что такое? Может, это он медленно угасает, а посох как пищащий кровосос лишает тело сил. Наконец, пальцы разогнулись, и посох упал.
Подняв его, путник осмотрел оцепеневшую толпу и, сделав знак Айрону, быстро зашагал прочь, чтобы, пока все в замешательстве, убраться как можно дальше.
– Постой! – Крикнул в след Рамир, все еще не веря в случившееся, не понимая, как могло так выйти. Гнев, смешанный с отчаянием, кипел в груди и всеми силами рвался наружу. Он не мог смириться с поражением, и уязвленное тщеславие требовало возмездия.
– Это колдовство, ты чародей! Каким-то образом ты лишил меня сил! – Крикнул он вдогонку путникам.
– Не ты произнес эти слова, а гордыня твоя, затмившая разум, – остановился победитель и, обернувшись, встретился взглядом с бойцом. Сейчас Вартимей, подпитавшись уверенностью от чуда с посохом, словно вкусив новое ощущение, смело продолжил беседу.
