Kitabı oku: «Путь к свету», sayfa 4

– Все произошло честно, люди свидетели тому. И, кстати… Я ни причём. Ты бросил вызов Богу, сказав, что он трус, а я… Я, я всего лишь передал посох. Признаюсь тебе, страх сидел в моей голове до последнего мгновения, и если бы Бог не вступился, совершив это чудо, мне пришлось бы встать в круг, и поверь, ты, скорее всего, легко справился бы со мной. Поэтому, сегодня ты проиграл не человеку, а Богу. Прими это поражение достойно.

– Все видели мой позор!

– Так пусть все увидят твою силу! Сдержи слово!

Рамир, надев тунику и подпоясавшись, хотел что-то возразить, а, может, согласиться, но от главных ворот, словно ручей, пробивающий путь, пронеслась страшная весть.

– Со сторожевой башни сообщили: разбойники движутся в нашем направлении, они рядом, их много – пробегая и размахивая руками, кричал старик. Он удалялся и там, где слышался его голос, начиналась неразбериха и давка. Неожиданно появился десяток вооруженных солдат в сверкающих шлемах и нагрудниках из грубой кожи. Они пытались наладить положение и усмирить панику, но усилия оказались тщетными. Неуправляемая и обезумевшая масса ринулась в ворота в надежде обрести безопасность за стенами города.

Глава четвертая. Клятва

Повелитель Левах стоял и молча смотрел на стены города, оценивая их крепость и, взвешивая, что может быть там, на другой стороне. Мысли переплетались, строясь в новые планы и догадки. От их нескончаемого потока лихорадочно переворачивалось все внутри, и он гладил рукоятку сабли, – это успокаивало его, тормозило не поддаться эмоциям, а спокойно и холодно рассуждать, взвешивая свои силы и возможности.

– Повелитель, – Левах обернулся и увидел застывшего в поклоне Санома, своего главнокомандующего.

– Встань прямо, мы вместе немало одержали побед, ты мне друг, а не раб. Или, может быть, ты сподобился голодной собаке, которая виляет хвостом, прося свой кусок.

– Нет, – выпрямился Саном, – Я в достатке и поклонами тренирую себя, чтобы в сытости не забыть, кому я этим обязан.

– Знаю тебя, хитрая лиса, потому и хочу спросить: Каковы наши шансы на захват? Как скоро падет этот город?

– Тогда, когда рухнут его стены.

– Ты шутишь, а мне нужен совет.

– Нет, повелитель, не было и мысли к веселью, а вот совет: у нас не так много воинов, чтобы штурмовать.

– У них еще меньше.

– Да, но я вспоминаю, как ваш наемник Тугур один стоял на возвышенности, в руках его лук, пять стрел, на поясе меч, и двадцать три, если не ошибаюсь, воина, с подножья двинулись против него. Ох и славная была битва! Он уворачивался от стрел и отбивал атаку за атакой. Хотя некоторые стрелы порезали его лицо, и он получил пару серьезных ран, но ни один из воинов не достиг вершины!

– Ты это к чему?

– Этот город как Тугур. Большая вероятность того, что ни один из нас не достигнет вершины. Так что ни к чему нам эти стены, мы внезапностью у ворот взяли достаточно…

– Достаточно для разбойника! – Резко оборвал Левах. – А вот для победителя? Для победителя ничего! Слышишь, ничего! Мне нужен город, мне нужна победа. – Он помолчал и продолжил уже мягче.

– Но если не штурм, то, может быть, осада? Еда у нас есть, колодец с водой всего в дне пути отсюда.

– У них тоже есть вода, господин, и они дома, а значит, некоторое время будут сыты. – Увидев вопросительный взгляд Леваха, главнокомандующий разъяснил:

– Да, господин, это не секрет, наши солдаты наемники и привыкли к жарким сражениям. Но получив добычу, они сразу норовят пристроить ее по своим сумкам. А вот производить осаду, им привычнее в тавернах, за столом с вкусной едой, попивая крепкий напиток в обществе доступных девиц.

– Так что же делать?

– Есть два пути: либо уйти достойно сейчас, либо остаться, начать штурм и умереть в сражении. Вы повелитель пустыни и вам решать: нужен вам этот город или не нужен?

– Хорошо, я подумаю, – бросил Левах и стал вновь любоваться стенами города, но, что-то вспомнив, обернулся к Саному:

– Распорядись, чтобы ко мне привели тех пленных, которые остались за воротами, я хочу с ними поговорить. Они чудная парочка: добродушный здоровяк и иудей.

Главнокомандующий кивнул и поклонился, затем, выпрямившись, улыбнулся и бодро зашагал прочь, оставив повелителя наедине со своими мыслями. Левах вздохнул и направился к своему пестрому шатру. И вот, наконец, добравшись до места, он отодвинул штору и погрузился в тень. Скинув с плеч шелковый халат, уселся на циновку и, пододвинув под локоть подушечку, посмотрел на ее узор. Это напомнило дом, того несмышленого озорника, черноголового, с искрящимися карими глазами. Тогда они прощались, и он надолго запомнил тот миг, словно и не было ничего другого, как будто то мгновение – вся жизнь. Маленький мальчик подбежал и схватил отца за руку:

– Папа, папа, ты вернешься с победой? – Звонким голоском спрашивал он, теребя рукав.

– Не знаю, на все воля богов, но если иду, то надеюсь.

– Ах, как хотелось бы посмотреть хоть одним глазком на победу.

– Победа… Ее нельзя увидеть, её можно одержать, – отец прижал кулак к груди.

Это все, что он помнил. «Ее нельзя увидеть, её можно одержать», – слова, словно бабочки витали вокруг, находились рядом, стоит лишь протянуть руку и вот они. Почему ему запомнилось именно это?

Наверное, фраза отпечаталась внутри из-за того, что являлась последней, ведь после этого разговора он никогда больше не видел своего отца, этот страшный город забрал его жизнь. И вот он стоит у стен, стен которые поклялся разрушить, и силы есть, и должна быть победа, да, победа, вырванная кровью. Ну и пусть текут эти красные реки, и пусть рвутся сердца от страха, но исполнится задуманное, ведь теперь он не тот кареглазый мальчишка, а великий повелитель Левах. Победа, приняла новый облик для мальчугана, живущего в голове повелителя. Да, ее нужно одержать, но уже, для того, чтобы свершилась месть.

Хочется успокоить свою страсть, остудить ненависть и исполнить намеченное мщение – о, как ему нужен этот город! Клятва, она вскружила голову и толкала его в омут безрассудства, превращая в ненасытного зверя.

Глава пятая. Вода

Когда Айрон очнулся, голова гудела как пчелиный улей, тело ныло от недавних побоев, руки крепко связаны, а за спиной чей-то тихий шепот. С трудом повернув голову, он стал лучше разбирать слова, это голос Вартимея.

– «Мой Бог. Во мне не стало силы от ожидания следующего шага, от страха трепещут внутренности мои. Ты всегда был крепостью для своего народа, и хотя я самый негодный из них, не оставь. Но вот, вся моя жизнь перед тобой, так обрати взор на доброе, что осталось в моем сердце. Укрепи меня сегодня, что бы смог выстоять. А больше всего прошу за моего друга, ведь должно случиться немыслимое, неотвратимое, тьма накроет нас. О, как нужна вера, что бы двигаться к свету, помоги не отступить. Аминь».

Послышались голоса солдат и приближающиеся шаги, это стража шла за ними. Два воина были в круглых шлемах и кожаных доспехах, слева на поясе висели изогнутые мечи. Они резко подняли пленников и тыча в спину кулаками направили их к палатке.

– Началось, – шепнул Вартимей, а затем обратился к спутнику, – что бы ни произошло, верь в добрый исход.

Пленникам развязали руки и завели в палатку. Повелитель Левах сидел в самом центре, справа – главнокомандующий, слева – человек, чье лицо закрыто повязкой, а прямо перед ними, Вартимей и Айрон.

– Почему стоите в присутствии повелителя пустыни! – Крикнул Саном,

– На колени! Воздайте честь властителю пустыни как вашему владыке. – Но возглас достался воздуху, две фигуры непоколебимо возвышались у входа.

– Они не понимают нашего языка, – начал Левах,

– Переведи им, – обратился он к человеку с закрытым лицом, но Вартимей жестом остановил переводчика:

– Я понимаю вашу речь.

– Так почему, недостойный, все еще не на коленях?

– Проявить уважение я готов. Но ты ожидаешь поклонения, а его достоин один Творец. Я не хотел обидеть проявителя пустыни, но я храню верность моему Богу,– склонил Вартимей голову в направлении Леваха, – только сегодня повелитель пустыни поступил недостойно, как грабитель.

Саном, не в силах терпеть больше, вскочил со своего места и ударил стоящих по ногам, и те опустились.

– Нарываешься на неприятности, так-то лучше, – процедил он и вернулся обратно.

– Из-за немощности тела я наколенях перед разбойником. В сердце же, как и прежде, стою прямо.

Главнокомандующий снова хотел подняться, но взмах повелителя усмирил его пыл.

– Что толку пинать неугомонную собаку, пусть лает, мы не для того здесь. – Левах уже хотел отдать приказ, чтобы их увели, но передумал:

– Кстати, для пса есть миссия. Тебя это не пугает? – Спросил он у Вартимея, но тот молча созерцал улыбку повелителя пустыни.

– Вот и горло пересохло, и лая больше не слышно, – надменно продолжал Левах.

– Если бы меня одолела жажда, то я попил бы, в бурдюке еще осталась сладостная влага, – стал подниматься путник, но в руках человека с закрытым лицом сверкнуло лезвие, и нож, со свистом пролетев это небольшое расстояние, глубоко вошел в мякоть бедра. Вартимей, вскрикнув, снова оказался на коленях.

– Ну, зачем же… зачем так… – Застонал Айрон, перекосив лицо, словно это была его боль. Затем, оторвав лоскут от туники, осторожно извлек оружие, а материей прикрыл рану, из которой потекла густая кровь, Вартимей поднял нож и повертел его в руках, оружие было хорошо сбалансировано, он остановил взгляд на отделке рукоятки. Так приятно, что в голове не возникло мыслей решить ситуацию силой. Все в руках Бога.

– Хочешь отомстить, – улыбаясь, спросил Левах, – но боишься промахнуться.

– Нет, господин, и в мыслях не было воспользоваться им. – Бросил он нож под ноги, – в прощении наша радость, и я не судья, но знаю: отвечающий злом за зло сам становится беззаконником. Я рассматривал отделку рукояти, такие ножи носят наемники, а не переводчики.

– И все же страх говорит в тебе.

– Страх живет в каждом из нас, но больше всех в бросившем нож, -

в руках переводчика сверкнуло лезвие, Левах резко остановил его:

– Подожди, открой повязку, – метатель ножей убрал материю. Шрамы покрывали лицо, словно это земля, потрескавшаяся и измученная засухой.

– Ну что, ты видишь это воин, его зовут Тугур и поверь, у него нет страха. Во всех сражениях он впереди, его жизнь – битва, – восхищенно произнес Левах.

Айрон вздрогнул и, схватив своего спутника за руку, шепнул дрожащим голосом:

– Это он приходил раненый к нам в селение и отравил колодец.– Вартимей кивнул и, взяв свой бурдюк, открыл его и протянул перед собой, а затем объяснил свой жест.

– Пусть утолит жажду храбрый воин, там осталось немного, как раз для него, – увидев замешательство и непонимание, он продолжил, – мы не видели его в сражении, но если он смел и крепок, как о нем говорят, пусть выпьет. Только не думайте что это простое дело. Мы по очереди сделаем глоток, и пусть Бог решит кто из нас останется на ногах.

– Ты думаешь, крепкий напиток сможет его сразить? Он выпил сотни таких бурдюков, – усмехнулся правитель. Тугур вскочил с места, увидев положительный знак повелителя, выхватил из рук бурдюк и поднес к губам.

– Подожди!– остановил Вартимей.

– Что еще? – Спросил Левах, борясь с недовольством и гневом вперемешку.

– Я забыл сказать: это вода из колодца, в котором один храбрец отравил воду.

Услышав это, Тугур в ужасе отбросил питье, словно это ядовитая змея извивалась в его руках, и, выхватив из-за пояса нож, подставил к горлу Вартимея.

– Сядь, – словно лев, рыкнул повелитель.

– Вот видишь, – прищурился путник, и поднял мехи с водой, – твой смельчак поверг в победе бурдюк к ногам и побоялся пить воду, которой мы утоляли жажду много дней.

– Ты обманул его. Ты сделал вид, что вода отравлена.