«Записки в узголів’ї» kitabından alıntılar, sayfa 10
Когда в ясную ночь, при ярком лунном свете, переправляешься в экипаже через реку, бык на каждом шагу рассыпает брызги, словно разбивает в осколки кристалл.
...Ожидаешь всю ночь. Уже брезжит рассвет, как вдруг - тихий стук в ворота. Сердце твоё забилось сильнее, посылаешь людей к воротам узнать, кто пожаловал.
Но называет своё имя не тот, кого ждёшь, а другой человек, совершенно тебе безразличный. Нечего и говорить, какая тоска сжимает тогда сердце!...
Белила наложены неровно, как будто местами стаял снег и проступила тёмная земля.
Ведь я пишу для собственного удовольствия все, что безотчетно приходит мне в голову.
В конце концов редко удается скрыть свой подлинный нрав от чужих глаз.
Кто-то внезапно заболел. Посылаешь слугу с наказом скорей привести заклинателя, а того, как нарочно, дома нет. Ищут повсюду. Ждешь, не находя себе места.Как долго тянется время! Наконец — о радость! — явился. Но он, должно быть, лишь недавно усмирял демонов. Садится усталый и начинает сонным голосом бормотать заклинания себе под нос. Большая досада!
Все люди кругом
Спешат ловить мотыльков,
Собирать цветы.
Лишь тебе дано угадать,
Что таится в сердце моем.
154. То, что на слух звучит обычно, но выглядит внушительно, если написано китайскими знаками
Гречишник, к примеру, пишется двумя иероглифамм - "тигр" и "палка". А ведь у тигра такая морда, что мог бы, кажется, обойтись и без палки...
То, что никуда не годноРисовый крахмал, размокший от воды. Я знаю, многие не желают слышать о таких низменных вещах, но это не остановит меня. Да хоть бы совсем бросовая вещь, к примеру, щипцы для «прощальных огней»! Неужели я буду молчать о них только потому, что они слишком всем известны?
Мои записки не предназначены для чужих глаз, и потому я буду писать обо всем, что в голову придет, даже о странном и неприятном.
Когда двое, мужчина и женщина, уснувшие рядом, очнутся и увидят друг друга в ярком
свете дня, о, тогда им и жить не захочется.
