Kitabı oku: «Враг един. Книга вторая. Чёртов плод», sayfa 3
И всё стихло.
– Что вам от меня… – слабым голосом начал Колонель, но не договорил. Слова выходили трудными и какими-то обескровленными; язык, казалось, царапает небо, как наждачная бумага. – Зачем это всё?
– Сегодня мы просто зашли познакомиться, как я и говорил, – оскалился полуволк. – А обо всём остальном, думаю, ты узнаешь в самое ближайшее время… Например, завтра вечером. И хорошо бы тебе быть в это время дома, приятель… Не то чтобы я угрожал, но лучше не стоит усложнять жизнь ни себе, ни нам, ага?
* * *
– Пройдёмся до пляжа? – предложил Аспид. – Никогда здесь не бывал…
– Я тоже. Давай, – Кейр протяжно зевнул, почёсывая пальцем покрытый густой тёмной щетиной подбородок, и сорвал с кривого миниатюрного деревца, растущего в глиняной кадушке под полукруглым окном дома, крупный спелый мандарин. – Со шторами это было круто, кстати. Как ты додумался?
– Да так… фольклор. Повесили мальчику в комнату чёрные шторы, а ночью он слышит: «Подойди к окну», а шторы его взяли и придушили, – Аспид шагнул вслед за парнем на вымощенную мозаичной кирпичной плиткой дорожку, которая серпантином спускалась вдоль выложенных из крупных белых камней стены от террасы двухэтажной виллы прямиком к морю. – У нас малышня друг другу в детском садике ещё такое рассказывает.
– Суровые вы ребята, – покачал головой Кейр, взвесил похожий на бильярдный шарик мандарин на ладони и начал сосредоточенно чистить его прямо на ходу, бросая на землю кусочки толстой оранжевой кожуры. – Я же говорил, что тебе понравится, бро, – добавил он, ухмыльнувшись. – А отказался бы составить мне компанию, пропустил бы всё веселье.
– Я всё равно не очень понимаю, нафига они тебя сюда послали… да ещё со всем этим эскортом, – пробормотал Аспид, рассеянно разглядывая казавшуюся в опускавшихся сумерках непривычно пышной растительность по сторонам дороги.
Увешанные многочисленными плодами лимонные кусты, разлапистые пальмы с толстыми, словно водопроводные трубы, волосатыми стволами, тёмно-зелёные плоские кактусы, напоминающие многопалые клешни какого-нибудь монстра, – обалдеть, какие огромные, кажется, что даже выше человеческого роста. А вот это вроде как почти обычные сосны с длинными иголками – вон и шишки под ними валяются, только кроны какие-то плоские и похожи на широкие зонтики…
Повсюду пахло смолой и можжевельником, из травы доносился оглушительный стрёкот множества цикад, и вообще всё вокруг было ярким, душистым и каким-то очень уж летним для конца октября. Последний раз Аспид побывал на юге ещё совсем карапузом, пока были живы родители – тётке никогда не удавалось наскрести достаточно денег на подобные путешествия. А вот этот богатенький… вояка (мальчик сердито вздохнул и опять осторожно помассировал пальцами синяк, проступивший у него на правом плече), небось, даже и не догадывается, что у кого-то в мире могут существовать подобные проблемы…
– Ну, лопоухий и этот… как его там… Берон, положим, сами за мной увязались. Они всякое такое страсть как любят. Я и не стал возражать. Знаешь же, как говорят: добрым словом и пистолетом всегда можно добиться большего, чем просто добрым словом… хочешь? – Кейр протянул ему половинку мандарина. – А Тео с Вильфом, как я понял, планируют с этим типом попозже о чём-то там побеседовать, и им просто неохота тратить собственное время на все эти вот… вводно-ознакомительные… ритуа-а-о-улы, – парень снова мучительно-длинно зевнул и яростно потёр ладонями покрасневшие глаза. – Вот чёрт, суток не прошло вне Цитадели, а уже в сон клонит, непривычно так, правда?
Кейр спрыгнул с последней ступеньки короткой мраморной лесенки на усыпанный мелкой серой галькой пологий берег и подошёл к воде. В серо-голубом небе над головой догорали последние отблески красноватого осеннего заката; небо над гулко рокочущим морем было уже почти чёрным, и в нём лучистой хрустальной крошкой дрожали робкие огоньки первых блёклых звёзд. Аспид остановился рядом, поднял с земли увесистый острый камень, размахнулся и забросил его далеко в воду. «Ого, метров тридцать, не меньше».
А он ведь сейчас даже зверя не принимал…
– Тео и Вильф же оба так давно уже стали тули-па. Сотня лет – это тебе не шутки, верно? – раздумчиво продолжил Кейр, глядя на бурно вздымающиеся волны перед собой. – Наверняка все эти сцены страшно приедаются со временем. Каждый раз ведь одно и то же, ага? «Кто», да «что», да «ой, это у меня крыша поехала»… А с зажравшимися гоношилами, которые живут в таких вот долбаных дворцах и чуть что сразу начинают брать тебя на понт и размахивать стволами, так и вообще море возни. Они же небось привыкли, что их по жизни все кругом боятся, так, да? Считают себя крутыми шишками, хозяевами мира. Пачками посылают других на смерть, ездят в бронированных авто… Наслаждаются жизнью, отдыхают… – он обвёл пространство вокруг себя мозолистой ладонью, – на огороженных от всего мира частных пляжах, катаются на личных яхтах, имеют кучу бабла и любовниц. Надо же хоть иногда добавлять в мир капельку справедливости и объяснять таким, где на самом деле их место, ведь правда?
– Если верить моему бывшему учителю истории, есть парочка стран, где у смертных такие попытки восстановить справедливость кончались революциями, – хмыкнул Аспид.
– Ну мы-то с тобой не смертные, бро… – Кейр пожал плечами. – Да не, он на самом деле вроде бы ничего так кент. Ни одного тебе «пожалуйста», ага? Молодцом. Тео такие нравятся. Сработаются как-нибудь, – он пнул носком кроссовка валяющуюся у самой воды витую двустворчатую ракушку. – Ты сейчас куда?
– Домой на денёк, – Аспид улыбнулся, глубоко втягивая в себя запах водорослей и йода, доносящийся от близкой воды. – Показаться. А то моя тётя теперь уверена, что, если я надолго исчезаю, значит, меня в это время точно уже кто-нибудь где-нибудь пытает до смерти… Не то чтобы она была так уж сильно неправа, конечно, – задумчиво добавил он себе под нос, трогая пальцем глубокий свежий шрам от пятёрки когтей, тянущийся по шее.
Кейр прыснул и пихнул его кулаком в бок.
– Ну иди. А я ещё тут, наверное… поваляюсь чутка, – невнятно произнёс он и опять душераздирающе зевнул, растягиваясь на устилающих кромку пляжа плоских тёмных камнях.
Глава 3
Верена то ли летела, то ли бежала по бесконечной траволаторной ленте хлюпающей под ногами тропинки, вдоль обрывистого берега над каким-то невидимым в сумерках то ли морем, то ли озером, а из-под низкого свода сизых грозовых облаков над её головой, кружась, обрывками пушистой ткани медленно падали в воду окровавленные белые перья.
Деревья и колючая проволока кустарника по правую руку от девушки переплетались между собой так плотно, что не было никакой возможности нырнуть в них, спрятаться от тех…
…от тех, кто преследовал её. Тех самых, неопределимо жутких, с красными глазами, с мощными костистыми лапами, которые были способны кого угодно разорвать в клочья несколькими движениями.
Девушка слышала, как за её спиной громко, влажно чавкает грязь под чьими-то тяжёлыми ступнями и как эти ступни раздрабливают валяющиеся на мокрой земле сухие хрусткие ветки, слышала хриплое прерывистое дыхание, глухой рык и какое-то глухое сдавленное хрюканье прямо за своим затылком.
Она должна была обернуться и принять бой.
Она должна была обернуться.
«Ты же ни-шуур, – отчаянно сказала себе Верена. – Ты ведь умеешь…»
Она не могла заставить себя остановиться.
Внезапно девушке показалось, что между двумя покрытыми густым скользким мхом древесными стволами виднеется узкий, как щель, проход в темноту, и скользнула в эту щель в смутной надежде, что преследователи не заметят, куда она пропала.
Верена вдруг поняла, что ослепла.
Вокруг была кромешная тьма без единого проблеска света, и было совершено непонятно, куда же она попала и как ей теперь выбраться отсюда. Она металась в огромном, бесконечном, как космос, чёрном пространстве, постоянно натыкаясь руками то на гигантские тяжёлые занавеси, то на какую-то клейкую паутину, то вроде бы на чьи-то развешанные в воздухе склизкие шкуры, с которых капало мёртвое и горячее, – и никак не могла найти выхода. Воздух вокруг неожиданно наполнился низким угрожающим гулом.
«Это ведь навсегда, – поняла Верена с ужасом. – Это теперь со мной навсегда…»
И тут же почувствовала, как незримая тяжёлая лапа сжимает когти на её плече.
Собственный крик, невыносимо громкий, отчаянный, исступленный, обращённый в никуда, разорвал девушке барабанные перепонки, разорвал в клочья всё её существо – на лоскутки, на ошмётки, на части.
И тут она проснулась.
Верена открыла глаза, тяжело дыша. Простыня была мокрой от пота, сердце колотилось так, словно она только что пробежала марафон.
За окном стояла кромешная тьма, но луны видно вроде бы не было. «Значит, уже не совсем ночь, – подумала Верена и тут же услышала, как за стеной пронзительно заверещал чей-то будильник. Потом там хрипло закашлялись, завозились и тут же на полную катушку включили радио. – О господи, опять у этого мусорщика, значит, смена…»
Слышимость в блочном доме была такая, что девушке иногда казалось, что соседняя комната отделена от неё не бетонной перегородкой, а максимум тряпичной занавеской.
– …заявили, что не будут предупреждать непризнанное государство об ответных мерах за массовые нарушения прав человека, – отвратительно бодро донеслось из-за стены. – Эти нарушения, по словам наблюдателей, в так называемой Новой Африке были многократно допущены в ходе…
Верена застонала, приподнялась на локте и сердито забарабанила кулаком о стену. Потом недовольно потёрла кулаками глаза, перевернулась на живот, вытянула руку и включила тусклый, похожий на цветочный горшок напольный светильник, привычно ткнув пальцем в экран валяющегося на коврике рядом с кроватью смартфона.
Ну точно, пять минут седьмого. Звук за стеной убавили, но сна всё равно уже не было ни в одном глазу. «Значит, придётся в такую рань начинать субботу…»
Верена тяжело вздохнула и подняла с пола телефон, садясь на кровати. Голова была как чугунная. Вчерашний вечер, проведённый на солнечном берегу Карибского моря, как выяснилось, совершенно не помог ей почувствовать себя лучше. Днём обычно всё было ещё почти нормально, но вот по ночам…
Все эти кошмары повторялись с завидной регулярностью. Иногда Верене снились какие-то заполненные водой гулкие тоннели, по которым за ней плыли жадно чавкающие твари, иногда – те самые заселённые многолапыми оскаленными монстрами пещеры, которые она помнила по морфотренингам. Изредка ей ещё снилась безжизненная мёртвая скала на краю какого-то одинокого каменистого островка посреди моря, на которую с неба набрасывались полчища огромных хищных птиц. Общим во всех этих снах было только одно.
Она никогда, никогда не умела себя защитить…
Новое оповещение. Пользователь «Суперволк» вышел онлайн. Верена почесала нос и невольно улыбнулась. Вот чего ему не спится, интересно, её философу? «В Нью-Йорке вроде бы сейчас должна быть почти ночь», – привычно прикинула девушка.
И тронула пальцем иконку с изображением зубастой волчеголовой мультяшки из старого американского мультика.
* * *
– Слушай, Хавьер… ты просто послушай меня, ладно? – начал Кейр в очередной раз, отчаянно пытаясь сохранить самообладание. – Ты ведь уже почти год работаешь на байк-клуб, дружище. Я привёл тебя к нам одним из первых, потому что мы с тобой всегда были… чёрт побери, не перебивай меня, Хота, ага?! Просто выслушай… Ты же видишь, что всё это только сейчас начинает приносить свои плоды. Ну… Так ты можешь, наконец, объяснить мне, в чём твоя проблема? Почему ты вдруг теперь от всего отказываешься?
Не отнимая от уха телефона, Кейр медленно, со скрипом провёл далеко выпущенными хрустальными когтями по шершавой белой стене спальни, на которой уже красовалось с пару десятков глубоких вертикальных царапин. Эту дурацкую привычку парень явно успел в своё время перенять от Вильфа, и данное обстоятельство его слегка раздражало, но сейчас Кейр просто ну вот совсем ничего не мог с собой поделать. Чёрт с ним, в конце концов, вряд ли ему стоит опасаться проблем с домоуправлением… три раза «ха-ха», твою мать. По-хорошему, давно уже пора было бы вообще съехать отсюда в какое-нибудь нормальное жильё, больше подходящее ему сейчас по статусу, – только вот был ли в этом смысл, если Кейр и тут-то в последнее время почти не появлялся?
Гипсокартон крошился под плывущими в дымке трансформации полузвериными пальцами, словно мокрый песок.
«В известном смысле враги лучше друзей, – подумал парень, стараясь успокоиться. – От врага, по крайней мере, всегда чётко знаешь, чего ждать…» Он мельком глянул на своё отражение в длинном треснувшем зеркале, висящем рядом с раздвижной дверцей стенного шкафа. За глазами жгло, радужки отчётливо алели у самых зрачков.
«Так, чёрт, всё. Довольно эмоций! – Кейр на несколько секунд закрыл глаза и сделал пару резких глубоких вдохов и выдохов. – Раз, два, три, четыре… раз, два, три, четыре… окей, всё уже в норме, ведь правда?»
– Я просто не понимаю, старик… Ты что же, хочешь, чтобы об тебя и дальше все вытирали ноги, так, да? – он переложил раскалившийся как утюг мобильник от правого уха к левому и раздражённо пнул стоящий в изножье кровати плетёный ящик, наполненный старыми рюкзаками и похожими на полосатые дыни порванными футбольными мячами. – Помнишь, как нас отделали в тот раз те козлы из «партизанского братства»? Тебя – за то, что ты латинос, а меня – просто за компанию, потому что у меня тогда не было ствола… Сейчас бы все эти твари перед тобой на коленях ползали, зная, что ты один из нас. Байк-клуб знает весь город! И уже не только этот город, кстати… Так почему именно сейчас ты хочешь уйти?
Парень сжал зубы и снова нервно заходил взад-вперёд по комнате. Неслышно чертыхнулся, запнувшись босой ногой о валяющиеся около двери запылённые гантели. Настроение было откровенно дерьмовым, и этот диалог абсолютно не способствовал его улучшению. Да и вообще Кейр чувствовал себя сейчас довольно погано. Он планировал позвонить Хоте ещё сегодня днём, но в результате, распрощавшись с Аспидом, всё-таки отрубился на том пляже и продрых на прохладной гальке под шум ночных волн шесть с лишним часов. В результате, когда Кейр снова оказался в своей квартире, в Нью-Йорке уже опять наступала полночь, а башка была как будто набита мокрой ватой, словно с похмелья, и больше всего на свете ему сейчас хотелось послать всё к чертям и просто рвануть обратно в Цитадель. Нырнуть туда, на самое дно Атлантики, а потом отпустить зверя и упасть лицом в густой, горько пахнущий прохладный чёрный мох рядом с ведущими в Обитель каменными ступенями… почувствовать наконец, как уходит из оживающего тела мутная свинцовая усталость и как, словно после кружки горячего крепкого кофе, постепенно проясняется сознание.
Наверное, именно так он и поступит немного погодя. Главное, не попадаться в таком вот расклеенном виде на глаза Тео – постыдной человеческой слабости тот на дух не переносит, так что совершенно точно не упустит случая в чисто воспитательных целях как-нибудь там помочь Кейру взбодриться… уже своими собственными методами. А отлёживаться после этих методов ему сегодня явно будет уже некогда. «Твою мать, как же это всё-таки неудобно, что во внешнем мире регулярно нужно спать…»
– Неужели до тебя не доходит, Хота? Нас же теперь стало так много! – он невольно опять повысил голос. – Нам ведь сейчас можно не бояться ничего, ага? Понимаешь, совсем ничего и никого! Ни суда, ни полиции, ни даже федералов, никого! А у нас море бабок и власть. Власть, сечёшь? Твою мать, Хавьер, ты ведь… да. Хорошо. Ладно. Да, я всё понимаю. Конечно, мы можем поговорить с тобой попозже…
Парень нажал на отбой и яростно выругался, борясь с желанием, как последняя истеричка, запустить телефоном о стену – тот явно не выдержал бы такого обращения, да и Кейр точно знал, что спустя пять минут начнет чувствовать себя как полный идиот, если настолько поддастся эмоциям. Словно отзываясь на его мысли, всё ещё зажатая во взмокшей ладони пластинка мобильного коротко зажужжала. Кейр присел на край промятой несвежей постели, растирая ушибленный мизинец правой ноги о жёсткий серый палас, и угрюмо посмотрел на экран.
Стикер. Фея Динь-Динь из мультика, сидящая на камешке, грустно подперев рукой щёку. «Не спится ей, значит, хоть и суббота…» А ведь у них там в Европе сейчас была страшная рань – когда Кейр только что прыгал домой, на горизонте над Лигурийским морем ещё только-только занимался рассвет…
Как и всегда, при виде знакомой аватарки по телу словно прокатилась невидимая тёплая ласковая волна, на некоторое время даже слегка примирившая его с паршивым самочувствием и общим мрачным расположением духа. Это всё были, конечно, просто глупости, но Кейру каждый раз отчего-то было жутко приятно оттого, что светлячок о нём вспоминает.
Сопротивляться парень бросил где-то в самом начале. В конце концов, всё это их общение – оно же Кейра совершенно ни к чему не обязывало, ведь правда? Он ведь не собирался с этой Вереной, скажем там, встречаться… и всякое такое. И он ещё ни разу, между прочим, даже не написал ей первым. И девчонка никогда в жизни не узнает, что всё это время беседовала с тем самым тули-па, который её полгода назад чуть было не прикончил… чёрт, спасибо звёздам, что не прикончил… Ну то есть ни-шуур, разумеется, враги, никто с этим не спорит. Но, с другой-то стороны (рассуждал Кейр), простая логика ведь подсказывает, что враг – это всё-таки тот, кто может тебе навредить, разве нет? Ну вот и какой вред, спрашивается, ему может быть от светлячка? Воин из неё откровенно аховый…
Кейр осознавал, конечно же, как рискует. Он прекрасно понимал, что Тео подобные умозаключения вовсе не пришлись бы по вкусу… и это было ещё очень, очень, очень мягко сказано. Но думать об этом совсем не хотелось. Как в народе говорят, если живёшь не по правилам – просто живи с осторожностью. В конце концов, старшим тули-па совершенно неоткуда было узнать, что Кейр уже полгода как переписывается с одной из ни-шуур… по крайней мере, парень сильно на это надеялся.
Он подошёл к распахнутому настежь окну и хмуро посмотрел на улицу, с которой всё громче доносились задорные и, судя по всему, уже не очень трезвые выкрики. На расчерченной лимонно-жёлтыми квадратами парковке во дворе тусовались два парня лет восемнадцати в бесформенных серых хламидах. Лицо одного из них прикрывала чёрная рогатая маска, у другого оно было сплошь покрыто блестящей чёрной краской.
Кейр усмехнулся. Развлекаются смертные… Тренируются перед завтрашним карнавалом фриков в Гринвич-Виллидж, не иначе. Вот интересно, если бы ему пришло вдруг в голову завтра принять зверя и махнуть к ним туда, на Шестую авеню, кто-нибудь бы вообще обратил на него внимание? А если бы он Вельза с собой взял?
Парень представил себе лопоухого в окружении разодетой в костюмы супергероев малышни, которая размахивает пластмассовыми ведёрками в виде опрокинутых тыкв, требуя сладостей, – и даже развеселился.
Мобильник снова тихонько загудел.
«Что ты делаешь, когда тебе тухло, а?»
Кейр подавил непроизвольную ухмылку. «Читаешь мысли, мотылёчек. Я ныряю в Цитадель и пытаюсь голыми руками замочить кого-нибудь из низших, кто пострахолюднее… Вильфа вот, например, подобное всегда успокаивает, когда он бесится… меня иногда тоже».
Нет, этого она точно не оценит.
Было слышно, как в отдалении гулко простучали колёса проезжающего поезда. Кейр задумался и рассеянно повертел телефон в пальцах, глядя, как покачиваются от слабого ветра запылённые оконные жалюзи.
«Смотря по какой причине».
Верена посмотрела на мерно раскачивающиеся шторы на приоткрытом окне, из-за которого доносился ровный гул пробуждающегося города, и поджала под себя ноги, укрывая их одеялом.
«Вот ты знаешь, какую фразу вечно приписывают Наполеону? Нужно сперва ввязаться в драку, а там видно будет…»
С улицы заметно тянуло осенней сыростью, и, наверное, в комнате сейчас было довольно холодно, но холод с тех пор, как Верена впервые приняла зверя, абсолютно перестал её тревожить – она и одеяло-то на себя натягивала ночью скорее по привычке, а вовсе не потому, что хотела согреться. Алекс, впрочем, говорил, что в этом нет совершенно ничего особенного, и сразу пускался в пространные объяснения насчёт изменяющейся материи и прочих хитрых штук, но Верену всё это, сказать по правде, интересовало довольно слабо. Ну да, перестала она со временем чувствовать дискомфорт от холода, ну, раны стали заживать неправдоподобно быстро, как в дешёвом кино, чего уж теперь… на фоне всего остального, случившегося с ней за последний год, было бы совсем уж странно ещё и этим обстоятельствам как-то специально удивляться…
Девушка рассеянно погладила ладонью пушистый серый плед и снова пробежалась большим пальцем по клавиатуре телефона.
«Так вот, считай, что я однажды ввязалась в драку. Теперь вроде как расхлёбываю последствия…»
Пользователь пишет сообщение. Пользователь удалил сообщение.
Верена вздохнула, встала, натянула розовые пижамные штаны и, подхватив телефон, босиком прошлёпала в ванную. Сердито смахнула с раковины несколько длинных чёрных волосков. Минус жизни с соседями… места общего пользования всегда выглядят как в каком-нибудь общежитии. И когда уже она только приучит Луизу по-человечески убираться за собой после душа?
Верена ещё раз мельком глянула на экран мобильного. Пользователь пишет… пользователь удалил сообщение.
Девушка выдавила на щётку полоску зубной пасты. Щётка слабо зажужжала и тут же отключилась. «Вот ведь, кто только делает эти аккумуляторы, спрашивается, если они разряжаются за одну ночь?» Верена подняла глаза на заклеенное переводными картинками зеркало. Лицо было болезненно-бледным, под глазами выступили тёмные круги. Ну и видок, прости господи. В гроб краше кладут… Ей вообще удастся уже хоть когда-нибудь нормально выспаться, или это теперь всегда так будет? Вот тули-па, как Пуля говорила, вроде как вообще почти никогда не спят. Знать бы, как это у них выходит… Но у кого ж тут спросишь, не у кого.
Она снова посмотрела на экран.
Пользователь удалил сообщение. Что же он там такое формулирует, интересно?
Девушка успела почистить зубы, дойти до кухни и включить похожий на маленький аквариум пузатый стеклянный кофейник, когда лежащий на исцарапанной деревянной столешнице телефон, наконец, снова зажужжал.
«Это ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ПЛОХАЯ стратегия, Верена. Особенно если ты не уверена в своих силах».
Верена присела на белый пластиковый табурет, глядя на поблёскивающую в свете круглой бумажной люстры десятилитровую кастрюлю тыквенного супа, которая со вчерашнего вечера стояла на кухонной плите. Кажется, у Луизиной однокурсницы сегодня вечером намечалась вечеринка в честь грядущего Хэллоуина, а Луиза никогда не шла в гости с пустыми руками. Верена покачала головой. Интересно, как она собирается тащить с собой это ведро? Неужели на велике? Впрочем, с Луизы станется…
«Тебе в самом деле понадобилось целых пятнадцать минут, чтобы сформулировать эту оригинальную мысль?» Хохочущий смайлик. «Я-то думала, что сейчас увижу рассуждение минимум на сотню знаков на тему того, что со слабостями положено бороться, а то стыдно…»
«Стыдно. Только до тех пор, пока ты их не осознаешь». Пауза. «Но вообще никогда не надо прыгать выше головы. Переоценишь свои силы, и тебя убьют. И хорошо ещё, если быстро убьют…»
Верена поморщилась. Вот и Пуля ей тогда так же сказала…
«Надо же, какой ты стал серьёзный».
«Опыт».
«Хочешь сказать, что знаешь, о чём говоришь?» Задумчивый смайлик.
Пауза. Пользователь пишет сообщение. Пользователь удалил сообщение.
«Просто пообещай мне, что не будешь больше ввязываться ни в какие драки, окей?»
Верена налила себе кофе и неодобрительно покосилась на батарею пустых молочных бутылок, громоздящуюся в углу кухни под окном. Надо уже будет дойти наконец до стекольного контейнера…
«Сидеть дома, вязать носки, да?»
«Ну зачем сразу носки. Мало, что ли, в этом мире простых человеческих радостей?»
«Например?»
Стикер. Лежак с пёстрым зонтиком на пляже. Бокал шампанского на фоне фейерверка. Рожок мороженого с пятью разноцветными шариками.
Верена улыбнулась.
Стикер. Фея Динь-Динь с гигантским тортом на вытянутых ладонях.
«Ну вот, так тоже ничего».
«Приезжай как-нибудь». Подмигивающий смайлик. «Я не жадная, могу и с тобой поделиться…»
* * *
Ночь – странное время. Время снов и бессонницы, время бессознательного, время забвения. Часы, когда затухает разум, а в теле пробуждаются порой глубинные, звериные инстинкты. Колонель знал всё это – ещё вчера ему казалось, что он давно и прочно с ночью на «ты».
То, чего боишься ночью, утром кажется глупым и по-детски бессмысленным. То, чего ты боялся днём, ночью может неожиданно воплотиться в реальность. Ночь – время первобытного страха.
Время, когда приходят монстры…
В первый раз в жизни, сидя в кабинете собственного дома, Колонель не ощущал ни покоя, ни защищённости – лишь всё нарастающую дурностную тревогу. Отделанные ониксом стены кабинета вызывали у него ассоциации с какой-то гробницей, бронзовые узорные решётки на дубовых потолочных балках давили гнетущей тяжестью. Узоры на шерстяном напольном ковре вдруг начали напоминать мужчине то ли свившихся в клубки змей, то ли ещё каких-то червеобразных тварей, нерастопленный мраморный камин – чью-то огромную разинутую пасть.
Колонель сжал пальцы на подлокотниках кожаного кресла, переводя взгляд с зеленоватого пасмурного полумрака за высоким окном на отражение позолоченного светильника в стеклянных дверцах книжного шкафа, и в очередной раз попытался выровнять дыхание, ощущая, как царапает горло горьковатый душный запах, исходящий от настольной сигарницы.
«Нельзя. Так просто нельзя. Надо, чёрт побери, оставаться рациональным…»
Не доверять своим собственным воспоминаниям смысла не было – навещавшие его существа, по крайней мере те, что разговаривали с ним, по зрелом размышлении никак не походили ни на голограммы, ни на плод воображения. Они говорили с Колонелем на его родном языке, но этот язык явно не был родным для них самих. Больше всего это напоминало разговор с людьми, использовавшими какую-то хитрую маскировку, более того, лишь с исполнителями, чего те сами даже не скрывали… как они там себя называли? Талита… или талипа? «Никогда ничего не слышал о подобной организации…»
Прятаться от них сейчас было бессмысленно – очевидно, что следующей мишенью при таком подходе сделается Вивьен… в конце концов, Колонель прекрасно представлял себе, как работают подобные схемы.
И ещё они были достаточно уверены в себе, чтобы сообщить Колонелю, когда ему следует ожидать следующего визита – явно понимая, что он усилит охрану и задействует все возможные системы оповещения.
Очевидная демонстрация силы.
Хорошо, любую цифровую систему можно взломать. Вчера на радарах не осталось никаких следов, он проверял это сам…
Что же это могло быть? Какое-нибудь психотронное излучение? Биологическая конвекция… или о чём там ещё так любят рассуждать бульварные газетёнки?
«Бред, бред, бред! Тупик…»
Колонель почувствовал, как по его спине сползает тонкая струйка пота.
Было слышно, как по стеклу окна с отчётливым стуком барабанят крошечные капельки дождя.
Мужчина мог бы поклясться, что он опустил глаза всего лишь на секунду – а когда он снова взглянул на тяжёлую деревянную дверь кабинета, перед ней уже стоял ТОТ.
Огромный, покрытый чёрной шерстью, с то ли волчьей, то ли медвежьей головой на короткой шее и с чёрными немигающими глазами.
– Убери оружие, – брезгливо произнесла тварь, мельком глянув на зажатый в ладони Колонеля пистолет. – Неужели в прошлый раз не настрелялся?
«Спокойно, – судорожно напомнил себе мужчина. – Главное, сохранять предельное спокойствие».
– Я так понимаю, разговаривать мы будем не здесь? – тихо спросил он, кладя пистолет на секретер и поднимаясь с кресла.
Волчеголовый, как ему показалось, одобрительно хмыкнул и распахнул дверь в коридор:
– Вперёд, полковник.
