Kitabı oku: «Свинка Апельсинка и лето», sayfa 5

Глава 9

– Ага! Вы тоже вернулись! – Апельсинка открыла глаза. Перед ней, а точнее над ней, стоял Гвалт.

– Гвалт, дружище! Как я тебе рада! – свинка вскочила на копытца и пошатнулась. Она была в лодке. Свинка замерла. Она твёрдо помнила, что раскачать лодку пара пустяков. Лодка была пришвартована вблизи сарая мастера игрушек. В том самом месте откуда свинка и Бас отправились в путь чуть больше суток назад. Бас тоже проснулся, и они со свинкой выбрались на берег. Бас проверил швартовые узлы и одобрительно кивнул: ничего не скажешь, надёжная работа. Мальчик поднялся по песчаному откосу вслед за свинкой туда, где сидя на траве ждал Гвалт.

– Гвалт, а куда уплыл бриг, который привёл на буксире нашу лодку? – поинтересовался Бас.

– Напрасно ты не носишь шапочку какую-нибудь или панамку, – Гвалт с сомнением посмотрел на Баса. – День сегодня был жаркий, на воде припекает…

– Но был же корабль! – вступилась за Баса свинка.

– Может и был, – смягчился Гвалт, – но я его не видел. Мы как приземлились, я сразу к реке побежал, а тут лодка и вы. Больше никого.

– Приземлились, говоришь? – Бас скептически хмыкнул и обошёл Гвалта кругом. – И где твои крылья? Похоже тебе, дружок, панамка куда нужнее.

– Да вы же ничего не знаете! – опомнился Гвалт. – Давайте я вам всё по порядку расскажу.

Компания устроилась на нагретом за день берегу. Свинка лежала на животе, она то и дело мечтательно обрывала травинку и подносила к глазам, представляя, что стала маленькой, как муравей, а перед ней высится доисторический лес. Бас, запрокинув голову, высматривал стрекоз. А Гвалт рассказывал про то, как они со Шпателем пробирались по туннелю и встретили призрака Батискафа; про то, как он познакомился с У. Х. Шмяком и про то, как мастер Гром отправил их на равнину.

– Через полчаса мы уже были на фабрике. Только всё без толку: белок там нет, – сказал Гвалт, смущённый таким результатом поиска.

– Может быть, вы плохо искали? – Спросил Бас.

– Там и искать негде. Фабрика маленькая: цех с оборудованием и склад. На фабрике работают десять старушек в белых накрахмаленных фартучках и цветных платочках. Бабушки рассказали, что в каком-то древнем году, шестьдесят лет назад, они все вместе учились в школе и так подружились, что уже не могли расстаться. Тогда они поднакопили немного денег и открыли эту фабрику. Они решили делать кисти, потому что рисование было их любимым предметом в школе. Однажды они даже расписали одну из стен школьного зала райскими птичками так замечательно, что в зале всегда был слышен птичий гомон. В конце концов директор школы приказал закрасить эту роспись. Сам директор любил не живопись, а торжественные речи. От птичьего щебета торжественность исчезала, – Гвалт рад был поделиться своими впечатлениями и продолжил: – Старушки до сих пор дружат, они очень добрые. Наверное, поэтому у них получаются такие мягкие кисточки. Они нам всё на фабрике показали и кисточки мне подарили. А главное, на фабрике давно только синтетические кисти делают. Уж очень мастерицам жалко зверюшек. Потом бабушки накормили нас обедом. Мы дождались гномью дрезину, а когда приехали наверх, к гномам, воздушный шар уже ждал нас.

– Воздушный шар?! – Разом воскликнули Бас и Апельсинка.

– Да, настоящий. Молочно-белый. Сначала мне показалось, что он бумажный, но на самом деле он был из плотной ткани. К его стропам вместо корзины был привязан диванчик с полосатой обивкой. Ножки диванчика стояли на земле, а шар ждал: он не был привязан, но не двигался ни вверх, ни в сторону. Я очень удивился. Гномы говорят Шпателю: «За вами прилетел. Пора, значит, домой». Господин Шпатель только и ответил: «Вот и славно». Попрощался с гномами, валёк им вернул, грампластинку вручил, и устроился на диване. Я тоже сел, и мы взлетели.

– Вот бы и мне полетать… – свинка мечтательно посмотрела в небо.

– Апельсинка, ты же умеешь летать, – удивился Гвалт.

– Умею. Но на воздушном шаре летают совсем по-другому. Рассказывай, Гвалт, – поторопила друга свинка.

– Я раньше только на самолётах летал, – продолжил Гвалт, – не знаю, все шары такие, или только этот. Когда мы на диван сели, наш шар сам легонечко подпрыгнул и поплыл по воздуху к нашей деревне. Шар будто светился изнутри, а ещё горелки у него не было. Разве может воздушный шар без горелки? Воздух же надо нагреть, чтобы шар взлетел. И ветер ему не был нужен, и никто им не управлял: я не умею, а господин Шпатель сразу принялся сочинять песенку. Потом шар опустился рядом с домом мастера игрушек и исчез. Мы со Шпателем остались сидеть на диванчике с гнутыми ножками посреди двора. Шпатель говорит мне: «Вставай, приехали». И попросил помочь диван в дом занести. Это, видите ли, из его гостиной диван. «Неотъемлемая часть интерьера» – так и сказал. Как только мы диван в гостиной поставили, я к реке побежал, а здесь вы.

Вечер ещё не успел завладеть речным берегом. В траве стрекотали неутомимые кузнечики. Пахло медовым разнотравьем и ягодным вареньем. В поисках этой тягучей сладости кружили одетые не по сезону пчёлы в полосатых шубах. Мелькали бабочки, похожие на разноцветные конфетти.

– И мы, Гвалт, белок не нашли, – вздохнула Апельсинка. Она рассказала Гвалту о водной экспедиции. Про грозу, ночёвку, парус Баса и про то, как бриг привёл лодку назад на буксире.

Вдруг Бас вскочил на ноги.

– Кокос! – закричал он.

Пёсика с ними не было. Не было его и тогда, когда Гвалт прибежал на берег.

– Без паники, – взяла себя в копытца Апельсинка, – мы найдём Кокоса. А Кокос найдёт белок.

– Что-то пропавших у нас всё больше и больше, – Гвалт никак не мог успокоиться. – Вдруг мы начнём искать Кокоса, и ещё кто-нибудь пропадёт?

Гвалт вздрогнул от своего предположения. Ладно если пропадёт Бас, или он, Гвалт. А если исчезнет рыжая свинка?! Может быть, лучше совсем никого не искать. Но у Апельсинки уже был готов план:

– Для начала пойдём к госпоже Крекер. Скорее всего, пёсик побежал домой.

Свинка и мальчишки помчались в деревню.

Глава 10

Апельсинка была права: норвичский пёсик побежал к старушке Крекер. Но вовсе не потому, что так соскучился по своей хозяйке. Когда матросы таинственного брига крепили швартовый канат, Кокос спрыгнул в воду, выбрался на берег и сразу же рванул в деревню. Дело в том, что на берегу пахло белками, фейерверком и приключением. Терьер взял след…

Мальчишки запыхались, пока неслись по пыльной деревенской улице. Но вот им уже виден домик госпожи Крекер и сама хрупкая старушка. Она повесила просушить на забор перед домом ковёр и … о чём-то с ним разговаривает? Апельсинка, долетевшая первой, села на землю и внимательно разглядывает каштановый ворс ковра. И это не ковёр. На заборе висели, карабкались и перепрыгивали с места на место белки.

Гвалт и Бас уставились на эту живую изгородь вместе со свинкой. С противоположной стороны забора с чувством исполненного долга на белок смотрел Кокос.

– Здравствуйте-здравствуйте. Умаялись, мои хорошие, – улыбнулась госпожа Крекер, заметив прибывшую компанию. Оторопевшие мальчики и свинка лишь дружно моргнули ей в ответ.

– Сейчас я вас кипрейным чаем напою и овсяным кисельком, – старушка радушно распахнула калитку.

Апельсинка пришла в себя первой, после третьей кружки киселя. Гости расположились в летней беседке госпожи Крекер, увитой плющом, а теперь ещё и белками.

– Это что же получается? – обратилась Апельсинка к старушке. – Белки всё время были в вашем доме?

– Ну что ты, деточка! – улыбнулась старушка. – Гостьи сегодня утром пожаловали. Весёлые прибежали, довольные. Промокли они, конечно, основательно. Ночью-то дождь был. Я озорниц вытерла, они просохли и уснули на чердаке. Белки всегда на чердаке ночуют, когда ко мне в гости выбираются. Уже после обеда проснулись, скачут, лопочут, песни поют. Я плоховато по-беличьи разбираю, но про турнепс что-то спрашивали. Не поспел ещё турнепс, рано. Я им, как обычно яблочек сушёных достала.

– По-моему белки что-то не договаривают, – предположил Бас.

– Или мы их не до понимаем, – вставил Гвалт.

– В любом случае, надо брать языка, – подытожила Апельсинка.

Языком выбрали мечтательно настроенную белку, гулявшую посреди стола и напевавшую песенку:

…Ап! И кружатся на карусели.

Ап! И в обруч горящий летят…

Белка с готовностью пояснила, что это песня про них, белок. Пусть не самых умных, но безусловно отважных животных. Ещё белка рассказала, что зовут её Эстафета, или просто Фета. И что она вместе с другими белками долго и упорно тренировалась. Затем белки поставили сложный акробатический номер под названием: «Считаем до трёх!». Сняли свой номер на кинокамеру господина Пашота. Тут Фета особенно подчеркнула, что кинокамеру Пашоту вернули. Бобину с киноплёнкой белки послали на телевиденье. И что вы думаете? Их номер очень понравился. Один знаменитый продюсер Фрикасе предложил им турне. Он организовал пару выступлений в городках неподалёку. Фрикасе оплатил все транспортные расходы и три мешка орехов, при чём один мешок авансом. В день турне белки прискакали к причалу и отчалили на арендованном для них катере. На нём они добрались до Окуньково. Там их ждал местный сторож Мушкет, высокий старик в зелёной фетровой треуголке. Он проводил белок на полустанок. Белки погрузились в единственный вагон арендованного Фрикасе паровоза.

– Представлений было два. Дневное в местечке Ун, вечернее в городе Ду. – продолжила Эстафета.

После вечернего представления был праздник. Горожане устроили карнавал и салют в честь дебютанток. Рыжим акробаткам так понравился салют, что зрители подарили им четыре коробки фейерверков. Белки отправились в обратный путь и всю дорогу веселились, пели и запускали фейерверки. Сначала с крыши вагона, потом с палубы катера. Когда они плыли по Утекайке, шёл дождь. Огоньки под дождём поднимались не высоко и быстро гасли. Последняя коробка с фейерверками так намокла, что белки не смогли их запустить. Утром они поставили коробку на печку госпожи Крекер просушиться.

– Всё, – вздохнула Фета, – наше турне закончилось.

– Но почему вы никому не сказали о своём турне?! – возмутилась Апельсинка. – Мы искали вас! Думали, что вас похитили…

– Знаешь, милая, – остановила свинку хозяйка дома, – по-моему мне белочки что-то такое говорили. Про турне.

Старушка покосилась на грядки с турнепсом.

– Что поделаешь, я глуховата. Белки быстро лопочут, всего не разобрала, – госпожа Крекер развела руками.

Оказалось, что белки рассказывали о предстоящих выступлениях всем, но люди так привыкли отмахиваться от шумных соседок, что никто в деревне их не услышал.

– А вот курам мы решили ничего не говорить, – фыркнула Фета. – Зазнайки ваши куры. Мы к ним раньше каждый день прибегали, чтобы узнать, что в мире делается. Само собой, нас больше всего интересовало не планируют ли люди взять белок в межпланетный перелёт, или в глубоководное погружение. Ондатра Марианна часто рассказывает, как в юности она бороздила просторы мирового океана. В честь неё даже какую-то впадину назвали. А белка разве хуже? Белка тоже грызун, и бороздить отлично может. Когда мы у кур спросили, где на погружение записывают, они ничего не объяснили. На смех нас подняли. Вот мы и решили, что в этот раз курам ни слова.

– Кажется, против кур готовится заговор, – сделал вывод господин Шпатель, подошедший к веранде. – Приветствую вас, госпожа Крекер. В добром ли здравии вы и ваш пёсик? И не докучают ли вам сверх меры белки, мальчишки и свинка?

– Здравствуйте, дражайший Шпатель, – ответила старушка. – Благодарю вас, всё благополучно. Молодёжь вносит приятное разнообразие в мой досуг. Позвольте отпотчевать вас овсяным кисельком, мой друг. Или выпьете кипрейного чаю?

Мастер игрушек предпочёл на чай. К восторгу Апельсинки и мальчиков, по пути к старушке Шпатель встретил госпожу Женуаз, и та его немного угостила. Шпатель с величайшей торжественностью вручил хозяйке объёмистый кулёк бриошей. Бриоши исчезли моментально. Друзья ещё долго обменивались впечатлениями о своих приключениях.

Между прочим, Апельсинка поинтересовалась у Шпателя, что это за воздушный шар, который летит куда хочет, и не его ли, Шпателя, это рук дело? Мастер игрушек ответил, что маме Гвалта наверняка бы не понравилось, что её ребёнок два дня подряд по подземелью топает. Лучше было вернуться на шаре: свежий воздух, солнце. А что шар против ветра летит не его, Шпателя, дело. Его дело песенки сочинять. Свинка не унималась: «Если вы, Шпатель, к воздушному шару отношения не имеете, то почему к нему вместо корзины был ваш диван привязан?» Шпатель ответил, что нечего мебели попусту в комнате пыль собирать, когда хозяину гостя усадить некуда.

После этого мастер игрушек предпочитал беседовать с белкой. Он расспрашивал Фету о дальнейших гастрольных планах и даже набросал на пустом кульке из-под бриошей схему какого-то особенного турника, который Шпатель был готов собрать для артисток.

Стемнело. Обычно белки ложатся рано. Они угомонились и устроились спать в беседке. Здесь же, в душистых сумерках сада, накрыли стол для ужина. Между овощным рагу и ореховым десертом из окон домика госпожи Крекер с грохотом полетели разноцветные звёздочки. Белки проснулись. Они были поражены, как быстро просох фейерверк на печке. Шпатель заливал фейерверк пеной из огнетушителя. Было очень красиво.

Вот так в деревне отметили окончание беличьего турне. Бас ушёл домой. Шпатель остался у старушки Крекер, чтобы помочь ей навести порядок. Уставшие, но довольные Гвалт и Апельсинка побрели в мастерскую Шпателя.

– Хорошо, когда у тебя в жизни есть такое место, где не пахнет ни загадками, ни приключениями, – сказала свинка, устраиваясь спать на широком сундуке. – А пахнет травами, краской и стружкой, как в этом сарае.

Гвалт кивнул. Ему тоже хотелось немного отдохнуть от приключений.

– Спокойной ночи, Апельсинка. – Гвалт прошлёпал к двери и повернул выключатель.

Светильник в форме воздушного шара, с привязанным к стропам грациозным парусником, погас.