Kitabı oku: «Свинка Апельсинка и лето», sayfa 6

Глава 11

Что же было потом?

Во-первых, созрела клубника. Апельсинка, перепачканная красными пятнами клубничного сока, то и дело глубокомысленно уединялась на грядках Шпателя. Через день свинка была в каких-то других зудящих пятнах, что закономерно, тоже красных. Её мама, Рекордная 9, сказала, что эти пятна оттого, что Апельсинка съела слишком много ягод. Потом Гвалт и свинка целый день помогали Женуаз варить клубничное варенье. Сперва друзья обрывали у ягод зелёные хвостики, а затем долго мешали убежать благоухающему варенью, пока оно булькало в медном тазу на дровяной плите в летней кухне Женуаз. На следующий день Апельсинка предложила сварить своё варенье прямо в медном умывальнике в сарае Шпателя. «Разожжём под умывальником примус», – предложила она. Гвалт не согласился.

Какая же история повторилась с вишней: сначала Апельсинка покрылась пятнами сока, потом теми своими особенными пятнами. И снова Женуаз варила варенье в медном тазу. Догадываетесь, что случилось, когда поспела малина? Да-да, два сорта пятен и варенье. Гвалт относился к ягодам сдержанно. Он предпочитал огурцы. От огурцов мальчик пятнами не покрывался. Никакими. Гвалт солил огурцы вместе с господином Шпателем в дубовой бочке.

Во-вторых, Шпатель научил Гвалта расписывать деревянные игрушки. Гвалту понравилось. Особенно хорошо у него получались солдатики в ярких мундирах и щелкунчики, которыми так любят украшать ёлки под Новый год. Ещё Гвалт написал серию деревенских пейзажей, два натюрморта с белками и групповой портрет «Застолье». На портрете жители деревни собрались вокруг стола в саду господина Пашота. Там были сам господин Пашот с супругой, госпожа Крекер, Шпатель, Апельсинка и Бас. Сначала Бас сомневался, стоит ли позировать Гвалту. Вдруг Гвалт не забыл, как он, Бас, назвал нарисованную Гвалтом белку пауком. Но бояться, что тебя как-то не так нарисуют, смешно. Бас согласился и правильно сделал. Он удался художнику лучше всех: радушная улыбка, завидная осанка, полосатые гетры. «Это ли не наш Бас!» – восторгалась старушка Крекер. Безусловно, рисовал Гвалт теперь только синтетическими кисточками.

Домик госпожи Крекер заново покрасили. В гостиной поклеили прелестные обои с розочками. Под потолком сверкала хрустальными каплями новая люстра. Даже ковёр был новый, с вытканными на нём петухами. «Ну что бы я делала без наших белочек», – говорила старушка, угощая Шпателя кипрейным чаем. – «В моём возрасте так сложно решиться на перемены, попрыгуньи мне помогли». Шпатель учтиво кивал.

Этим летом Шпатель помогал госпоже Крекер привести её дом в порядок, сочинял песенки и вырезал деревянных человечков, чтобы Гвалт их раскрашивал. Вот тут-то у Шпателя и появилась мысль сделать движущиеся панорамы-реконструкции главных битв войны 1812 года. Мастер игрушек много над этим размышлял. Всё чаще уходил он от докучливых песенок в деревенский магазин и уже сделал несколько чертежей.

Турник для белок Шпатель тоже собрал. Белки репетировали новую программу. Их следующее выступление состоится в последний день лета в Окуньково. Сторож Мушкет всё лето жил там один, он присматривал за опустевшей деревней. В начале августа Мушкет приплыл на своей лодке и рассказал, что сезонная работа на консервном заводе заканчивается и жители Окуньково вернуться к концу месяца. Представление прославленной беличьей труппы будет сюрпризом от деревенского сторожа к приезду соседей.

В это турне белки хотят отправиться на бриге. Нет, ни Апельсинка, ни Бас не видели того чудесного парусника с тех пор, как он привёл на буксире их лодку. Просто Бас построил двухмачтовый парусник сам. Этот парусник побольше лодки Шпателя. Помимо парусов у брига есть подвесной двухтактный мотор. Мальчик назвал свой корабль «Мечта». Бас больше не экспериментирует с полётами. Оказалось, что у него предостаточно дел на земле.

Апельсинка напротив летала почти ежедневно. Она помогала местному центру геодезии и картографии. Делала фотоаэросъёмку. Ну и конечно они с Гвалтом купались в Утекайке, ходили за грибами и на рыбалку, распевали по вечерам весёлые песенки Шпателя. Однажды в середине августа Апельсинка после очередного полёта ворвалась в сарай совершенно ошарашенная.

– Давай угадаю: ты уже приземлилась, но ещё не долетела? – предположил Гвалт.

Белка Фета как раз позировала Гвалту для натюрморта под названием «Жёлтый георгин и пол арбуза с беличьим хвостом». Фета решила, что Апельсинка выглядит через чур даже по беличьим меркам.

Свинка выпила целый умывальник воды и немного успокоилась.

– Гвалт, ты был прав, – выпалила она. – Я сегодня снимала над подсолнечным полем. Подсолнухи движутся вслед солнцу и… дышат. Они живые, как те, на картине из твоего альбома.

Вот так в мире стало на одного почитателя Ван Гога больше.

Куры никак не могли понять, почему белки им не рассказали о своём турне. Они подробно изучили «Основы психоанализа» и «Психологию бессознательного». На второй июльской конференции, посвящённой проблеме отчуждения белок, куры пришли к выводу, что в деревне сформирован неправильный имидж домашней птицы, как угрюмой и недоброжелательной личности. Согласно постановлению конференции, куры начали улыбаться. Господин Пашот вызвал ветеринара. Специалист признаков заболеваний у кур не выявил. На третьей июльской конференции, посвященной вопросу отчуждения белок и некоторых людей, улыбка домашней птицы была признана существенно отличной от улыбки людей, а потому не вызывающей эмпатии с их стороны. Куры переплавили свою коллекцию оловянных солдатиков. На следующий день все куры вставили в клювы оловянные зубы. Старушка Крекер вернулась из обморока довольно быстро. Госпожа Женуаз провела в постели три дня. Три дня без круассанов и соуса бешамель. Пашот к этому не привык. Он пригрозил птице, что вместо соуса приготовит куриный бульон. Хулиганства прекратились, но в курятнике приуныли. Впрочем, запланирована ещё одна конференция. Куры наверняка что-нибудь придумают.

В последнюю субботу августа приехали родители Гвалта. Вечером Женуаз решила устроить небольшое торжество. Обеденный стол вынесли в сад и накрыли вышитой скатертью. Над столом повесили садовые светильники, похожие на старинные лампы. Внутри стеклянных фонариков горели свечи. Всё было еще лучше, чем на портрете Гвалта. Женуаз умудрилась вместить в ужин четыре перемены блюд, не считая закусок, пирожных и овсяного киселя, большой бидон которого принесла с собой госпожа Крекер.

К чаю все слегка устали от еды и разговоров. В такой момент лучшее занятие для столовающихся следить взглядом за ночными бабочками, вылетающими из темноты и ведущими хоровод вокруг последнего горящего светильника.

Внезапно вспыхнул яркий прожектор и ударил цирковой туш. Конечно белки. Артистки решили устроить представление. Они моментально оплели сад Пашота сетью канатов и ловко раскачивались на них жонглируя крошечными фонариками. Господин Шпатель помог артисткам закрепить турники, кольца и батут. Вот тут началось настоящее представление. В воздух взлетал бесподобный беличий фейерверк. Длиннющая пушистая змея из двух десятков белок скользила по канату, в конце она свилась в тугое кольцо и спустилась на землю витками серпантина. Белки крутили невероятные сальто на турнике, собранном Шпателем, и турник раскачивался и вращался вместе с ними.

Гвоздём программы была Фета. Она бесстрашно проскакала по туннелю из горящих обручей. От последнего обруча Фета зажгла лучину. Как олимпийский факелоносец белка промчалась по лужайке и запалила фитиль пиротехнического фонтана. Фонтан раскрылся на лужайке небывалым огненным цветком. Золотые тычинки выстреливали в небо и осыпались на траву лёгкой искрящейся пыльцой. Фонтан цвёл так долго, что даже самые нерешительные успели загадать желание.

На утро пришла пора прощаться. Гвалт подарил Шпателю свою лучшую работу: портрет «Застолье», сейчас он висит в доме господина Шпателя. Мастер игрушек тоже кое-что приготовил для Гвалта и Апельсинки. Он собрал для них музыкальную шкатулку, в которой поместились его лучшие песенки.

Подарок для Баса, ёлочного щелкунчика, Гвалту помог сделать Шпатель. Он доработал игрушку, и в свободное от ёлки время щелкунчик служит отличной мышеловкой. Бас вручил Гвалту велосипедный звонок, издающий вместо привычного бодрого дзынька деликатное покашливание.

Госпоже Крекер подарили деревянные вязальные спицы, которые Гвалт выточил в мастерской. Кокосу достались крепкие объятия. Они понравились пёсику почти также, как поиск на белок.

Папа Гвалта погрузил в багажник машины банки с вареньем, подарок госпожи Женуаз. Апельсинка и Гвалт вручили Пашоту связку вяленной рыбы. Пашот её очень любит, но в этом Женуаз не разделяет его пристрастий. Для неё друзья насушили полезные травы, в этом тоже немного помог Шпатель.

Все вещи погрузили в машину. На ней отправились родители Гвалта. Свинка и мальчик уезжали в город на велосипеде. Сначала дорога была такой грустной, что друзья поминутно вздыхали. Но через полчаса упругая лента асфальта заворожила их. Велосипед помчался вслед горизонту, дрожа от восторга. Сами того не замечая, Апельсинка и Гвалт запели свою дорожную песенку:

Вверх, стоп. Вниз, плюх.

Напой мне вслух

Про поворот.

Что он несёт?

Изо всех сил

Педаль давил –

– Каков храбрец.

Ну всё. Конец.