Kitabı oku: «Женщина-птица», sayfa 3
На следующий день жилец выбрал подходящий момент и завёл разговор о своём возвращении домой:
– Я уже полностью окреп. Мне пора.
Птица повернулась к нему спиной, закладывая коренья в закипающий котелок. Вместо мехового жилета на её плечах был большой коричневый платок с красным рисунком, частично прикрывающий сверху крылья и завязанный на груди.
– Ну что ты молчишь? Когда переправишь меня обратно?
– Ты ещё слишком слаб. Такой ночной перелёт нелегко даётся. К тому же твои враги ещё не успокоились.
Олег резко встал и прошёлся по дому.
– Да какая разница – успокоились или нет?! Я вернусь и сразу поставлю в известность кого надо. Поверь мне – им не поздоровится. И почему ты говоришь: слаб? Ничего я не слаб, даже баню сколотил. Посмотри сколько во мне силищи! – Олег согнул руки и продемонстрировал бицепсы.
– Я знаю. – Женщина повернулась, глядя в глаза. – Подожди ещё немного. Поверь мне, когда всё уляжется, будет лучший момент.
Его грудная клетка от волнения динамично поднималась и опускалась. Он всегда опасался таких ответов, когда, будучи готовый к экзамену, он вдруг слышит: мы сегодня не можем вас принять, подождите, пока будет подходящий для этого момент, мы потом вам скажем. Самым скверным казалось то, что она говорила об этом с абсолютной уверенностью. Вариантов у него не было, и он принял её предложение: ещё немного подождать.
По прошествии недели Олег начал уставать от гнетущей дождливой осени и опять заговорил о перелёте. Птица разволновалась больше, чем в прошлый раз, снова начала настаивать на отсрочке. Все последующие дни он мрачнел и однажды вечером решился выяснить отношения:
– Какова причина того, что я до сих пор здесь? Мне позарез надо в город!
– Тебя в этом городе чуть на тот свет не отправили!
– Я же не могу жить здесь вечно! Мне надо быть в городе в следующую субботу край!
Олег уже не говорил, а кричал, активно жестикулируя руками.
– И что за срочность, которая ценнее жизни? – с недоверием уставилась на него Птица.
– Да свадьба у меня, ты понимаешь, свадьба!
Постоялец схватил себя за горло, тем самым показывая насколько он загнан в угол. Он уставился на неё обезумевшими глазами; его лицо, на котором к этому времени обозначилась борода, из-за нахлынувших эмоций раскраснелось. В какую-то секунду ему показалось, что в её мимике не проявилось ни малейшего удивления. Но она всё же задала вопрос:
– Чья свадьба?
– Да моя свадьба, ты понимаешь, моя! У меня в городе невеста-красавица, с ума там сходит… Похоронила меня, наверно… А я тут себе прохлаждаюсь!
Птица отвернулась и ему послышалось, как она пробурчала себе под нос: «Хорошо бы, если б похоронила…» Он застыл на одном месте; краснота на его лице сменилась бледностью.
– Что?
– Если поспешишь, тебя и похоронят! И вряд ли тогда твоя невеста тебя дождётся.
Олег поостыл, а скорее всего, сделал вид. Он сел за стол и отвернулся к окну, залитому проливным дождём. Лес за окном приобрёл мокрый и понурый вид, деревья всё время колыхались от влажного ветра, на небе была одна серость. Ему показалось, будто лес что-то шепчет, словно он был большим единым организмом, разговаривающим с ним на своём языке.
– В такие моменты начинаешь представлять: каково сейчас зверькам, которые там живут? – сказал Олег, всматриваясь с грустью в тёмную глубину под мокрой листвой. – Где они сейчас прячутся от дождя? У кого есть норы, они сидят в них и наблюдают, как я сейчас. А у кого их нет?
– Прячутся под ветвями, – ответила Птица. Она расположилась за столом с другого края.
– Вот и я сейчас прячусь.
– У тебя есть нора.
Олег повернулся, глядя на неё с укором.
– Ты хоть понимаешь, что я не зверь? И не мужик-птица! Я привык жить в городе, среди людей. – Он опустил глаза, нервно теребя повязку на запястье. – Мы заказали дорогущий ресторан. Народу понаприглашали – сто человек! Этих троих среди них не было, наши с ними отношения к тому моменту уже разладились. Может всё это и послужило дополнительным толчком к тому, что они совершили. А может и без того планировали… В любом случае от них исходила одна зависть. – Он разворошил повязку так, что она развалилась. Тогда он нервными движениями полностью развязал её и закинул на кровать. – Я познакомился с ней полгода назад. Когда увидел её, просто потерял дар речи – девушка с обложки, даже представить себе не мог, что она обратит на меня внимание. Конечно, зависть… Вот поэтому я здесь.
Дождь с грозой всё не прекращался. Олег дня четыре ни на чём не настаивал, понимал, что в такую погоду ни одна птица не летает и не то, что птица, даже у самолётов нелётная погода. Но на следующей неделе, когда небо прояснилось, начал снова психовать: почему он до сих пор продолжает сидеть в этой избушке, почему они никуда не летят? Птица отговаривала его, как могла, и чем ближе подходил день свадьбы, тем ожесточённее он становился. Теперь они каждый день либо не разговаривали, либо скандалили по пустякам.
За день до свадьбы выдался хороший день. Хозяйки не было дома. Олег, не выдержав, набрал с собой питьевой воды, прихватил съестное и отправился в путь, определив по солнцу, куда бы он хотел пойти: на восток или запад. К сожалению, он даже примерно не представлял в каком лесу находится. После часа такой ходьбы, он понял, что заблудился. Лес начал его поглощать: он раскладывал перед одиноким путником приманки, нашёптывал куда двигаться дальше, предлагал одновременно несколько дорог на выбор и сулил ему нескончаемую вечность.
Олег попытался забраться на высокое дерево, расположенное на возвышенности. Со всех сторон ему открылась сплошная однородная лесная масса. Он начал осознавать, что даже к вечеру не дойдёт до виднеющегося вдали мутного горизонта, за которым этот лес может простираться в десятки раз длиннее. Так же ему представилось, что скорее всего он схватит здесь воспаление лёгких и начнёт медленно умирать на этой холодной, покрытой мхом и лишайником земле, и его ещё при жизни будут объедать дикие звери, устраивая разборки между собой за кусок его беспомощного, в прошлом холёного, тела.
Ему захотелось вернуться назад, но вся беда была в том, что он и понятия не имел, в какой стороне находится птичья избушка. За время похода он неоднократно менял курс: с запада на восток, с юга на север. Над головой кружили зелёные ели, бесконечные сосны, этим чёртовым хвойным не было конца и края.
Тут он остановился, уставший и измотанный, на небольшой, освещаемой солнцем, поляне, закрыл глаза и перед ним предстал образ его невесты. Олег увидел, как с её гладкой щеки стекают слёзы прямо на бесполезное, раскинутое на кровати, шикарное свадебное платье, как стоят на ушах все его близкие и говорят только об одном. И никто не представляет, где его искать: телефон определяется в какой-нибудь вонючей помойке или у пьяного бомжа, машина по-прежнему мозолит глаза возле дома, камеры ничего не видели, люди ничего не слышали…
Вдруг он вздрогнул от внезапного шороха за спиной и открыл глаза, но не успел обернуться, как Птица подхватила его и потащила обратно в свою одиноко стоящую бревенчатую избушку. Он плыл над зелёной массой, пытаясь вспомнить: какой же он, этот страх, как он ощущается? Но от былого страха ничего не осталось, хуже было там, внизу, в дремучем непролазном лесу, в котором волки точно водятся.
Оказавшись во владении Птицы, он снова разозлился: почему она не понесла его к людям, а опять приволокла сюда? Женщина пыталась его успокоить, но её усилия были тщетны. К вечеру он совсем разбушевался, устроив в избе скандал, его крик сотрясал стены.
– Вот зачем я тебе нужен? Мало ли ходит людей по лесу? Почему ты выбрала именно меня? Ты хуже, чем эти ублюдки недоделанные! Они бы шлёпнули меня сразу, но ты не-ет… Ты берёшь измором, чтоб помучить, поиздеваться подольше… Мстишь за то, что такой родилась? Да тебе место в зоопарке! Чтобы ты могла там сидеть в вольере, а мимо будут проходить люди и швырять тебе коренья!
Взбесившийся Олег метался по всей избе, подогреваемый собственной злостью. В один момент он нарвался на ведро с орехами.
– И достали меня твои орехи! – Он долбанул ногой по ведру, и оно просыпалось по полу. – Я тебе не белка! Я живой человек!
Хозяйка дремучего леса на протяжении всего этого разлетающегося во все стороны словесного извержения сохраняла молчаливое спокойствие, обладая поразительным хладнокровием. Она напоминала окаменелую статую древнеегипетского фараона. К концу дня постоялец, вымотавшись за столь экстремальный день, завалился спать уставшим и голодным.
На рассвете Птица улетела навстречу восходящему солнцу за горизонт, к верховью извилистой реки. Она приземлилась на берегу за дикими зарослями. Прохладная вода стянула над собой влажный голубоватый, благоухающий смесью запахов речных водорослей и сухой листвы, туман. Птица отклонила в сторону ветки кустов и увидела сидящих вдоль берега рыбаков. Она подвязала широким поясом крылья, чтобы их концы не выглядывали из-под накинутой на плечи огромной шкуры. Меховое одеяние примяло своей тяжестью макушки крыльев, хотя и угадывался небольшой горб, больше похожий на увечье.
Женщина мягкой поступью приблизилась сзади к первому попавшемуся рыбаку. Небритый мужик в камуфляжной куртке и резиновых сапогах на вид лет сорока пяти смирно сидел, держа в руках длинную удочку. Он закинул её по новой, и от нырнувшей блесны на поверхности воды расплылись ребристые круги. Неподалёку возле старого кострища лежала стопка дров, приготовленная для розжига.
– Эй! – нерешительно окликнула его Птица.
Тот немного дёрнул головой и, больше никак не реагируя, продолжал сидеть на месте.
– Рыбак!
Мужик повернул голову вполовину, стараясь не спугнуть рыбу, затем безразличным голосом отозвался:
– Чего тебе?
Птица немного осмелела.
– У тебя найдётся луковица? Я тебе на ней погадаю.
Удильщик повернулся ещё в пол оборота.
– А ты что, цыганка? – Рыбак оценивающим взглядом пробежался по ней с головы до ног.
– Цыганка! Я из старинного кочующего табора.
– Я тебе сразу говорю – у меня денег нет! – коротко отрезал рыбак и снова взялся за удочку.
– Да не нужны мне твои деньги! Мне нужна только луковица.
Мужик с неохотой отложил удочку, поднялся и подошёл ближе, на ходу вытирая руки о бока. Он пристально изучал новый объект, неожиданно появившийся на этом берегу в такую рань, одновременно бегая глазами по сторонам. Женщина стояла, не шевелясь, удерживая цепкими пальцами на груди концы запахнутой шкуры.
Рыбак полез в свою котомку, достал оттуда головку лука. Птица протянула руку, забрала луковицу и начала вертеть её на ладони.
– Жена у тебя беременная… – У мужика при её первых словах стала медленно отвисать челюсть. – Долго ждали, пятнадцать лет, а на днях узнали радостную новость.
Рыбак испуганно начал переминаться, ища вокруг поддержки неизвестно от чего.
– Откуда ты это знаешь? – выдавил он. – Мы ведь никому ещё не сказали. И здесь об этом никто не знает… – Мужик стоял, как завороженный.
– Будет мальчик!
Птица, не реагируя на его расспросы, деловито спрятала луковицу у себя за пазухой. Рыбак засуетился и подбежал к другому, так же сидящему с удочкой, который уже давно наблюдал за ними с интересом. Он наклонился, что-то прошептал тому на ухо, тот рыболов тоже пристроил удочку, встал и подошёл к странной особе.
– У тебя есть пшено? – сходу спросила Птица.
Мужик молча отправился за крупой. Через полминуты он возвращался ровным шагом, неся в руке небольшой пакет с жёлтым содержимым. Женщина развязала пакет и начала водить по пшену кончиками пальцев, приговаривая:
– Болезнь ты у себя обнаружил, а к врачу всё не идёшь…
У второго рыбака случилась та же реакция. Он удивлённо замотал головой, поглядывая на соседа, а Птица уверенно продолжала:
– И зря не идёшь! Вижу: разведён ты, в поисках давно… Вот она, та, что будет лечить тебя и есть твоя судьба. Сойдётесь вы с ней, на всю жизнь сойдётесь.
Птица запихивала мешок за пазуху, когда ошеломлённый рыбак начал с растерянной улыбкой пояснять второму:
– Действительно замучила боль в суставе. Каждый день собираюсь в поликлинику, да ноги не несут. Там у нас принимает женщина – я в школьные годы за ней ухлёстывал. Поэтому и не иду, стесняюсь как-то на глаза ей попадаться…
«Цыганка» двинулась вдоль берега, а рыбаки кликнули третьего. Они подошли к пятидесятилетнему грузному рыболову, который в это время спускал на воду резиновую лодку и предложили дать этой особе пшена или лука, чтобы та показала чудеса.
– Не надо пшена! – крикнула им Птица. – Пусть даст мне морковь!
Третьему она нагадала переезд в новую квартиру, чем тоже удивила. Мужики на радостях подарили ей поллитровую баклажку с прозрачным содержимым, пояснив, что кочевникам без этого не обойтись. Загадочная брюнетка, получив, чего хотела, быстро затерялась среди деревьев. При полёте над рекой она резким движением выловила довольно-таки крупную рыбину и вернулась в свою избу не с пустыми руками.
Через час после её возвращения проснулся Олег. Он продолжал лежать лицом к стене, вяло выражая недовольства по поводу своего пробуждения:
– Да что ж мне такие сны снятся в этом аду? Будто уха передо мной варится… Ну зачем ты меня разбудила? Такой был сон…
Он развернулся и приподнялся на локте. На печи дымил котелок. Олег уловил ноздрями невидимый дымок и замер в одном положении. Птица опробовала уху на вкус, после чего сняла котелок с печи. Жилец спрыгнул с кровати, подошёл к столу и склонился над котелком.
