Kitabı oku: «Под знаком огня», sayfa 4
– Слезай, нам надо отпустить лошадь, – сказал тихо следователь, пытаясь оторвать от своего торса мои вросшие в него пальцы. Мы поочередно спешились под внимательным взглядом внушительного стража. Градимир аккуратно сматывал поводья, а я стояла остолбеневшая в холодном поту, пытаясь не смотреть в сторону мутанта. Когда лошадь поскакала обратно, слева послышался шорох, и я медленно обернулась. Гигантский медвежий зад утонул в тумане, следователь подтолкнул меня и сделал шаг следом.
Слабость нарастала, и я отчетливо поняла, что она не являлась результатом страха. Ощущения вялости, затуманенности и ватных ног были сходны с теми, что сопутствуют женским дням. Метка на запястье начала легонько жечь. Я всеми силами старалась не обращать внимания на недомогание, как делала это в обычной жизни перед лицом более важных дел.
Вскоре туман рассеялся и по другую сторону моста раскинулся город совершенно непохожий на Аскелаз, но оттого не менее впечатляющий. Квадратные формы, прямые линии, мощь и основательность. Это был город-крепость, высеченный ярусами прямо в желтой скале, частью которой являлся. Песочный оттенок породы излучал умиротворение и безмятежность. Ряды толстых стен, плоских крыш и арок сменяли друг друга, уходя вдаль, где по ним растекались жаркие лучи золотого солнца. Отовсюду виднелись зеленые группы растительности, сокрытые от взгляда сады и вьющиеся по стенам живые ковры. Я ахнула, и следователь, взглянув на меня, улыбнулся.
Вблизи Шелийваз оказался еще красивее: фонтаны и искусственные водопады, крохотные зеленые площадки и раскидистые сады, спокойная величественная монументальность, вселяющая ощущения защищенности и надежности. Я подняла голову, чтобы рассмотреть громадное здание, походящее на усеченную пирамиду, возникшее впереди. Наверное, это был дворец правителя. Внезапно мне вспомнилась просьба госпожи Тайанэль и, переложив из руки в руку мокрый от пота, вызванного стрессом, платок, я сказала:
– Градимир, вчера в курительной один из гостей обмолвился об этом городе. Сказал, что тут есть место, где загадывают желания. Дерево с лентами…
– Мы скоро будем проходить его, увидишь.
Я внутренне порадовалось и нагнала следователя, ибо у медведей, как и у грифонов, с гостеприимством было не очень. Однако это не мешало мне рассматривать встречающихся по пути жителей с нескрываемым интересом, подмечая их аутентичные особенности. Одевались они в полотняные полуприлегающие штаны, рубахи, и безрукавки, особое место на которых отводилось орнаментам. Широкие полосы витиеватых узоров с преимущественно морскими мотивами декорировали манжеты и подолы, служили поясами. Цвета здесь предпочитали натуральные: от глубоких и темных, как влажный мох в тенистом бору, до светлых и звенящих словно лазурная капля росы на весенней траве. Еще местные любили украшения. Ожерелья и бусы из самоцветнов в несколько оборотов обвивали руки и шеи горожан от мала до велика. Что касалось внешности, принадлежавший к этой части острова народ имел статную мускулистую конституцию, как среди мужчин, так и среди женщин, похожих на амазонок светлую кожу, зачастую покрытую румянцем. Волосам отводилось отдельное внимание: русые либо каштановые, они собирались в густые косы, одиночные и множественные, толстые и тонкие. Туда же вплетались шнуры, ленты и бусины. Cветлые глаза у большинства были разными: один голубой, второй зеленый. Реже встречались темно карие, а иногда даже желтые радужки.
Исследуя любопытным взглядом встречных людей, в ответ я натыкалась на ставшие привычными суровые выражения лиц. При виде меня горожане приостанавливались, провожая подозрительным взглядом. Я слышала их возмущенные комментарии. Пару раз нам даже перегородили дорогу особо встревоженные моим присутствием мужчины. Скрестив руки на груди, они просили Градимира объясниться, но даже получив ответ следователя, весьма неохотно отступали в сторону, давая нам дорогу.
Как раз за “пирамидой” открывалась просторная площадь с прогулочными тропинками и растительными секторами, в одном из которых находилось лиственное дерево замысловатой формы. Его мощный ствол в метре над землей перегибался и под плавным углом рос диагонально. Толстые ветви оканчивались метелками более мелких веточек, густо усыпанных розовыми цветками, похожими на маленькие водные лилии, и узкими зелеными стрелками жестких листьев. И без того яркое дерево было украшено множеством цветных лент. Сойдя с дорожки, я подошла к искомой растительности и, оглянувшись по сторонам, быстро положила на тот самый камень браслет, а под него записку, чтобы не сдуло ветром.
– Поторопись! – окликнул меня следователь. – Нас ожидает правитель Уруз.
– Я думала, он ждет тебя во дворце, ну, или около него…
– Так и есть, – спокойно ответил следователь.
– Разве это не дворец? – удивленно вскинула брови я.
Мужчина помотал головой:
– Он на противоположной стороне острова. Как и у грифонов.
– Уруз… Есть такая руна… В моем мире… Ничего хорошего не несет обычно…
– Как и здесь, – вздохнул Градимир.
Шли мы долго, и я уже подумала возмутиться, что от перешейка нам не предоставили коня, но потом вспомнила, что меня, собственно, сюда вообще никто не звал и, так уж и быть, поумерила свое недовольство. Внезапно, согретые солнцем стены лабиринта закончились, и перед нами раскинулась площадь с длинным искусственным прудом, озеленением, и аккуратными мостиками к приземистому широкому зданию, правое и левое крыло которого уходили так далеко на юг и север, что их не было видно.
Мы поднялись на один из помостов и вышли прямо перед дворцом местного правителя. Угрюмый страж на входе стукнул о тяжелую деревянную дверь рукоятью секиры, не похожей на оружие древних викингов, а, более изящной и облегченной. Наружу вынырнул слуга и, кинув на нас беглый взгляд, тут же юркнул обратно. Через некоторое время дверь распахнулась, и перед нашими взорами появился правитель Шелийваза. В общем-то, он походил на медведя и в человеческом обличии. Всклокоченная каштановая грива на висках была заплетена в толстые косицы и прижата круглым обручем, увенчанным на лбу сине-фиолетовым драгоценным камнем. Густая растительность на лице и тяжелый взгляд придавали образу первобытную суровость. Пухлая нижняя губа, напряженно поднятая до самых усов, перетекающих в густую бороду, так же собранную в топорщащуюся волокнами косу. Облачен Уруз был в темно-бирюзовый кафтан до середины массивных, как стволы деревьев, икр. На плечах, по подолу и боковым разрезам струился орнамент, вышитый блестящими нитями и изображающий серебристые гребни волн и плещущихся в них морских чудовищ. Под кафтаном виднелись просторные штанины. Грубые короткие сапоги наискось переплетали ремешки. На обоих запястьях рук правителя красовались широкие браслеты с самоцветами.
– Правитель Уруз, – поклонился следователь, и я машинально повторила его движение.
Спустившийся тяжелой поступью к нам, мужчина оказался еще и на две головы выше меня.
– Кого ты привел с собой в мой город, Градимир? – грозно вопросил великан и я мгновенно пожалела, что увязалась за следователем. Тот прокряхтел в кулак и неуверенно промямлил:
– Это моя подзащитная в Аскелазе. Помогает разобраться с обвинением в ее адрес. Она обладает сведениями с места преступления и вносит коррективы в мой ход мыслей. У нас каждая минута на счету, поэтому пока я на острове, целесообразно держать ее рядом. – Постарался не врать следователь, едва заметно побледнев.
Уруз с минуту молчал, а потом сдвинул брови еще сильнее, так, что они практически слились в одну полосу, и уточнил:
– Это касается смерти Эйтаху?
– Верно, – как-то совсем замявшись ответил мой спутник.
Уруз ничего не сказал только повернулся в сторону аллеи вдоль левого крыла и величественно зашагал по ней в сопровождении молодого броско-красивого парня с правильными чертами лица и вытянутым жилистым телом. Я не совсем поняла, кем он являлся, возможно, сыном, охранником либо личным слугой, поскольку для роли советника не подходил по возрасту. Правитель о чем-то переговаривался со спутником, а мы семенили вслед за ними. И все же, я ожидала от медведей худшего, впечатленная рассказами о них на стороне грифонов. Суровые? Да. И мужчины, и женщины, встречавшиеся мне на пути, обдавали меня острыми холодными взглядами. Опасные? Еще как! Один их вид кричал о силе. Но вместе с тем никакого самоуправства и неоправданной агрессии я пока не заметила, а неприветливость ничем не отличалась от той, что проявляли ко мне в Аскелазе.
Мы миновали стены дворца и минут пятнадцать спускались по склону прежде, чем перед нами образовался обрыв.
– Этой ямы не было еще два дня назад, – озадаченно сказал Уруз и, недобро пыхтя, сплел на груди руки.
Мы со следователем одновременно заглянули через край пропасти. Далеко внизу дыра уже заполнилась туманом. От высоты закружилась голова, и я отпрянула назад.
– То есть склон просто исчез? – сосредоточенно уточнил следователь, доставая пергамент и карандаш.
– Угу, – угрюмо кивнул бородач.
– А Вы вниз ходили? Возможно, там обвал?
– Ходили. Нет никакого обвала, кусок горы просто пропал.
Градимир присел на корточки и коснулся рукой ровного края.
– Да, подозрительно. Линия идеально прямая. Словно откололась гора не природным путем, а ее специально отрезали, – следователь расстелил на траве знакомый мне сверток, достал из него амулет и положил на границу пропасти. Тот полыхнул ядовитым зеленым, и мужчина, задумчиво подняв его, встал, позвав нас за собой.
– Идемте, проверим ниже.
Правитель Шелийваза, его спутник и я послушно начали спуск.
– Не торопись! – окликнул Градимира молодой компаньон Уруза. – Скоро начнется туман, ты можешь сорваться с обрыва. Я тебя проведу.
Я не могла не обратить внимание на то, что на обеих сторонах острова правители и их приближенные, к следователю обращались на “ты”, в отличие от него самого, который использовал исключительно уважительное “Вы”. Люди, как я, здесь явно были не в чести, даже, если их услуги запрашивались островитянами лично.
Молодой человек со светло-русыми, отливающими белым серебром волосами, остриженными на висках, а от затылка заплетенных в слегка небрежный колосок, обогнал следователя и, достигнув плотной стены тумана впереди, без тени неловкости и попыток скрыть от наших глаз самое сокровенное, быстро скинул голубой кафтан, штаны и сапоги. Я старалась, чтобы мое лицо не выдало нахлынувшего смущения, которое не осталось без внимания Уруза:
– Что так раскраснелась, пришлая? – весело усмехнулся он. – У ваших-то человеков ты такого не видела?
Блондин действительно выглядел, как манекен, без одежды, только по понятным причинам еще лучше, хотя намеренно я туда не смотрела или старалась себя в этом убедить. Внезапно молодой человек увеличился в массе, его тело покрылось комьями тугих мускулов, сквозь которые полезла густая серо-белая шерсть, и через несколько мгновений перед нами стоял громадный медведь.
Даже зная, что этот зверь не причинит нам вреда и вообще он перевоплотился, чтобы в случае опасности нас защитить, мне стало не по себе, и я старалась не отставать от следователя.
Приблизительно минут через десять неспешного шага по туману, Градимир остановился.
– Достаточно, – сказал он и аккуратно подошел к обрыву, проделав необходимые манипуляции с тем же амулетом.
Тяжелое медвежье сопение, сокрытое белой стеной, очень напрягало, рисуя в голове жуткие картины, но я старалась сохранять самообладание. Амулет снова вспыхнул ядовитым зеленым светом.
– Хмм… Нехорошо, – сухо заключил следователь, поднимаясь с края обрыва.
– А чего ж тут хорошего? Моя земля пропала! – мрачно проворчал Уруз.
Стоя рядом с Градимиром, я видела, как его взгляд взволнованно бегал, а на лице читалось смятение, но вместо того, чтобы объясниться, он сунул амулет в сверток и сдержанно произнес:
– На сегодня, господа, вынужден откланяться. Завтра я снова приплыву и постараюсь внести ясность в происходящее.
Уруз разочарованно вздохнул и бросил:
– Тебя ждет лодка с гребцом внизу. Рьяд проводит.
Хотя правитель предложил сразу подняться с ним наверх, избегая неуютного общества, я ответила, что хочу кое о чем переговорить со следователем наедине.
Уруз пожал плечами и, тяжело кряхтя, побрел наверх. Сначала я удивилась, что он не поменял обличие, оставшись в одиночестве, но потом заметила в белой поволоке сверкнувшего пронзительными желтыми глазами медведя. Еще одного. Зверь кораблем проплыл в тумане и был, кажется, в полтора раза крупнее Рьяда. Он глубоко втянул воздух рядом со мной огромным черным носом с багровым поперечным порезом и враждебно утробно зарычал. Мои коленки подогнулись, и я, отступая левее от обрыва, припустила в ту сторону, где исчез следователь.
Нагнав Градимира, я вспомнила, что совсем не поинтересовалась тем, зачем с ним поехала, состоянием тела убитого правителя грифонов. Еще мне хотелось получить совет, чем помочь следствию. Одолеваемый собственными мыслями, мужчина, кинув на меня беглый взгляд, заметил замешательство:
– Настя, я приеду завтра на похороны правителя Эйтаху. Заодно хочу осмотреть прибрежную зону рядом с местом, где вас с правителем выловили. Можешь подождать меня на выходе из дворца, если хочешь быть полезной. Грифоны явно не заинтересованы в том, чтобы тебя оправдать, и содействовать не станут, а мне нужен помощник.
Я часто закивала. Впереди, где туман редел, вырисовался человек на веслах. Он сидел в маленькой деревянной ладье, на корме которой сиял фонарь. Вода сегодня была спокойной и мягко поглаживала берег, едва ощутимыми волнами. Погрузившись в лодку, следователь кивнул на прощание и крикнул:
– Поспеши в “Золотое перо”!
Ладья, мягко разрезая воду, быстро устремилась прочь. Я обернулась. Медведь, грузно топчась на одном месте, развернулся и побрел в гору, а я за ним. Первый животный страх схлынул, уступив место какой-то отрешенной меланхолии. Я брела в тумане за настоящим оборотнем. Как такое возможно? В месте, где была совершенно одна и, как уже поняла, без возможности вернуться в свои мир. Что за идиотизм? Как же родители, моя жизнь, реальная жизнь, а не все это сумасшествие?! Я ощутила невероятно жгучее одиночество и тоску так остро, что слезы непроизвольно проступили из глаз. Собрав их платком госпожи Тайанэль, я хлюпнула носом и даже немного расстроилась, когда туман закончился и мне пришлось взять себя в руки, чтобы никому не показать своей слабости. Встав спиной к Рьяду, я подождала пока он поменяет ипостась и оденется. Но даже приняв человеческий вид, парень оставался отчужденным и молчаливым, поэтому, когда, ступив на желтую брусчатку площади, нас снова встретил Уруз, я неожиданно для себя почувствовала иррациональное облегчение. Рядом с правителем стоял слуга с подносом, на котором громоздилась бутыль, похоже, вина, а сам Уруз припал к металлическому кубку, но это была не единственная его компания. К бородатому здоровяку жалась молодая женщина миловидной внешности с завидными толстыми косами и спокойными разноцветными глазами. Ее нарядное салатовое платье развевалось на легком ветру, а руки и шея сверкали, украшенные драгоценностями. Девушка казалась младше правителя, самое малое, в два раза, но ее это, казалось, ничуть не смущало. Она стреляла глазами и весело улыбалась. Сделав несколько звучных глотков, Уруз приобнял ее за талию и благодушно обратился к моему проводнику:
– Рьяд. Пусть слуга передаст Колину, чтобы зашел ко мне сегодня… Он снова не стал меня слушать, даже не обратился.
Молодой человек кивнул.
– Ты всегда знаешь, где найти моего сына… В отличие от меня, – нахмурился, скрипнув зубами Уруз. – И пусть слуга прихватит ее, отведет до перешейка.
Рьяд еще раз кивнул и, вместо слов, кинул на меня говорящий взгляд, делая шаг в сторону дворца. Уруз же со спутницей и слугой продолжил прогулку вокруг пруда.
Почему-то молодой человек не стал перепоручать задания слуге, а отправился по приказанию лично. Мне пришло в голову, что, возможно, он захотел со мной познакомиться и для этого остался наедине, что в моем мире было стандартной практикой. Но я ошиблась. Парень шел молча и был угрюм. Его непроницаемый взгляд сулил опасность всем, кто посмеет к нему обратиться, и я не смела нарушать тишину.
Солнце начало клониться к закату, когда мы вошли в кабак. Просторное помещение коридорного типа подпирало множество арок. Между некоторыми из них висели на цепях плошки с огнем. В торце одной из стен пылал камин. Шумные компании громко хохотали, играли в фишки, о чем-то спорили и дружно хлебали из больших жестяных кружек. Завидев меня, изрядно захмелевший контингент издал несколько воинственных возгласов, но, вычислив моего спутника, им оставалось лишь молча скрежетать зубами. Стоявший за баром на удивление лысый плотный мужчина с длинными густыми усами и бородой просиял, увидев Рьяда.
– Рьяд! Сама Вероника послала тебя мне в помощь! – обращение на “ты” говорило о том, что парень здесь завсегдатай. Мужчина наклонился ближе, но я услышала его выразительное: “Забери его отсюда, когда придет. Вчера он к харсаку разнес половину моего кабака!”
Рьяд недовольно сдвинул брови и обернулся на меня:
– Сядь куда-нибудь.
Я послушно нашла место с пустой стороны длинного стола и наблюдала, как хозяин заведения жалуется моему спутнику, а тот, в свою очередь, становится все мрачнее. Когда лысый усач наполнил три жестяных кубка, Рьяд взял их и направился ко мне.
– Как твое имя? – усаживаясь на лавку, спросил он, протягивая мне один из резко пахнувших напитков.
– Настя, – ответила я, делая жадный глоток, только сейчас осознав, что последний и единственный раз за этот день пила воду утром в курительной. Жидкость в кубке оказалась светлым густым нефильтрованным пивом с приятным медово-цветочным оттенком.
– Ты ведь пришлая, – продолжил Рьяд, делая глоток. – Я не вижу, чтобы ты боялась здесь.
Я сдавленно улыбнулась, ведь он ошибался. Дело было не в отсутствие страха, а в адреналине, который руководил мной сквозь первобытный ужас.
– Нет, ты боишься, но это не бездумный страх маленького зверька. Я же медведь, я чую. И там в тумане ты не тряслась, оставшись со мной наедине. Ты сильна. Хотя, видно, сама об этом не знаешь…
Вместо ответа я отхлебнула еще пива и вдруг вспомнила, что потеряла счет времени:
– Который час? – Мне нельзя было опаздывать с возвращением на ту часть острова. Ответственность являлась моей врожденной чертой, которая часто мной руководила независимо от истинных желаний.
– Еще нет шести, – равнодушно ответил парень.
Я расслабленно сделала еще один глоток, вместе с жаждой утоляя голод плотным сытным напитком. В этот момент в кабаке резко стихло, и в дверях напротив нашего стола появился молодой мужчина. Он застыл на мгновение в проеме, выхватив меня из толпы примагнитившимся взглядом, а я была не в силах оторвать свой. Мне казалось, что я отхлебнула не пиво, а ударный дофаминовый коктейль. Это иррациональное чувство включилось внезапно само по себе, как рывок тумблера. Мы не были знакомы, но с первого взгляда я ощутила особенную связь, и готова поклясться, он тоже. Будто в одну секунду у нас появился общий секрет. Незнакомец направился точно к нашему столу, и я почувствовала волной раскатившийся по телу разряд тока. Парень сел справа от Рьяда и взял третий кубок. Отхлебнул. Продолжая неотрывно смотреть мне в глаза, бархатным с хрипотцой голосом спросил:
– Кто это?
– Пришлая. Она пока живет у грифов.
– С их стороны вечно лезет всякая нечисть, – грубо усмехнулся молодой человек, а я не понимала, что чувствую. Удивление, что он сел за наш стол? Выходит, это Колин? Сын правителя Уруза? И еще мне показалось, что между нами пробежала искра, а точнее вспыхнула настоящая молния, но злая шутка парня тут же отсекла эти мысли, хотя будоражащее ощущение в теле никуда не делось.
– Что за ссадины, что произошло? – голос Рьяда был скорее угрюмым, чем обеспокоенным, будто он и сам знал ответ на этот вопрос.
– Да так. Поговорил по душам со стражем грифов.
– Колин, твой отец хочет видеть тебя сегодня… Ты до сих пор его избегаешь? – на полтона тише спросил Рьяд, меняя тему разговора, а я украдкой рассматривала прибывшего за наш стол сына правителя, заодно пытаясь разобраться, что за помутнение рассудка на меня нахлынуло, отбросив на второй план переживания о смертном приговоре, которые, по праву, должны были занимать ведущее место в списке причин для стресса.
Первое, что обращало на себя внимание, это орехового цвета глаза с ярко выраженным желтым отливом, сосредоточенные, как у рыси на охоте. Песочного цвета кожу через нос пересекал затянувшийся порез, красная линия, соединявшая верхние скулы. Совсем, как на морде медведя в тумане, провожавшего правителя Уруза. Темно-каштановые короткие всклокоченные волосы, стриженые на висках, отдаленно смахивали на модную, в моем мире, мужскую прическу. Рьяд что-то прошептал Колину на ухо. Полоска губ брюнета, выглядевшего потрепанно, изогнулась в усмешке, потом уголки потянулись в стороны сильнее, и он открыто улыбнулся, обнажая белые зубы с неестественно длинными клыками, а на щеках очертились аккуратные ямочки, не вяжущиеся с остальным суровым образом. Колин резко мотнул головой в мою сторону, заставив мое дыхание сбиться. Прояснившееся секунду назад улыбкой лицо парня тут же вновь стало серьезным и закрытым. Губы сомкнулись, а взгляд похолодел. Я уперла взгляд в стол и отхлебнула из кубка. В кабаке было шумно. Двое напротив меня переговаривались в пол голоса, но, когда их эмоции брали верх, до меня доносились обрывки разговора.
– … как видишь, я не стал посылать слугу, чтобы лично с тобой встретиться и сказать, что думаю. Я в жизни за тобой не бегал, хоть ты мой будущий правитель и названный брат и сейчас этого делать не стану. Пока твой отец на троне, последнее слово за ним, да и вообще Кирита – его личное дело. Не лезь туда. Возвращайся к своим обязанностям.
– Свои обязанности я исполняю всецело, – вспылил Колин, и гневное напряжение зависло над нашей частью стола.
– Не все, – спокойно изогнул бровь Рьяд. Эту реплику я прочла по его губам, в ответ на что сын правителя отвел глаза в сторону и что-то тихо недовольно прорычал сквозь зубы. Рьяд так же вполголоса ему ответил, и Колин снова вспыхнул.
– Он отдал ей колье матери. Этой корыстолюбивой блуднице, – снова сжал зубы молодой человек и в его глазах желтой бурлящей лавой разлилась свирепость, присущая медвежьей ипостаси.
– Можно подумать, ты приберег его для Ферелины, – скептически отсек собеседник.
– Ты забыл про Лунью? – едко усмехнулся Колин. – Бывают такие дни?
Рьяд смутился. В этот момент дверь кабака открылась, явив черный силуэт в сумрачной синеве опускающегося на город вечера. Я тактично кашлянула в кулак, привлекая внимание увлеченных диалогом, больше смахивающим на перепалку, мужчин.
– Не хотелось бы прерывать важное собрание, но мне пора на другую часть острова.
– Так иди, – резко бросил желтоглазый, сглатывая, словно недоговоренную фразу, от чего его кадык дернулся. И дальше обратился уже к Рьяду. – С каких пор пришлые считают, что могут вот так свободно разгуливать по землям медведей?
– Твой отец не прогнал ее. Она пришла со следователем.
С этой секунды я поняла, мне не показалось, он действительно нагрубил мне еще в первый раз, что, за приливом эндорфинов, я списала на плохое чувство юмора парня. Колин пронизывал меня прямым бескомпромиссным взглядом и все очарование его образом рухнуло. Наверное, и первое впечатление было реакцией на стресс, а взаимное притяжение иллюзией психики, попытавшейся ухватиться хоть за один спасительный мостик положительных ощущений, чтобы совсем не поехать.
Я рывком встала из-за стола. Громко отъехал назад тяжелый деревянный стул. Единственным желанием было скорее убраться из этого отвратительного мира, ну, или хотя бы кабака.
– Передай моему отцу, что, если он хочет видеть меня, пусть вышвырнет из дворца эту девку, – обстоятельно объяснил Рьяду Колин и, поднявшись, направился к барной стойке. Не прошло и минуты, с обеих сторон его облепили две девушки, атлетичные и грациозные, как валькирии. Скользя пальцами по выступающим буграм мышц на накачанных мужских руках, они стреляли глазами, призывно улыбаясь, в попытке перетянуть его внимание каждая на себя.
Рьяд недовольно хмыкнул и показал мне на выход.
Вечерний Шелийваз немного разбавил своим необыкновенным, проникающим в душу теплым очарованием плотную концентрацию негатива в крови. Повсюду зажглись огни в стеклянных колбах, погруженных в плетенки из лозы. Некоторые стояли прямо на толщинках стен и у их основания, другие висели на веревках, обвивающих сосуды красивой декоративной сетью с узелками и бахромистыми хвостиками. На улицах слышался веселый смех, а во влажном воздухе улавливались сладко-терпкие ароматы растений. Я успокоилась.
До перешейка мы добрались без разговоров и напутствий. Рьяд довел меня ровно до середины моста, который сейчас был кадром к фильму ужасов. Седой туман опустился ниже, щупальцами цепляясь за каменные края, и лишь местами змеей огибал перешеек, размывая его границы. Там следовало быть вдвойне осторожной, чтобы не сорваться вниз на скалы. Стена темноты впереди навевала мысли о вампирах и еще о том, что дорогу до “Золотого пера” различить во мраке будет весьма сложно. Я оглянулась, но Рьяд уже исчез, лишь угрюмо смотрел мне вслед страж-медведь, придавая энтузиазма моей нерасторопной ходьбе.
Странное чувство, знать, что тебя ненавидят без адекватной на то причины, просто по месту происхождения. Я снова это ощутила, ступив на землю грифонов. Те самые, кто возводил медведей в апогей недружелюбия и агрессии, активно проявляли порицаемые в них качества. Чего следовало ожидать, в потемках я заплутала и бродила по незнакомым улицам даже без возможности спросить нужную дорогу. От меня попросту отмахивались, в лучшем случае пренебрежительно, в худшем грозили сбросить обратно в воду, из которой я появилась. Вскоре зажглись масляные фонари, желтым светом сливающие коридоры узких улочек в запутанный лабиринт. На мое счастье, взлетная площадка дворца Гэбриэла тоже обозначилась мерцающими огнями. У меня появился ориентир.
Ступив на порог “Золотого пера” в неизвестном мне часу, я тут же напоролась на разгневанную хозяйку замка, которая отчитала меня, как первоклашку, опоздавшую на урок, еще больше распаляясь при виде моего равнодушного лица. Вернуть леди Тайанэль в привычное ей мирное расположение духа помогла новость о том, что оставить записку с браслетом у дерева желаний, все-таки удалось. Она, насупившись, еще немного построила из себя возмущенную неблагодарным отношением кормилицу-спасительницу, но потом довольно быстро отошла, словно ей самой эта роль была в тягость.
Сегодня клиентов в курительной было меньше, и я сразу приступила к своим обязанностям. Изысканно одетая, с плавной грацией движений посетительница играла на пианино одну грустную балладу за другой. И, может быть, они и были достойны наворачивающихся слез, но на меня нагоняли зевоту. Дико устав за перегруженный событиями день, я еле дождалась, когда уйдет последний гость и сразу поднялась в свою комнату, рухнув на кровать прямо в одежде.
