Kitabı oku: «Дневник призывателя», sayfa 14
– На память, чтобы не потерять, – он погладил фотографию с бабушкой. С любовью и нежностью.
Врет.
– И тут еще, – я достал снимок мужчины. Взглянул еще раз и отдал побледневшему деду. Он знал, что увидит.– Глаза этого человека мне кажутся очень зн…
Не успел закончить, как дед со злостью смял фотографию. Выдохнул и болезненно поморщился.
– Откуда это у вас? Что ты сказал? – его голос упал, став отстраненным.
В смысле откуда? Он не помнит, что клал в дневники? Не помнит, что я сказал про предыдущие снимки?
– Взгляд показался знакомым…
– Владлен Константинович…? – Тоша тоже не понимал, что только что произошло.
И что это было? Я протянул руку, чтобы забрать снимок, но дед его сжал и покачал головой – не отдаст.
Что в нем такого? Откуда столько эмоций?
Это знакомый деда? Он тоже погиб? Но… Нет, что-то не так. Реакция совсем другая, не такая, как на Соболева.
– Нет, нет, – он затряс головой. – Этого не должно было произойти… Где?! – чуть не закричал он. – Где ты его видел?
– Все там же, – отпрянул я. – В теневом метро…
– Хорошо, – глаза деда забегали. Он провел по лицу рукой. – Хорошо. Его видели… Видели, черт!
– Кого? – мы Тошей спросили в унисон.
– Того, о ком лучше не знать, – отрезал дед и поднялся. – Мне нужно время. Как можно больше времени. Никуда не лезьте. Слышите? Никуда! – прокричал он последнее слово. – Сидите здесь. И не выходите. Хорошо. Здесь безопасно. Хорошо.
– А… – подал голос я, тоже подскочив. Мне ведь нужно еще про Ашраи узнать. Про вырванные страницы. Про…
– После, – отмахнулся дед и вскоре вышел из квартиры, хлопнув дверью. Ключи так и остались висеть в замке.
Мы с Тошей переглянулись. Таким я его еще не видел.
Все больше вопросов и меньше ответов.
Глава 11. Близнец
Некоторое время мы молча сидели за столом, не зная о чем думать. Это было слишком непонятно и вызывало смятение, доселе не знакомое при общении с дедом. Он всегда казался теплым и понимающим, сегодня же я впервые почувствовал некий холод. Будто вся его душа сжалась в крошечный комок.
Но такое ощущение, что мы как нельзя близко подошли к первопричине некоторых проблем. Ну, или нашли новые. Это с какой стороны посмотреть.
Взглянул на квартиру иначе. От кухни по стенам быстро разрастался мох. Тошнотворно бурый. Смахнул его, но он тут же возник опять. Кое-где и вовсе вовсю проглядывали грибы. Распускали свои юбочки, поднимали шляпки. Мерзость человечества.
– О ком лучше не знать? – Антоша непонимающе посмотрел на меня. В руках он вертел кружку, словно не знал, куда деть руки.
– Ты думаешь, что я знаю? – зло фыркнул я. – Спешу разочаровать, нет. О нем ведь «лучше не знать», – передразнил и откинулся на спинку стула.
– Странно это все …
– Не спорю.
Снимок дед забрал с собой – он так и не разжал кулак.
Я вспомнил, как он его сжал, как дернулись уголки его губ и слегка затряслись руки. Возможно, что мне померещилось, но в глазах деда промелькнуло отчаяние.
– А ты кого видел? Ну, с похожим взглядом… – Тоша неопределенно кивнул, наконец-то поставив кружку. Запомнил. Чудесно.
Я вздохнул:
– В теневом метро повстречал безумного старика в лохмотьях, – я чуть прикрыл глаза, посмотрев на мир сквозь ресницы. – То был иссохший мужчина, взлохмаченный и очень грязный. Его тощие руки взывали к недоступным небесам, а бешенный взгляд метался от одного человека к другому. Периодически он заходился лающим кашлем и дрожал всем телом, подтягивая к груди разбитые колени и обхватывая босые ноги, обмотанные окровавленными бинтами. Он что-то лопотал и вроде пытался петь, но никто не обращал на него внимания. Каждый проходил мимо, словно его не существовало.
Вновь посмотрел на Тошу, который тут же как-то поник после моих слов. Он явно ожидал чего-то интересного, но я совершенно не хотел рассказывать обо всем.
– Ааа, – протянул он. – Сумасшедший, – во всем его облике сквозило разочарование.
Я же усмехнулся:
– Если бы все было так просто. Взгляд у него бы точно такой, как на фото. Нечеловеческий и очень умный. Он… Совсем не подходил его облику.
Это были глаза не безумца. О нет, совершенно нет. Их я достаточно повидал, спасибо тете Агате. Это был взор расчетливого и все понимающего зверя, способного прочесть любого, как открытую книгу. Он хотел открыть меня, как пустой чемодан Он точно знал одно – даже в самом пустом из самых пустых есть двойное дно. И даже не одно. В каждом слове подтекст, в каждом взгляде тысяча мыслей. Он смотрел так, будто раскрывал их все и доставал на поверхность.
От него хотелось бежать без оглядки, и в тоже время это не представлялось возможным. Так кролик сидит перед удавом, а ребенок замирает перед несущимся на него автомобилем. Каждый понимает, чем это закончится, но никто не в силах уйти.
Так остается лишь страх, неподдельный ужас, граничащий с восхищением.
Мы с Тошей вновь погрузились в молчание.
Старик улыбался, а я все шел.
***
Спустя 20 с чем-то лет.
Я стоял перед открытым окном, чуть покачиваясь. Ветер заунывно гудел в трубах, плача, точно раненый зверь и приглашая убегать вместе с ним, туда, где нас не найдут. Он пах вереском и медом, дурманяще и отчаянно. Глаза щипало, словно сейчас расплачусь. Однако вместо слез я бы почувствовал пепел. Он бы пролился дождем, выжигая белок, и на утро бы от меня ничего не осталось – только серые хлопья.
И ветер разнес бы мой прах над городом, который так и не узнает, что рядом бродит тот, кто страшнее любого кошмара.
Закашлялся.
Горло нещадно першило, точно его раздирало изнутри. Ребра болели от каждого движения. Кажется, у меня начался жар. По крайне мере тело горело и ломало, хотя я чувствовал, что замерзаю. Возможно, что холод шел изнутри, оттуда, где у нормальных людей разгорается пламя жизни. У некоторых там же и душа. Моя у меня в голове и руках. Я ремесленник, но мое ремесло отличается от общепринятых. Я охотник, а моя добыча те, кого не существует по официальной версии.
«Надо бы обратиться к врачу», – отстраненно подумал и тут же забыл.
Губы обожгло. Что? Дернулся, как от удара, и сжался на миг, готовый к новому. Но ничего не произошло. Облизался, чуть нахмурившись. Вот оно как… Железный привкус тут же заполнил рот.
Я… доигрался? Вполне возможно. Не вечно же мне выходить сухим из воды. Все же до святого мне далеко. Даже слишком. Сам себя не могу простить, что уж тут говорить о других. Люди в любом случае найдут причину если не для ненависти, то для неприязни. К тому же я заключал некоторые сделки, которые точно бы не одобрил никто из служителей веры. Расплачивался другими людьми и своим временем. Теперь я гораздо старше, чем мои ровесники.
Сплюнул. Судорожно выдохнул, подойдя чуть ближе. Если я сейчас закрою глаза, то перед внутренним взором вновь будет бездна, а в ней… Вода? Или слезы? Уже и не важно. Там омут. Там меня ждут.
Черная вода, что плещется в самом моем сердце и толкает вперед.
Темная кровь, что льется рекой по метро.
Мне никого не спасти? Возможно.
Не уйти самому? Смешно.
Нужно только вовремя понять, когда уходить. Когда настанет нужный миг. Главное раньше, чем он осознает, что я не попался на крючок, как любая мелкая рыбка. Он хочет, чтобы я отдал ему всю свою жизнь и личность, чтобы он мог поиграть, я же ищу лишь покоя. Порой мне кажется, что и ответы на вопросы, ради которых я все затеял, меня уже не особо интересуют. Но… Нечто гонит вперед. Заставляет продолжать искать. Все же куда пропал наш друг? Почему никто не помнит, что он был на том снимке? Девятый человек.
Иногда я и сам себе не верю. Думаю, что придумал его. Однако в глубине души я точно знаю, что он был. Был рядом с нами. Разделял наши желания.
Нас было девять. Осталось к тому моменту.
Но… Я беру фотографии и больше не вижу его.
Его словно стерли. Но мне никто не поверил. Наверное, уже устали. Не слишком ли рано? Не мне решать. Просто… Им захотелось нормальной жизни. А я свою потерял. Не успел вовремя остановиться. Теперь пожинаю плоды. Вот только каждое дерево в моем саду засохло. Он заброшен, покинут и мертв. Единственное, что осталось – могила. Тот гроб, в котором покоится девушка в свадебном платье. Я так и не снял кольца с ее руки. Не смог, не захотел, не важно. Да и свое оставил при себе, точно помолвлен с самой Смертью.
Если бы она была жива, она бы меня поддержала. Она бы поняла.
Еще Тоша… Нет.
Я покачал головой.
Даже Антон перестал участвовать во всем этом. От былого добродушного парнишки, восхищающегося всем, что находится за гранью, мало что осталось. Потерю Верочки он пережил с трудом. А тут его к рукам начала прибирать Марта. Она всегда была в него влюблена, эта пухлая девчонка, ставшая отзывчивой, но серьезной женщиной, и хотела, чтобы он обратил на нее внимание. Она жаждала только этого.
Я засмеялся, точно закаркал. Марта… Самый обычный человек, который и не подозревает, что есть то, что она никогда не сможет объяснить. Даже увидеть. А Тоша… Он ей ничего не расскажет. В этом я уверен. Верочке бы рассказал, ей нет.
Встряхнулся, от чего на глаза упала седая прядь. Рано начал покрываться серебром, но ничего не поделать – сам заплатил такую цену.
Перевел дыхание, нервно сжав в руках лисью полумаску. Тонкая, почти невесомая. Если я сожму ее чуть сильнее, она разлетится на сотни осколков.
Нельзя.
Если я хочу попасть туда, то мне нужно ее беречь. Вторую такую я точно не достану. А без нее мне не попасть на ярмарку душ, что устраивает продавец кошмаров.
Я был там. Лет двадцать назад. Тогда нас пригласили, точнее Николай отдал свои билеты, которые мы и обменяли на маски. Без этого мы бы даже не нашли дорогу. Впрочем, тогда там все равно знали, что мы придем.
Он ждал.
Сейчас же я незваный гость. Немного времени выиграю, если меня не заметят. Всегда смотреть под ноги и не поднимать головы. В отражениях и лужах видно гораздо больше, чем при прямом взгляде.
Тем более все его охранники читают по глазам, а их руки говорят больше, чем голоса. Я видел, как они хотят кричать, но их рты зашиты и на них поставлено клеймо. Они веером распускают сотни рук, раскрывают ладони, обнажая вживленные в них глаза. Их пальцы чернее ночи, а тела белы точно первый снег.
Они преданы, точно псы, но и как те посажены на цепь — продавец кошмаров не верит никому. Он подчиняет. Ломает. Заставляет быть своими.
Умеет ли иначе? Не знаю.
Сделал еще один шаг и сел на подоконник. Голос ветра все громче. Совсем скоро появится проход туда, где не пристало быть живым. Людям уж точно. Принюхался. Приподнял бровь. Пахнет яблоками и гнилью.
Этот аромат из кошмаров Антона. Видит ли он еще свою девочку в кошачьей маске? Хочет быть с ней? Она мне нравится больше, чем Марта.
Прищурился. А вот и они – сотни теней в звериных масках. Идут, поднимаясь в воздух и напевая песню на незнакомом мне языке. Его не знает никто на земле. Он принадлежит тем, с кого уже содрали лица, и Зверю, что любит красивых и интересных. Особенно девушек. Он называет их своими женами, но они, скорее невесты Смерти, а не его.
Я склонил голову.
Они поклонились, вскинули руки и замерли, как привидения в этих старомодных одеяниях. Они словно жрицы, обращающиеся к луне, но каждый из них знает, к кому устремлены их взоры и руки.
Сейчас?
Луна вскоре окрасится красным. Значит…
Я медленно надел маску и спрыгнул вниз, перевернувшись в воздухе, как раз в тот момент, когда перекувыркнулись остальные.
Мир перед глазами поплыл, стал ярче и ближе. В него ворвалось множество новых звуков и запахов.
На сегодняшнюю ночь я стал белой лисой и пошел по воздуху вверх, туда, где появится мост. Реальность совпала с отражением и разразилась звонким смехом.
***
2000 год.
Тишину разрушил звонок Ларса. Мы вздрогнули, словно нас прошибло током, но быстро взяли себя в руки. Если он звонит, значит, что-то разузнал. Ну, или дело девочек увенчалось успехом. Не знаю, чего хочу больше.
– Поговорил я с этим человеком, – пропустив приветствие, Соха начал недовольно вещать мне в трубку. Тоша тут же повис на мне, чтобы тоже все слышать из первых уст. Крайне неудобно, но как есть.
– И что он? – поторопил его я. – Рассказал что-нибудь интересное?
– Почти, – выдохнул Ларс. Мне показалось, что в эту заминку он огляделся, будто чувствуя кого-то следящего за ним. – Сначала испугался, что я по поводу квартиры. Не знаю, что он там себе надумал, да и не хочу. В итоге расслабился и нес всякую чепуху о детстве, о том, какими умницами были его братья…
Разговорчивый Соха. Все же девушки на него плохо влияют, вон уже соловьем разливается, тон меняет, а не сухо бросает пару фраз. Нужно будет сказать им спасибо.
– Братья? Ты вроде бы об одном человеке хотел узнать, о том, кто жил в квартире до тебя, – нахмурился Тоша, начав ерзать.
– Еще одно движение и скину, – процедил я. На что Тоша зафырчал, но вроде успокоился.
– Чем вы там занимаетесь?
– Явно не развлекаемся, – вздохнул я. – Так что там с братьями? Откуда?
– Как и все люди, – холодно заметил Соха. – А вообще у интересующего нас человечка был близнец. Росли они спокойно, дружно, всегда друг друга поддерживали, точно понимали без слов, – монотонно заговорил он, точно повторяя наизусть заученный текст или читая по бумажке. Скорее всего, второе. Записал все на всякий случай.
– А что потом? Почему в этой ситуации его близнец не помог? – удивленно спросил Антон. – Неужели ему все равно на то, что его брат в психушке?
И в самом деле, странно. Между близнецами же всегда есть особая связь. Вопросительно посмотрел на Тошу, он ответил мне точно таким же взглядом.
– Тут-то и начинается самое интересное, – Ларс заговорщицки понизил голос и замолчал, выжидая театральную паузу.
– Ну?! – не выдержали мы с Тошей.
– Не тяни кота за хвост, – добавил я. – Это на тебя не похоже.
– Эхх, вот что с вами делать? – наигранно вдохнул Соха. Ему и самому не терпелось поведать о том, что он разузнал. Хотя и поиграть хотелось, что для него невиданная редкость.
– Рассказывать! – потребовал Антоша.
– Не понимаете вы искусства, господа … – медленно протянул Ларс, но тут же изменил тон на привычный. Он тоже его не понимает. И не хочет. – Так вот в чем собственно дело. Когда Николаю, бывшего владельца квартиры и правда так зовут, исполнилось пятнадцать, случилась неприятная ситуация – пропал его близнец. Искали. Долго. Ничего. Как вы говорите, точно в воду канул. Куда мог исчезнуть ребенок никто и представить не мог.
– Нашли? – спросил я.
– Да, – Соха помедлил, но все же продолжил. – У них же на чердаке. В белом саване и совиной маске. Стоит говорить дальше?
– Под ней не было лица, – голос Тоши упал почти до шепота. – Его лицо сожрали. И умер он незадолго до того, как его нашли.
– Именно, – согласился Соха. – Ребенка мучили, и он умер недавно. Кто мог это сделать? Заподозрили родителей, но те откупились. Именно после этого в жизни Николая все изменилось. Он замкнулся, погрузился в себя и часто говорил, что видит брата. Он стоит на чердаке вместе с другими людьми в масках и зовет его к себе, чтобы они снова были вместе. В итоге его таскали по врачам до тех пор, пока он не съехал. Как понимаю, вылечить так и не смогли.
– Жутко, – выдавил я. – Выходит…
– Все это как-то связано, – подтвердил Соха. – Теперь дело за тобой, – бросил трубку. Так мы остались с еще большей кучей вопросов. Зверь… Я думал, что он предпочитает женщин, а старик – сосед Тоши был исключением. В итоге картина получается совсем иной.
– Хочу увидеть этого Николая, – Тоша слез с меня. – Он пережил то же, что и я. Он чувствовал похожее. Хочу.
В его глазах загорелся странный огонь. Если бы он имел цвет, то точно синий, как пламя Аида. Он был готов уже сейчас бежать к бывшему хозяину Сохиной квартиры.
– Я тоже, – машинально зачесал волосы назад. – Тоже. Может он слышал и о том, «о ком лучше не знать».
– Вполне, – согласился Тоша. – Он мог быть, как мы.
– И нарушил правило или…
– Его вынудили. Все же в его окружении было слишком много смертей. Наверное, я бы тоже позволил поместить себя в лечебницу, если бы думал, что так смогу защитить людей.
Или себя. Все же человек биоэгоистичен, как ни крути.
– Пожалуй… – я не стал спорить. – Сейчас главное только получить доступ…
Крайний случай. По памяти набрал номер, показав Тоше, чтобы он молчал.
– Здравствуй, тетушка…
Глава 12. Лисья маска
Он видел ее молодой и красивой. Видел ту, какой она была раньше. Девочкой, только становившейся женщиной. Ждал и хотел быть рядом. Мечтал. Всегда шагал следом.
Он поддерживал ее во всем, верил в нее больше, чем она сама. Но показаться не мог, только мельком, только кем-то другим. В основном жил под ее кроватью и слушал ее чудесный голос.
Она была не такой, как все люди. Даже не такой, как ее сестра-близнец. Вроде и точная копия, но нет. Именно она была для него особенной.
Светлые кудри, ясные глаза. Похожа на белую кошку.
Когда она подросла, он впервые показался ей на глаза. Таким, о ком она мечтала. Ее личным принцем из сказки. Волшебником, способным исполнить любое желание.
Взамен же он желал всю ее без остатка. А она не знала, как это любить.
***
Это оказалось гораздо проще, чем я думал. Тетушка была в восторге от того, что мы хотим кого-то навестить. Она сменила подход и теперь считала, что больным необходимо общение со здоровыми людьми, чтобы восстановиться и вновь вернуться в общество.
Ее теорию многие не поддерживали, но она не унывала. Писала научные статьи и спорила с коллегами. Вообще она была очень похожа на моего отца, что удивительно, учитывая, что кровного родства у них нет. Может это предается воздушно-капельным. На тебя чихнули и бац, ты трудоголик. Тетушка полностью разделяла его любовь к работе. Она была готова жить там, если бы ей позволили, но пока подобного разрешения не получила.
Хотя, как я полагаю, ее действия приносили плоды. Люди учились социализироваться, а не превращались в овощи. Впрочем, второе сделать гораздо проще. На это не надо тратить уйму времени и сил. Разрушать всегда гораздо легче, чем создавать.
На то, что бы уничтожить картину потребуется пара секунд, а писать ее можно годами. Книги создаются на века, но спалить их можно за миг. Как говорится, ничто не вечно. Однако не стоит забывать, что оно и не исчезает бесследно. В астрале уж точно нет.
Покосился на кухню, вспомнил подворотню, заполненную следами людских эмоций, не заметил, как мысленно вернулся в метро и к тому человеку, что стоит в нише.
Почему он спасает меня?
Встряхнулся. Не до этого сейчас. Все же лучше разбираться со всем постепенно, чтобы окончательно не слететь с катушек. А то мне уже начинает казаться, что пора просить тетушку подыскать мне местечко. Отлежусь, полечусь… Возможно, перестану все это видеть.
Хотя кого я обманываю?
Меня побреют, напичкают лекарствами и я действительно сойду с ума, начну пускать слюни и гадить под себя.
Раньше тетя думала, что я обманываю ее и других врачей. Она лечила больных, а я раздражал ее тем, что «выдумывал» чудовищ. Угрожала… Забавно. Люди никогда не верят, когда им говоришь правду. А вот потом начал лгать, а она и рада.
Если бы я ей сейчас все выложил, как на духу, то и просить бы ничего не пришлось – сама бы упекла и следила, чтобы я не вышел пока не перестану видеть то, во что она не верит.
Что же насчет нашего Николая, то его лечащим врачом был тетушкин близкий знакомый. И тут так удачно совпало – у него был перед ней некий должок. Все складывалось как нельзя лучше, точно сама судьба благоволила нам.
В таких случаях я чувствую подвох. Самая легкая дорога ведет в ловушку.
Усмехнулся.
– Ну, как? – Тоша слегка кивнул в сторону телефона.
– Поможет, – довольно улыбнулся. – Номерок врача Николая дала.
– И он прям так нас и пустит? – с сомнением поморщился Тоша. – Я же уже предлагал тайком проникнуть. Тогда и спрашивать ничьего разрешения не придется.
– Удивительно… – протянул я. – Откуда у тебя такие наклонности, а, мальчик из приличной семьи? Может, у тебя и схема здания есть? Ты знаешь, в какой он палате? – вскинул одну бровь, готовый услышать подробный план, которого конечно не последовало.
– Н-нет, – стушевался он. – Ну, а вдруг… Ну, если…?
– Если? Хах. Когда оно наступит, тогда и будем думать и искать выходы. Во всех остальных случаях предпочитаю идти по пути наименьшего сопротивления.
– Во всех случаях ты предпочитаешь вовсе никуда не идти, – проворчал Тоша.
– Тоже хороший вариант.
Я провел рукой по салфетке, на которой накидал номер. Вроде бы не должен был ошибиться. Хотя за тетей трудно записывать – у нее голос высокий, с частым ударением на «о» или конец слова. К тому же она говорит очень быстро, словно опасается, что ее сейчас перебьют.
В детстве я вообще не мог разобрать, что она говорит. Тоша вот тоже не справился – сначала навалился на меня, прислушавшись, но вскоре отодвинулся, пробурчав: «Ни черта не понимаю».
Да, разговаривать с тетей нужно уметь. Хотя при визуальном контакте гораздо проще – добавляются жесты и взгляд.
– Номер интересный, – я и не заметил, как Антон вытащил из под моей руки салфетку. Вздрогнул и непонимающе посмотрел на него. – Точно зеркальный, – пояснил он. – Такие вроде еще счастливыми называют.
И в самом деле… А я на это даже не обратил внимания. Такой номер перевертыш редко встретишь. А он, и правда, настоящий?
Неужели и в самом деле ошибся? Да нет…
– И с чего ему вообще помогать? – не унимался Тоша. – Чувствую, что человек не простой. Вот прям… – он указал на грудь. – Нутром чую.
Вот с этим даже спорить не буду. Тетушка не умеет выбирать в свое окружение обычных и понятных людей. Особенно мужчин. Ну, или они не выносят общения с ней. Так что я не чувствую, а знаю.
– У него перед ней должок, вроде, – протянул я. Интересно какой? Вот и Тоша озвучил мою мысль, а я лишь пожал плечами. С самой тетей я тоже давно не виделся – больше не гостил у нее, а она не заходила к нам. Может, с матерью пересекалась или к отцу на работу заглядывала? Даже не знаю. С матерью у нее так себе отношения, отец же не любит, когда его отвлекают. А так же все шумное. Людей, наверное, тоже.
Все равно каждый раз удивляюсь, что он женился. Подозреваю, что и он тоже.
– Теперь мне еще любопытнее, – вздохнул мой друг. – И почему Владлен Константинович ничего не показывал своим детям? Да и с твоей тетушкой почти никак не взаимодействует? Было бы гораздо проще, если бы она знала, о чем речь.
– Они никогда ничего не видели, – предположил я. – Хотя действительно было бы прекрасно, если бы и она была, как мы.
– Может быть. Хотя все равно что-то странное в вашей семье.
– Как и в любой.
– Ну, не скажи, – тут же уперся Тоша. – У меня замечательная семья! И никаких…
– И ты им все рассказал? – хмыкнул я – Да?
Тоша тут же поник. Всегда есть то, о чем не стоит говорить. Иногда, чтобы обезопасить себя, а порой, чтобы спасти близких. В большинстве случаев, пока ты не интересуешься чем-то, оно не обращает внимания на тебя. По крайне мерее так действует астрал. Что же касается нежити и нечисти, то тут как повезет.
– Боитесь ли вы призраков, вампиров чудовищ?
– Нет. А чего нас собственно бояться?
– Звони, давай, – подтолкнул меня Тоша, как кот стакан. Сел напротив и внимательно смотрит. Котя же подражает ему. Такое чувство, что я завел еще одного кота, чтобы он меня осуждал.
– Сейчас, еще немного, – я пожевал губы. Почему-то совсем не хотелось звонить. Что-то внутри меня было категорически против, но я не мог понять что, ведь разумом я жажду разузнать как можно больше. Но беспокойство нарастало. Хотелось зажмуриться и отказаться от всего.
Меня здесь нет, я в домике…
Однако подождав пару мгновений, так чтобы тетя точно успела сообщить о моем звонке, я набрал этому знакомому. По крайне мере, я думаю, что этого времени вполне достаточно. Вот и Тоша уже как на иголках – ему слишком хочется поговорить с больным.
Он весь вытянулся, как струна, и замер, точно боялся спугнуть синюю птицу удачи и получить отказ.
Гудки. Ага. Вот. Значит, такой номер действительно существует.
Кто-то поднял трубку, тихо кашлянув, точно человек только проснулся и пытается не выглядеть сонным. Хотя…
– Здравствуйте. Игорь Алексеевич? – спросил, чтобы убедиться, что попал по адресу. А то мало ли что. То, что номер есть, не значит, что он нужный.
– Да. А вы, как я понимаю, Александр, – голос сухой, деловитый, но очень уставший. Он похож на коньяк, разбавленный водой. Его кто-то налил, положил лед и забыл на долгое время. Явно не располагает на душевную беседу, но как же я рад, что попал по адресу!
– Мне ваш номер дала тетуш… А-агата… – сбивчиво начал я, не зная, как объяснить от кого я, но он меня сразу перебил.
– Она меня уже предупредила. А так же сказала, что именно вам нужно, – добавил он с нажимом и некоторой неприязнью. Ему явно не нравилось то, как придется возвращать должок. Неужели откажет?
– Что-то не так? – мой голос стал обеспокоенным, что не укрылось от Тоши. Тот тут же подался вперед, как гончая, ожидающая команды. Сжал ладонями колени так, что костяшки побелели, а в глазах читалась паника.
– Да нет, – мой собеседник тихо выдохнул. – Просто Коленька не самый обычный пациент. Должен предупредить вас, он может быть буйным.
– Нас это не пугает, – слегка улыбнулся я. Отлично… Главное, встретиться с ним, а там посмотрим, насколько он опасен.
Моя реакция успокоила друга, и он расслабленно откинулся на спинку стула, ожидая конца разговора. Взял на руки котю, почесал за ушами.
– И на счет этого, – голос стал еще строже. – Не более троих. Все же это больница, а не музей. Экскурсий не водим. Толп не создаем.
– Я все понимаю, Игорь Алексеевич. Правила есть правила и не нам спорить, учитывая, что вы и так идете нам навстречу.
– Хорошо, – голос стал чуть мягче и доброжелательнее. – Тогда вам будет удобно завтра. В десять, полагаю, – не спрашивает, а утверждает.
– Конечно, – согласился я. Он ведь может и передумать, что совершенно нежелательно.
На этом мы и простились. Тоше придется ждать, чему он был не особо рад. Но все же так мы получим свое и притом в ближайшее время. Это гораздо лучше, чем ничего. Особенно учитывая план Антона. Лезть в лечебницу, как вор… Такое себе занятие.
– Жаль того снимка нет, – наконец вздохнул он после длительного молчания. – Так мы его ни остальным, ни Николаю не покажем.
– Сомневаюсь, что они знают хоть что-то о том человеке, – я отрицательно покачал головой.
– Всякое может быть. Ты же видел кого-то похожего.
А в этом была и доля истины. Никогда не знаешь, где найдешь нужное. Однако я именно видел, а не знал. До сих пор даже предположить не могу, кто он и что из себя представляет. Хотя реакция деда меня сильно озадачила.
Хм. Если этот мужчина со снимка нежить, то довольно сильная, я полагаю. Не каждое существо способно выглядеть, как человек и скрывать свою суть. Я не чувствовал от него ничего потустороннего. Единственное, что напрягало – глаза. Слишком умные, цепкие, не подходящие его облику. Точно душа и тело принадлежали разным созданиям. Глаза расчетливого зверя, а тело безумного старика.
– Попробуем описать, – решил я. Было ощущение, что в затылок чем-то кольнуло, точно кто-то прожег меня взглядом. Крайне неприятно. В какой-то степени даже болезненно.
Обернулся.
Никого.
Видимо становлюсь слишком мнительным. Другого объяснения у меня нет. Все же мой дом больше похож на крепость. К тому же Тень оберегает его. Ее рисунки еще никогда не подводили.
Руки, бьющиеся в стекло. Им не прорваться. Не пройти. Почему же тебе так страшно?
Тоша скептично хмыкнул. А что еще делать? Других предложений ведь нет? Тогда нечего и возмущаться.
Он же демонстративно, словно во всем был виноват только я один, вытащил дневник из середины стопки и углубился в чтение. На обложке была изображена ветвь гинкго, оплетённая драконом. Несгибаемое дерево, пережившее бомбардировку, соединенное с символом силы и удачи, дарующим влагу. Совсем не близко с тем, что мы ищем. Холодно, Антоша, холодно.
Он погрузился в атмосферу Китая, где дед пробыл довольно недолго. Он был там только гостем. Впрочем, как и в любой стране, где ему довелось побывать. Однако не везде у него были те, с кем он мог провести время и рассчитывать на помощь. В Китае такие люди были или даже есть. Те же его знакомые из Датуна, что водили его на Хэншань.
Там же он видел драконов.
Я усмехнулся, погладив котю, перешедшую ко мне. Она подставила мне голову и замурчала, устроившись на моих ногах. Интересно, когда она скинет свою кошачью шкуру, придет ли навестить меня? Или забудет после своих девяти жизней?
Но мне бы хотелось посмотреть, какой она станет. Моя котя. Безымянная и самая родная.
Существо без имени неполноценно. Так говорил дед. Но забыл сказать, что с ним оно беззащитно.
Если привязаться к кому-то, то потом будет очень больно.
Печально улыбнулся и взял ее на руки, как ребенка.
***
Вскоре Тоша ушел. Ему нужно было идти заниматься своим немецким, чтобы впечатлить Верочку. Хотя я сомневаюсь в успехе данного мероприятия. Лучше бы он просто попробовал с ней поговорить. Узнать ее, как человека, а не восхищаться образом.
Но кто меня будет слушать? Это же так сложно – общаться, а не вздыхать на расстоянии.
Правда, я не знаю, как бы вел себя, если бы был влюблен сам. Не зря же англичане сравнивают любовь с падением с лестницы. Да и влюбленность у них тоже звучит, как «упасть в любовь». Проницательно и в самую точку. В яблочко.
Ты чувствуешь настолько сильно, что подкашиваются ноги. Твое сердце стучит невероятно громко, а любое прикосновение прошибает, как удар тока.
Всего лишь химия или нечто большее?
Я завалился на пол и вытянул руку вверх, растопырив пальцы. Когда-то я слышал, что людей, которые должны быть вместе, связывает невидимая красная нить. Она может запутаться или растянуться, но никогда не порвется. Сколько бы лет не прошло, но те, кто предназначен друг другу, обязательно встретятся.
Вот только никто не говорил, что они будут вместе. Столько факторов вокруг, которые необходимо учитывать. Столько людей, мнений, обид, тенденций. Кто-то бежит за властью, кто-то за популярностью, а кто-то за модой. Чувства обесцениваются и становятся лишним грузом.
Нужные друг другу люди встречаются, в них вспыхивает пламя. Но один из двоих его тушит, если не оба. Ты найдешь себе другого, кого-то лучше… Так скажет самый нужный на свете человек.
Я сжал ладонь в кулак.
Бах. И алая нить рвется.
Еще где-то читал о тринадцати жизнях. То есть о том, что каждому человеку дается ровно тринадцать раз быть живым. Рождаться, жить, умирать и перерождаться, чтобы начать все с начала, но с некоторым грузом. В первую жизнь мы приходим чистыми, наша книга еще не запачкана. В последующие мы ступаем с уже написанными страницами и привёрнутым листом, где начинается новая глава. Мы не помним, кем были, но платим за свои ошибки и ищем того, кого любили. В каждой жизни нам нужен лишь один человек. Тот самый, которого впервые полюбили. Возможно, мы встретили его не в первой и даже не во второй жизни, но после того, как увидели, точно не забудем, ведь сердце помнит, лишь оно одно зорко.
