Kitabı oku: «Юрий Григорьев – Сгоревшие тетради», sayfa 3
Мы сами выбираем свой мир. Мы сами строим свой мир.
Трудно представить себе бесконечность мира. Ещё труднее представить себе бесконечность бесконечных миров, в которых живет бесконечное множество нас.
Если двести раз повторить слово бесконечность, от этого ты не станешь её лучше понимать. Мне удивительно, что математика, называющая себя точной наукой, освоилась с такими абстрактными понятиями, как бесконечность и иррациональность.
В царстве математики, как в законопослушном государстве, всё подчиняется незыблемым законам, известным под названием теорем. Как и в любом цивилизованном государстве, существует своя конституция, набор аксиом и постулатов.
Это идеальная модель для любителей законопорядка и конституционной монархии. Монархом любой науки является её величество Истина. В лицо её никто никогда не видел, но раз все о ней так много говорят, ей уже просто неудобно не быть. Наверно она где-то прячется от своих подданных, в этом она очень похожа на Господа Бога. Это тоже большой любитель прятаться от людей, как будто он нам чего-то должен, а отдать нечем.
Подданные математики, её народонаселение, – это числа. Простые и не очень, чётные и напротив, положительные и отрицательные персонажи – все они, воленс-неволенс, подчиняются строгим законам. Таблица умножения у них в крови. Никому и в голову не придёт совершить что-либо противозаконное.
Подобное преступление немедленно карается смертной казнью – провинившегося умножают на ноль.
Даже самые отрицательные числа весьма законопослушны. Конечно, и в этом государстве свои проблемы. Так существует социальное неравенство. Кто-то имеет миллионы, а кто-то единицы. Но это безобразие, с человеческой точки зрения, в математическом мире никого не возмущает. Напротив, большие числа жалуются на судьбу: почему-то, как маленькие числа, так складывают и умножают, а как большое число, так обязательно норовят или разделить, или чего-то отнять!
И всё бы замечательно в этом государстве, но вот завелись какие-то иррациональные числа, которых и записать то – не запишешь, и сосчитать – толком не сосчитаешь. Целые числа, должно быть, чувствуют себя неуютно по соседству с ними.
Благоразумные граждане всегда понятны. Ты его видишь и всё, что ты видишь, – это оно и есть, ничего потайного. Даже в карманах. Вот – нос, вот – ноги. А то немногое, что внутри, – так оно на лбу написано.
А что прикажете делать с иррациональными числами? Вот говорят, какую-то ЭВМ заставили вычислить число Пи. И вроде бы уже миллионы цифр она выдала, а они всё не кончаются и не кончаются! Учёные уже за голову схватились: у нас, говорят, бумаги не хватит, чтоб всё это напечатать.
Кому это надо? Можно ли требовать от этого числа Пи какого-либо законопослушания, если оно само – чёрт знает что, с головы на ноги!
Вот эти самые иррациональные числа и занесли в математику бесконечность, как какую-нибудь заразу с улицы. Мы, говорят, бесконечные! А поди их проверь. Вон, ЭВМ щёлкает-щёлкает, моргает-моргает, так и перегорит, не добравшись до конца бесконечности.
И как только математика с ними справляется – я не представляю! Как можно уложить в какой-нибудь закон, понятную схему, нечто бесформенное и необъятное? У математиков, наверно, руки опускаются. Ты вон, может быть, годы потратил какую-то формулу сочиняя, всё подогнал, всё по местам расставил, – любо-дорого посмотреть, хоть сейчас в рамочку вставляй. А тут ЭВМ щёлкнет в очередной раз и такую цифру выдаст, что твою формулу перекосит, как на картине абстракциониста, и все труды – даром!
Да, – везде свои проблемы. Думаете, в физике лучше? О-о! – там такие дела творятся, что, как говорит слесарь Петрович, без поллитры не разберёшься.
В детстве я лишь однажды видел живой рояль. Помню это было в гостях у каких-то знакомых отца. Две вещи поразили моё детское воображение.
Одна, это были огромные книжные полки во всю стену – от пола до потолка, заставленные сотнями книг. Они сразу подавили меня своим количеством и массой. Я просто физически ощутил своё ничтожество перед этой стеной.
Другая, это был старый, заслуженный рояль, занимавший весь угол гостиной. Он так загадочно странно мерцал потускневшим от времени лаком, и каждый шаг по комнате отдавался в нём тихими, гудящими звуками. Как будто дряхлый, брюзгливый старик бубнил себе что-то под нос, уже не замечая окружающий его мир. Помню я осторожно дотронулся его рукой и провёл пальцами по матовой крышке. Осторожно приподнял её, и нерешительно, наугад, ткнул одну из клавиш.
Я до сих пор слышу этот звук… Наверно именно тогда я понял, нет, почувствовал, что вещи имеют душу.
Другое воспоминание из детства.
Я сижу за старым письменным столом, сочиняю какие-то стишки. На коленях у меня лежит белый, ленивый кот. Вечереет, в доме тихо. Только капает на кухне вода и тикают на столе часы. И вдруг возникает какой-то высокий, негромкий звук. Он идёт откуда-то изнутри, колеблется от моего дыхания. И мне вдруг становится страшно от ощущения, что я один во вселенной. Всегда и навеки – один.
Сколько бы не прошло с тех пор, это ощущение не покидает меня, оно живёт во мне и время от времени охватывает душу смертельным страхом.
Должен заметить, что смерти я не боюсь. Во-первых, смешно бояться того, что неизбежно. Во-вторых, я по натуре своей – философ, и, как сказал один из моих коллег, философствовать – значит, учиться умирать.
Кроме того, во мне живёт глубокое убеждение, что физическая смерть не означает полного исчезновения. Не то, чтобы я верил в Бога или бессмертие души. Первое для меня смешно, а второе скушно. Страшнее смерти может быть только вечная жизнь. Скорее мне ближе идея реинкарнации, только не такая примитивная, как её обычно понимают.
Дело в том, что в этом вечном мире нет и не может быть чего-то конечного. Все явления и предметы только трансформируются, но никогда не исчезают и не появляются. Возможно разум, а значит и отдельный его атом – личность, является не только одной из форм существования материи, но попросту одним из свойств материи, и даже, как я уже говорил, одним из измерений этого мира.
Что же касается одиночества, то это неизбежная плата за жизнь. Ведь если ты – личность, значит ты – отделён. И, чем более ты личность, тем более ты отделён, тем более ты одинок.
Это не одиночество затворника, ты можешь идти в толпе и будешь бесконечно одинок. Это одиночество души.
Его можно приглушить, о нем можно на время забыть, но оно никуда не исчезнет. Оно – в тебе. В самой шумной компании, среди весёлых друзей ты несёшь в себе своё одиночество. Таков твой крест – человек.
Да, как верно заметил один горластый поэт:
"Я одинок, как последний зуб,
у идущего к беззубым, человека…"
Никогда не верил гороскопам. Хотя разумное зерно в этом есть. Только занимаются этим шарлатаны.
Одна из моих родственниц закончила трёхмесячные курсы и, став новоиспеченным астрологом, донимает теперь всех родных и знакомых своими гороскопами.
Согласно этим китайско-японским бредням, я – тигр-телец. То есть, не то тигр, который проглотил телёнка, не то телёнок, который мечтает стать тигром.
Ну, это ещё куда ни шло. А вот один из моих знакомых – петух-дева.
Это его ужасно возмущает, и я могу его понять. Если он – курица, ну прямо так и скажите. Но петух-дева – это какая-то загадка природы.
Астрологи, хироманты, экстрасенсы – и прочая, и прочая…
Человек любит мистическое, человек верит в мистическое, потому что на подсознательном уровне он понимает – рациональное мышление ничего не объясняет, не может объяснить. Вся история развития науки – это детские попытки построить вселенную из кубиков. Меняются только названия кубиков – то это атомы, то это кварки, то ещё что-то.
Конечный разум не может постичь бесконечный мир. Это трагедия разума.
С другой стороны, познание мира – не прихоть человека, это неизбежный, неостановимый процесс. Это – жизненная потребность, такая же, как дыхание.
Знаю это по себе. Ещё в студенческие годы, когда мои однокурсники заглядывались на студенток и играли в преферанс на пиво, по копейке вист, я размышлял над волновой теорией мира. По этой теории расширение нашей вселенной объяснялось её волновой природой. Я рисовал некие синусоиды, где вселенная сначала расширяясь, а затем неизбежно сжимаясь, проходит через точку коллапса и превращается в антимир, и всё повторяется сначала. Не помню уже подробностей, но помню то чувство озарения и счастья, словно бы в вспышке молнии я увидел весь мир: от крохотной песчинки до гигантских галактик.
Подобные мгновенья счастья могут дать в этом мире только три вещи: любовь, поэзия и познание.
Человечество стоит на пороге освоения космоса. Задача эта великая и для её решения человечество должно будет объединиться, должно будет превратиться из простой суммы наций и государств в единый организм. Для этого необходимо не только разрешение многочисленных политических, религиозных, этнических и других конфликтов, но и создание единого языка.
Такие попытки уже имели место, но не имели успеха. Предлагаю своё решение этой проблемы. Это просто до гениального.
Необходимо точно определить сколько людей говорит на каждом из языков земли, составить процентные соотношения и взять из каждого языка соответствующее количество слов.
Тогда ни у какого из народов не возникнет чувства дискриминации, и новый язык будет частично родным для каждого человека.
Например: «many menshen liebe женщин». Я думаю это легко поймут и англичанин, и немец, и русский.
Поскольку пятая часть населения Земли говорит по-китайски, естественно и пятая часть нового словаря будет китайской. Если кого-то это смущает, можно продумать определённую квоту.
Второе необходимое условие объединения человечества – исчезновение государства. Процесс это постепенный, но необратимый. Когда человечество освоится в солнечной системе, увидит песчинку земли потерянной в пустыне космоса, оно остро ощутит своё одиночество и поймёт свою цельность, нарушаемую смешными границами и ничтожными различиями между людьми.
Каждый сходит с ума по-своему. Кто-то собирает спичечные этикетки, кто-то бумажки с изображением американских президентов. Кто-то прекрасно рисует левой ногой, кто-то покоряет Северный Полюс на велосипеде.
Есть у меня приятель, помешанный на поэзии. Послушать его, – так весь этот мир только и создан был для того, чтобы он мог сочинять свои бессмертные творения. Мне доставляет огромное удовольствие ему поддакивать и открывать восхищённо рот, когда он читает очередной шедевр. Я люблю самозабвенных людей. Впрочем, парень он не без таланта, но иногда бывает ужасно занудным.
У нас с ним были страстные споры о сути и назначении поэзии. Я страшно разозлил его, когда сказал, что поэзия – это красивая одежда на хорошенькой женщине. Ею можно любоваться, но в конце концов её хотелось бы снять.
Есть много способов оставить своё имя в анналах истории. Для этого необязательно быть фараоном и строить пирамиды. Можно поджечь храм Артемиды в Эфесе, и вот уже нет храма, но бесстрастная история сохранила навеки имя Герострата. Если это всё, чего он добивался, его можно поздравить.
Но тем, кто не принадлежит к достославному племени фараонов, царей и диктаторов, и не мечтает о сомнительной славе поджигателя, открыт другой путь – путь первооткрывателя и первопроходца.
Это не так уж трудно, как может показаться. Сферы человеческой деятельности безграничны. Надо сделать только шаг в сторону от проторенной тропы, по которой толпой идут бессмертные обыватели всех времён и народов.
Хорошо, если у вас есть какой-то талант, он не помешает, но по большому счёту он необязателен. Обязательны только безграничная вера в себя и острая неудовлетворённость обыденным существованием.
Если у вас хорошо подвешен язык, откройте свою секту. Назовите себя новым пророком, придумайте свою религию. Тут огромный простор для фантазии. Можно проповедовать любую глупость, лишь бы её нельзя было ни доказать, ни опровергнуть. Можно молиться на Полярную звезду, поселив туда своего Бога. Пока до неё доберутся космонавты! А когда доберутся, скажете, что Господь переехал. Уверяю вас, у любой глупости найдется масса поклонников при минимальном терпении и рекламе.
Или вот, хорошее течение – вегетарианство. Мне удивительно, что ещё никто не сделал это религией. Объявите, что Господь создал растения, чтобы питать людей, а зверей, – чтобы они служили людям. Уже были попытки доказать, что Христос был вегетарианцем. Можете воспользоваться этим. Один мой знакомый, вегетарианец по убеждению и кришнаит по совместительству, говорил мне, что тот, кто ел животных, в следующей жизни будет съеден сам. Весёлая перспектива!
Если вас не интересует религия, то может вас заинтересует искусство?
Совершенно не обязательно в этом что-либо понимать. Искусство – это как раз та область, где нахальство и самоуверенность могут принести богатые плоды. Могу посоветовать вам живопись. Здесь меньше всего шансов у тех, кто умеет рисовать. Им слишком многих надо переплюнуть. Но, если последний раз вы рисовали домик с трубой или "ручки, ножки, огуречик – получился человечек", – у вас просто замечательные перспективы. Только не надо смущаться, когда завистники обвинят вас в профессиональной некомпетентности. Скажите им: я так вижу этот мир. Хорошо даже объявить новое течение в искусстве. Назовите это неопримитивизмом или ещё как. При некоторой настойчивости у вас появятся и поклонники, и подражатели.
Не меньшие перспективы ждут вас в литературе. Здесь вполне достаточно знаний грамматики и цитат из классиков в рамках школьной программы. Если вы не знаете о чём писать, пишите о себе любимом. Очень легко пекутся детективы и фантастика. Успех этих книг зависит только от двух вещей: красочной обложки и хорошей рекламы. Нобелевской премии по литературе вам за них конечно не дадут, и в будущих хрестоматиях вряд ли пропечатают. Но многие труженики бумажной пекарни весьма горды тем, что их свежеиспечённые изделия пользуются большим спросом, чем творения признанных классиков. «Мы знаем, чего хочет народ», – говорят они, и в этом есть смысл. Какой-нибудь граф Толстой всю жизнь писал только то, чего хотелось ему, и не думал о том, чего хотелось народу.
Если же для вас связать два предложения задача непосильная, есть беспроигрышный вариант – займитесь поэзией. Правда это ниша изрядно переполнена, и тут вам потребуется определённое нахальство и умение работать локтями. Зато сам производственный процесс предельно прост и доступен каждому. Для заинтересовавшихся я составил краткое руководство по стихосложению.
Кулинарная книга начинающего поэта
Рецепт первый:
Берётся сотня-другая слов, желательно очищенных от излишних шипящих звуков. Добавляется десяток-другой рифм, всё это тщательно перемешивается до однородной массы и подогревается на слабом огне воображения. Гиперболы и метафоры добавлять по вкусу. Готовое блюдо подаётся к столу, то есть к печати, в горячем виде. Остывшее блюдо несъедобно.
Рецепт второй:
Берётся готовое стихотворение, например, более удачливого конкурента, тщательно растирается и просеивается. После чего отдельные слова заменяются на соответствующие синонимы. Например, страшный-ужасный, весёлый-радостный, дерево-растение, и т.д. При необходимости подбираются новые рифмы, всё перемешивается, подогревается и пробуется на вкус. Если не прокисло, значит, блюдо готово.
Рецепт третий:
Возьмите листок бумаги и шариковую ручку. Листок бумаги кладётся на стол, в правую руку берётся ручка. Левая рука подпирает голову. Засекается время, если через полчаса листок остаётся белоснежно чистым, попробуйте поменять авторучку.
Признаюсь, я отвлёкся. Речь шла о первопроходцах. Не будем говорить о графоманах. Это самые несчастные люди. Они могут неплохо зарабатывать и даже иметь широкую известность, но история брезгливо обходит их стороной, и подлинная слава им не грозит. Вернёмся к нашим баранам.
Что можно открыть в наше время, когда открыта уже Америка, Антарктида, а на Северный Полюс не ходили разве что на руках? Только астрономы ещё могут открыть нечто, не имеющее названия, только космонавты ещё могут ступить там, где не ступала нога человека. Но что делать простым земноводным людям?
Ответ прост – надо взглянуть на окружающий мир чистыми глазами. Надо забыть всё, чему вас учили, и снова задать детские вопросы, но только не взрослым дядям, у которых на всё готовы ответы, а самому себе.
Почему трава зелёная, а снег белый? Почему птица машет крылышками, а самолёт – нет? Почему люди ночью спят? Потому что днём солнце мешает?
В детстве каждый задавал подобные вопросы и выслушивал маловразумительные ответы взрослых. Взрослым ведь только кажется, что они всё знают. На самом деле они не всё знают. Они просто разучились задавать вопросы. Или боятся.
В самом деле – взрослые дяди с усами и лысинами. Один, может, читает с кафедры высшую математику, другой в своём кабинете даёт ценные указания подчинённым, и вдруг, прервав серьёзную речь, спрашивает остолбеневших студентов или подчинённых: "а почему на яблоне растут яблоки, а не груши?" Да, кто же его после этого уважать будет? Взрослые обязаны знать, почему на яблоне растут яблоки, а если не знают, обязаны делать вид, что на самом-то деле они знают.
Если я чего-то достиг, в меру моих скромных способностей, то только потому, что не разучился задавать вопросы. Многое из того, что нам кажется понятным, становится весьма странным при ближайшем рассмотрении.
Мы живём в мире, где параллельные линии обязательно сходятся, а дважды два никогда не равно четыре. Зачем же нас обманывали? Нас учили жить в придуманном мире, шитом белыми нитками, где за аксиомы бралось не истинное, а правдоподобное. Но это означает, что всё великолепное, могучее здание современной науки построено на песке.
Возможно, большинству людей вполне достаточно правдоподобия и не нужна истина. Это нормально. На поиски истины уходит целая жизнь и зачастую безрезультатно. Нормальным людям надо зарабатывать на жизнь, растить детей, стирать пелёнки, сажать сады, – да мало ли дел у нормальных людей!
Не в коем случае я не собираюсь им мешать, и очень извиняюсь, если случайно отвлёк от ваших многочисленных забот. Эта книга не для вас, и спрячьте её от своих детей – она может смутить незрелый ум.
Я отдаю себе отчёт, что принадлежу к небольшому племени ненормальных людей.
Когда-то я работал инженером и зарабатывал этим на жизнь. Был у меня начальник, который ценил меня даже больше, чем я того заслуживал. Он честно пытался меня понять, потому что некоторые мои странности вызывали у других людей недоумения и обиды. Я редко с кем-то откровенничаю, но однажды в командировке, после некоторого количества выпитого, мы разговорились, и я выслушал привычные уже для меня слова: "ты вроде неглупый парень, но вот тебе тридцать лет, а у тебя ни семьи, ни карьеры, ни машины, – ну как можно быть таким несерьёзным!" Обычно я такие разговоры пропускаю мимо ушей и только улыбаюсь– да ладно вам! Но поскольку пить я совершенно не умею, – тут меня заело. Пожалуй, это был единственный раз, когда я пытался кому-либо доказать, что мне всё это просто неинтересно. Слушай, говорил я, вот ты инженер-конструктор, это дело твоей жизни. Но я ведь знаю, что конструктором ты стал только потому, что в институт, который ты хотел, приём был закончен, и тогда ты перешёл через дорогу и поступил в соседний институт. Если бы он был экономический, возможно сейчас бы ты был хорошим бухгалтером. И не говори мне о смысле жизни. Слушай, говорил я, вот ты отпраздновал серебряную свадьбу, у тебя хорошая жена, трое детей, но женился ты на девушке, с которой учился в одной группе пять лет. Просто время пришло жениться, и ты выбрал одну из десяти, бывших под рукой. И не говори мне о любви.
Конечно это было глупо. Слава богу, что он выпил больше меня и на утро уже ничего не помнил. Объяснять это бесполезно.
История развития цивилизации, как в зеркале, отражает природу человеческой души. В основе многих великих открытий лежат зачастую весьма прозаичные, а иногда просто безнравственные причины. Христофор Колумб открыл Америку, потому что испанскому королю понадобились новые колонии и дешёвые пряности.
Если бы королю понадобился лёд для королевского холодильника, он послал бы Колумба открывать Антарктиду.
Величайшее событие в истории человечества – выход в космос, свершилось в рамках чисто военной программы. Также, как и величайшее открытие науки, покорение атомной энергии.
Всё это делалось не для того, чтобы прославить человечество, подарить ему новые миры, но для того, чтобы иметь дубину потяжелее и убийственней.
Подобных примеров множество. Даже интернет, окончательно разрушивший границы между людьми, вырос в недрах министерства обороны США, и первоначально предназначался отнюдь не для великой цели человеческого объединения.
Поистине, замечателен тот факт, что все чудесные изобретения в области уничтожения человечества делались исключительно из высоких соображений.
Никто ещё никогда не признавался, что он изобрёл новую бомбу для того, чтобы поубивать как можно больше людей. Напротив, всё это делается, разумеется, только для обороны. Ну, а то что: "лучшая защита – это нападение", – известно давно.
Что бы мы сказали о человеке, который построил свой дом над пороховым погребом? Так почему же с таким рвением каждое уважающее себя государство роет под своим домом огромные пороховые погреба?
Военная машина давно уже стала самодостаточной системой. Если существует оружие – оно должно стрелять, если существуют военные – они должны воевать.
Иначе трудно объяснить – почему сотни тысяч здоровых людей вместо того, чтобы работать, изучают искусство убивать. Существование регулярной армии объясняется необходимостью защиты отечества. При этом совершенно лицемерно отказываются замечать, что современные методы войны уже неспособны кого-либо защитить и могут только уничтожить всех вместе и сразу.
Если когда-нибудь этот мир будет взорван, то из самых разумных соображений. Видимо человечество давно уже нуждается в услугах опытного психиатра.
В качестве личного вклада в решение этой проблемы, я предлагаю:
Проект всеобщей военной реформы
Принимая во внимание всю экономическую, экологическую и нравственную нецелесообразность устаревшей военной стратегии, государства, подписавшие данный проект, обязуются выполнить следующие пункты:
1. В рамках конверсии производится преобразование воинских формирований в гражданские трудовые армии. Умеющие рыть окопы-направляются на рытье каналов, умеющие метать гранаты – идут на крестьянские поля камнями отпугивать стаи ворон. Владеющие пулемётом справятся с отбойным молотком.
2. Войска стратегического назначения передаются в космическое ведомство и используются для уничтожения астероидов и комет, представляющих опасность для нашей планеты.
Возможно использование баллистических ракет в коммерческих целях после демонтажа боеголовок. Любой желающий за определённую плату может отправить к далёким звёздам своё послание и фотографию 6х9.
3. Государства, изъявившие желание повоевать, выставляют каждое со своей стороны по одному генералу при полном вооружении, которые отправляются на необитаемый остров Тихого океана. О ходе военных действий генералы ежедневно сообщают по спутниковой связи своим правительствам. Подробности решающего сражения в рукопашном бою транслируются по всем каналам телевидения подобно финальному матчу за звание чемпиона мира по боксу.
Победившая страна салютует праздничными фейерверками, побеждённая объявляет трёхдневный траур.
4. Двойная Нобелевская премия предлагается тому, кто изобретёт баллистическую ракету-бумеранг. Назначение её понятно из названия. Запущенная ракета долетает до места назначения, изящно разворачивается и возвращается к своему хозяину.
5. Ставшие ненужными орудия убийства (автоматы, пулемёты, танки и т.д.) отправляются на переплавку. Полученного металла хватит на постройку цельнометаллического моста, который соединит Старый и Новый свет через Атлантический океан. Пусть это грандиозное строение станет достойным памятником человеческому разуму.
Моё глубокое разочарование в так называемом "здравом смысле", одна из причин, заставившая меня усомниться в человеческом разуме.
"Мир сейчас прозаичен. В сущности, он являет собой лишь собрание вещей."
Эти слова Гегеля можно написать на знамени здравого смысла. Ибо только в таком мире вещей он может существовать. В мире жёсткой логики и конкретных предметов, где существуют только причины и следствия – всё остальное от лукавого.
В годы моей юности, когда я ещё свято верил в силу здравого смысла и логическое мышление, я жутко переживал, что все попытки объяснить, что такое жизнь, с помощью простой логики приводят к отрицанию личности вообще и свободной воли в частности.
Я был правоверным материалистом. Разбуди меня ночью, я мог без запинки сказать: жизнь – это форма существования сложноорганизованной материи. Но и тогда я чувствовал какой-то холодок сомнения. Как же так? Вот я, а вот камень. Неужто меня от него отличает только более сложная формула?
Человек рождается не по своей воле, он не выбирает себе день и час своего рождения, не выбирает своих родителей. К моменту, когда он начинает себя осознавать, фундамент уже заложен, и какое здание будет построено уже во многом определено. Всё его дальнейшее развитие определяется этим фундаментом и внешними причинами. Человек считает себя личностью, он придумал слово "хочу", но хочет он всегда того, что должен. Иначе и не может быть, если человек – это материальная система, он подчиняется физическим законам.
Материализм рассматривает человека как механическую конструкцию, определённый набор атомов. Это удобная, понятная схема, но у неё один маленький минус, – она никогда не удовлетворит человека. Потому что это взгляд на человека извне, а человек смотрит на мир изнутри. Что бы ему не говорили, он для себя всегда – центр вселенной. Этот мир зародился с его первым криком и умрёт с его последним вздохом. Рассудком он может понимать, что миллиарды людей жили до него и ещё больше будут жить после, но рассудок, хороший слуга в житейской жизни, беспомощен в жизни вечной, к которой человек стремится всем сердцем.
Человек не может признать себя смертным.
Логика работает с мёртвыми телами. Она не объясняет жизнь. В мире вещей человек – тоже вещь.
Чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, как мало мне нужно из того, что нужно другим людям. Постепенно я всё более становлюсь аскетом. Я боюсь иметь вещи. Мне жалко тратить на них свою жизнь. Любая вещь не только занимает угол твоего дома, она требует ухода, внимания, она занимает угол твоей души, кусок твоей жизни.
В человеке живёт неистребимое чувство накопительства. Уж и сын божий уговаривал: "не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут"… А людям – хоть бы хны! И тащат, и копят, и трясутся над накопленным. И ладно ещё – богатые. Нет, и последний бедняк собирает в свою лачугу всякий хлам, найденный им в кучах мусора. Но его хоть отчасти можно понять, он надеется, что-то продав, заработать себе на хлеб. Однако страсть накопительства и обладания захватывает и эту душу. Я знаю, людей, которые продают на базаре разный хлам не потому, что им нужны вырученные гроши, – им доставляет удовольствие сам процесс.
Помнится, ещё прогуливаясь с Сократом по афинскому рынку, разглядывая нехитрую утварь, разложенную прямо на земле, мы говорили с ним об этом. С тех пор прошли две тысячи лет и что изменилось? Только ржавых железок стало больше, а в остальном – те же тряпочки, та же рухлядь. Видел одну допотопную мясорубку, которую крутила наверно ещё сама Пенелопа, поджидая муженька. Подумал, – сколько человеческих рук ты прошла, сколько внимательных глаз ощупывали тебя, любовались тобой, гордились тобой. Ты пережила их всех. Всех, кто по смешной человеческой глупости считал себя твоим хозяином. Где они теперь? Уже и червей то нет, которые их доели.
Почему же люди так любят вещи? Зайди в любой дом – сколько разных пустых безделушек стоит на полках шкафов и сервантов, сколько нарядных книжонок украшают книжные полки. В иных домах ходить приходится боком, натыкаясь на бесчисленные столы, стулья, кресла, диваны, торшеры, шкафы… Люди задыхаются от пыли, потому что бороться с ней среди такого количества вещей немыслимо.
Я думаю, что обилие вещей – это свидетельство душевной пустоты. Человеку не нужно столько вещей. Они воруют его жизнь.
Говорят, прогресс науки приводит к появлению общества потребления. Назойливая реклама убеждает, что жить уже невозможно без замечательной жвачки и кока-колы. Самое характерное свойство рекламы – ее чёткая направленность на обывателя. Это пугает. Ведь заказывают рекламу люди неглупые, умеющие считать деньги. Если таким они видят человечество, значит, так оно и есть.
А что такое обыватель? Это самый, что ни на есть, нормальный человек. Ему то и предназначены все эти шоколадки, жвачки, прокладки, дублёнки. Это его мир вещей, другого у него нет. Если жизнь понятна и налажена, остаётся только потребление. Это становится целью жизни, когда у жизни цели нет.
Неудовлетворённость человеческим уделом изначально заложена в каждом человеке. Это движущая сила, возвеличивающая и самоотрицающая его. Довольство жизнью, довольство данным – приятное состояние деградации. Большинство людей желают обыденного счастья и не помнят своего божественного происхождения. Растительное существование имеет смысл (предназначение) и самодостаточно.
Жизнь начинается с сомнения. Всякая мысль и сознание вообще есть сомнение. Человек – усомнившееся растение.
Никто не ждёт от яблони груш, от тополя желудей. От человека можно ожидать всего. Он усомнился в осмысленности своего существования.
Жить, чтобы жить, – стало невозможно. Появился вопрос – зачем? И сознание, что ответа нет, поселило в душе неисцелимое страдание.
Потерянный рай безмятежных камней, безмолвных растений, бездумных зверей…
Мы слишком правильные в этом неправильном мире. Я для себя завёл тетрадь, на которой написал: terra insapiens – здравому смыслу вход воспрещён. Сюда я заношу самые больные мысли, бредовые прожекты и фантазии. Это отдушина, необходимая мне, чтобы не превратиться в ходячее растение.
Может быть, самая разнормальная жизнь – чистое безумие.
Меня всегда интересовали два вопроса: что было, когда ничего не было, и что будет, когда ничего не будет?
Как сказал один неглупый человек: "попытка понять вселенную – одна из очень немногих вещей, которые чуть приподнимают человеческую жизнь над уровнем фарса и придают ей черты высокой трагедии."
