«Фаворит. Книга вторая. Его Таврида. Том 3» kitabından alıntılar, sayfa 4
- А я жалею, что не мужчина и не служу в армии.
В таких случаях доза лести крайне необходима.
- Вы легко достигли бы чина фельдмаршальского!
- С моим-то драчливым характером? - хмыкнула Екатерина. - Что вы, посол! Меня бы пришибли еще в чине поручика. - Прощаясь с Дюраном, она вдруг в полный мах отвесила ему политическую оплеуху. - Я не знаю, как сложатся мои дальнейшие отношения с Версалем, но можете отписать королю: французы способны делать в политике лишь то, что они могут делать, а Россия станет делать все то, что она хочет делать...
Величие души человека в несчастиях познаётся.
Самая дорогая и самая утончённая казнь на Востоке - чашечка кофе с бриллиантовой пылью...
- Не ври Яшка! У нас то всё наше, у них всё чужое. Англичане твердят, будто время - деньги. А мы, сиволапые, испокон веку живём верой в то, что жизнь - копейка...
Россия, как бы ни складывались ее трудные отношения с Францией, всегда охотнейше давала приют французам — гувернерам, кондитерам, ювелирам, зеркальщикам, хлебопекам, виноделам и модисткам. А теперь на русскую службу толпами устремились французские аристократы (графы, маркизы и герцоги), согласные командовать батальонами и галерами. Охотно покидали Францию и простые офицеры. Среди них предложил России свои услуги никому не известный поручик артиллерии Наполеон Буонапарте, корсиканец происхождением. Ему сказали, что согласны принять на русскую службу… ниже одним чином! Буонапарте вспылил:
— Тогда я продам свою шпагу султану Турции.
— Продавайте кому угодно. Вы нам не нужны…
Во всем этом какой-то рок! Указ о принятии иностранцев волонтерами на русскую службу с понижением на один чин вышел за два дня до того, как будущий император Франции подал о том прошение. Опереди он этот указ, и Франция не имела бы Наполеона, а русская армия, возможно, имела бы одного лишнего генерала…
В карете присутствовал принц де Линь.
— Когда я был молод, — сказал он, — Европа отзывалась о русских как о варварах. Теперь их ставят выше других народов. А когда же русские стояли с другими народами вровень?
— После Кайнарджийского мира Европа поставила на мне печать удачи, тогда я и допустила политиков до тайны своих успехов: я царствую над русскими, а русские — нация величайшая в мире. Все, что происходит, — это не от меня, это обусловлено великими судьбами России! Если бы я ничего не делала, а с утра до ночи баклуши била, Россия все равно двигалась бы своим историческим путем, каким идет к славе и при множестве моих забот…
Жизнь любой страны отражена, конечно, в жизни ее провинции.
Вы, - ответила Екатерина, - плохо кончите, осмеливаясь думать, что с идеями можно бороться пушками...
Фаворит уподоблен рогам могучего быка: на вид очень грозные, они изнутри пустые...
