Kitabı oku: «Чего ТЫ хочешь», sayfa 10
Декабрь
Чтобы чувствовать себя дома, не обязательно нужен дом.
10 месяцев до письма.
– Как же я устал.
Парень с разбегу плюхнулся на огромную кровать, и что-то нечленораздельное промычал в плед. Потом сделал попытку поднять руку, но уронил ее обратно. Демонстрируя, что тело не согласно хоть немного подняться с этой мягкой поверхности.
Анита широко улыбнулась. Они уже давно перестали пытаться кого-то изобразить друг перед другом. И теперь такой домашний, милый и настоящий Рут сильно отличался от того, что был здесь в первый раз. Комната не изменилась, дом не изменился. Изменилась атмосфера, что была теперь в этой комнате.
Хозяйка комнаты последовала примеру своего парня и плюхнулась рядом, создавая пружинящие волны. Закинула на неподвижное тело руку и, развернув их обоих на бок, обняла со спины, обхватив еще и ногой. Тот лишь тихо и дольно поурчал и придвинулся поближе. Так лежать ему нравилось точно больше. Анита все больше улыбалась, и вдыхала родной запах.
– Что, повелитель улиц, так и будем лежать весь вечер?
– Угу. Я не собираюсь двигаться ни на сантиметр.
– Но ты уже двинулся.
– Это не считается. – Он обхватил обнимающую его руку, и положил под щеку ладонь. Как бы подтверждая, что он никуда не собирается.
– Но мы так редко видимся, а ты собираешься просто лежать?
– А что ты хочешь?
– Ну, я не знаю. Пойти прогуляться в саду, поужинать вместе, поиграть в карты, фильм посмотреть. – Анн приподнялась на локте и поцеловала в щеку. – М? К тому же, ты был у меня в гостях всего пару раз. И в кои-то веки мы тут наконец-то одни, неужели будем просто лежать?
– И ты хочешь все за раз? Вечер не такой уж и длинный, а завтра рано вставать.
– Когда ты успел стать такой занудой?
– Когда стал выматываться как собака на работе и учебе. Ты знаешь, я никогда еще так серьезно не учился. Столько всего нужно запомнить! Мои ноги и мой мозг отказываются функционировать.
Рут повернулся, посмотрел Аните в глаза, которые приняли вид умоляющего зверька, и сдался. В конце концов, и правда. Когда они еще увидятся.
– Ладно, ладно. Что ты там говорила? В парк я не хочу, но давай поужинаем, посмотрим фильм, и может, поиграем во что-нибудь.
– Ессс! – Девушка едва не подскочила на кровати, но была остановлена сильными руками, которые ее поймали и притянули еще сильнее к себе.
– Только еще немного полежим, ладно?
– Ладно, ладно, но только не усни. А то мне придется тебя раздевать и расправлять под тобой кровать. А ты тяжелый, знаешь ли.
– Не усну, не переживай.
Рут улыбнулся и вспомнил, как однажды и правда уснул. Вот так же, не раздеваясь. Фильм тогда был такой долгий, как ему показалось, а плечо Анни таким мягким, как кажется всегда, что он просто вырубился, и проснулся лишь под утро, обнаружив себя в одних трусах, накрытый одеялом. Правда, ему потом еще долго пришлось выслушивать шутки про боль в мышцах и детский сон, но смеялись они вместе.
Он мог бы уснуть и сейчас, но только здесь, и в объятьях. В те редкие моменты, что ему доводилось заходить в этот дом, он всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Все казалось чужим, опасным, странным. Таким большим и слишком непонятным, словно попал не в свою пьесу. Неуклюжий воин в замке фей, где нет места грубым сапогам и тканям. Где все мерцает и покрыто блестками, где каждая линия выверена и утонченна. А он, Рут, не знает правил и не видит хотя бы крошечного пространства, где ему есть место.
Хотя, одно пространство все же есть. Здесь. На этой кровати, в этих руках. Не было бы только всего остального. И ему очень не хочется вылазить из этого места, и сталкиваться с другими. С теми, где он не будет чувствовать себя в безопасности, привычно. Сад, балконы, коридоры с неимоверно высокими потолками, кухня, блестящая и не пахнущая уютом.
К счастью, ему не придется спать одному в гостевой комнате. Он сможет спрятаться здесь, и притвориться, что за дверью больше ничего нет. А радом будет та, что вселит внутрь спокойствие, даже несмотря на то, что она настолько естественно смотрится во всем этом великолепии. Будто связующее звено, между тем миром и Рут.
Наконец парень выполз из своих раздумий, и вдруг обнаружил, что действительно практически уснул. Хлопнул ресницами, встряхнулся, сел.
– Ну что, пойдем ужинать?
– Пойдем.
– А что будем есть?
– Не знаю, посмотрю, что там лежит в холодильнике, что-нибудь приготовлю. Не хочешь зайти в душ?
– Это бессмысленное занятие, по крайней мере, сейчас. Я не взял с собой ничего, чтобы переодеться.
– Хочешь дам пижаму?
– Пижаму?
Рут представил, как он облачится в розовый костюм с сердечками, почему именно розовый и с сердечками, он не знал, ведь он никогда не видела Аниту в подобных цветах. Рукава и штанины будут обязательно коротки, мышцами сильно растянет плечи и бедра, где-нибудь точно треснет шов. И он будет выглядеть очень смешно и глупо. Перспектива походить просто в боксерах была бы лучшей, если бы только не внутренний страх перед пространством и жуткие мысли о том, что фотографии в рамках за ним наблюдают.
Видимо, он выглядел слишком озадаченным и погрузившимся в свои мысли. Анн просто открыла шкаф, достала с полки аккуратно сложенный комплект, и бросила в своего парня вещами, в надежде, что рефлексы баскетболиста не подведут.
Если бы этот самый парень занимался волейболом, то наверняка отбросил бы стопку обратно. Но годы тренировок все-таки ставили свой след, и он незадумываясь поймал, а только потом с удивлением посмотрел, что это у него оказалось в руках. Ни розового цвета, ни сердечек обнаружено не было. Мягкая ткань красивого темно-фиолетового цвета, и размер явно не предвещающий расхождение швов.
– Что ты так смотришь на меня? Да, я люблю такие пижамы, в них так приятно утонуть. Просто..
– Что, просто? Я и правда ни разу не видел, в чем ты спишь. – Он хитро улыбнулся.
– Ничего! Просто смысл мне было брать с собой то, в чем я обычно сплю, если…
– Что, если. – Парень продолжил хитро улыбаться, и подошел ближе. – А совсем без одежды спать не приятно?
– Да ну тебя. Именно поэтому, я и не брала ничего с собой. Доволен? Иди уже в душ!
– Ладно. Не пойдешь со мной?
– Нет, пойду готовить ужин, а то до еды мы не доберемся. Ты разве не голодный? Я вот очень.
Рут подошел, взял на руки, закружил и, смеясь, поставил свою девушку обратно.
– Кто-то тут с ног валился, и что это?
– Просто я рад узнавать о тебе то, что еще не знаю. Но ты права, я голодный. Душ так душ, скоро вернусь!
Он чмокнул в лоб и ушел по направлению к ванной. Анита только покачала головой и направилась к кухне, с мыслями о том, чего бы такого быстро приготовить.
Струи горячей воды к счастью отвлекали от мыслей о размерах ванной, что была с его квартиру. От страха оказаться одному в пустых коридорах. Все это было больше похоже на картинную галерею, куда они однажды ходили с классом. Ковровые дорожки и полотна на стенах. Это не дом, и не может стать домом. Это склеп, законсервированный во времени. Не было даже проблеска на желание жить в подобном месте, все казалось чересчур. Ни уюта, ни тепла. Только холодные стены.
Он почти что бежал по лестнице на первый этаж. Туда, откуда доносился звон тарелок и шипение масла на сковородке. Туда, где находился человек, что так спокойно живет в этом «чересчур», и так же спокойно и потрясающе совместимо был совсем другим.
– За тобой приведения что ли гнались?
Анита положила на тарелки по котлете и паре яиц. Рут уселся за стол и вдруг подумал, что опасался бы бегать вокруг него.
– Нет, тебя давно не видел, вот и бежал.
– Все шутишь.
– А нельзя? – Парень улыбнулся и протянул руки в просьбе дать ему еду. – Знаешь, я не думал, что у вас тут может быть что-то настолько обычное, как котлеты и яйца.
– Ну, обычно нам готовят. Но я иногда ем что-то поздно, поэтому, всегда есть что-то, что я могу быстренько погреть.
– В шлешшфф…
– Прожуй! Неужели такой голодный?
– Мммм. – Он промычал сопровождая это кивком головы, и наконец проглотил. – В следующий раз я для тебя что-нибудь приготовлю. Как насчет пельменей? У меня они отлично получаются!
Они рассмеялись, и принялись за еду. Можно бы было заморочиться, поставить свечи, красиво накрыть стол, но почему-то Анита подумала, что это не то, что сейчас нужно. И была права. А Рут сидел, нюхал котлеты, кофе, пижаму, в которой уже смешался он сам и запах из шкафа. И чувствовал себя почти что дома.
Фильм они все же посмотрели. Правда, по настоянию Анн, уже в кровати и под одеялком. И это оказалось лучшим решением. Потому, что где-то уже посередине девушка услышала посапывания на своем плече.
Тепло, просто тепло оставаться рядом с человеком, который тебя поймет и поддержит. Который рад тебя видеть, и спешит к тебе при первой возможности. А возможностей теперь так мало, они бывают такими редкими, и хочется этими моментами насладиться и продлить их хотя бы ненадолго.
Еще, хотелось бы оторвать Рут от всего и ото всех, чтобы он как можно чаще приходил к ней, не отвлекаясь ни на что другое. Но это глупые, эгоистичные мысли, которые Анн отгоняет от себя, украдкой и стыдливо. Как она может требовать, чтобы этот человек забыл про все на свете для того, чтобы отдавать все свое время и всего себя только ей? Нет, не может. В его жизни еще много важных людей, и много важных событий. Так же, как и в ее. Она не откажется ни от чего, что дорого, а значит, понимает, что даже в мыслях просить его о таком не правильно и шатко. Но мысли все равно иногда появляются и вгоняют в краску своей честностью порывов и неправильностью по отношению к нему.
Пару недель назад они сидели все вместе, большой шумной компанией. Она, Рут, Клим, Даяна и даже Эстер. Играли, откровенно веселились и хорошо проводили время. Как когда-то, уже кажется очень давно, когда у всех них не было загруженной жизни и взрослых забот. Этот вечер был наполнен радостью, смехом и забавными историями, которые случились с ними, пока они не видели друг друга.
Но в какой-то момент Анита вдруг подумала, что возможно, предпочла бы провести это вечер вдвоем с Рут. Не делить его ни с кем, остаться наедине, забыть про других. Подумала, что не хочет разменивать эти крохи времени с кем-то еще. Даже учитывая тот факт, что они вместе уйдут сегодня и останутся вдвоем до самого утра, все равно жаль вот так напрасно терять драгоценные часы. Даже с теми, кого ты тоже хочешь видеть.
Подумала, удивилась и загнала эти мысли подальше. Нет, она не может отнимать у него друзей и семью просто потому, что эгоистично желает быть единственной обладательницей времени этого человека. Ведь если отнимет, то это будет уже не Рут. Даже заикнуться страшно, даже перед собой. В конце концов, она тоже рада видеть всех этих людей. Искренне рада.
Девушка понимает, что другие нуждаются в нем так же сильно, как и она. Возможно, слегка иначе, и испытывая другие эмоции, думая другие мысли. Но тоже нуждаются. Взять хотя бы Эстер. Эта маленькая взрослая девочка слишком привязана к брату. Сначала Анита не представляла насколько и просто удивлялась, наблюдая за ними. Многое не понимая и иногда даже злясь на Рут за то, как он поощряет эту привязанность. Но чем больше она узнавала эту девочку, чем больше видела их вместе, чем больше слушала историй из их жизни, тем больше проникалась к ней. Иногда даже стараясь чем-то помочь, или как минимум, не лезть между ними.
Анн видела, как трудно стало той после переезда, и какой радостной она становилась, стоило парню заглянуть домой. Хорошо еще, что Дан стала заходить к Эстер чаще и проводить с ней время. Из того, что они рассказывали, можно понять, что у Даяны руки кривые, но зато сильные, мозги пустые, но зато генерируют отличные шутки. Кажется, они действительно хорошо подружились, и обеим это пошло на пользу.
Да, трудно не думать, как бы было прекрасно, будь Рут только ее и только с ней. И эти мысли пугают своей честностью и невозможностью сбыться. Но Анита твердо решила, что подобные мысли никогда не будут произнесены вслух потому, что она сама не хотела бы такое слышать. А еще потому, что все эти люди для нее тоже стали важны.
А сейчас… Можно просто сидеть сейчас, наслаждаться посапываниями на своем плече и пытаться не уснуть, чтобы посидеть так как можно дольше.
Февраль
От чего мы готовы отказаться, делая свой выбор?
8 месяцев до письма.
Взгляд Аниты блуждает от одного края окна ко второму, не находя ничего конкретного. Она уже давно пытается сосредоточиться, но мысли предательски отказываются повиноваться и разбредаются стайками по закоулкам сознания. Линии, круги, закорючки и заштрихованные фигуры давно покрыли небольшой листок рядом с тетрадью. А среди них, то там, то здесь, мелькало одно имя. Где-то буквы были обведены многократно, а где-то едва заметны.
Не такой она себе представляла взрослую жизнь, к которой все так отчаянно стремятся. Сначала ты думаешь, что будешь словно бог, всемогущ и всесилен. Сможешь выбирать, и не перед кем ни отчитываться о своем выборе. Так-то так, но все оказалось немного иначе. Как и всегда бывает, когда что-то представляешь в своей голове, реальность вносит свои непоколебимые правки, и ты вынужден с ними мириться.
Выбор.
Она знала свой выбор, знала, к чему стремится и чего хочет. Точно так же, как знала и понимала стремления Рут. Но выбор есть выбор, и они выбрали то, что считали необходимым и правильным. Только вот у всего есть свои последствия, о чем никогда не задумываешься в своих идеалистических мечтах. Когда выбираешь что-то одно, неизбежно приходится мириться с чем-то другим. И на данный момент этим «чем-то», было расстояние и время.
Кто бы мог подумать, что график жизни двух взрослых людей будет настолько несопоставим. Из переписок уже можно бы было написать целую поэму, но ей этого мало. Те редкие минуты, в которые им удавалось наконец пересечься, казались крохами со стола жизни. И Анита поняла, что стала очень жадной. До внимания, до прикосновений. Когда она успела стать такой? Почему раньше жила без этого спокойно, а теперь чувствует лютый голод, острую нехватку человека, что раньше был для нее никем.
Выбор. Могут ли они выбрать будущее, совместное будущее, где всего будет в достатке. И планов и мечтаний и совместных целей и друг друга. Сейчас же казалось, что они близки друг к другу как никогда, но вместе с этим невозможно далеки. Ничего, кроме ниточки личной привязанности их не связывает. Она не сможет выбрать только Рут, отказавшись от всего остального. И понимает, что тот тоже не сможет сделать этого.
Насколько была права мама, говоря те слова? И что они могут сделать, чтобы эта взрослая жизнь не растоптала их до частиц и атомов, оставив после себя пепелище, агонию и пустоту.
Анита крепко сжимает в пальцах перьевую ручку, которую когда-то подарил отец, и вспоминает его слова.
«Наш организм, детка, – удивительная вещь. Он стремится к балансу, к жизни, что бы с ним ни происходило. Синяк рассосется, и ты будешь в норме. Порез зарастет, и ты будешь в норме. Подхватишь вирус, и тело сделает все, чтобы с ним правиться. Даже если лишишься руки, в целом ты будешь продолжать жить. Может уже и не так, как раньше, но будешь. Наше тело очень выносливое и сильное, но есть грань, за которой всегда лежит смерть. И какими бы сильными мы ни были, мы не сможем быть сильнее этого. Так устроен мир. Все, что живет, однажды умирает. Все, что ты создаешь, однажды умрет. Но от тебя зависит, как долго это может жить. Ты можешь бережно относиться к своему телу, и его сила будет тебе помогать. Но даже самый сильный и выносливый кактус завянет, если ты перестанешь его поливать. Понимаешь о чем я? Если ты хочешь, чтобы что-то было живо как можно дольше, заботься об этом.»
И Анита вдруг поняла, что эти слова относятся буквально ко всему, что ее окружает. Ко всему, чего она хочет. В то числе и к ее отношениям с Рут. Поняла, что если все так и будет продолжаться, то они истончатся, завянут и умрут, загнанные в засушливую пустыню. Нужно что-то делать.
Девушка подскочила, схватила пальто и, на ходу вызывая такси, выскочила на улицу.
***
Рут был готов растечься склизкой жижей на полу. Он даже представлял, как булькает, пускает пузыри, поднимающиеся в воздух, и стреляется едкими брызгами в каждого, кто посмеет приблизиться. На деле же, парень выглядел сосредоточенным и спокойным. Всего неделю назад его позвали в кабинет к шефу и сообщили, что он будет потихоньку вникать в работу детектива. Если уж так хочет, почему бы и нет.
Он был безмерно рад и горд. Только вот от предыдущей работы его никто не освобождал. А это значит, что патруль, учеба, и еще пара часов в день с бумагами за столом. Правда иногда этот серый мир окрашивался поимкой какого-нибудь хулигана с баллончиком краски в руках, или совещанием отдела. Последнее его радовало особенно, ведь именно там было все самое интересное. Хоть и можно было пока только наблюдать.
Но в конечном итоге он был готов плеваться от злой усталости, хоть и выглядел спокойным. И поглядывал на стрелки часов в надежде, что последние пятнадцать минут пролетят поскорее.
Кода же он наконец вышел из здания, его неподалеку ждал сюрприз в виде Аниты. Было видно, что та запыхалась после бега, лишь недавно остановившись. Растрепанные волосы сносило ветром, пальто расхристано, шарф, функция которого закрывать шею, болтался где-то у ног, лишь слегка переброшенный на плечо. А в руке алая роза, и девушка явно не знала, что с ней делать и куда деть. Скорее всего, подумала купить в последний момент, а теперь не знает зачем.
Рут широко улыбнулся, медленно подошел и поцеловал в щеку.
– Ты очень неожиданно, василек.
– Спасибо, я старалась. – Она еще пыталась отдышаться, и потому говорить получалось сбивчиво.
– Это ты мне?
Парень показал на цветок, хитро сощурил глаза и протянула руку. Анита кивнула. Она никогда не дарила цветов, и теперь чувствовала себя немного непривычно. Отдала розу, хотела что-то еще добавить, но передумала. К чему говорить, если и так все понятно.
– Красивая, спасибо. И ты тоже красивая. Только вот…
Рут взял стебель в зубы, поймал на себе крайне удивленный взгляд, и принялся поправлять шарф. Аккуратно и плотно обмотал его вокруг шеи, освободив волосы, и поправив выбившуюся прядь за ухо. Застегнул пуговицы на пальто. Чтобы справиться с последними, ему пришлось присесть на корточки. И Анн поймала странное новое ощущение, еще не опознанное, когда увидела у своих ног парня с цветком в зубах. Это была какая-то гремучая смесь удивления, восхищения, благодарности, капельки превосходства и чего-то еще совсем иного.
– Ну вот, так лучше. – Он наконец взял розу обратно в руки. – Не нужно бегать такой раздетой, ты же простудишься.
– Спасибо. – Она слегка опустила глаза, ей была приятна такая забота. – Но почему ты просто не попросил подержать?
– Нет уж. Ты подарила, теперь она моя, и я не отдам.
– А ты знаешь, что на нас смотрят?
Рут обернулся и увидел, как кучка коллег вдруг дружно принялась изучать крыльцо.
– Ну и пусть смотрят, какая разница? – Парень подошел ближе, обнял и прошептал на ухо. – Пусть завидуют на здоровье. Я рад тебя видеть.
– Я тоже рада. Ты знаешь, как долго мы уже не виделись. Это ужасно.
– Да, это ужасно. Ты надолго сегодня?
– Я бы так хотела, чтобы до завтра, но я не могу…
Они немного помолчали, каждый думая о своем. О несправедливости времени, и сюрпризах жизни. О том, что могут сделать и чего не могут. О том, чего хотят получить и чего не получат никогда, как бы не старались. Мысли обладают разными свойствами. Они могут теряться, забываться, разлетаться как бильярдные шары и надоедать как пчела, стремящаяся к цветку. Мысли могут вдохновлять, или опускать на самое дно, из которого потом не выбраться. Мысли могут мешать, а могут подкидывать гениальные идеи.
И сейчас одна из таких идей пришла в голову Рут, и не желала оттуда ретироваться ни под каким предлогом. Это казалось решением и лучшей реальностью, какую только можно представить. Он отстранился, взял обе руки в свои, посмотрел в глаза.
– Послушай. Я знаю, что все это не закончится так скоро. И вообще жизнь не закончится, правда? Всегда что-то будет появляться новое, мы будем куда-то мчаться и что-то делать. Мы с тобой такие, мы не сможем остановиться. Но только от нас зависит, будем ли мы идти вместе, или нет.
– Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что… – Он замялся, закусил губу, опустил взгляд. – Я не хочу видеть тебя раз в пару-тройку недель. Я люблю тебя, ты ведь знаешь. И… Возможно, это будет не так удобно, как мы себе представляем, как я себе представляю. Но мы уже столько времени вместе, что… В общем, хочешь жить со мной?
– Что?
Анита представляла, что однажды, когда-нибудь, когда звезды сойдутся, и она будет уверена во всем на свете, она уедет из родительского дома. Это представлялось таким моментом, таким этапом, с точным знанием, что это будет человек, с которым она проведет всю свою жизнь. Но вдруг сейчас эти слова оказались правдой, и разве этот человек не Рут? Разве она не хочет этого?
Она еще ни разу не жила где-то в другом месте. Да, иногда ночевала, но это совсем другое. И в этот момент в ее голове взорвалась бомба мыслей и ощущений, и робкий вопрос: а можно?
– Да, я понимаю, что мы будем так же заняты, и понимаю, что будем приходить домой без сил. Но разве это не лучше, чем то, что есть сейчас? Анита Дэвиер, ты переедешь ко мне?
Слова отца, слова Рут. Чувство нехватки человека, и жадности до объятий. Мыли о настоящем и о будущем. Все смешалось в одну невообразимую кашу, но все-таки сформировалось в одно слово.
– Да.
***
– Хей, василек, я сделал ключ!
Рут закрыл дверь, развернулся и застыл. Вся его квартира была завалена вещами и сумками. Анн невозмутимо сидела на кухне и пила чай, перелистывая страницы книги.
– Оххх, кажется, тебе понадобится помощь бога, чтобы все это куда-нибудь разложить!
– И этим богом станешь ты! Я серьезно, мне твоя помощь не помешает.
– Ты переоценила мою мощь. Даже я не в силах сотворить чудо и поместить все это в шкаф.
– Удивительно, но в походный рюкзак ты умудряешься впихнуть невероятно много. Так что, рассчитываю на тебя.
– Ах ты ж! Это совсем другое!
Рут рванул, запнулся о сумку и свалился сверху. Анн рассмеялась, подошла, потрепала его по волосам, и была свалена с ног и прижата к полу сильными руками.
– Извини, шкафы подождут. У меня сейчас другие планы.
