Kitabı oku: «Младшая из Хвойных», sayfa 2
– Эй! – крикнула она темноте. – Кто ты? Выходи уже!
Из темноты, обойдя мусорный бак, устало и обреченно вышла собака. Грязная, лохматая, черная шерсть скаталась колтунами, на морде шрамы и ссадины. А взгляд! Люсильда на секунду вздрогнула. Смесь обиды, тоски и какого-то смирения с тяжелой судьбой.
– Извини, что потревожила, – ведьма легонько поклонилась черной собаке и зашагала дальше по улице. Это была самая обычная собака.
«Нет. Не так, – думала Люсильда, обходя компанию прохожих и случайно толкнув одного из них плечом. – Это не обычная собака, то есть раньше она ей не была. Это точно чей-то тотем. Как там у Оборотных называется, когда соклановец погибает раньше тотема?!»
Силясь вспомнить слово, которое она всегда знала, но в редкий момент, когда оно понадобилось, выскользнуло из головы, Люсильда забарабанила пальчиком между бровей и свернула в очередной переулок. «Бесхозный, отринутый, оставленный, покинутый… что-то похожее, но не то».
– Пустующий! Пустующий тотем! – крикнула она сама себе, вскинув руку в победном жесте.
И в этот момент за руку ее схватил мужчина. Люсильда уставилась на него непонимающим взглядом. Неопрятный и помятый, но на бездомного не похож, одежда не как у знатных, хотя добротная, просто грязная, и пахло от него алкоголем. «Работяга?»
– Ты глухая, что ли?! Говорю же тебе! Людей толкать и не извиняться – это ты в деревне своей будешь, а у нас тут совсем другие порядки!
Из-за его спины, как тени, выступили еще двое. Люсильда дернула руку, но мужчина только сильнее ее сжал.
– Чего тебе? Пусти!
– Ха! Ты смотри на нее, еще и дерзит! – гоготнул один из товарищей.
– Да точно из Цветущего квартала, я же говорил, все они там с гонором, а на поверку обычные шлюхи!
– А разговоров-то было, – злобным шепотом процедила Люсильда. Она разжала пальцы, и дорожная сумка плюхнулась на землю. Освободившейся рукой сорвав с груди медальон, сунула его в карман.
– Чего ты там мямлишь? – просипел неопрятный мужчина, с силой толкнув юную ведьму к стене.
Где-то в начале переулка раздался женский визг. Но Люсильда его уже не слышала. Глаза застилала кровавая ярость. В ладонь из рукава послушно и приятно упал нож.
– Говорили, что в столице повсюду джентльмены и леди. Но пока ни тех, ни других я не встретила. Лишь мусор вроде тебя.
Кровь хлынула из руки, державшей девушку, а двое других мужчин вихрем разлетелись, ударяясь о стену, подхваченные ее любимой ураганной чарой. Поняв, что столкнулись с ведьмой, доселе дерзкие мужчины разбежались, будто корабельные крысы. Люсильда даже не успела опомниться и вытащить нож из руки нападавшего, как их и след простыл, а в переулок нагрянули жандармы.
***
Камера полицейского участка ночью в пятницу была, наверное, самым малоприятным и при этом абсурдным местом столицы.
Лежа на лавке, заливисто хохотала пьянющая старушка. Какая-то леди или, может, служанка какой-то леди, стоя у прутьев, сообщала всем мимо проходящим, что это ошибка и она здесь именно по ошибке. На лавке в углу сидела девушка в очень пошлом наряде. По разговорам Люсильда поняла, что это работница Дома ночных подруг из Восточного квартала и конкурентка содержанок из Цветочного дома, так как практически сразу, как их завели в камеру, девушка сцепилась с Лили в перепалке.
«Ах, Лили!» Уже в камере Люсильда выяснила, что это именно она кричала у входа в переулок, увидев нападение, и она же позвала жандармов. Но нападавшие разбежались, а жандармы, прекрасно зная, чем промышляет Лили, не стали разбираться и забрали их вместе с Люсильдой в отделение.
Люсильда же сидела, сокрушаясь о том, что мерзкий неопрятный мужчина сбежал с ее любимым ножом в руке. Это был прекрасный армейский нож каленого железа и с тремя очень сложными чарами. Две на лезвии и одна на рукояти. Та, которая позволяла всегда ложиться в руке крепко и легко, – даже в пылу драки нож невозможно было выронить. Можно только отпустить. «И я, дура, отпустила». На глаза навернулись слезы – Люсильда чувствовала, что потеряла лучшего друга.
– Ты в порядке? Чего ревешь? Поранили тебя? – спросила, нависнув над лавочкой, Лили.
– Нет. Не поранили.
– А кровищи-то вон сколько! Может, врача позвать?
– Это не моя.
– Ну и жуткая ты!
– Ты зачем вообще закричала? Вот кто тебя просил?
– Я? Да потому что увидела, что напали! А что было делать?! А вдруг это Тот…
– А? Какой еще «тот»?
– Поблагодарила бы лучше!
– Спасибо, – саркастично выдавила Люсильда, наигранно оглядывая камеру.
– Вот же мерзавка!
– Ты бы правда лучше ее поблагодарила, – девушка из Восточного квартала пересела к Люсильде на лавку и продолжила заговорщическим шепотом. – Это же ведь и правда мог бы быть он. Хотя жандармы бы тебя тогда не спасли.
– И про кого вы?
– Не знаешь? – удивилась девушка в пошлом платье.
– Не знает она ничего, только сегодня из округа Кайсли приехала, – Лили скрестила руки на груди. – У вас же там столичные слухи не в почете, да? А в газетах такое не печатают. Кто же будет по пропавшим девкам переживать? У Агаты вон на прошлой неделе коллегу он украл, задрал и в канал скинул.
– Да о ком вы? У какой Агаты? – Люсильда, витавшая где-то в своих мыслях, вдруг осознала, что не понимает сути разговоров.
– Агата – это я, – представилась девушка из Восточного квартала. – Агата Бромси, работаю вместе с девочками у Старой Кентиш. И из Дома ночных подруг пропало трое. Говорят, за полгода в столице больше десяти пропавших. Так что тебе повезло. Могла и на него нарваться.
– Ты знаешь, кто это делает? – удивилась Люсильда.
– Нет, конечно, не знаю, никто не знает. Но слухи ходят, что это не человек…
– Оборотень, не иначе, – вмешалась Лили. – Все говорят, что оборотень. Огромный, словно волк, даже больше, и в костюме дорогом. Кто-то из знатных точно!
Услышав про оборотня, к их лавке подтянулись и чья-то служанка, и пьянющая старушка, и еще три ничем не примечательные женщины, находившиеся в камере, и все они начали пересказывать слухи и сплетни, которые слышали.
У Люсильды гудела голова. Все истории были разные, количество жертв, время, те, кто его видел, выжившие и не выжившие разнились в зависимости от рассказчика. Сначала Люсильда пыталась строить предположения и догадки о принадлежности злодея к известным ей кланам. Но очень быстро сдалась – уж больно это было похоже на обычную городскую легенду. Хотя смущало, что история Агаты про коллегу звучала слишком правдоподобно. За исключением части про зверя, задравшего девушку в центре города.
– Хартли! На выход.
Люсильда, подпрыгнув от неожиданности, вышла из камеры. Юная ведьма практически светилась от счастья, что все закончилось. Сплетни она обожала, но эти отчего-то вызвали в ней неприязнь. Может, оттого, что пришлось выслушать шесть разных версий одной и той же истории…
Молоденький жандарм проводил ее по коридору между камер и вывел в помещение с рабочими кабинетами следователей. В самом центре ряда дверей был кабинет главного начальника участка. По крайней мере, так гласила табличка на нем.
– Заходи.
– Я? Туда? Зачем?
– Заходи, сказал, тебя ждут.
Люсильда зашла в кабинет. «Старший» участка напомнил ей их деревенского старосту. Может, виной тому были лишний вес и облысение или запах табака, витавший в кабинете. Но, скорее всего, дело было во взгляде, добром и одновременно хитром. Люсильда терпеть его не могла. Всегда прикидывался другом, а в итоге сплошные беды…
