Kitabı oku: «Не пожелай ни дождика, ни снега», sayfa 18
– Светик, ведь я люблю тебя, как же по-другому?
– Ну, тогда за это я напою тебя классным кофе, подожди только немного.
Через несколько минут они сидели на кровати и пили кофе.
В дверь постучали. Лешка встал, на ходу допивая остатки кофе. Это пришел Ахмед. Он с ходу принялся обнимать друга.
– Дай-ка хоть потискаю тебя, а то вчера не до меня было, – он сжимал Лешку в своих объятьях.
– Ахмед, ты мне мужа не покалечь, он мне здоровый нужен, – Света вышла к нему навстречу.
– Ребята, я вас от души поздравляю, я очень рад за вас, – он снял туфли и вошел в комнату. – Да, обстановка спартанская. Ну да ничего, с милым и в шалаше рай, – он заговорщически подмигнул Свете. – Ребята, я за вами. Сегодня решили собраться узким кругом. Девчонки вчера остатки стола перебазировали к Артуру домой, все уже ждут вас там. На сборы пять минут.
Дверь открыла Вера. Она вся раскраснелась, волосы выбились из-под косынки, руки были в муке.
– А, засони, прибыли! Чувствуется, вы до утра детей делали, – она лукаво посмотрела на Лешку.
– В трудах и заботах, аки пчела, – сострил Лешка, а Света застенчиво опустила глаза.
– Ладно, проходите, молодожены, – она, открыв двери пошире, пропустила их вперед. Гости уже пропустили по рюмочке, и поэтому за столом было шумно.
Увидев молодоженов, Мишка, который не протрезвел с вечера, опять заорал:
– Горько!
Ольга резко дернула его за пиджак.
– Проходите к нам. Свет, Леша, Ахмед! У нас свободно.
За столом уже шли разговоры обо всем. Подняв пару тостов за молодых, летчики стали делиться своими приключениями, женщины разговорились о своем.
Выбрав свободную минуту, Лешка обнял Ахмеда.
– Ну, что, братан, рассказывай, как живешь. Почему Таня не приехала?
– Судя по машине, ты, наверное, понял: живу неплохо. Леш, про тебя я уже все знаю. О том, как тебя Мамедов вытащил из плена, я узнал еще дома. Кстати, у него еще с боевиками разборки были по этому случаю, но старики встали на его сторону, поэтому сейчас все нормально. Ну а я попал после института юристом в научно-исследовательский институт. А тут приватизация. На балансе было пять судов для научного лова рыбы. Я взял их в аренду, а затем за копейки выкупил. В общем, я сейчас судовладелец. Офис в столице и в порту. Мотаюсь туда-сюда. Таня тоже у меня в команде. Она в основном там рулит, а я в столице. Квоты, взятки, разные разборки. Собираюсь стать второй раз отцом. Делали УЗИ – будет девочка. Денег валом! Леха, бросай все, пошли ко мне в команду, через полгода купишь себе такого же «мерина».
– Нет, Ахмед, люблю я это дело, на самолете летать. Да к тому же есть такая профессия – Родину защищать!
– Какая Родина? У тебя какая зарплата? У меня рыбак на судне в два раза больше получает. Эти твари из правительства страну открыто грабят, а ты Родина, Родина заладил. Просрали они уже твою Родину!
– Правительство – это не Родина. Родина – это мы все, ты, я, Таня, Света, наши дети. Придет время, мы этих реформаторов-жуликов вздернем на реях твоих кораблей, а пока… – Лешка сделал паузу, – давай выпьем за тебя, я ужасно рад тебя видеть.
Он налил по полной, и они, чокнувшись, выпили. К ним подсел пьяный Мишка.
– Ну, что притихли? Лешка, как я рад за тебя, – он полез целоваться. – Ребята, у меня новость, скоро у меня будет сын, Ольга на третьем месяце, – Мишка говорил шепотом.
– Блин, ну за вами не угонишься, – Лешка обнял Мишку, – я рад за вас, пацаны. Спасибо, что приехали.
Скоро к ним подсели Тимур и Артур.
– Тимурчик, расскажи, какие новости у вас, целый год не был здесь, – Лешка повернулся к Артуру.
– Новостей масса. Звягинцев ушел в академию генштаба. Буйновского поставили замом по летной, а еще через полгода командиром. Так что сейчас он командует. Комэска к нам пришел «академик» Кравцов. Чей-то сынок. Уровень летной подготовки на уровне третьего класса, ну а гонор дай бог какой. Ну а тебя можно поздравить – из училища молодые летчики пришли, трое твои.
– Вот это новость! Так когда я буду их обучать, ведь мне самому надо восстановиться?
– Не переживай, у них сейчас месяц наземная подготовка, а за это время ты восстановишься.
Друзья еще долго пили и разговаривали. Вечер закончился далеко за полночь. Света с трудом доволокла пьяного Лешку домой. Дома он сел на кровать и заплетающимся языком сказал:
– Все, Светик, вчера ты стала мне женой, а сегодня боевой подругой.
– Это почему так? – Света стягивала с него рубашку.
– А потому что пьяного мужа домой доставила, – Лешка упал на кровать и сразу уснул. Света сняла с него брюки, укрыла одеялом и еще долго сидела рядом, гладя его по кучерявой голове.
* * *
– Товарищ майор, капитан Понамарев к полету готов, – Лешка доложил новому комэска.
– Хорошо, задание по плану, – инструктор надел защитный шлем и полез в заднюю кабину.
Первый полет после перерыва. Лешка сел в кабину и оглядел панели приборов.
– Ну, здравствуйте, братики и сестрички, – обратился он к переключателям и кнопочкам как к живым, – соскучился я по вам и погладил рукой по панелям.
– Ну что, поехали! – привычным движением он показал технику о готовности к запуску. Лешка сосредоточился на полете. С началом запуска к нему приходила уверенность – ничего не забыто, как будто и не было годичного перерыва. Вырулив на взлетную, он включил форсаж и отпустил тормоза. Им стал овладевать азарт полета. Опять захотелось петь. Нет, ничего не забыто, он уверенно управлял самолетом. Самолет оторвался от полосы и начал набирать высоту. Убраны шасси, закрылки. Самолет летел на установленном режиме.
– Понамарев, не болтай ручкой, – вдруг раздался раздраженный голос комэска.
– Товарищ майор, у меня такая техника пилотирования, ручка по кабине «летает», но ведь самолет летит прямо. Это так Потапов пилотировал, мой первый командир звена.
– Неправильно вы пилотируете, будем вас переучивать, – властно сказал комэска и взял управление на себя. – Вот так, плавно, никаких лишних движений.
– Товарищ майор, у каждого летчика есть свой почерк. Не надо менять мою технику пилотирования. До вас она всех устраивала. Вы контролируйте параметры полета, и на земле поставите мне оценку. Разрешите взять управление на себя? – Лешка раздраженно дернул ручку управления.
– Понамарев, ты будешь меня учить, да я тебя отстраню от полета, ты у меня из наряда не будешь вылезать, – раздраженно заорал комэска.
Лешка запросил задание в зоне и приступил к выполнению пилотажа. Пилотировал он чисто, параметры выдерживал на отлично, комэска молчал. Закончив задание в зоне, Лешка выполнил заход на посадку и приземлился строго у посадочного «Т», буквально раскрутив колеса о взлетно-посадочную полосу.
– Молодец! – похвалил он себя и выпустил тормозной парашют. Годичный перерыв практически не сказался на его технике пилотирования. Он почувствовал уверенность и готов был хоть сейчас лететь самостоятельно. Зарулив на стоянку, он с хорошим настроением вылез из кабины.
– Разрешите получить замечания, – подошел он к комэска, который раздраженно курил за отбойником.
– Товарищ капитан, вы как разговариваете с командиром эскадрильи в полете? Вы выполняйте, что вам говорят, – на повышенных тонах начал разговор комэска.
– Товарищ майор, – Лешка говорил сдержанно, – вы находитесь в кабине не для того, чтобы меня учить, а контролируете параметры полета. Если я выйду за нормативы удовлетворительно, тогда есть основания вмешиваться в управление.
– Что? Ты будешь меня учить! – комэска вышел из себя и уже не говорил, а истерично кричал.
– Да, недаром говорят, академия ума не дает, – бросил Лешка раздраженно и пошел прочь.
Настроение было безнадежно испорчено. Да и отношения с новым комэска тоже.
После разбора полетов Кравцов сухо сказал:
– Понамарев, пойдем со мной.
Они зашли в кабинет командира полка.
– Товарищ полковник, этот зарвавшийся капитан не будет летать. Я принял решение отстранить его от полетов. Летает посредственно, техника пилотирования не обеспечивает безопасности полетов. Да к тому же еще и хамит, – майор раздраженно смотрел на Лешку.
Буйновский удивленно посмотрел на Лешку.
– Понамарев, что случилось?
– Николай Борисович, полет выполнен на оценку отлично, а менять мою технику пилотирования не надо.
– Хорошо, выйди пока из кабинета, – командир полка кивнул Лешке. – Понамарев – лучший летчик полка, его в свое время сам Здор хотел к себе забрать. Вам следует присмотреться к летчикам, прежде чем делать скоропалительные выводы. Понамарев будет летать, как и прежде, учить его вы будете, когда достигните хотя бы его уровня подготовки. А за хамство я его накажу. Идите, – сухо сказал он Кравцову.
Комэска раздраженно вышел из кабинета. Лешка стоял за дверью и слышал весь разговор.
– Понамарев, зайди, – раздалось он из кабинета командира.
– Закрой дверь поплотней, – сказал Буйновский, как только Лешка вошел.
– Что случилось, Леш?
– Извините, товарищ командир, не сдержался, – Лешка опустил голову.
– Не сдержался! Ты испортил отношения с откровенным говнюком. Ты знаешь, что он племянник главкома? На прошлом месте из-за него зама по летной сняли. Кляузами замучил. Чуть что не так, он звонок дяде. Так что плохого ты себе врага завел. Ну да ладно, я тебя в обиду не дам. Да и этого фуфеля постараюсь в другой полк на повышение перевести. Пойдем в парную, погреешь мне кости веничком.
Они вышли вместе из кабинета и пошли в сауну, где уже летный состав отдыхал после полетов.
– Товарищ командир, а правду говорят, что молодые лейтенанты в этом году не будут летать из-за маленьких лимитов топлива? – спросил начальник огневой подготовки Кирилюк.
– Да, Карлович, летать они в этом году будут только на тренажере. Топлива дали крохи, двигателей в этом году не будет вообще. Будем поддерживать «штаны» подготовленных летчиков для боевого дежурства, – ответил Буйновский, поддавая воды на каменку.
– Командир, а когда зарплату станут вовремя давать? Меня скоро Катька из дома выгонит, второй месяц на исходе, как была зарплата, – жалобно спросил Семин.
– Мужики, не стонать! Я договорился с начальником железной дороги, у него есть подработка – рубить лес вдоль железки. Деньги платит сразу. Так что желающие поправить свое материальное положение по субботам и воскресеньям могут точить топоры. А финчасть денег в этом месяце не ожидает, – ответил командир полка.
– Командир, что за хрень? Летчики будут лес рубить? Это же элита нации. Сколько денег потрачено на обучение летчиков, а мы их отправляем лес рубить? – возмущенно спросил Кирилюк.
– Да, Карлович, другого выхода я не вижу. А элита нации сейчас страну на приватизационных аукционах делит. Экономическое положение все хуже и хуже. Если не научимся сами выживать – протянем ноги.
Лешка вышел из парной в мрачном настроении. Молодые летчики, которых он так ждал, летать не будут, денег не платят, да к тому же нажил себе врага. Хорошо, Светка в санчасть устроилась медсестрой, хоть какая копейка в семейный бюджет.
* * *
Комэска сдержал слово – следующие выходные Лешка проводил дежурным по полку. На инструктаже Буйновский сказал, что криминальная обстановка обострилась, к военным среди населения негативное отношение и поэтому можно ожидать все, что угодно: от погромов военного городка до нападения на оружейную комнату и захват оружия.
Лешка в мрачном настроении принял оружие от предыдущего дежурного и, отправив помощника на ужин, принялся читать Устав караульной службы, чтобы как-то восполнить пробелы в знаниях организации службы войск. Время тянулось медленно. Лешка пытался сосредоточиться на чтении устава, но мысленно он был дома со Светой. Света тоже расстроилась, когда узнала о том, что Лешка идет в наряд. У нее как раз не было дежурств на эти выходные, и они планировали провести генеральную уборку в квартире и побродить по лесу. Да к тому же последнее время она плохо себя чувствовала. Непонятная раздражительность, ей почему-то перестал нравиться запах Лешкиного одеколона, а вчера за ужином ее вообще стошнило. Лешка уже стал думать, что Света его разлюбила. Поэтому, как только помощник пришел с ужина, Лешка поспешил домой. Он шел домой, и чувство беспокойства не покидало его. Чем ближе он подходил к дому, тем быстрее он ускорял шаг. На четвертый этаж он уже бежал по лестнице. Открыв своим ключом дверь, он с порога крикнул:
– Светик, ты где?
В ответ никто не ответил. Обеспокоенный Лешка вбежал на кухню, Светы не было, зал тоже был пуст. Чувство тревоги нарастало. Тут он услышал странные звуки в ванной. Он резко открыл дверь. Света стояла на коленях перед унитазом, и ее сильно тошнило.
– Светик, солнышко, что с тобой? – он стал рядом и обнял ее за плечи.
– Леш, уйди, прошу тебя, – она отстранилась от Лешки.
Он пришел в зал и сел на диван. Обхватив голову руками, он ужаснулся от мысли: неужели Света и вправду его разлюбила? Она отстранилась от него, как от чужого человека. Может быть, он виноват? Он, наверное, уделял ее мало времени. Это все служба с утра до вечера. А она молодая женщина, ей необходимо внимание.
В комнату, держась рукой за живот, вошла Света. Она стала на колени перед Лешкой и уткнулась ему в колени.
– Леш, я, кажется, беременна, – сказала она тихо.
– Что? – не понял он.
– У нас будет ребенок, – Света посмотрела на Лешку и улыбнулась. Затем опять уткнулась ему в колени и жалобно прошептала: – Но мне так плохо.
Лешка минуту был в шоке. На него нашло озарение. Так вот в чем причина Светкиной раздражительности? А он хорош, мог бы сам догадаться! Она, бедная, мучается, а он, болван, не мог понять сам, в чем дело. Он вскочил, подхватил ее на руки и закружил по комнате.
– Светка, я люблю тебя, я круглый идиот, как я мог не заметить этого! А я думал, что ты меня разлюбила! Свет, я кретин!
– Лешенька, не кружи, а то меня сейчас стошнит на тебя, – она обхватила его за шею.
Лешка бережно положил ее на диван и принялся целовать.
– Милая, родная, неужели у нас будет ребенок? – у него выступили слезы.
– Да, Лешенька, уже второй месяц. Я хотела тебе сказать по-другому, а тут все само собой случилось, – Света гладила Лешку по голове.
– Светик, чем я могу тебе помочь?
– Роди за меня.
– Давай, я с удовольствием.
– Ладно, Леш, я встану, тебя же покормить надо.
– Что, никаких кормежек, с сегодняшнего дня дома все буду делать я! Ты будешь только лежать.
– Ага, к родам меня так разнесет, что ты меня не узнаешь. Нет уж, Лешенька, я буду делать все, что делала всегда. Все, тошнота уже прошла. Я сейчас быстренько что-нибудь приготовлю.
Света принялась накрывать на стол. В это время зазвенел служебный телефон.
Лешка поднял трубку:
– Капитан Понамарев, – представился он.
– Товарищ капитан, у офицерского кафе драка, я уже послал туда бойцов, – услышал он обеспокоенный голос помощника.
– Хорошо, я быстро, – он бросил трубку и стал собираться.
– Что-то случилось? – Света вышла в коридор, где стоял телефон.
– Нет, Светик, все нормально, я быстро в казарму и назад.
Лешка вылетел из подъезда, на ходу застегивая портупею. Офицерское кафе находилось в пяти минутах ходьбы, и скоро он увидел скопление народа у входа в кафе. На асфальте лежал человек, группировки разделились и стояли по обе стороны от лежащего. Подойдя поближе, Лешка узнал начальника особого отдела капитана Митрохина. Над ним склонились два офицера и пытались привести его в чувство. Бритые гражданские парни по-прежнему вели себя агрессивно.
– Ну, кто следующий? Вы только спирт можете жрать, сидите у народа на шее, в колхозы вас всех, пахать и сеять, – не унимался один.
Солдаты из патруля насилу сдерживали стороны. Лешка забежал в кафе и позвонил домой.
– Светик, ты сможешь подойти к кафе? Здесь офицер без сознания.
– Да, конечно, через минуту буду, – Света повесила трубку.
Лешка вышел из кафе и в это время подъехал милицейский уазик. Из него вышли капитан и майор милиции. Подойдя к лежащему офицеру, они с ходу набросились на Лешку.
– Когда вы уже своих офицеров утихомирите? Вы только и делаете, что водку жрете и нам работы прибавляете. Ну, что вот с этим делать, в вытрезвитель его?
– Я видела, я видела, – вышла вперед официантка из кафе, жена техника самолета Коваленко, – эти четверо сидели и пили в кафе часа два, а потом вот этот, черный, и говорит: «Ну, что пойдем офицеров мочить, давно кулаки не чесали». И пошли из кафе. Ну, а я в окно гляжу, Митрохин идет, а этот сзади как даст ему по затылку, Митрохин сразу и упал. Я выбежала, а они еще ногами его били.
– Ты что, сука, мелешь? Что мелешь? Он первый полез, да мы тебя порвем за вранье, падла. В городе не попадайся нам, – заорал черный.
В это время подбежала Света. Быстро осмотрев Митрохина, она шепнула Лешке на ухо:
– Леш, по-моему, перелом основания черепа, вон кровь из уха сочится, надо срочно «скорую» вызывать.
– Надежда, «скорую» вызвала? – спросил Лешка официантку.
– А как же, я, как увидела, что он лежит, милицию и «скорую» сразу вызвала.
Света стала оказывать помощь Митрохину, а Лешка подошел к милиционерам.
– Так, кто свидетели? – громко спросил милиционер в капитанских погонах.
– Я все видела, – опять вышла вперед официантка.
Ко второму милиционеру подошел один из бандитов и тихо сказал:
– Петрович, сделай все, как надо, ты же нас знаешь, мы за ценой не постоим.
Лешка услышал это, кулаки сжались сами по себе.
– Петрович, век воли не видать, она, сука, все врет. Ты же нас знаешь, мы первые не пойдем, – заголосили пьяные бандиты.
– А кто, кроме тебя, видел? Ты, так сказать, лицо заинтересованное, вы тут офицерье все друг за друга, – достал листок второй милиционер, – нажретесь, а нам работы из-за вас добавляется.
Лешка подошел к милиционерам и, взяв одного за портупею, сильно дернул.
– Ты, мразь ментовская, если ты хоть одно слово в протоколе напишешь неправильно, я тебя лично из этого пистолета грохну, ты меня понял?
– Так, хлопцы, поехали, в отделении будем писать объяснения. Здесь нам не дадут, – и, свернув папку, поспешил в уазик, бандиты сели вместе с ним.
– Ты завтра к десяти подойди, – крикнул милиционер официантке.
Подъехала «скорая помощь», врач осмотрел Митрохина.
– Срочно в больницу, – сказал он Лешке, – здесь дело серьезное.
Митрохина погрузили в машину, Лешка сел рядом.
– Свет, позвони помощнику, скажи, что я с Митрохиным поехал.
Она молча кивнула в ответ.
В больнице Митрохина сразу увезли в реанимацию. Минут через десять вышел врач и тихо сказал:
– Перелом основания черепа, надо срочно везти в Питер, если вышлют вертолет, может, еще довезете.
Лешка бегом побежал к телефону. Набрав номер оперативного дежурного, он закричал в трубку:
– Это дежурный по полку, капитан Понамарев, где командир?
– Леш, это Артур, командир уехал со всем управлением на шашлыки, будет только вечером, – услышал Лешка голос Артура.
– Артур, а кто за командира остался?
– Комэска твой, майор Кравцов.
– Соедини меня с ним, – выругался про себя Лешка.
Через минуту он услышал хорошо поставленный голос Кравцова:
– Исполняющий обязанности командира полка майор Кравцов.
– Товарищ майор, дежурный по полку Понамарев, у нас ЧП, особиста, капитана Митрохина, бандиты избили, у него перелом основания черепа, необходимо срочно вызывать вертолет.
– Ты что, Понамарев? Какой вертолет? Ты что раньше времени паникуешь, нам лишнего ЧП в полку не хватает. Будем ждать до утра, сам оклемается, – и сразу повесил трубку.
– Ну что, слышал, суров академик, – Артур вклинился в разговор, – ему лишнего ЧП не надо, а если человек кони до утра кинет, по барабану.
– Что делать, Артур, ведь и правда, Игорь до утра не доживет, – Лешка задумался.
– Леш, я могу тебя с оперативным в армии соединить, а через него выйдешь на командующего, только с его разрешения вертолет вышлют, но ты сам понимаешь, чем это пахнет. Кравцов тебя точно сожрет!
– Ладно, соединяй, может, еще успеем довезти Митрохина, а Кравцова я не боюсь.
После коротких объяснений командующий дал команду на вылет вертолета, и через два часа он забрал Митрохина.
– Нейрохирург сказал, что если бы на полчаса опоздали, было бы поздно, – сказал полковой врач Чильян.
– Ну и хорошо, успели, – Лешка немного успокоился.
Елки зеленые, за суматохой он забыл, что скоро станет отцом. Он сел в «санитарку», и машина повезла его в гарнизон. Проезжая по городу, Лешка увидел в кафе «Березка» шумное застолье и успел заметить одного из бандитов.
– Коля, ну-ка тормозни. Вернись к кафе, я в окна загляну.
Водитель сдал задним ходом к кафе. В ярком свете гуляла шумная компания, в центре была знакомая четверка бандитов. Черный обнимал уже сильно пьяного милиционера и что-то говорил ему на ухо. Тот заливался смехом.
«Вот твари, – подумал Лешка, – моя милиция меня бережет».
– Поехали! – крикнул он водителю.
Приключений больше не было, Лешка отдежурил нормально и, придя домой, первым делом кинулся обнимать Свету.
– Светик, как спала?
– Нормально, все хорошо. Леш, я была у Веры, она рассказала, что ты опять конфликтовал с Кравцовым?
– Светик, это все мелочи. Главное, Митрохина довезли, а с Кравцовым как-нибудь разберемся, – сказал он, хотя он понимал, что он ему этого не простит.
* * *
Наступили тяжелые дни. Летали мало, топлива выделяли крохи, подготовленные летчики едва поддерживали необходимый уровень для боевого дежурства. Зарплату платили через два, а то и три месяца, не говоря уже об отпускных и прочих надбавках. Отношения с Кравцовым были ни к черту. Лешка подготовился за два месяца по всем видам, и теперь комэска «гноил» его в дежурном звене. Одна радость – они со Светой ждали ребенка. Шел уже девятый месяц, и Лешка каждую минуту ждал, что Света скажет ему – началось. Он переживал больше, чем Света. И каждое ее «ой» отдавалось ножом в сердце. Заступая на боевое дежурство, он ворочался по ночам, боясь, что Свете станет плохо без него. В общем, у него был настоящий психоз.
– Николай Иванович, предлагаю согласиться «без двух», – Лешка лукаво посмотрел на Татаринова, который дежурил с ним в паре.
– Да, квалификация потеряна, вот что значит на боевое дежурство долго не ходить, – тот сгоряча бросил карты на стол. – Ну ничего, если так дальше будем летать, придется и мне с Буйновским дежурить.
– В смутное время живем, – философски вставил Кирилюк, который приехал для проверки дежурного звена и сел расписать пульку со старым другом Татариновым. – Не знаю, что эти гребаные демократы со страной хотят сделать, но авиацию они уже развалили.
– Ты знаешь, а ведь такое же при Хрущеве было. Помнишь великое сокращение, – сказал Татаринов.
– Я-то не помню, а вот инструктор у меня пострадал в то время. Рассказывал, как выпустили их и сразу под сокращение. Чуть в петлю не залез, летать жуть как любил. Но ничего, попил водочки месяц, в себя пришел и устроился директором ресторана. А когда в политбюро поняли, что авиацию никакие ракеты не заменят, стали сокращенных назад собирать, вот он в инструкторах и оказался. Хороший был летчик, от бога.
– Тогда страна была мощная, ничего не стоило все восстановить, сейчас, я боюсь, назад дороги нет, год–два, уйдем мы, затем вон Лешка подастся на гражданские хлеба. Кто учить летчиков будет? Ведь людей можно набрать, самолетов настругать, а если методику потеряем – гиблое дело, – хмуро ответил Татаринов.
– Не пойму я одного, для чего почти все училища летные разогнали? – Кирилюк затянулся «Беломором». – Ну, я понимаю, в стране кризис, не до авиации, но зачем разрушать то, что работает эффективно и востребовано? Нет денег своих летчиков готовить, учите арабов или вьетнамцев. Я думаю, на те деньги, что они заплатят за обучение, и материальную базу можно сохранить, и инструкторов, и преподавателей. А самое главное – методику обучения. Пройдет это беспутное время, появятся деньги на свою авиацию – набрали своих курсантов и через четыре года свои пилоты на выходе.
– Государственный вы человек, Владимир Карлович, вам бы в Думе выступать с докладом, – Лешка тасовал колоду карт.
– На хрен я там нужен со своим докладом. Они там, батенька мой, власть делят. Там главное – не как ты мыслишь, по государственному или по «понятиям», а к какой банде относишься. Туда патриоту путь заказан. Не пустят. Ты посмотри, из них сколько судимых. Маршрут один: тюрьма – Дума и обратно.
Резкий звонок телефона прямой связи с оперативным дежурным заставил всех вздрогнуть.
– Тьфу ты! – выругался Татаринов и подошел к телефону.
– Подполковник Татаринов, – представился он и почти сразу положил трубку на стол, – вот всегда, как молодой, бегу к телефону. Лешка, это тебя.
– Дядь Коль, ну что бурчишь, как старый дед, – пошутил Лешка и взял трубку телефона, – слушаю, капитан Понамарев.
– Леш, Мишка в Баренцевом море пропал, – голос Артура дрожал, – я сейчас получил телефонограмму.
– Как пропал, ведь сегодня выходной, полетов нет?
– Подняли с дежурного звена на перехват нарушителя, уже два часа, как кончилось топливо. Метка пропала за сто километров от берега.
– Ну, а поисково-спасательная группа работает?
– Ан-26 уже два часа барражирует над зоной поиска, никаких результатов.
Лешка положил трубку и некоторое время молчал.
– Что случилось? – встревоженно спросил Кирилюк.
– Мишка Мишин над Баренцевым морем пропал, два часа, как топливо кончилось.
Кирилюк подскочил:
– Я на КП, – крикнул он на ходу и выскочил из комнаты.
У Лешки в голове роем кружились тревожные мысли. Даже если катапультировался, больше получаса в холодной воде он не продержится. Надежда одна – может, он чудом дотянул до береговой линии.
– Ты не паникуй, в авиации всякое бывало, надо надеяться на лучшее, – Татаринов посмотрел на карту полетов, на которой было и Баренцево море. – Да, гиблые места, – почесал он голову.
Лешка снял телефонную трубку:
– Ну, что, информация есть? – встревоженно спросил он Артура.
– Нет, Леш, тишина. Я уже связался с оперативным дежурным Мишкиного полка, новостей нет. Если что-то узнают, пообещали сразу сообщить мне.
– Ладно, звони, если новости будут. Слушай, надо как-то Свету предупредить, а то она родит без меня от таких новостей.
– Я скажу Вере, пусть сходит к ней, может, заберет ее к себе на ночь.
– Да, обязательно пусть заберет ее к себе, – Лешка обрадовался этому предложению.
Через полчаса позвонил телефон. Лешка подбежал и снял трубку.
– Лешенька, как же это случилось? – услышал он плачущий голос Светы.
– Еще ничего не случилось, – попытался он говорить как можно спокойнее, – просто пропала метка. Ты у Веры?
– Да, меня Вера к себе забрала, я у нее заночую.
– Ладно, солнышко, не переживай. Мишку ищет поисковая группа, я думаю его скоро найдут. Ты не переживай и ложись спать, а я сразу после дежурства заберу тебя, хорошо?
Лешка положил трубку. Нервно закурив папиросу, он подошел к окну. Нет ничего хуже, чем ждать. Нет, все-таки надо надеяться, что Мишка жив. Всю ночь он не сомкнул глаз. Выкурили с Татариновым весь запас папирос, замучили Артура постоянными звонками, но результат был один – никаких вестей. Лешка твердо решил ехать в Мишкин полк. Ему уже было ясно, что случилась беда. Сменившись с боевого дежурства, он сразу поехал к Артуру домой. Дверь ему открыла зареванная Вера. Видно было, что она тоже не спала.
– Ну что? – с надеждой посмотрела она на Лешку.
Тот отрицательно покачал головой.
– Света спит?
– Не знаю, я ее под утро только уложила. Мы все ждали новостей.
Из спальни вышла Света и, подойдя к Лешке, обняла его. На его шею закапали слезы.
– Света, не надо, успокойся, тебе надо думать о ребеночке, – попытался успокоить ее Лешка.
– Надежда еще есть, что его найдут? – спросила Вера.
– Надежда есть всегда, но шансов почти нет. Ночь в Баренцевом море, где сейчас шторм… – Лешка многозначительно замолчал. – Свет, я поеду в Мишкин полк, сейчас я должен быть там.
– Да, конечно, поезжай, – Света посмотрела Лешке в глаза, – а я даю тебе обещание без тебя не рожать.
– Вера, я тебя умоляю, ни на одну минуту не бросай Свету, у меня надежда только на тебя.
– Ладно, не делай из родов проблему, твоей помощи в этом деле не требуется, – ответила Вера.
Лешка поцеловал Свету и пошел в штаб полка. Он шел и думал, отпустит ли его командир полка?
В штабе уже все знали о катастрофе. Как только Лешка вошел в кабинет командира полка, Буйновский начал с порога:
– Хорошо, что сам пришел. Ехать уже готов? Я дал команду собрать деньги семье Мишина. Ты сейчас дуй на вокзал, а деньги мы к поезду подвезем.
– Спасибо, Николай Борисович, – Лешка подошел к командиру полка и пожал ему руку.
– Ольгу поддержи, как сможешь. Передай мои соболезнования.
– Обязательно передам, – Лешка отдал честь и вышел из кабинета.
* * *
В поезде захотелось напиться. Ехать сутки, и поэтому времени на размышления достаточно. Лешка пришел в вагон-ресторан и заказал водку и салат. Толстая и грязная официантка принесла граненый стакан водки и тарелку какой-то отравы.
«Наверняка паленая», – подумал он. Но сейчас он выпил бы и яд, состояние было, как у трупа. Лешка вертел стакан в руке, но выпить так и не смог. В голове была пустота. Он никак не мог сосредоточиться. Сомнений не было, Мишка погиб. Неожиданно на глаза навернулись слезы. Странно, мыслей никаких, а слезы идут. Что нужно делать в таких случаях, наверное, вспоминать, как вместе жили? Его уже нет, а ты живешь. Он тоже хотел жить. А как теперь Ольга? А дети, ведь у него сыну всего полгода? Лешка тупо крутил стакан в руке, и водка, разливаясь, стекала по пальцам.
– Парень, ты водку пьешь или разливаешь? – официантка принялась вытирать стол, – подлить? – она с любопытством посмотрела Лешке в глаза.
– Сколько с меня? – зло спросил Лешка.
– Я сейчас, – официантка испуганно побежала за счетом.
Всю ночь он ворочался на полке. Слезы накатывали волной, и он душил рыдания подушкой. Самое странное, что не было никаких мыслей. Просто накатывали слезы, и крик пытался воем выйти из горла. Лешка закрывал рот подушкой и проглатывал комок за комком. Неужели нет правильного Михи? А как теперь Ольга? Ему вдруг стало страшно за Светку. А вдруг случится с ним такое? Как она сможет жить без него? Нет, надо гнать такие мысли. Но крик в очередной раз пытался прорваться, и Лешка снова душил его подушкой, глотая слезы вперемешку с соплями.
Поезд прибывал на станцию в двенадцать, но Лешка так и не встал с верхней полки до прибытия. Соседи приглашали его на чай, но он тупо отнекивался. За десять минут до прибытия он соскочил с полки, умылся в туалете и, буркнув соседям по купе «до свидания», вышел в тамбур.
На станции он подошел к первому попавшемуся таксисту.
– В поселок Северный, – сухо попросил он.
– Командир, нет проблем, – таксист услужливо открыл дверь перед Лешкой.
«Надо подготовиться к встрече с Ольгой. Главное, никаких соплей, ведь ей будет только хуже, если не сдержусь», – думал он, трясясь по неровной дороге.
