Kitabı oku: «Возврат зла. Остросюжетная библиотека», sayfa 4
– Ты сам себе накапал синяка.
– Не понял? – захлопал он глазами.
– А чего тут понимать, – сироп для меня варит отец, из корней и цветков синюхи лазоревой. Ещё её называют греческой валерианой. Она в десять раз сильнее обычной, нашей валерьянки. Её по чайной ложке нужно пить, а ты полстакана её ухнул. Вот тебя и скосило.
Он вспомнил про графин с переливающим лазоревым цветом жидкостью и произнёс:
– Прости, я пошутил. Но этот сироп хорош при бессоннице. Попроси отца, чтобы мне пузырёк сварил? А сейчас покажи мне туалет?
Она проводила его к туалету и включила свет. В туалете он обнаружил, что у него расстегнут гульфик на джинсах, который он никогда не забывал закрывать. От догадки в груди непонятно ёкнуло. И мгновенно внизу заломило.
«Это она со мной познакомилась, когда я был без чувств. Ну ладно я должным не останусь», – подумал он и вышел из туалета.
Допивать он водку не стал с ней, но обещал на следующий день прикончить остатки.
Людмила Ивановна сняла с его сорочки прилипшую чёрную нитку и проводила до парадного входа, не забыв сунуть ему в руки чекушку с сиропом, сказав при этом:
– Пей, но разумей. Ни в коем случае не употребляй, если знаешь, что тебе нужно за руль садиться.
Когда он повернулся к ней спиной, она перекрестила его сзади несколько раз и прошептала молитву. Увидав, что его силуэт скрылся в арке, она зашла в подъезд.
«ЛЮДМИЛы» – нашествие
Неожиданно он стал временным холостяком. Жена уехала в Коломну к престарелой матери на всё лето, а дети жили отдельно. Поэтому ему предстояло весь вечер провести на кухне, чтобы приготовить себе еду.
Но придя домой, он плюхнулся в постель и проспал до обеда, когда почтальон принесла пенсию. Идти узнавать насчёт работы ему не хотелось. Он сварил в турке кофе и сходил в магазин за молоком. После магазина, взял свежую прессу и начал её просматривать.
Звонок в дверь оторвал его от чтения. Зашаркал тапками к двери. В глазок смотреть не стал, а сразу открыл дверь. Его взору предстала женщина с глазами – цветками и приятным личиком лет сорока пяти с белыми волосами, переливающимися шёлком. На ней был узкий парчовый халат, и верхние пуговицы были расстегнуты.
«Очевидно, ей проблематично застегнуть верх, на халатике, который был явно не её размера, – отметил он. – Бесспорно, эта дива обладательница больших грудей!»
– Извините, это не у вас танцевальная музыка играет? – продемонстрировала она ещё два своих достоинства, – мелодичный голос и зубы цвета сахара.
– А вы, что на дамский танец меня хотите пригласить? – парировал он, – а то я сейчас включу свою шарманку. Какую музыку предпочитаете?
Женщина смутилась, и её лицо покрылось румянцем, сделав её ещё прекрасней.
– Да нет, что вы. Танцевать я не хочу. Просто у меня внучка маленькая болеет, и заснуть не может. Музыка мешает.
– Как я понял вы новая жилица с третьего этажа, а пришли герцы искать на восьмой. Вот я и подумал, что вы танцевать захотели. С женщинами, особенно красивыми бывает такое вполне объяснимое желание. Можете без всякого стеснения проходить? Нам никто не помешает. Я временно холост и живу один.
Она ещё больше вспыхнула и, обхватив лицо ладонями пошла к лифту. Он проводил её взглядом, пока она не села в лифт.
– Очень жаль, – сказал он ей.
Двери вдруг вновь открылись, и показалась её пышная голова.
– А можно я к вам загляну после семнадцати часов. У меня к вам есть предметный разговор, но только давайте без танцев. Я без вина не танцую. А летом, кроме минеральной воды я ничего не пью.
– Вот так одним разом вы взяли, и как лесоруб отрубили мне все надежды подержать вас за руки. Хорошо я буду ждать вас и обязательно куплю минеральной воды.
В ответ она мило улыбнулась и спряталась за дверями лифта.
…После такого приятного знакомства ему пришлось вновь идти в ближайший магазин за минеральной водой. Одну полулитровую бутылку он откупорил, достав сироп от Людмилы Ивановны влил в открытую бутылку две чайной ложки сиропа и поставил в холодильник.
В пятнадцать часов опять пронзительно затрещал дверной звонок. Он открыл дверь. На пороге стояла женщина с двумя подбородками и задом похожим на диван-кровать Людмилы Ивановны, на котором он вчера почивал четыре часа.
– Здравствуйте, – сказала она, – мне нужен Сергей Сергеевич Винт.
– Если нужен, то он перед вами, – пропустил он её в дверь.
Он думал, что её габариты не войдут в дверной проём. Но как, ни странно совсем не задевая дверной коробки, она юрко прошмыгнула в проём.
Он проводил её в зал и предложил сесть в кресло. Она положила скептический взгляд на кресло, и как бы мысленно примеряясь с размерами, отвергла его:
– Можно я лучше на диване устроюсь?
– Да, конечно, пожалуйста.
Она бесшумно вдавила диван и достала влажную салфетку из сумки.
– Чем обязан, – спросил он.
– Давайте сначала познакомимся, – вытерла она салфеткой пот со лба. – Вас я заочно знаю, а вы меня, вероятно, нет. В городе я новый человек, всего год живу здесь. Приехала сюда из Джамбула. Я Вишневская Людмила Васильевна, директор ДЮСШ «Метеор». Не знаю, как вы воспримите моё предложение? Но вы не спешите с отрицательным ответом, подумайте? Дело в том, что у нас в школе есть свободные две ставки тренера по настольному теннису. Вам я предлагаю полторы ставки.
Это предложение было похоже на чудо. Вчера потерял копеечное место, а сегодня заманчивое предложение приехало само на адрес. Душа ликовала! И отказаться, от такого счастья мог только конченый олух.
– Вы, кстати, явились, – не показывая радости, сказал он, – я, только, вчера распрощался с «Сибирью», и собирался к вам в ближайшие дни заглянуть. Я человек без претензий и вашим предложением однозначно воспользуюсь.
– Я знаю всё, – улыбнулась она.
– Откуда такая оперативность?
– У меня сегодня была Людмила Ивановна Шабанова, – она посмотрела на часы. – Буквально полчаса назад мы с ней расстались. А я села в машину и к вам. Вы для нас очень удобны. Тренер высшей категории, группы имеете свои. Напрягаться не надо с набором. А то мэр города на каждой оперативке чихвостит меня и за дело и без дела и всё из-за за настольного тенниса. Заниматься будете в шестидесятой школе, там помещение хорошее, стационарное, на пять столов. Завтра можете туда проехать и посмотреть. Думаю, вас этот зал устроит. И завтра же я вас жду у себя со всеми документами. Будем оформляться.
Она замолчала и попросила попить.
– Минералка подойдёт?
– Да, пожалуйста.
Он пошёл на кухню и, перепутав бутылки, налил ей в бокал минералки с сиропом.
Она с удовольствием выпила её и, растопырив пальцы, стала любоваться своими массивными перстнями.
– Ну, вот мы с вами и договорились. У меня на душе сразу отлегло. Теперь меня мэр в покое оставит.
Она не договорила. Прикрыла глаза и, откинувшись на спинку дивана, захрапела. Платон сразу догадался, что перепутал бутылки и, испугавшись, начал тормошить её за плечо. Но тщетно, Людмила Васильевна спала как Святослав богатырь с храпом и присвистом.
– Ничего себе, – вскрикнул он, – да от такого храпа соседи по трубе сейчас начнут стучать. А ещё гостья после пяти придёт. Посмотрит этот фильм ужасов и пятками сверкнёт от меня.
Он заметался по квартире и, вспомнив про аптечку, достал оттуда нашатырный спирт. Намочив ватку, протёр ей виски, после чего она перестала храпеть. А когда поднёс ватку к носу, та чихнула и открыла глаза.
– Слава богу, – успокоился он. – Вы Людмила Васильевна напугали меня.
Учащённо несколько раз моргнув глазами, она тяжело приподнялась с дивана и положив свою руку ему на плечо, сказала:
– Не берите в голову. У меня в сильную жару иногда проявляется кессонная болезнь. Поэтому я днём стараюсь, не светится на солнце.
Она попросила ещё воды и, попрощавшись, отъехала на своей машине от подъезда. Платон провожал её из окна. Когда машина повернула за угол, он облегчённо вздохнул и стал ждать новую гостью с третьего этажа. Сердечко его затаённо щёлкнуло. «Что же интересно этой даме нужно? Я её вижу в первый раз, а у неё ко мне уже предметный разговор появился. Сказала бы сразу, что хочет со мной заняться анонимной любовью. Я бы противиться не стал. Она очень привлекательна и мила! Глядишь, у меня сегодня был бы гигантский праздник. Пенсию принесли, работу любимую, можно сказать на дом доставили. Осталось только полакомиться, с незнакомой соседкой». Но он ошибся. Когда он второй раз увидел женщину с третьего этажа у своих дверей, то все свои грешные мысли отвёл в сторону. Она пришла не одна, а с маленькой девочкой, как он понял с внучкой.
– Проходите, – впустил он их.
– Я с внучкой, не с кем дома оставить, – погладила она девочку по головке, – пришлось с собой взять. Я думаю, она нам не помешает. У меня к вам разговор всего на пару минут. Мы даже дальше прихожей и проходить не будем.
Но он и слушать не стал. Почти силком втянул её и девочку в зал и усадил в кресло. Девочка устроилась у бабушки на колени. Он сел напротив.
– Слушаю вас, – смутился он от её красоты и опустил голову в пол.
– Дело в том, что я работаю в детском доме заместителем директора. Недавно, а точнее в праздник защиты детей наши две группы посетили краеведческий музей. Там висит ваш портрет. И нам так вас хорошо обрисовали как тренера и основателя настольного тенниса в нашем городе. И всё бы ничего, но краевед нам сказала, что вы Сергей Сергеевич сейчас на заслуженном отдыхе находитесь. Вот наш директор и зацепился за вас. Дал мне задание к первому сентября найти вас и предложить поработать у нас в детском доме хотя бы на полставки. Я сама здесь не живу. У меня дочь месяц назад купила в вашем подъезде квартиру. А когда я первый раз сегодня к вам пришла, просто опешила, увидев вас.
Ему было приятно слышать, что инициатива возродить настольный теннис исходила от первого лица города и от директора престижного дома детства.
Он был поражён. За один день сразу два выгодных предложения. К тому же ему представился выбор места работы, чему он был невообразимо рад. «Если работать на результат, значит непременно нужно идти в ДЮСШ. В детском доме дети проблемные, – туда идти тренировать только для утешения своей души», – рассудил он.
И он решил окончательного ответа не давать женщине. А ознакомиться с условиями работы в спортивной школе.
Он быстро освоился с присутствием красивой женщины, отметив её гладкую шею и особенно поразило её глубокое дыхание. Она дышала, не просто так гоняя впустую воздух туда – сюда, а возвращала своё дыхание в тело, что придавало ей большую сексуальность. Он не сводил с неё своего взора и принимал её как своего потенциального партнёра, а вот какого именно, он пока не решил? Ему, почему-то показалась, что эта красивая и милая женщина определённо является любимицей всего детского дома. И конечно лицезреть её ежедневно, это равносильно кушать шоколад с изюмом. Этот блаженствующий привкус чётко гармонировал с её правильными чертами лица. Его вдруг осенило, что он даже не поинтересовался как зовут её. И сразу поспешил исправить свою оплошность:
– Извините, а как вас зовут?
– Я Людмила Фёдоровна Гордеева, – в нерабочей обстановке просто Людмила.
– А я думал вы Мишель Мерсье, – маркиза ангелов, – осмелел он, не задумавшись, что этим банальным сравнением вгоняет в краску скромную женщину. Увидев её пылающее лицо, он и не подумал останавливаться.
– Вы зря зарделись, хотя вам это и к лицу. Мало того, скажу без ошибки, что напротив меня сидит женщина с тёплым и нежным, но никак не с каменным сердцем. И вы действительно похожи на самую знаменитую маркизу! Особенно глаза – ну просто звёздное небо!
– Сергей Сергеевич, вы нечестно поступаете. Пользуясь правом хозяина, льёте на меня жидкий мёд. Мне хоть и приятны ваши слова, но тело от волнения вскипело, и халат прилип к коже как репейник. И перестаньте заманчиво улыбаться? Я, к вам по делу пришла, а вы пытаетесь проглотить меня в присутствии внучки своими вечными мартовскими глазами.
– Хорошо Людмила, – улыбнулся он, – не обращайте на меня внимания. Я знаю цену женщинам. И никогда им не вру, потому что не преследую никаких грязных мыслей. А улыбка, как вы смели заметить заманчивая и мартовская, – только для тех, кто её хочет видеть таковой. А вообще – то она у меня одна, и я её ношу как рабочую улыбку, другой не имею. Сегодня же особый повод для улыбок. Дело в том, что сам того, не ведая в течение двух последних дней мои деловые отношения сводились только с женщинами по имени Людмила. Вы третья и самая лучшая!
…Она поняла, что с этим мужчиной лучше не вступать в подобные разговоры. Они очень опасны для особ, воспитанных в пуританских обычаях, хотя себя таковой не считала. Но, то, что любую пуританку или монахиню он безоговорочно может соблазнить, у неё сомнений не было. Отточенный язык и внешностью героя любовника поломают все преграды!
«Как бы он наших женщин в декрет не отправил, со своим языком и внешними данными, – подумала она с опаской. – Мне кадровый перепляс совсем не нужен. Потом ищи воспитателей на временную работу. А это не так просто». Но вспомнив, что он, никаких грязных мыслей не преследует в разговоре с ней, устыдилась и заволновалась так, что не знала, куда деть свои руки. Выручила внучка. Она слезла с колен и начала тащить бабушку за халат.
– Люда пошли, мне тебе надо что – то сказать по секрету, – щебетала девочка.
– Сейчас моя хорошая, я с дядей договорю, и ты мне расскажешь свой секрет.
Сергей Сергеевич сходил на кухню и принёс оттуда вазу с конфетами. Поставив её на пол перед девочкой, заходил по комнате углублённый в свои мысли. Ему уже не очень хотелось идти работать в ДЮСШ. Он уже прекрасно знал, куда падёт его выбор. Эта женщина обладательница заманчивых грудей и красивого лица победила его, и одновременно, хоть и заочно, но поддалась ему. Всё остальное будет зависеть от развивающихся обстоятельств.
Он остановился перед ней, одёрнул сорочку и, пригладив волосы, сказал:
– Я, конечно, польщён вашим предложением. Но, думаю, до первого сентября у меня есть время подумать? Если я надумаю, то принесу вам девять роз!
– Безусловно, есть, – ответила она обворожительной улыбкой, – а розы зачем? У нас на территории богатый дендропарк имеется. В цветах, в том числе и розах я утопаю. Так что знайте, – как только созреете, так и приходите в любое время. Мы будем очень рады вам!
– Хорошо без роз, но с коробкой конфет и большим рабочим потенциалом!
– Это приветствуется, – не убирая улыбки с лица, – произнесла она и встала с кресла. – И ещё чуть не забыла – непроизвольно, взяла она его за пуговицу сорочки, – на всякий случай возьмите на заметку. Если вдруг среди ваших знакомых найдётся спортивный работник, непременно присылайте его к нам?
Он задержал своё внимание на руке, которая крутила его пуговицу. Ему было приятно ощущать её прикосновение. Она это заметила и, отдёрнув руку, произнесла.
– Простите!
– Мне, то же приятно, – услышала она в ответ, и её лицо вновь запылало алой краской.
Он из вазы насыпал в руки девочки конфет, а остатки рассовал в карманы халата Людмилы Фёдоровны, не заглядывая при этом в её пылающее лицо.
ЗНАКОМСТВО С АСЕЙ
Первое, что сделал Платон утром следующего дня. Сел в свою машину и поехал в ДЮСШ «Метеор». Это было современное здание ведомственной школы российских железнодорожных дорог, где проходили обучение борцы и гимнасты. После знакомства с Людмилой Фёдоровной у него уже не было такого рьяного желания работать в ведомстве РЖД. Он понимал, что бесконечные проверки и куча обязательной разной писанины будут отвлекать его от основной работы. От этого он отвык, и последние годы работал в тех заведениях, где важнее ценился результат, а не наличие журналов и вороха бумаг. Не гнушался он и частными занятиями, когда его ангажировали богатые дома, для обучения своих чад. В клубе Ходжи тоже было просто, – кроме журнала посещений, там никакие бумаги больше не заполняли. В «Метеор» он ехал, ублажить своё любопытство и подтвердить свою порядочность. Всё – таки женщина нашла время приехать к нему домой. А это надо ценить.
Она положила перед ним лист бумаги.
– Пишите заявление на моё имя.
– Погодите, – заколебался он, – я, к великому сожалению, с собой документы не захватил – это одно. А второе препятствие более серьёзное, у меня высшее образование, но оно техническое, а не педагогическое, какое требует система.
– Что за глупости Сергей Сергеевич? – возмутилась она. – Вы же мастер спорта! А это приравнивается к спортивному образованию! Не мне вас учить. Заправляли практически всем спортом в городе, а сейчас вдруг размякли. Документы мне ваши сегодня не нужны. Принесёте завтра паспортные данные и трудовую книжку. А сегодня считайте, у вас начался рабочий день. Приказ на вас сейчас подготовим. Так что пишите заявление и следом в арендованную нами шестидесятую школу, – там вас ждут. Осмотритесь, – вопросы, какие возникнут, сразу ко мне.
…Он откровенно засмеялся. Давая этим понять, что нарочито на нелепую отговорку получил ответ, который был, им прогнозируем. Наступило молчание. Платон хотел ещё что – то сказать, но никак не мог придумать достаточно веской фразы, которая могла бы гладко противостоять его, уже нежелательному трудоустройству. А откровенно отказаться от должности тренера он не мог. Это было не в его правилах. Потому что, по словам директрисы условия для работы ему предоставляли превосходные, о каких можно было только мечтать. Лишние разговоры о его зажравшемся профессионализме, ему были не нужны.
– Если вы сейчас откажетесь, то в следующий понедельник на оперативке, меня мэр отправит на эшафот, – чуть не плача произнесла она. – Я же хотела и Людмилу Ивановну Шабанову оформить на ставку, но она мне честно призналась, что в настольном теннисе ничего не смыслит, и в Сибири работала только на наборе.
…Он, не устояв под напором этой грузной женщины, написал заявление без всякой охоты, осознавая, что с таким настроением работа будет в этой школе без желания. У него перед глазами стояла очаровательная Людмила Фёдоровна с её волнующим дыханием, с большими грудями и шёлковыми волосами.
…Вишневская взяла у него заявление и почтительно улыбнулась.
– Думаю, мы с вами сработаемся, – оживлённо сказала она. – Не забывайте, что на настольный теннис из городского бюджета выделены шальные деньги. Вам и карты в руки, их надо осваивать. Составьте в ближайшие дни список на инвентарь, который вам необходим и календарный план со сметой на поездки.
Такой организационный подход к делу с первого дня, настраивал его на оптимистическую волну.
– Завтра я вам принесу документы и смету, – утвердительно качал он головой, – а сейчас я поеду в школу на аттестацию зала.
Он вышел из кабинета, бесшумно закрыв за собой дверь, и на выходе ему в глаза бросился большой щит с фотографиями тренерского состава ДЮСШ. И какое же было его удивление, когда на него улыбаясь, смотрела Фима и её кузен Борис Смородин.
Настроение сразу испортилось.
– Ну, нет, – взбесился он, – с этими людьми в одной компании я уже работал. Хватит!
Он вернулся в кабинет Вишневской. Она сидела за столом, и пила чай с тульским пряником.
– Что – то забыли? – спросила она.
– Да, хочу аннулировать своё заявление. Работать с Фимой Ходжи и Борисом я не буду. Почему вы не сказали, что они у вас в штате?
Она положила пряник на стол и отставила чашку. Нахмурив лицо, раздраженно сказала.
– Сейчас выходить будете, сдерите их фотки со стенда. Они числились у меня в штате три месяца. Фима по залу ходила только с телефоном, – ракетку боялась в руки брать. А Борис Кустов, оказывается, помимо нашей спортивной школы подрабатывал в рекламном агентстве. Щиты по городу развешивал, вот и плюнул на основную работу. Я не посмотрела на его влиятельного папу и рассчитала их обоих с Фимой в один день. К вашему сведению, могу сообщить, что год назад и Ходжа здесь работал, но бывший директор ДЮСШ Грибов выгнал его с треском. Что это за работник, месяц работает, два месяца водку кушает.
– Что верно, – то верно, имеется у него такой грех, – подтвердил Платон.
– Вы думаете, я с ним не знакома? – прищурила она глаза и отпила чай из чашки, – пришлось, по необходимости встретится с этим пупом земли. Важным себя считает и сильным, – а на самом деле одна эфемерность и никакого прока. Играет сам с собой в непонятную игру. Самовлюблённый чурбан. Ему бы подтяжками для штанов на рынке торговать, а он в коммерческий спорт полез.
– Не хочу о нём ничего говорить, но полностью с вами согласен, Людмила Васильевна, – на прощание произнёс он, и направился к своей машине.
После повторного разговора с Вишневской у него в груди образовалась оттепель, – кратковременная злость прошла, настроение восстановилось. Проходя мимо стенда, фотографии он срывать, не стал, только сухо плюнул в их сторону и сел в машину.
…Шестидесятая школа была построена два года назад и считалась лучшей в городе. Там был и бассейн и три спортивных зала. Внушала она себя и своими огромными размерами. Четырёхэтажное здание, построенное в форме каре, значительно отличалось от других школ. Слухи ходили по городу, что в эту школу подбирали лучший педагогический персонал. Разузнав на парадном входе у охранника, где находятся физруки школы, он поднялся на второй этаж. У них был отдельный кабинет, около большого зала. В кабинете сидела смуглая экзотическая девушка в красном спортивном костюме азиатской внешности небольшого роста.
– Вы Сергей Сергеевич? – не дала она и рта раскрыть Винту.
– Он самый, – ответил он.
– Мне уже Людмила Васильевна позвонила, и я вас жду. Будем работать вместе.
– И надеюсь в обнимку? – пошутил он.
– Мне всегда нравились ловкие люди, – сказала она, – с ними жизнь приобретает совсем другой смысл. Меня зовут Ася. Я здесь физруком работаю и на полставки буду теннис вести.
Девушка была переполнена радушием. Она, не умолкая, славно трещала о школе и её нравах. Затем обхватила Винта за поясницу, вплотную прижимаясь к его бедру, повела смотреть зал.
– А ты Ася в теннис можешь играть? – спросил он у неё попутно.
– Нет, конечно, но Людмила Васильевна наказала мне, чтобы я от вас не отходила и постоянно заглядывала вам в рот и ничего не пропускала. У ваших предшественников я ничему не научилась. Они какие – то зомбированные были. На похоронах, веселей бывает, чем на их тренировках.
Подобное сравнение словоохотливой девушки заставило его улыбнуться.
– Если желание есть, то обязательно научишься. У тебя же будет начальная группа обучения. Я правильное направление тебе дам, для начала. Сама ничего выдумывать не будешь, то всё у тебя получится. А вообще – то у тебя специализация, какая?
– Людмила Васильевны в Джамбуле была моим тренером по стрельбе из лука. Я была второй на Европе среди девушек. Но это было давно, четырнадцать лет назад.
Он обмерил взглядом по сути дела ещё детское создание и удивлённо спросил:
– А сколько же сейчас годиков вице Чемпионке Европы.
– Не корректный вопрос, – засмущалась она. – Если вы приняли меня за Дюймовочку, то пускай я для вас ей и останусь.
– Я уже подсчитал приблизительно твой жизненный путь, однако Дюймовочка рано замуж вышла, – он взглянул на её голые пальцы рук, – а ты ещё смотрю, не обзавелись таким счастьем.
– Была, но неудачно. От того брака у меня дочка растёт. Учится здесь в третьем классе. Вот будет она постарше, тогда можно думать и о близком спутнике. А сейчас ну их этих мужей, – махнула она рукой.
Они вошли в зал. Он был огромный, на одной половине располагалась волейбольная площадка, а на второй баскетбольная.
– А где же теннисные столы? – недоумённо покрутил он головой.
– Наверху, – показала она пальцем на балкон.
По вертикальной лестнице они забрались в теннисный сектор. Там стояли совершенно новые четыре стола китайского производства с не плохим отскоком. Ограждений не было. Сетки с изломанными струбцинами валялись в углу на полу. Одно радовало, места там вполне хватало для продуктивных занятий настольным теннисом. Можно было даже установить там специальные тренажёры и ещё один стол с роботом.
– Ну, в общем – то не плохо, – оценил он условия, – только балкон нужно огородить сеткой с мелкой ячейкой, чтобы мячи вниз не падали.
– Сетка есть, но Фиме с Борей недосуг было.
– Понятно всё, – заключил он, – их нерадивость к работе мне известна.
Ася глубоко вздохнула:
– Правильно сделала Вишневская, что вышибла их отсюда. Они надеялись на Татьяну Ивановну Смородину, мать Бориса. Она у нас здесь завучем работает. Но ничего не вышло. Людмила Васильевна не любит в спорте дилетантов, тем более ленивых.
…Это неутешительное и даже злосчастное сообщение было для него внеочередным и окончательным ударом по его самолюбию. Услышав, отвратительную новость, он понял, что судьба его на этом поприще в недалёком будущем будет обязательно предрешена, на уровне управления спорта, а возможно и администрации города, и непременно в отрицательную сторону.
Он знал, что родная сестра Ходжи работает в школе, но в какой именно ему было не ведомо. А муж её Смородин Павел считался одним из отцов города – являясь председателем местного совета депутатов.
Сергей Сергеевич замаскировал своё негодование и, обняв Асю за плечи, сказал:
– Не унывай, завтра мы с тобой натянем сетку. А послезавтра ко мне придут уже дети, но не из вашей школы. Их же всех распустили на каникулы. Будешь пока проходить со мной курс молодого бойца с детьми из разных школ. Другого пути у нас с тобой нет.
Она засмущалась и приложив ладонь к его груди, сказала:
– Я безумно рада, что мне придётся работать с опытным и знаменитым тренером.
– Опыт, конечно, есть, а про знаменитость ты загнула милая Ася, – убрал он её руку со своей груди и, направляясь на выход, обернулся. – Завтра в это же время жди меня. Будем сетку с тобой натягивать.
Она поцеловала свою ладошку и дунула на неё ему вслед. Он улыбнулся и помахал ей рукой.
«Обнадёживающий жест! – подумал он. – Что – то в последнее время женщины горячо дышать в мою сторону стали, и не воспользоваться этим вниманием, значит обидеть воздыхательницу и обокрасть себя».
