Kitabı oku: «Пустой ребёнок», sayfa 3

4.

Я так сосредоточился на подслушивании, что в какой-то момент забыл обо всем остальном мире вокруг и совсем потерял бдительность. Пока я наблюдал за сценой в доме, кто-то наблюдал за мной…

В соседском сарае послышалась возня. Сначала это были легкие, незначительные шорохи, которые могли сойти за движения животного во сне и шелест сена, но затем они стали громче и приобрели беспокойный оттенок. Я повернул голову на звук. Наступила тишина. Я уже было махнул рукой и снова заглянул в окно, желая узнать что-нибудь еще, как вдруг почувствовал странное напряжение, будто воздух сгустился и зарядился током. Даже волосы приподнялись на голове. Не от страха, а словно внезапно наэлектризовались. Происходило что-то дурное. Чутье и опыт подсказывали, что нечто потустороннее таилось в том сарае и, будучи учеником своего учителя, я просто обязан был это проверить.

Я бесшумно двинулся в сторону ветхой постройки. Удивительно, но ни одна псина не скулила и не лаяла, будто вымерли все до одной. Снова возня, только громче. Я вытащил кинжал из кармана, сжал рукоять. Затаил дыхание. Непростое это дело, однозначно непростое. Еще немного. Всего несколько метров и я поймаю чертову нечисть, а затем отправлю восвояси, конечно, в том случае, если будет вести себя хорошо, ну а если плохо… В общем, здесь ей делать нечего.

Сильный стук о стену сарая изнутри, почти грохот, такой, что деревяшки содрогнулись. Это было не похоже на мелких проказников, с которыми приходилось иметь дело. Я сглотнул. В горле совсем пересохло, но это было неважно, потому что в следующую секунду я услышал глухое мычание, из которого, точно напор воды, прорвалось истошное, полное отчаяния, блеяние, переходящее в визг. Я застыл, но лишь на миг и тут же помчался вперед, игнорируя бешенный стук сердца.

Дверь была открыта. Она висела на одной петле, покачивалась и жалобно скрипела. Вошел внутрь. В носу тут же защипало от запаха крови и… смерти. Я достал из кармана куртки смартфон и включил фонарик. Я не сделал этого раньше, потому как на улице от него не слишком много проку, но здесь в сарае можно кое-что рассмотреть. Долго изучать пространство не пришлось. Взгляд очень быстро наткнулся на темное влажное пятно на застеленном соломой полу, а потом я увидел и то, что осталось от козы, ну или козла. Шкура, содранная целиком, вся в крови и ошметках мяса, не до конца обглоданные кости, рога, даже вывалившиеся почти целые глаза… Понятия не имею, куда девались копыта. Возможно, то существо, вынужденное отказаться от своего ужина из-за меня, решило прихватить хотя бы их. Жаль козу/козла, конечно. Однако сейчас кое-что меня волновало больше, например: куда подевалась кровожадная нечисть?

Я вышел из злополучного сарая на улицу. Деревья тихонько покачивались, цепляясь друг друга ветками, посвистывал ветер, но в остальном, снова тишина. А тишина – это всегда плохо. Еще будучи ребенком, я уяснил, что если находишься на открытой местности и при этом не слышишь ни птиц, ни мелкой живности, ни хотя бы треска веток, среди которых копошится кто-то живой, то дело дрянь. Природа замирает, отдавая дань опасному хищнику. Остается гадать, какую жертву он выбрал себе на этот раз.

Сопение рядом заставило собраться еще крепче. Без сомнений, это было то самое сиплое дыхание, что доносил ветер, едва я покинул дом Клавдии Семеновны, и теперь оно было совсем близко, а точнее позади меня. Я развернулся и ощутил всем телом, что существо тоже повернулось и снова оказалось за моей спиной. Рывок на сто восемьдесят градусов и снова мелкие ножки засеменили, проделывая то же движение. Оно играло со мной. Забавлялось, перебегая, прежде чем поймаю его взглядом, и подступало, дыша в затылок. Пугливым меня не назовешь, но в этот раз мурашки так и забегали по спине и плечам.

Я покачнулся назад и наступил на что-то мягкое, живое. Хотел было придавить ногой, да повернуться вновь, но оно с силой вырвалось из-под пятки и затрещало ветками, скрываясь во тьме за стеной заброшенного дома. Не раздумывая, пустился в погоню. Обежал жилище вокруг дважды, но так и не обнаружил ничего и никого.

Я стоял, как лунатик в ночи, бестолково водя головой из стороны в сторону, и не понимал, что конкретно ищу. Снова тяжелое дыхание где-то совсем рядом. Вооружился кинжалом и обошел дом еще раз. Тихий топот сверху, как будто несколько маленьких ножек поочередно перебирали по крыше. Крыше! Я задрал голову и увидел несуразную темную фигуру. Она была похожа на большущего вытянутого паука на тонких лапах, взгромоздившегося на самом верху. За всю свою жизнь не видел ничего подобного. Если разного вида мелкая нечисть и могла проникнуть сквозь щели в наш мир, то такое чудище точно должно было сидеть за закрытой, обмотанной цепями, дверью. Тот факт, что оно здесь говорит о двух вариантах: либо это все же существо, стоящее в ряду с шишигой и дрекавацем, а я по какой-то необъяснимой причине этого не знаю, либо же – это лишь тень, отражение сущности, отчаянно пробивающей стену к людям. Первый вариант меня устроил бы больше. Я взглянул на фигуру еще раз. Нечисть с вызовом пялилась прямо на меня. Вызов принял.

Меня подгонял адреналин и неоправданная самоуверенность. К тому же, дома в Сенцах были низкорослыми, бревенчатыми, что значительно облегчало путь наверх. Я вскарабкался, поднялся на руках и залез полностью, а когда встал во весь рост, то осмотрелся. Сначала мне показалось, что существо исчезло, но тут заметил шевелящиеся конечности с обеих сторон позади печной трубы и, подняв перед собой свое единственное оружие, начал наступление.

Гигантский паучок и не думал бежать. Я знал, что он ждет меня и вероятно готов растерзать, но совсем не думал об этом. А между тем, сопение становилось все ближе. Я рефлекторно замедлился, напрягся еще больше и сжал кинжал так сильно, что казалось будто он стал частью меня, моим продолжением. Приготовился и хотел нанести резкий удар, но монстр оказался куда проворнее, сильнее и хитрее. Он выскочил из своего укрытия и повалил меня на спину, обездвижив всеми своими конечностями руки и ноги.

Существо нависло надо мной. Я выпучил глаза и задохнулся от шока. Ни в книгах, ни в рассказах наставника не бывало таких жутких безобразных созданий: восемь тонких продолговатый паучьих лап с зазубренными коготками снизу, плоская спина, а на ней длинная змееподобная шея и голова с уродливым человеческим лицом, к тому же перевернутым так, что глаза находились снизу, а кривой рот сверху.

Шея вытянулась и существо наклонилось ко мне. Что-то вязкое капнуло прямо на лоб. Это была слюна, что тянулась из раскрытого рта, хаотично постукивающего зубами, словно они прикусывали что-то мелкое. По спине пробежала противная дрожь. От увиденного я забыл кто я и что должен сделать. Мне понадобилось почувствовать дыхание смерти на своей коже, чтобы очнуться и хотя бы попытаться вырваться из ее лап.

Силы были не равны. Как я не барахтался и не выворачивал руку, держащую кинжал, ничего не мог поделать. Омерзительное лицо ухмылялось и продолжало клацать зубами прямо над ухом, предвкушая расправу. Одна из черных лап переместилась на мою шею и надавила. Нечисть не спешила убивать, она смаковала каждый сдавленный вдох жертвы.

Коготь проткнул кожу, но боли не было, поскольку от недостатка кислорода тело лишилось чувствительности. Все, что я ощущал – это мурашки, особенно в руках и ногах, как от легкого удара током. Несмотря на это, я понял, что тварь пустила кровь. Этот запах, похожий на запах ржавчины, ни с чем не перепутаешь. К тому же, кровь скатилась по шее вниз, подтекла под затылок и когда я дернулся, то почувствовал, как волосы, примерзнув, натянулись.

Мне до сих пор стыдно признаться в этом даже самому себе, но в тот момент я готов был сдаться и принять вечный покой. Однако бывает, что за человека решают не его воля, а внешние обстоятельства, каким-то чудесным образом сложившиеся в пользу отчаявшегося. Кстати, бывает и с точностью наоборот. Но тогда мне действительно повезло. Я лежал, распластавшись на прохудившейся крыше заброшенного дома, замерзал и почти не соображал, что происходит. В глазах потемнело. Я уже не видел нечисть, нависшую надо мной, но хорошо слышал это изводящее душу мелкое клацанье зубами над ухом. Оно и по сей день живет на задворках разума: стоит мне погрузиться в беспокойный сон, как снова слышу мерзкий звук.

Шею придавило сильнее и тут – первый крик петуха, предвестник моего спасения. Ведь наступлением зари монстры действительно исчезают, за исключением тех, которых люди носят внутри.

Услышав петуха, чудовище отпрянуло. В панике оно разинуло и без того широкий рот еще больше так, что уголки губ надорвались с обеих сторон, а затем бросилось куда-то вниз, зацепив при этом меня так, что я кубарем полетел с крыши. Шмякнулся сильно. В голове протяжно загудело, заволокло туманом – я отключился. Очнулся уже тогда, когда Сенцы озарились оранжево-красными лучами утреннего солнца.