Kitabı oku: «Птичья песня», sayfa 23
Глава 26. Неудачные тренировки
Я еле держалась на ногах, но помогла Робину донести Джея до спальни и открыла дверь, воспользовавшись уже испробованной комбинацией из зеркал. Робин уложил Джея в постель и сказал, что остаётся только ждать, и неизвестно – день ли, а может, месяц. Там же в ванной комнате я смыла кровь с руки, а Робин залечил раны. Вдвоём мы едва умещались в крошечном помещении. Оказалось, что весь объём третьего этажа ушёл на библиотеку, поэтому она была такой непропорционально большой.
Пока я приводила себя в порядок, Робин сходил за едой. Как приятно было сменить одежду и вымыть волосы! Из зеркала на меня смотрела девушка с неухоженными мышиного цвета волосами, уставшим лицом и складкой, пролёгшей между бровей. Как мне ни хотелось сразу рухнуть в постель, голод победил. Глядя, как я поглощаю пироги и булочки, запивая земляничным чаем, Робин сказал:
– Я начну искать проводника.
– Не надо! – воскликнула я, чуть не подавившись пирогом с грибами: – Как же я уйду, не узнав, что с Джеем!
– Я думал, ты хочешь побыстрее попасть домой.
Я опустила глаза и принялась разглядывать стол из тёмного дерева. Мягкие линии на срезе образовывали неповторимый орнамент, каждая вела, словно дорога. Уйти, не узнав, чем закончилась история?
Робин сказал, что подежурит, пока я буду спать. Я легла в постель, но, несмотря на казавшуюся смертельной усталость, никак не могла заснуть. Екатерина, тебя же скоро отпустят домой! Но я почему-то была не рада.
Комариный будильник работал исправно. Робин накормил меня завтраком и потащил в полицейский участок, как я ни сопротивлялась. Больше всего меня беспокоило, что Джей может очнуться, пока нас нет, но Робин сказал, что сегодня это точно не произойдёт. Я решила не рисковать: поместила на двери в спальню зеркальце и сказала Звёздочке, чтобы она следила и, если что, клюнула меня.
В углу кабинета начальника полиции сидела девушка моего возраста, маленькая, темноглазая, с волосами цвета воронова крыла.
– Практикантка, – гордо пробасил Роминор. – Будет записывать.
Девушка сжала губы и приняла боевую позицию, занеся остриё пера над бумагой.
Робин ненадолго отлучился, чтобы вызвать придворного колдуна. Тот должен был исследовать мою магию и обновить защитные заклинания. Пока Робин отсутствовал, я рассказывала, чем занималась в своём мире. Видимо, моя история не показалась Роминору увлекательной, и мужчина завис над шахматной доской, поглаживая усы.
Вернулся Робин, девушка стрельнула в него взглядом из-под густых ресниц, покраснела и уткнулась в бумаги. Тот ничего не заметил и сразу устремился к шахматной доске. Увидев, что Роминор не спешит делать ход, Робин разочарованно махнул рукой, сел на край стола и начал задавать мне вопросы.
Пришлось вспоминать, как я познакомилась с Сетом, где встречалась с ним, кроме скамейки на берегу Эллы, и кого ещё я запомнила. Добравшись до событий в доме Чёрной свиньи, я окончательно потеряла спокойствие, начала запинаться и вцепилась в коленку, чтобы не дёргалась нога. В Робине проснулся беспощадный глава тайной полиции, который был готов выпытать из меня даже то, чего я не помнила. Роминор, переместив, наконец, шахматную фигуру на несколько клеточек к центру, сел за своё рабочее место и молча слушал, лишь пару раз позволив себе вставить комментарии.
Когда в кабинет зашёл понурый лысый человек в чёрном, я обрадовалась, что Робин наконец от меня отстанет. Придворный колдун был среднего роста и неопределённого возраста. Его незапоминающуюся внешность прекрасно дополнял тихий голос без интонаций. Как строгий экзаменатор, он заставлял меня по-разному расставлять зеркала, объяснять, что я делаю, придумывал всё новые и новые задания и в конце концов вынес вердикт:
– В магии госпожи почти нет магии. Это мысленная постановка задачи, составление формулы, задание условий, а затем неуловимо короткий миг, когда госпожа вливает в эту конструкцию энергию, достаточную для автономной работы в течение некоторого времени. Большая часть сил уходит на поддержание мысленной конструкции, что магией не является. Необходимо изменить время реакции защитных заклинаний.
На этом всё и закончилось. Робин опомнился, словно стряхнув с себя роль полицейского, и предложил проводить меня до дома и по пути перекусить, но я отказалась – у меня ещё были дела.
Я опасалась, что они набросятся на меня – неизвестно, что именно Джей поменял в узоре. Я переступила через порог так же, как переступила через своё желание оставить всё, как есть – нельзя так больше, Рина. Тень мира была соединена с дверью иначе, чем с окном – через него я просто перепрыгивала в другую реальность. Теперь же я ступила на дорожку, а мох расползался под моими ногами, захватывая сад. Пространство словно вздохнуло, и воздух задрожал. Всего несколько шагов – и от сада не осталось и следа. Я была окружена развалинами старого мира. Звёздочка тут же выпорхнула из-под рукава футболки, уселась на обрушенную стену и принялась чистить серые пёрышки.
Белоснежный лев неподвижно сидел на пьедестале, и только по тому, как недовольно задёргался кончик его хвоста, я поняла, что моё появление не осталось незамеченным. Я осторожно подошла, а Достоевский отвернул голову, не хотел впускать меня в поле своего зрения. Хорошо – хотя бы кусать не собирается. Я встала прямо перед львом, он недовольно рыкнул, спрыгнул на землю и сел у меня за спиной. Обернувшись, я увидела, что из тумана на горизонте выбегает Бонифаций. С трудом подавив желание сбежать, я заставила себя стоять на месте. Лев подошёл, мотая хвостом, открыл клыкастую пасть и издал протяжный рык, а потом вдруг потянулся и ткнулся головой в мой живот. Огромный зверь поднял на меня грустные глаза. Я села на землю, погладила его по пышной, но ужасно грязной гриве.
– Я больше так не буду.
Не те слова, которые я хотела сказать, но Бонифацию было достаточно и этого. Он лизнул мою щёку шершавым языком и завалился на бок, чтобы я почесала его пузо.
Второй же лев всем своим видом показывал, что его это не касается. Но тут не выдержала Звёздочка. Она забегала перед Достоевским, возмущённо чирикая, мол, да что ты понимаешь! Сидишь тут и смотришь в туман днями напролёт! А мы были в когтях у смерти, среди бессердечных колдунов и страшных кошек. Но мы вырвались и теперь хотим снова дружить! Мало нам, маленьким птичкам, бед, а тут ещё обиженные львы!
– Звёздочка, не горячись, – попросила я.
Достоевский наконец-то соизволил повернуться, оглядел меня с ног до головы и недовольно зарычал, как старый дедушка, который потерял пульт от телевизора, поэтому ему придётся смириться и смотреть скучный сериал вместо очередного выпуска новостей. Я протянула руку ладонью вперёд, лев фыркнул, но подошёл. И как было отказаться – нечасто сюда приходят люди и гладят пузо, расчёсывают шёрстку, с визгом катаются по траве, притворяясь, что испугались, когда их валит на землю зверь в три раза больше их размером!
Вернувшись домой, я первым делом очистила одежду от мха, а потом несколько часов оттирала обе статуи, стараясь не пропустить ни малейшего пятнышка.
На следующий день я взяла немного денег из шкатулки и нашла ту пекарню, откуда стащила два куска пирога после разговора с Сетом. Перед входом я задержалась, и только удостоверившись, что руки не дрожат, с улыбкой зашла внутрь и сообщила продавщице, что на прошлой неделе она неправильно рассчитала стоимость моей покупки, и я вернулась, как только смогла.
Продавщица, худая седовласая женщина, сначала не поверила, что она так ошиблась, а затем захотела угостить чаем в знак благодарности. Я, заливаясь краской, сослалась на срочные дела и сбежала, пообещав обязательно зайти в следующий раз.
Я говорила себе, что это малое зло во имя избавления от большего зла, но на душе стало совсем скверно. Меня не оставляло ощущение, что это были неудачные тренировки перед настоящим разговором, который, я не сомневалась, состоится, когда очнётся Джей.
Следующие дни я посвятила яростному мытью дома. Особого внимания удостоилась кухня – я отдраила пол, перемыла все столовые приборы и аккуратно разложила продукты. Хоть мне и не хотелось заходить в столовую, но и там я навела относительную чистоту, впрочем, так и не решившись выкинуть букет засохших роз. После первого этажа настал черёд библиотеки. Если бы я умела читать, то книги подверглись бы разбору по категориям и внесению в каталог. К моему сожалению, всё, что я могла сделать – это поставить их корешок к корешку на тщательно протёртые полки. В рабочем кабинете я решилась только на то, чтобы сложить в ровные стопочки листы бумаги, конверты и недописанные письма, валявшиеся на полу и на столе. В спальне колдуна я, стараясь не шуметь, вытерла пыль с поверхностей и чуть не застонала, увидев грязь на тряпке, которой мыла пол под кроватью. Здесь я ничего не переставляла, памятуя о том, что Джей ещё в самом начале сказал мне не соваться наверх. Я только унесла грязные кружки и утром и вечером ставила на прикроватный столик стакан свежей воды. Джей, хоть до сих пор и не очнулся, но выглядел гораздо лучше – лицо больше не прочерчивали чёрные линии сосудов, губы приобрели нормальный цвет.
Каждый день приходил Робин, качал головой и говорил, что в доме чище, чем в королевских покоях, а я ворчала, что он опять не вытер ноги у входа. Погода испортилась: небо обрушивало на город водопады воды, лишь на несколько часов давая передышку в виде моросящего дождика. В эти перерывы я бегала на рынок, чтобы Робин не отвлекался от работы. Люди бросали на меня косые взгляды, но ничего не говорили, и я списала это на свою возросшую тревожность.
Спустя неделю я не находила себе места. Наведя порядок в доме и в саду, я принялась за свою магию. Пыталась включать свет, воду, даже попробовала ускорить вишню, чтобы она быстрее поспела. Ничего не выходило. Я не смогла придумать, как использовать зеркала против дождя. Получалось, что моя магия не подходила для бытовых задач, и оставалось только продолжать пользоваться записками. Их запас уже пора было пополнить, но я не хотела уходить далеко от дома и не горела желанием идти в центр города, опасаясь, что это оживит неприятные воспоминания.
Второй день подряд светило солнце. Я отмывала и без того сияющих львов, как вдруг моё левое плечо пронзила резкая боль. Я подскочила и бросилась в дом, по пути ругаясь на Звёздочку, что не обязательно было настолько буквально понимать слово «клюнуть». Я ворвалась в спальню, забыв постучать, и остановилась на пороге. Джей лежал, одной рукой поглаживая отросшую щетину, а второй прикрыв глаза.
– Пить.
Я бросилась к столику, по пути споткнувшись об угол ковра, и протянула Джею стакан, умудрившись не пролить ни капли. Колдун приподнялся на локте и медленно пил, а я украдкой рассматривала его лицо. Робин уверил меня, что от дракона ничего не осталось, но вдруг?..
Джей вернул стакан и смотрел так сосредоточенно, как будто на лбу у меня была напечатана сегодняшняя газета. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не отвести взгляд. В углу левого глаза оставалась краснота, но больше ничто не напоминало о том, как Джей выглядел раньше.
– Сколько времени прошло?
– Почти две недели.
Он снова потёр щетину. Кажется, она ему не нравилась. И правда – ведь я почти ни разу не видела его небритым с тех пор, как он освободился из зеркала.
– Мне нужно поесть.
– Не вставай, я принесу! – выкрикнула я уже от двери.
Робин говорил, что человеку, долго пробывшему без еды, нужно сначала есть что-то лёгкое. Что у нас есть лёгкого? Овсянка? Я включила плиту, насыпала в воду хлопья. Часть всплыла, часть утонула. Я помешивала жидкость, нервно постукивая рукой по столешнице. Да что же так долго! Может, добавить туда муку? Щедрой рукой я отправила в кастрюлю сахар и корицу. Жижа побулькивала, образуя на серой поверхности плотные лопающиеся пузыри, а я выстраивала зеркала, чтобы позвать Робина. К тому времени, как я справилась с этой задачей, овсянка угрожающе плевалась и, судя по запаху, уже начала прижариваться ко дну кастрюли. Я перелила кулинарный эксперимент в миску и побежала наверх.
Джей осторожно помешал кашу ложкой, зачерпнул немного и, помедлив, сунул в рот.
– Какая гадость, – выдохнул колдун.
Я улыбнулась – дракон бы не привередничал. Это было хорошим знаком.
Глава 27. Время
На следующий же день в доме появилась служанка, немолодая женщина по имени Мэг, молчаливая и услужливая. Она мягко вытеснила меня с кухни, завладела кладовкой и одержала победу над грязью в дальних уголках комнат. Я не сдалась без боя и отвоевала право чистить львов и самостоятельно варить себе кофе.
Между мной и Джеем образовалась стена неловкости. Мы сталкивались в коридоре или на кухне, здоровались и спешили разойтись, как будто вспомнив о срочном деле. Мне казалось, что вот-вот он позовёт меня, чтобы поговорить обо всём, что произошло, но он лишь однажды задержался рядом, только чтобы пообещать, что вернёт меня домой через пару месяцев, когда уляжется шумиха и Совет обратит своё внимание на другие вопросы.
Робин заглянул пару раз и ненадолго – он занимался поисками Сета и его сообщников, но, похоже, почти все они успели сбежать из этого мира. Однако часть не смогла скрыться. К моему удивлению, среди них была и Тео.
– Но почему Сет не взял её с собой?
– Может, потому что она умнее, – пожал плечами Робин.
Наверное, так и есть, размышляла я, намыливая щётку. Достоевский гордо глядел на редких прохожих, которые кивали мне, как старой знакомой. Тео умнее, но у Тун больше способностей к магии. Даже если Тео знает, куда скрылся Сет, она будет молчать, беспокоясь за судьбу сестры. Впрочем, уже не важно. Робин уверил меня, что в моём мире с угасшей магией этой компании делать нечего, поэтому не стоит об этом беспокоиться.
Я вышла из кладовки, куда убирала щётки и тряпки, и чуть не столкнулась с Джеем. Я хотела привычно уже поприветствовать его и скрыться в своей комнате, но он вдруг заговорил.
– Ты можешь это больше не делать.
– Что? – не поняла я.
– Не надо больше ничего делать, – как ребёнку, медленно объяснил Джей. – Выбери какую-нибудь книжку с картинками из библиотеки, возьми деньги, сядь в городе с чашечкой чая или погуляй у реки – просто отдыхай. Мне ничего от тебя не нужно.
Меня начали душить слёзы.
– Я уже наотдыхалась, – прошептала я.
– Только не надо!.. – воскликнул Джей, но было поздно.
– Прости.
Я вытирала слёзы, а они лились и не хотели прекращаться. Я быстро заговорила, пока он не ушёл, и пока я сама не успела передумать:
– Прости, я всё делаю не так, прости, что попросила львов пустить Сета в дом, что вообще согласилась на это, что не слушала Робина, что украла деньги, что…
Джей подошёл и нерешительно, как будто подражая своему другу, дотронулся до моей руки.
Хоть я и обещала себе думать, прежде чем действовать, но иногда нужно следовать порыву. Я сделала шаг навстречу и уткнулась в его плечо – оказалось не очень удобно, ведь колдун был ненамного выше.
Я была готова к тому, что он оттолкнёт меня. Но он замер, а потом положил руки мне на спину и ждал. Его рубашка пахла первым весенним дождём, бризом с далёкого моря и листьями подснежников, но даже через эту магию проникал запах зеркальной пыли, въевшийся в его кожу.
– Не думай, что я хуже, чем я есть, – всхлипывая, говорила я. – Я делаю, не успев подумать, но я не со зла, я просто так хотела домой, что… А теперь я не хочу!.. Не отправляй меня обратно, пожалуйста! Я там пропаду…
От его рук по спине распространялось тепло. Не наколдовал ли он чего-то успокаивающего? Я устала плакать и просто стояла, прижавшись лицом к промокшей рубашке. Наконец, он заговорил, медленно, с трудом вынимая из себя нужные слова.
– Я тебя ни в чём не виню. Ты тоже… не думай, что я хуже, чем я есть. Но я должен вернуть тебя домой. Оставлять тебя здесь безответственно.
Я хотела было запротестовать, но из моего рта вырвался только горестный вздох.
– Я во всём виноват – притащил тебя сюда, ничего не объяснил, а сам не видел дальше своего носа. Вёл себя как последний мерзавец… Я не знал, что делать – у меня не было других учителей, кроме Тина. А ты из другого мира, нельзя было ожидать, что ты просто всё поймёшь. Я сделаю, что обещал, но и ты не жди от меня большего.
Я отстранилась, и он поспешил убрать руки.
– Хорошо.
Я вытерла лицо, а Джей кивнул и поспешил скрыться в библиотеке.
С того дня мы стали ещё больше избегать друг друга. Джей постоянно уходил гулять, и через ослабевшую связь я всё же чувствовала, как он рад оказаться вне стен дома. Я поняла, как он любит город на Чернильной реке и как тяжело ему далось добровольное заключение. Робин объяснил, что любая вспышка магии, а то и просто короткий разговор с прохожим могли спровоцировать драконий коготь. К тому же, хоть Джей и знал городские улицы, но за тринадцать лет многое изменилось – а чем меньше дракон знал, тем больше ему времени понадобилось бы, чтобы сориентироваться. Для Робина каждая секунда была бы на вес золота.
Когда Джей оставался дома, я убегала в город и бродила вдоль реки, бесцельно блуждала по кривым улочкам старого города, подолгу сидела у фонтанчиков в тени деревьев. Я даже сунулась в Дом всех богов в поисках утешения. Внутри царила унылость, несмотря на необычную красоту этого места – солнце проникало в тёмный зал сквозь цветные стёклышки, образуя множество радужных световых столбов, в которых плясали пылинки. Стояла тишина, разбавленная шёпотом молитв и шорохом одежды. Немногочисленные прихожане старались держать дистанцию, садились кто на пол, кто на скамейки и тихо говорили каждый со своим богом. В центре высилась колонна, покрытая маленькими мозаичными изображениями людей, птиц, зверей, среди которых затесались и солнце, сурово сдвинувшее брови, и два антропоморфных тигра с переплетёнными хвостами, и ещё много странных существ.
Люди кидали на меня любопытные взгляды, и я поспешила покинуть Дом всех богов – здесь всё равно не нашлось того, что я искала. Я продолжала свои прогулки, чувствуя себя очень странно. У меня внутри как будто был комок ваты, синтетической, скрипящей и никак не впитывающей кислоту, которая разлилась в груди. Раньше кислота хранилась в стеклянном сосуде и иногда выплёскивалась и жгла, если неправильно держать его. А теперь я споткнулась и выронила сосуд, кислота разлилась, и в сердце впились осколки.
Хватит, хватит ныть, Рина! Остаётся так мало времени, а ты только и делаешь, что пропадаешь внутри своей головы. Потонуть в жалости к себе ты успеешь и дома. Ведь город и правда прекрасен! Не зря Джей так любит его. Может, это его любовь к городу передалась мне по связи, или я, исходив с письмами все улицы и переулки, сама незаметно попала под очарование старой столицы.
Ту же вату я набила в голову и делала вид, что я снова на экскурсии и мне интересно просто ходить и смотреть по сторонам. Конечно, я знала, что притворяюсь, но вата в голове не позволяла особо рефлексировать.
Книжный салон господина Туана. Я вытянула руку и нажала на кнопку воображаемого фотоаппарата: щёлк! Здесь вы найдёте редкие издания, но не заговаривайте с посетителями – рискуете попасть в дурную компанию. Громадный замок со смотровой площадкой. Ну, это стандартный туристический вид, не стоит кадра. Купите лучше магнитик. А туда вообще смотреть не надо, это здание тюрьмы. Вот статуя, изображающая лошадь, наклонившую голову к траве, и прилёгшего рядом путника. «Путник усталый, ты сбился с пути…» – где я это слышала? Может быть, одна из считалочек? Неважно. Щёлк! Старый рынок. Всевозможная экзотика, но никаких крылышек фей и корней мандрагоры – это всё сказочки. Щёлк!
Сказочки, считалочки… Столько всего интересного, что так и останется лишь названиями и обрывками фраз в моей голове. И кто знает, не растают ли они, как неспокойные предрассветные сны, окутанные мхом и туманами, когда Джей разорвёт связь и я забуду язык? Сказки трёх сестёр про превращения, книга о неразумных тварях – вот я уже и правильное название забыла! Зелёная владычица, жуткая птица с руками и даже те тигры из Дома всех богов…
День давно перевалил за середину. Погода стояла приятная, тёплая, и я была в том самом простом холщовом платье, которое отдала мне Элла. Даже подвязанное поясом, оно всё равно сидело мешком. Я отбросила свой воображаемый фотоаппарат и поспешила в лавку господина Руты.
– Элла! Элла! – закричал Рута, высунувшись из лабиринта книжных полок.
– Да что ты раскричался! – Элла с подносом выскочила из двери сбоку. – Уже несу! Ой!
Элла, чей наряд из шаровар и кофты жёлтого цвета был настолько ярким, что чуть не светился в полумраке лавки, опасно поставила поднос на край прилавка, где уже теснились шкатулка с кассой и стопки документов, обняла меня и долго не отпускала.
Я совсем смутилась и не знала, что сказать. Неужели по мне скучали?
– Прилетела птичка-то, Рута!
– А что я говорил? – Рута с довольным видом приглаживал топорщащиеся усы, бороду и гриву волос.
– Ты чего только не говорил, даже когда стоило помолчать, – нравоучительно заметила Элла. – Смотри-ка, и платье тебе идёт! Вот, держи поднос. Помнишь, где столик стоит? А я пока за чашкой сбегаю.
Я протиснулась между полками к островку столика, окружённого тремя креслами. Книги уже были составлены на пол.
– Вовремя ты, – Рута схватил из тарелки печенюшку и поспешно проглотил, пока жена не видит. – Мы как раз закрываемся – посетителей сегодня мало, отчего не устроить себе ранний отдых.
Только он смахнул крошки с усов, как появилась Элла, сунула мне чашку в руки и сразу схватила чайник.
– Подставляй! А мы волновались. Печенюшки с мятой и лимоном, бери, бери, похудела-то как!
Я не могла больше притворяться, что не замечаю их беспокойство, и с удивлением спросила:
– А что случилось?
Рута с Эллой переглянулись.
– Во всех газетах, – пробормотал мужчина, потянулся куда-то под стол и извлёк мятый газетный лист.
– Да она читать не умеет! – махнула на него Элла. – Ну, заговор…
Я непонимающе помотала головой, но уже начала догадываться. Неужели все знают?
– Революционеры, – хмыкнул Рута и стащил печенюшку. – И разжигание конфликта с горцами, и нового короля им подавай, и вроде как ученица господина ан-Тарина вступила в их ряды.
– Ну хватит, Рута, все сплетни пересказал! – шикнула на мужа Элла, увидев, как я изменилась в лице. – Мало ли, что напишут! А раз девочка тут, у господина колдуна, то всё неправда. Ты же так и работаешь на него?
– Это ненадолго…
– Что, выгнал? – ахнула Элла.
– Да нет, я сама хотела, – понуро ответила я.
– Что же, попрощаться зашла? – спросил Рута и потянулся к тарелке.
Элла шлёпнула его по руке и передвинула печенюшки поближе ко мне. Они были кисло-сладкие, рассыпчатые и таяли на языке, оставляя свежий мятный привкус.
– Я ещё пару месяцев тут побуду. Я вот что хотела… Сказки.
– Сказки? – удивилась Элла.
– Да, «Сказки трёх сестёр». Я очень хотела их прочитать, но не могу. Я думала, может, вы мне вслух почитаете? Я бы приходила раз в неделю…
– Да приходи хоть каждый день! – воскликнула Элла. – Сейчас и начнём.
Рута важно кивнул и, пока жена бегала за книгами, сунул в рот сразу три печенья и подмигнул мне. Я улыбнулась.
Элла вернулась со стопкой книг.
– Ну что, какую читать первой? Тут у меня не только три сестры.
– А вот Лис – он же не сказочный? – поинтересовалась я.
– Естественно! – ответил Рута. – Дед мой лично с ним общался!
– Ну конечно, – саркастически произнесла Элла, разливая новую порцию чая.
– А я думала, что лис – подросток, – вклинилась я в препирательства парочки.
– То-то и оно, – ответил Рута. – Дед так рассказывал: как-то стал колдун играть в шахматы со Временем, да заявил, что будет жить вечно. Время отвечает – если выиграешь, то само тебе помогу, а проиграешь – до вечера не доживёшь. Колдун согласился, ведь он был лучшим игроком во всех мирах. А Время его возьми да и обмани! Ему-то что ход вперёд, что ход назад, что сегодня, что вчера – на то оно и Время. И начало оно забирать у колдуна час за часом, год за годом. Да не по порядку! Позабавиться решило. То девятнадцатый год заберёт, то сорок третий, то второй. Вот юноша стоит перед ним, вот старик, а вот младенец лежит. Думает колдун – что делать? Вечер близится, годы уходят! И когда он вновь стал мальчиком, ожили все его тогдашние воспоминания! Вспомнил он присказку, что Время души в лисах не чает, хитрых, как оно само. Минуты не прошло – стоит уже взрослый мужчина, который у лучших колдунов учился. Только бы успеть! – думает. И тут же оборачивается лисом! Время так и встало. А колдун ему говорит: обратно не превращусь, пока не выполнишь, что обещало. Выиграло ты нечестно, так давай мне вечную жизнь. Делать нечего – не поднимается у Времени рука на лиса, пускай он и оборотень, а не настоящий зверь. Подарило оно ему особенный город, куда Времени вход заказан. Но годы не вернуло. Так и ходит по свету Король-лис, то в виде мальчика, то в виде лиса. Может и стариком обернуться, а может мужчиной средних лет с огненно-рыжей бородой. А кто в его город попадёт – больше оттуда не выберется, потому как не захочет – ведь это лучшее место во всех мирах. Но и Лис пускает в своё маленькое королевство только избранных.
– Ох уж эти сказочки! – махнула рукой Элла, дождавшись, когда Рута закончит. – Красиво, нечего сказать, только кто это со Временем в шахматы играть будет. Даже если Лис есть, то это очередной зарвавшийся колдун. Сколько их таких, кто полез в древнюю магию и получил по носу! И вообще Королю-лису повезло, мог бы так и застрять в лисьей шкуре.
– До первого охотника, – добавил Рута.
Похоже, он и сам не особо верил в сказку про Время.
Три дня подряд я ходила к Элле. Мы садились рядом, и она водила пальцем по строке, чтобы я могла соотносить написание слов с их звучанием. Раньше мне не приходилось учить буквы языка, на котором я уже умела говорить. Дома всегда ждал заботливо приготовленный Мэг ужин, после которого меня клонило в сон. Я забиралась в постель, доставала блокнот и ручку и записывала сказки. Я попыталась нарисовать рыжего мальчишку и лиса, но рисунок получился такой жалкий, что я перечеркнула его.
На четвёртый день я прибежала в книжную лавку пораньше, потому что Элла обещала приготовить на обед традиционную равнинную запеканку с розмарином и сушёным инжиром, рецепт которой ей прислала дочка. После этого она прочитала мне сказку про мёртвую флейту и путника, сбившегося с пути, а потом отпаивала чаем, потому что из меня опять полились слёзы. Я вспомнила, что слышала это название от старичка Габи, да и сказка была совсем не весёлой. Я ненавидела свой дурацкий организм за то, что у него вечно слетал вентиль с крана, и пообещала себе: что бы ни случилось, больше я не пророню ни слезинки.
В тот же день мне представилась возможность проверить своё обещание на прочность. Я всё ещё была в лавке – листала книги с картинками и сквозь полки разглядывала посетителей. Мне попался рисунок, на котором женщина в длинном платье стояла на вершине горы, а от её ладони тянулась лента, переходящая в дорогу. По дороге скакали навстречу друг другу два вооружённых всадника. На втором плане над еловым лесом кружила стая воронов. В тот момент, когда я разглядела, что между деревьями кто-то прячется, меня настиг комариный звон в ушах. Я уже давненько не слышала его – будильник Джей отключил. Поставив книгу на место, я поспешила домой.
Колдун нетерпеливо мерил шагами садовую дорожку. Только я миновала калитку, как меня догнал Робин, запыхавшийся, с красными пятнами на щеках. При этом выражение лица у него было отсутствующее.
– В чём дело? – нахмурился Джей.
– Я просил короля снять меня с должности.
– А он?.. – выдохнула я.
– Первый раз в жизни его таким видел! Он всегда спокойный и рассудительный, будто ему не пятнадцать лет, а все пятьдесят. А сегодня… Кричал, что раз все его бросают, то он тоже слагает с себя полномочия. Потребовал, чтобы ему привели первого встречного из города, и пускай тот управляет государством, а с него хватит. Мы его еле успокоили, а я ещё час просил прощения и обещал, что останусь начальником тайной полиции до скончания веков.
– Как тебе это вообще в голову пришло? – поинтересовался Джей.
Робин развёл руками:
– Да ты подумай: заговорщиков упустил, в последний момент мы их обнаружили, да и то только благодаря Рине. К тому же, тебя покрываю, уж извини – но ты был не меньшей угрозой городу. Толку от меня! Но король со мной не согласен.
– И никто не согласен, – Джей махнул рукой, приглашая нас в дом.
На кухне Мэг готовила ужин, и колдун на секунду застыл, словно только что вспомнил о её существовании.
– Ладно, – пробормотал он и открыл дверь в столовую.
Он зашёл в комнату, но тут же вернулся, держа в руках вазу с засохшими розами, которые отправились в мусорное ведро. Наконец мы сели за стол, Джей извлёк из кармана сложенный вчетверо мятый лист бумаги и протянул мне.
– Узнаёшь?
Я повертела листок в руках. Когда-то на нём был карандашный рисунок птички, балансировавшей на тонком колоске, а на другой стороне аккуратным почерком…
– Тут слова другие, – нахмурившись, проговорила я.
– Читай.
– «Моя милая девочка, Вы читаете это письмо, потому что события сложились благополучно. Благодарю Вас за спасение жизни моему сыну и надеюсь на скорую встречу. Ваш молчаливый попутчик».
Я протянула записку Джею, а он передал её Робину. Тот прочертил над ней квадрат и стал изучать.
– Это какая-то ошибка, – нарушила я повисшую тишину. – Я не спасала ничьего сына.
Джей потёр переносицу, как будто поправляя невидимые очки.
– Как он выглядел?
– Ну… На нём был вельветовый пиджак.
Я и правда ничего не могла вспомнить. Экскурсионный автобус казался давно забытым сном.
– Мы не заметили условие для изменения текста, – подал голос Робин. – Талисман на удачу, помощь в дороге, ловушка для сай… Я не могу разобрать, что ещё тут намешано. Странная магия.
– Но о каком сыне идёт речь? – настойчиво спросила я.
– О нём, судя по всему, – Робин кивнул на Джея.
Тот нервно постукивал пальцами по столу.
– Моя мать наотрез отказывалась о нём говорить. Я пытался расспрашивать соседей, но она запретила. Сказала, чтобы я отчима не позорил. И я заставил себя забыть об этом.
Он снова постучал пальцами по столу, а потом хлопнул ладонью, ставя точку.
– Завтра с утра отправляемся в твой мир. Собирай вещи.
У меня как будто выбили почву из-под ног.
– Я бы сегодня пошёл, – не дал мне возразить колдун, – но уже поздно.
Ничего больше не сказав, он вышел из столовой.
Робину тоже нужно было возвращаться на службу, и, к моему ужасу, он сказал, что не сможет завтра прийти попрощаться. Он обнял меня так крепко, что на секунду я задохнулась, и заставил пообещать, что я не буду грустить. Слишком много обещаний для одного дня. Но данное себе я не нарушила – ни одна слезинка не упала из моих глаз.
