Kitabı oku: «Повелители мечтаний», sayfa 6
-– 13 –
Чапок на перекрёстке. Одно из самых посещаемых мест круглосуточно. Здесь увидишь всяких людей, пополняющих свои запасы, определённо помогающие им форсировать нетерпимые законы этой Вселенной. Маленький монетный столбик из 3-4 человек постоянно тянулся сюда, сюда и тянулось за ними их вечное амбре. Что сказать: топливо вещь необходимая. Без него не летит ни один самолёт. Вот только как вы думаете? Если бы пилот из «Маленького принца» обладал таким самолетом, смог бы он пересечь Землю несколько раз. По мне, так он бы встретился с Маленьким принцем раньше. Если встретился бы когда-либо. Впрочем, оставим пилотов своего кукурузника в покое и в собственной совести. Нам же нужно определить: наш старый знакомый Семён теперь плёлся, крестиком передвигая ноги в направлении – этого священного заведения.
– Мой драгоценный камень, не видели ли в последнее время здесь крайне подозрительных котов?
Продавщица уставилась на Семена, как Ленин на проклятущую буржуазию. Все же ему стоило отдать должное: она впервые слышала от него подобный ход выспрашивания чекушки. А поверьте: за сорок лет она выслушала здесь столько вариантов, что может издавать их подарочною книгой. «Милочка, цветочек, Богиня, Галечка, красавица» – слышала тысячу раз в различной форме от разной степени интеллигентности алкоголиков. Но «мой драгоценный камень» – поэтически было сильно. А Семён и вовсе, будто обиделся на ее понятную усмешку. И с каменной миной уставился на неё. Прошу подчеркнуть не на водку, не на пиво, а на неё. «Как работает, в этот раз, посмотри!» – подумала продавщица и тут же смягчилась. Устоять под таким напором просто невозможно.
Здесь в этой обители градуса и анестезии вечную свою службу блюстила пожилая продавщица Галина, которую не испугал ни путч 90-ых, ни дефолт, ни санкции. И уж, пожалуй, алкаши, сколько бы они не прошли, не пугали ее. Я уверен, у вас раньше было стойкое чувство, что такие останавливают коней на скаку. Но было бы интересно жить, если бы все было именно так. Нет, такие как она этих коней способны были не только остановить, но ещё и дать пендаль для скорости. А все от тяжелой жизненной закалки, когда дома единственный мужик – это ты.
Остальные – или дураки, или алкоголики. И сделать с этим ничего невозможно. Привычка настолько въедается в жизнь, что простится с ней порой невозможно. Что делать? На работу приходишь – кругом алкоголики, домой – алкоголики. Хоть в детях растворится. Так и они – что? Толку-то от них. Только бы не били, да из квартиры не выгнали. Вот так и живи: будь женщиной в душе, и мужиком внешне. Семён скромно приплыл к прилавку и начал изъясняться:
– Ну ладно. Только в этот раз. Какую тебе? – она с ожиданием благодарности устроила моську на обе ладони и протянула самую милую улыбку, которую смогла состряпать.
Семён же сконфузился, будто его трубы и вовсе не горели в красном пролетарском пожаре. Он странно сморщил нос и поднял уши, а потом принялся чесать живот и грудь, почему-то приплясывая ногами. Когда закончил продолжил:
– Я вероятнее не правильно выразился, – он был совсем расстроен и царапал ногтями прилавок, – Человек… ат… проклятый красный дракон… я хотел Вас спросить…
И язык его продолжал заплетаться. Семён и вовсе застыл весь красный в краске. Продавщица, тут же сменившая милость на воинственное выражение лица, исчезла за прилавком и появилась уже вооруженная скалкою.
– Допился, значит. Я тебе сколько раз говорила: в кондиции не приходи, – вслед последовал первый мощный удар по пальцам Семену.
И тот взвизгнул от боли и со всей мочи зашипел. Скоро его вытолкали из магазина пинками. И он присел на ступеньку с самым трагичным выражением лица, которое возможно было сейчас совершить. Она ещё раз прошипел и принялся облизывать грязные свои пальцы. За этим делом его и застали.
Скоро на ступеньке появился кто-то другой. Немытый, бородатый, в оборванной одежде, весь в рытвинах и гнойничках. Он с пониманием потрепал Семена по плечу.
– Ну что, брат? Не в настроении сегодня старуха. Бывает. Глотни вот. Я растворитель нашёл на мусорке, немного бодрит – и протянул его Семену.
Семён, осмотрев со всех возможных сторон растворитель, отказался. И продолжил облизывать больные пальцы.
– Не хочешь, как хочешь. Она тебе быстро отобьёт аристократические замашки, – и инкогнито исчез, оставив Семена в полном одиночестве, поняв что, грусть его поглотила всецело.
Пока вы разбираетесь, сочувствовать Семену или нет, я, пожалуй, расскажу Вам от чего все так произошло. Утро. Грибной дождик. Семен, крепко давший храпака, проснулся от дождя. Он высказал что-то матное о погоде и аккуратно справив нужду здесь же в парке, затаился, качаясь, под листвою дуба. Из основных чек-аутов, которые ему предстояло сегодня выполнить – это сбор 26 рублей на бутылку. Далее в его тайм-трейлере значился досуг совместно с, так скажем, бизнес-партнерами и обязательно обсуждение текущей конъюнктуры в политике, экономике и общественных отношений. Далее в расписании – пополнение активов: сбор бутылок, нержавейке и осмотр мусорки на предмет продуктов, которые подлежат ревитализации. Хотя ранее была утверждена помывка, выпив последние капли живительной влаги с дна стеклянного стакана, он решил, что с учетом дождя, этот пункт можно считать выполненным.
Если сейчас Семена спросить о Эмеральде и Опал, прибывшим на Землю, он и не вспомнит. Но не вспомнит, не по той причине, что Опал на него какую-то магию наложила. Нет, просто память его давно была разорвана сначала промышленным клеем, а потом алкоголем. Он помнил как его зовут и важные частички своей жизни, и того было ему достаточно. Когда дождь закончился и в синем небе возникла радуга, Семён присел на своё место (на лавке) и принялся греться на солнышке, вкушая озоновый воздух.
Печаль приземлился в парке, упав ровно в фонтан. Семена тут же опрыскало волною воды. А из самого паркового памятника повалил дым, как в парилке. Сознание Семена стало судорожно работать. И пока вы разбираетесь d;j; vu это или jamais vu, нужно сказать, что теперь на Семена незадачливо глядел Печаль. Только изрядно уставший и загнанный. Семён напрягся и тут же посчитал, что место занятое здесь 100% проклятое или заговоренное. Второй раз уже он видит здесь падение с неба кота. Вдруг сообразив, он попытался вспомнить – не пятница ли 13 сегодня? Но календарь в его памяти был делом шестнадцатым.
– Вот е..на, – уже не философски, а даже с некоторым интересом проговорил Семён (ну, точнее повторил).
Печаль, не знавший места, увидав Семена, понял, что это его единственный шанс.
– Если Соль и Серебро найдут меня, моя миссия будет провалена, – произнёс вслух Печаль.
Одним прыжком Печаль достиг Семена. Дотронулся до него лапой и исчез. А Семён мгновенно заснул.
И он успел во время. Следом сначала появилась Соль, лунная кошка бело-серебристой окраски с мощным перепончатым хвостом из серебра и перепончатыми ушами; затем – Серебро, лунный кот, чья шерсть и уши полностью состояли из серебра. Оба они внимательно осмотрели округу.
– Ты чувствуешь его? – спросил Серебро свою напарницу.
– Нет, я полагаю, раненный, он не выжил в земной атмосфере, – разумно рассуждала Соль.
Заметив спящего на лавочке, Семена, Соль протащилась к нему, махая своим большим перепончатым хвостом. Семён храпел и сопел, пребывая во сне. Она подняла свои глаза вверх, затем запрыгнула на спину.
– Выходи Печаль, я знаю, что ты там? – она пошкрябала своей лапой по грязной руке Семена, а затем ее лапа обдала настоящим электрическим током Семена.
Он поднялся штыком на скамейки с возгласом: «Ай, б..я!» и начал искать, чтобы такое могло его ударить. Соль в это время сидела подле него и ждала. Семён же, перебирая все знакомые ему матерные слова, без особого зазрения совести взял ту за хвост и выкинул в фонтан. Когда Соль теперь соприкоснулась с водой, послышался треск электричества и шипение самой Соли. Она выскочила прочь из фонтана с поджаренным хвостом. Семён, увидев, что более опасности не было, вернулся в прежнее положение. Соль, опустив хвост, прижалась к Серебру.
– Мне убить его, Соль? – спросил тогда ее серебро.
– Нельзя, мой камень, первый регент запретил убивать людей. Посмотри на него, он не выглядит самым сильным из их популяции.
– Пойдём, отыщем предателя позже, – Соль потянула его зубами за хвост.
Скоро Соль и Серебро исчезли в бело-синем небе. И Семен открыл свои залитые гноем глаза. Точнее не совсем Семен, а Печаль, энергия которого слилась с его сознанием воедино.
И пока вы думаете, что все обошлось, Печаль, сидя теперь на ступеньках магазина, знал, что ему уже никогда не оправится от электрического разряда. И если он покинет это тело, его камень навсегда угаснет.
-– 14 –
Темная сторона Луны. Где-то под вечными камнями и кристаллами ильменита и ольвина покоится вечный лунный океан без единого лучика света в вечных сталактитах и сталагмитах из нетленных кристаллов. И жар испаряющегося лунного жерла, что вспенивает смертельные серные тучи. И среди совершенно летального в маленьких оазисах на небольших базальтовых плитах, омываемых водой, развернулись подземные лунные пещеры из чистого изумруда и азурита. Там и обитают остатки расы лунных людей и лунных котов. Кислород, что постоянно здесь выделяется из-за взрывов газов, позволяет им пользоваться жабрами, а неимоверная температура – иметь толстую шерсть и кожу. Чтобы плыть в плотной воде – их шерсть заряжена отрицательным покровом ионов. Сюда теперь держал путь отец Опал, знакомый нам Гармония.
Для лунных котов светлой стороны такое путешествие опасно и требует недюжинной смелости и храбрости. Там, в вечных пещерах царит тьма, что просто невыносима для светлых лунных котов, приспособленных для утилизации энергии солнечного света. Шерсть сонных котов в отличие от тёмных собратьев заряжена положительными ионами. А условия лунных пещер тёмной стороны для них просто экстремальны. Но не для Гармонии. Гармония из особого рода сонных котов, чья лимфа унаследовала способность придавать мелким физическим частицам антиспин. Благодаря этому, Гармония мог противостоять отрицательным ионам, а самое главное, сам, используя резервы энергии своего камня, вырабатывать свет дольше обычных лунных котов.
Теперь Гармония в нужной ему точке преодолел несколько слоев толщи воды и появился на базальтовой плате главного оазиса тёмной стороны Луны. Здесь у дворца первого регента, он всегда мог обнаружить своего старого друга. Он обитал здесь в небольшом кратере, закрытом двумя сталактитами и сталагмитами, закрытый толстыми шкурами исчезнувших лунных касаток. Наконец, в один из дней лунного затмения этот тёмный уголок озарил яркий свет.
– Ты ли это? – Печаль привстал, приветствуя друга.
– Старый друг, я знал, что найду тебя здесь, – Гармония в знак уважения опустил мордочку.
Печаль был необычайно рад своему старому другу. И по привычке заволновался и запаниковал. Он сразу начал с того, что отругал Гармонию за сумасбродство – ведь он может умереть без света. Но Гармония, немного успокоил его и объяснил причину своего появления.
– Я хочу попросить тебя, Печаль. Быть проводником самого важного момента моего существования. Я хотел бы, чтобы ты передал моей дочери мой камень.
Печаль был сейчас и обрадован и грустен одновременно. Важнее события быть не может, но в тоже время – это означало неимоверное. Он навсегда потеряет своего друга. Но изучив Гармонию, Печаль понял – тот необычайно счастлив, а значит и он, и Вселенная понимают, что делают.
– Неужели этот момент настал? – Печаль все же попытался разобраться.
– Ты же знаешь наши проблемы, друг, – он поникнул головой – Опал все чаще спит и мне каждый раз труднее ее разбудить. В последний раз мне пришлось лететь к самому солнцу, чтобы она смогла открыть глаза.
Гармония говорил это, а Печаль чувствовал, что речь идёт не о днях, а о минутах. И теперь понятно, что сподвигло Гармонию к такому путешествию. В самые темные пещеры тёмной стороны Луны.
– Проклятая война, – заключил Печаль – Скорее идём. Садись, я подвезу тебя с ветерком.
Знаете, друзья. Если однажды посмотреть на себя в зеркало другими глазами, отличными от повседневных – полных безумной злости и боли, беспомощности и слабости, можно, наконец, обнаружить: что сделала с тобой жизнь? Ты неожиданно обнаруживаешь полную седых волос голову, дикой глубины коричневые синяки под глазами, чрезмерный вес и бледную, тонкую кожу; осыпавшуюся футболку и грязные от морщин щеки. А по руке медленно бежит дрожь; предвестник страшных аналитических мучений. В пустоте собственных глаз будто пропало собственное сердце и горящая, вечно горящая душа. Когда сжимается твой кулак так, что впиваются ногти в кожу; вид крови ненадолго возвращает тебя из ступора; живой – но истощенный, убитый переживаниями, мелкими раздорами и проблемами. Что ни говори, человек погибает в этот момент: в момент, когда засыхает не его кожа, а самое его личное, неприкосновенное – его собственная эмоция. Назвать это выгоранием или пустотой или усталостью – без разницы, смысл один и тот же. В этот момент ты перестаёшь быть человеком, которым движет свет, стабильность и счастье. И будто в усмешку над собою ищешь несуществующих в себе противоречий, несуществующей вины других людей. А этих и в помине не было. Но гармония уже утеряна.
И как проще было бы жить, если бы могли говорить друг с другом душами. Не масками, которые надеты на нас злым роком, злой жизнью или злыми людьми, а тем, что сама Вселенная заложила в нас. Сердцем, что чувствуем и глазами, что отличают прекрасное от нефти, мазута и проклятых сокровищ. Поверьте, человек исчезает, когда изменяет собственным мечтам с тряпками и бумагами. Но однажды лучик света вернётся в любую душу. Вернётся сама Вселенная, чтобы исправить все, что истёрло когда-то тёплую и светлую душу. Главное не спешить, жить, ждать и не успеть заесть, запить или скурить своё очищение.
Перед нами – Эмеральд в золотых латах, рядом с ним: в серебряных нашейниках и нахвостниках – шесть его великих воинов – Карма, Соль, Серебро, Медь, Любовь и Ненависть и верная его подруга – Причина в азуритовых доспехах. И кратеры Луны, что заполнены золотыми отблесками оружия и света камней лунных котов, готовых к битве. На фоне – взрываются ядерными грибами снаряды, периодически рядом проносится ударная волна или ураган пыли. Эмеральд со всей присущей злостью и воодушевлением держит речь перед войском. Где-то среди солдат его с упоением слушают молодые – Гармония и Печаль, переглядываясь о значимом величии их лидера; Судьба, что грустно возвёл глаза к вечному космосу; и Нефрит, не отводящая глаз от Кармы. А вокруг – злоба, страх, боль и нервный лязг оружия.
– Космос зовёт наши камни отстоять великий наш храм Вселенной, – кричит Эмеральд, а за ним повторяют по рядам другие его войны – Темная и Светлая сторона Луны вместе освободит наши владения от Тени. Во имя всех камней этой Вселенной!
– Во имя всех камней! – повторяет его войско.
Туман рассеивается. И кругом разрушения – кристальные и алмазные дворцы в руинах; кругом дымящиеся кратеры. И лишь кое-где сохранилась растительность, в основном все выжжено, сухо или горит. И тысячи фотонов света чёрных и белых камней лунного войска. А над ними чёрное око ядерного Солнца. И пустота бесконечного космоса.
– Они уничтожили нашу землю. Уничтожили нашу атмосферу и наши прекрасные города. Но они никогда не уничтожат гнев этой Вселенной. Пришло наше время отплатить им теми же кристаллами, – Эмеральд поднял копье вверх – Уничтожайте их, как они уничтожали наших отцов и детей. Сравняйте их города с землей, как они сравняли наши. Сегодня их ждёт кара этой Вселенной!
– Во имя всех камней! – и тысячное войско растворялось в космосе белыми и чёрными точками.
И пустой до этого космос становится будто расчерченный, расщеплённый фотонами на мелкие части. Вы, верно, думаете, что космос растворен следами света лунных котов. Нет, космос расщеплен их ненавистью, жаждой мести и возмездия. И густая эта река белого света покинула Луну, утопающую в ядерных взрывах и огне десятков ракет. В белом свете этом теперь исчезнут и сгорят спутники и космические корабли, разорвавшись в щепки. А самому космосу, самой Вселенной больно. Вакуум страдает от гаснущих в нем взрывах, последних посланий и молитв, лязга оружия и шипения лунных котов. И вот она Земля – перед лицом бесконечного космического излучения, одинокая и беззащитная. И в этом электронно-нейтронном потоке Эмеральд с холодным, гневным и неподвижным взглядом. Такими глазами невозможно созерцать, но уничтожать и истреблять. У его раненной выи, покрытой лимфой, невыносимо сияет зелено-белым светом камень и вьётся шерсть в космическому ветру. А позади – только огонь и смерть. Где-то внутри этой реки уничтожает хвосты космических кораблей Карма, Печаль превращает в мыло сознание их пилотов, сжигает паралитическим током их нервы и коммуникации Соль. Бушующая река, уничтожающая все в космосе. Где-то в ядерном взрыве навсегда потухнет камень Нефрит и лишиться своей лапы Медь. И длиться это будет, кажется, целую вечность, но пройдут ровно минуты. До тех пор, пока в космосе не останется лишь пустота. Та же пустота, что обычно правит им. Эмеральд в последний раз оглянется на Луну, где взрывы и пожар прекратится, и река двинется дальше – туда, к атмосфере Земли. И вновь перед ним плечом к плечу встанут его воины
– Карма, Соль, Серебро, Любовь и Ненависть, раненный Медь.
– Заберите их камни, – скажет Эмеральд.
И все воины его исчезнув в белой, уничтожающей волне, которая продвинется в стратосферу. И она смоет все на этой планете: города, людей и живых существ.
Все это время Опал и Эмеральд помещались в огромном рыбацком портфеле, окружённые целой системой фонариков и дырочек, куда проникает дневной свет. Эмеральд, вспоминая вышеупомянутое, глядел на Опал. А та с наслаждением точила коготочки о дно портфеля, наблюдая исподтишка за старым генералом. Я не говорил Вам, но женщина смотрит на мужчину трижды: первый с вопросом: «Что это такое?», второй: «Что он думает обо мне?» и третий: «Что у него внутри?». Интересно а также у лунных кошек? Пожалуй, также.
– Старый генерал, вы хотели меня о чем-то спросить? – Опал вальяжно переставляла коготочки по портфелю.
– Ай, блин, ну хватит, – кричал Кусков, которого щекотила эта странная забава.
Если я Вам не говорил про женщин, то пожалуй и не говорил про мужчин. Мужчина же смотрит на женщину дважды, отвечая на два вопроса: «Кто она?», «Все ещё со мной она?». И у лунных котов, пожалуй, также. И старый генерал впервые не нашёл в себе ни единого слова.
– Тебе здесь удобно? – сказал Эмеральд и был доволен нашедшим на него вопросом.
– Мне везде удобно. Лишь бы не перебирать эти противные камни, – пошутила Опал, – и продолжила свою работу по досаждению человеку.
– Ну хватит там! – Кусков чесал спину и заливался от смеха.
– Это камни? Которые похожи на меня? Или на Азурита? – пошутил в ответ Эмеральд и сам, удивившись этому удалился в своей шерсти мордочкой.
Опал, попав в ту странную ситуацию, когда тебе стало смешно, но так просто необычайно странно слышать такие вещи от самого серьезного человека, в изумлении вонзила ноготок глубже, чем нужно. Опал то была удивлена, а вот Кусков теперь изрекал вечные «блииин».
– Нет, нет и нет! – прорвало Опал – вы, старый генерал ровным счётом ничего не понимаете в сортировке камней. А я понимаю, я на этом лунную крысу съела. На самом деле это совсем не противная работа. Это, между прочим, самая важная работа на свете. Пусть и Гиацинт говорит, что не для лунных котов. Но лично я, а я знаю как надо. Везде должен быть порядок. Ведь как быть? Если перепутаешь сонный камень с солью? Вдруг принцесса неожиданно захочет уснуть, положить его с собой рядом, а потом соль растеряется по кратеру. Ей будет неудобно и больно. И это бы было полбеды, если бы так. Ведь принцесса пострадает. И это в высшей мере безответственно. Или наоборот как не отличить камень света от меди? А что если кто-то вдруг пойдёт в подвал за лунными жуками? И король тогда останется грустен, если кто-нибудь споткнётся там в погребе. И не принесёт ему жуков. Вообщем я считаю, что везде должен быть порядок. Просто мне нравится, когда в самой прекрасной работе есть нотка утонченности и красоты. Самые красивые камни я прошу у принцессы оставить себе. Где найдёшь камешки формой лунного пегаса или морского конька? Даже если это простой силикат – красиво, красиво. Но Гиацинт вот, ну не знаю, совсем не понимает: какая важная это работа – сортировать камни. Вот.
Эмеральд был впечатлён. И даже в кулуарах почувствовал себя сухарем. Он никогда не задумывался, что можно найти что-то интересное в сортировке камней. Да что говорить он сам это тысячу раз делал, и понимал, зачем это необходимо. Но про «красиво?» Вообще, надо сказать, что вопрос заданный Эмеральдом от скуки, Опал почему-то восприняла чересчур важным.
– Когда вернёмся домой, – продолжала Опал, важно подняв мордочку – Азурит обещал мне показать камни, которые бывают на тёмной стороне Луны и обучить их сортировать так, как надо. Только надо ещё закончить сонную траву, которую мы выращиваем с Пион и Пирит. А вообще…
И Опал говорила и говорила. А Эмеральд слушал, будто оказавшийся совсем в другом мире, лишенном войны, дел и постоянных тревог.
А в мире, который преследовал Эмеральда – он на Земле. Перед ним обращённый в прах город, устланный мертвыми телами людей и животных. Где-то ещё слышатся последние стоны, и хлыст кошачих когтей по горлу. Кругом всепоглощающий пожар и дым. Исчезла синева и зелень растений, лишь усыпанные птицами и насекомыми развалины. Где-то среди пепла по уши в крови и лимфе, Печаль с пробитой броней, зализывает раны. И едва живой Гармония говорит ему о том, что только бы Вселенная позволила ему вернутся. И просит ее, Вселенную, подарить ему дочь. Он даже придумал ей имя: он назовёт ее Опал.
– Я верю, что вернусь домой, Печаль. Я знаю, что Вселенная позволит мне. Опал, я назову ее Опал. – он без сил оперся на Печаль.
– Я тебя понимаю, Гармония. А я, наверное, не вернусь. Вы на светлой стороне Луны имеете свой кусок энергии. Вы рады вернутся домой. А я проклинаю свой дом. Проклинаю Тьму. И проклинаю эту войну. И своё существование.
Гармония распластался на голой земле, прикрывая рану на животе хвостом. Он глядит на небо, где в тумане смога едва проглядывает в бледном красном свете Луна, изрытая ракетами и взрывами.
– Я знаю о чем ты, друг. Мои предки тысячелетиями хранят секрет. Мы многие тысячелетия говорим со Вселенной. Я однажды исчезну в ней. Но мне всегда не больно это понимать: ведь я знаю, мой кристалл и камень будет вечно жить в ней. Я передам его дочери. И она однажды передаст его другому. Потому моя лимфа вырабатывает свет из темноты. Да… – он подергался от раны, и прикрыл один глаз.
– Твоя лимфа, Гармония – пофыркал Печаль, – вырабатывает свет, потому что, способна отрицательную энергию перерабатывать в положительную. У человека так источники света работают и их камни. Впрочем, – погрустнел и почему-то задумался Печаль, – я позову Любовь, она залечит твою рану.
И Печаль исчез в дыме и огне.
Тем временем Эмеральд шаркающей походкой направлялся по разрушенной огнём и мечом пустоте в дыме и смоге. Здесь ещё царила битва и продолжали умирать войны. Похожий больше на человека, с разбухшими от напряжения мышцами и хвостом, он пробирался через поле битвы, крепко сжимая в руке копье. Он отстраненный, но сосредоточенный, шёл вперёд, быстро и тихо отнимая жизни нападавших на него. Шагом похожим на тот, который отличает победителя на пути к победе. С разрушениями и костями вокруг. Впереди него там – Серебро уничтожал противника, лишая его гравитационного поля: превращая в сущий сгусток крови; Любовь и Ненависть, разрывавшие противника в магнитном поле; уничтоженная в огне фугаса Причина и раненный лазером в главный лимфатический проток Смелость. И Карма, защищающий Медь от ядерных боеголовок.
– Жгите, уничтожайте, превращайте в солнечный ветер! – кричал Эмеральд – Превратите их цивилизацию в кусок базальта.
И война продолжалась, превращая некогда населённые города в кусок базальта, покрытого пеплом.
