Kitabı oku: «Виват, Романовы!», sayfa 6
Сцена 30
Парадная столовая. Вся семья императора собирается за столом, плюс граф Куракин, Кутузов, Пален… Возле входа стоит прислуга с блюдами, полными пирогов.
Пален (хватая Александра за руку, прежде чем сесть на своё место). Ваше Высочество, он знает!
Александр (в ужасе). Что знает?!
Пален. Всё! Что вы участвуете в заговоре! Мы пропали! Только тихо, не подавайте вида, что вы знаете, что он знает!
Александр хочет спросить о чём-то, но Пален быстро садится на своё место на другом конце стола.
Все садятся и ждут императора, который опаздывает по загадочной причине, ибо император не опаздывал ранее никогда. Все в напряжении и дурных предчувствиях, размышляют каждый о своём.
Пален. «Это ужасно, но нас раскрыли из-за этого дурака, всё пропало!»
Александр. «Это ужасно… это ужасно… ужасно!»
Марьфёдорна. «Это ужасно, неужели он действительно с мадам Шевалье?!»
Константин. «Это ужасно, что мой отец любит свою собаку больше, чем меня. А ведь она вообще ни хрена не делает!»
Кутузов «Это ужасно, что император опаздывает, а пироги стынут… есть так хочется!»
Елизавета Алексеевна. Это ужасно… В этом сумасшедшем доме вообще кормят чем-нибудь, кроме пирогов?
Александр. Нет, с тех пор как он стал императором, то всё время требует пироги.
Елизавета Алексеевна. Я это, что, вслух сказала?
Входит Павел. Все встают.
Павел в прекрасном расположении духа садится во главе стола между Марьфёдорной и Александром.
Павел. Садитесь, господа, садитесь.
Все садятся.
Павел (смотрит на тарелки). О-о-о… Ну вот это другое дело! Теперь с изображением Михайловского замка вместо моей физиономии.
Марьфёдорна (робко). Вам нравится, Ваше Величество?
Павел. Ну вот можете, Марьфёдорна, когда хотите, меня порадовать.
Несут пироги.
Павел (дожидаясь, пока всем разложат). Господа, я собрал вас всех здесь сегодня, чтобы сделать важное объявление. Вас всех завтра повесят!
Все в шоке молчат.
Павел (после паузы). Аха-ха-аха-ха! Ну и физиономии у вас… прямо для тарелок. Я пошутил. Повесят не всех. Приятного аппетита.
Пален обменивается многозначительными взглядами с Александром.
Павел глядит на Александра.
Александр глядит в тарелку.
Павел. Что это с вами, Ваше Высочество? Вы выглядите печальным.
Александр. Я не очень хорошо себя чувствую, отец.
Павел. Главное, что вы себя чувствуете. То есть вы живы и вы существуете. Это уже повод для радости.
Александр. «О Боже, он точно знает!!!»
Павел (весело). Хорошо быть живым, господа! Мне тут приснился сон, что меня задушили. Какой у нас день недели?
Пален. Пятница.
Павел. Сны с четверга на пятницу вещие!
Марьфёдорна. Ах, какие ужасы вы говорите!
Павел. Марьфёдорна, приличней быть вдовой, чем разведённой… кхм… Музыку, что ль, поставить?
Слуга. Что прикажете сыграть?
Павел. Похоронный марш. (Пауза.) Потому что все тут сидят с такими лицами, будто кто-то умер!
Елизавета Алексеевна (Александру шёпотом). Ваш отец, кажется, окончательно сошёл с ума.
Павел (смотрит на тарелку Александра). А вам что, не осталось пирога, я смотрю? Ай-ай-ай…
Александр. Нничегго сстраншннного… я не голоден…
Павел отрезает ему лично кусок от своего пирога и кладёт на тарелку.
Павел. Вот, возьмите мой.
Александр (в ужасе глядя на него). Что вы! Не стоит…
Павел. Берите-берите! Вам надо хорошо питаться. Вам понадобятся силы…
Александр (боже, на что мне могут понадобиться силы?). Право, я совсем не голоден…
Елизавета Алексеевна (ему на ухо). Лучше возьмите, а то он решит, что вы не хотите есть его пирогов…
Александр дрожащей рукой берёт вилку.
Павел. Кушайте, сын мой, кушайте сколько хотите… весь кусок теперь ваш. Вы можете им распоряжаться по своему усмотрению… Вы – полноправный хозяин куска.
Александр (про себя). «Что это значит, боже, что это значит?!»
Павел. Хотя зачем тревожить музыкантов? (радостно ёрзая на стуле). Можно и самим спеть! Александр Борисович… (Куракину.) Помните эту нашу любимую… как там? Ля-ля-ля-ля…
Куракин (оживляясь). Ещё бы не помнить! (подхватывает) Ля-ля-ля-ля…
Павел. Ляля-ля… Башку руби!..
Елизавета Алексеевна. Это что же за песня такая…
Кутузов (радостно подхватывая). Помню, помню её!.. Ля-ля-ля-ля…
Все трое хором. БАШКУ РУБИ!
Все остальные*рука лицо*
Кутузов (вытирая слёзы умиления). Эх вы, молодёжь… ничего-то вы не знаете… это наша молодость…
Вдруг Александр начинает кашлять, его лицо краснеет.
Павел (участливо). Ты подавился, что ли?
Александр (хватает ртом воздух, хрипит). Пирог…
Павел. Что? Не слышу? Что ты там сказал?..
Все отложили приборы, смотрят на Александра.
Пален выплёвывает кусок, который только что сунул в рот.
Александр падает со стула на пол, хватаясь за горло.
Павел. Тебе плохо?
Александр (из последних сил). Воды… воды…
Павел наливает ему воды, на секунду задумывается.
Павел. Тебе куда лучше? Внутрь или наружу?
Александр. Пить… воды…
Павел протягивает ему бокал, тот хватает, с жадностью пьёт.
Александр (выдыхая). Господи… что было в этом пироге?
Пален (с притворным возмущением). Неужели яд?! Как! Вас хотели отравить?!
Павел (слуге). Что в пироге?
Слуга. Кайенский перец.
Павел. А ещё что?
Слуга. Всё.
Павел. Фу, фу, выбрось… выбрось… Хорошо, что я не попробовал… (Встаёт.) Господа! Теперь, когда все наелись… (Смотрит на Александра, жадно пьющего воду прямо из графина.) И напились… Я бы хотел, мою обожаемые господа, сказать вам… (с чувством) Как я всех вас люблю! (смотрит на часы) Время. Пора… Давайте прощаться, господа! (Орёт.) Дарья Христофоровна!!! Несите детей! Всех, которых найдёте!!!
Двери столовой открываются, появляется гувернантка с младшими детьми.
Павел подходит к каждому по очереди, обнимает, целует в обе щёки, крестит.
Павел (подходит к Куракину). Разрешаю забрать из дворца всё, что сможешь унести один. (подходит к Кутузову) Михаил Илларионович… Так держать! (подходит к Константину) Позаботься о Фру Фру…
Константин хмурится и надувается.
(Подходит к Александру. Смотрит ему в глаза.) Саша, что надо мне сказать?
Александр. Спасибо, отец, за ужин?
Павел (тяжело вздыхая). Эх ты…
(Подходит к дочерям.) Александрина, Маша, Лена, Катя, Аня… (берёт на руки младшего сына) Михаил Павлович… (кладёт руку на плечо Николаю). Николай… будешь первый!.. (подходит к жене) Марьфёдорна…(искренне с чувством) Мне понравились ваши тарелки! Впервые в жизни вы смогли меня осчастливить вашими тарелками! Рекомендую заказать чашки в таком же стиле. Я вас прощаю… на всякий случай, ежели вы ещё в чём были предо мной виноваты из того, о чём я не знал… (Подходит к Елизавете Алексеевне.) Я вам сочувствую… Вы прелесть и похожи на мою первую жену. Я её очень любил. Я бы вас тоже любил, будь вы моей женой. Но вы – жена моего сына, поэтому не судьба, мда… Увы, увы…
Идёт к дверям, у дверей останавливается, оборачивается ко всем и улыбается.
Павел. Хорошего вам вечера, господа. Прощайте! И я вас всех прощаю! Будьте счастливы! Всех благ! Не поминайте лихом!
Распахивает двери, уходит.
Елизавета Алексеевна (Александру). Странный он какой-то…
Сцена 31
Все идут по коридору замка, граф Пален хватает Александра и оттаскивает за угол, прижав к стене.
Александр. Ах, что вам надобно от меня?
Пален. Вы ему признались?
Александр. В чём?
Пален. В заговоре! Сегодня, когда я оставил вас наедине с императором в кабинете!
Александр. Нет… не было возможности. Мы оба были без очков.
Пален. Но если не вы, то кто?.. Он знает, я чувствую… он что-то знает.
Александр. Граф, мой отец только и думает, что о заговорах, вы ведь его знаете! Не думаю, что он знает больше того, чем знал всегда… Кстати… (смущённо) я бы хотел выйти…
Пален. Откуда?
Александр. Из заговора. Я не уверен, что у меня хватит сил…
Пален. Ваше Высочество! (торжественно). Слишком поздно. Император не пощадит ни меня, ни вас. Либо мы его, либо он нас! Это ваш единственный шанс на спокойную жизнь! Необходимо произвести переворот немедленно! Сегодня!
Александр (в ужасе). Как сегодня? Но я не готов…
Пален. Вы хотите умереть страшной смертью? Я видел у императора указ о вашем аресте и оскоплении! Вы думаете, сегодня за ужином он вам что хотел сказать этим отрезанным пирогом?
Александр. Сказать пирогом?
Пален. Поздно отступать. Сегодня быстренько совершим переворот, а потом…
Александр. А потом?..
Пален. Вы будете делать, что хотите!
Александр. Серьёзно?
Пален. Конечно! Вы будете распоряжаться своей жизнью свободно…
Александр. Хорошо, граф… но только при условии, что никто не пострадает!!! Даже собака.
Пален (недоумённо). Какая собака?
Александр. Которой, по вашим словам, отец собирается оставить престол.
Пален. Не по моим! По его словам, заметьте! И мда… хорошо, я вам обещаю, что ни одна собака не пострадает.
Александр (с облегчением). Тогда хорошо… (спохватившись). А отец? Что с ним будет?
Пален (в замешательстве). Ну… Мы уговорим его отречься от престола.
Александр. А если он откажется?
Пален. Мы сделаем так, чтобы он обязательно согласился. Но, как вам известно, не разбив яиц, не приготовить омлет…
Александр (недоумённо). Не понимаю, о чём вы. Какой омлет? Я не собираюсь ничего готовить… для этого у нас есть прислуга!
Пален. Это такое образное выражение. «Кто как жуёт, тот так и живёт»… «Мило не мило, а съесть надо»…
Александр. Не понимаю…
Пален. «Чай пить – не дрова рубить»… или вот это: «Овца не помнит отца, а сено ей с ума нейдёт»…
Александр (оскорблённо). Граф, зачем же обзываться? Я вас понял! Что требуется от меня?
Пален (шёпотом). Взять шефство над полками, ведь как известно, в любом перевороте всё решает армия. Кому присягнёт – тот и правит…
Александр. Я могу подрядить Семёновский.
Пален. Почему Семёновский?
Александр. Остальные меня не слушаются…
Пален (задумчиво). Может, всё же стоило посвятить в наши планы вашего брата Константина?
Александр. Нет, что вы! Я же просил: главное, без жертв!
Расходятся в разные стороны.
Александр (бросая напоследок). Помните, граф, вы мне пообещали, что не совершите никакого насилия над моим отцом!
Пален (очень серьёзно). Я вам обещаю, что не совершу никакого насилия над вашим отцом!
Александр уходит.
Пален (вполголоса). Надо наведаться к Зубову… Посмотреть, как идёт подготовка.
Сцена 32
Какая-то комната в Михайловском замке. Время около 22.00 вечера. Платон Зубов сидит за столом и пьёт водку. Заходит граф Пален.
Пален (недовольно). Вы что это, решили выпить для храбрости… Полбутылки?
Платон Зубов (заплетающимся языком). Почему по бутылке… тут всего одна была…
Пален. И то верно…
Садится за стол и наливает себе рюмку. Пьёт, закусывает огурцом.
Платон Зубов (взволнованно). Граф, я вам как на духу скажу… всё это дело… очень опасное. Я вам не рассказывал, какой сон мне приснился? Дурной сон, ох, дурной…
Пален. Что за сон?
Платон Зубов. Приснилась мне спальня императора Павла. А там… там! (зажмуривается) Там такое! Всюду кровь и кишки… и полный кошмар… и я понимаю, что произошло жестокое убийство!
Пален (хрустит огурцом). Да что вы, Платон Александрович, ей-богу… Вот уж кому-кому, а вам императора-то даже как-то странно жалеть… ладно бы наследник престола, всё же сын родной… но вы! любовник его матери!
Платон Зубов. Признаться, я сильно влюблён в Елизавету Алексеевну, так что я был бы не против стать любовником не только матери, но ещё и жены сына императора.
Пален (закатывая глаза). Да что же сегодня до всех всё так туго доходит! Я говорю о том, что кому, как не вам радоваться содержанию вашего сна!
Платон Зубов (испуганно). Что вы, что вы, граф! Это до вас туго доходит… ведь это там, в спальне императора… были везде мои кровь и кишки! В том-то и дело!
Пален. О Господи…
Платон Зубов. Боюсь я его, граф… ох как боюсь! Бывало, лежим мы с Екатериной Алексеевной, и тут заходит ОН… (замирает)
Пален. Ну и?
Платон Зубов. А что «и»? И смотрит… знаете, так… осуждающе! (наливает себе ещё водки) Я этот взгляд всю жизнь помню. У меня от него дрожь по всему телу! Бррр… мне правда Григорий Потёмкин говаривал, что Павел Петрович и на него так смотрел бывало, когда тот с Екатериной Алексеевной… (махнув рукой) А, ну да что уж тут вспоминать! А я ещё тогда сдуру и растерянности ему сказал, мол, выйдите и дверь закройте.
Пален (задумчиво). Мда, невежливо как-то.
Платон Зубов. Вот-вот… надобно потом было хоть подойти и спросить, чего, мол, заходили, Павел Петрович?
Пален. Сон-то когда приснился?
Платон Зубов. Так сегодня… в ночь с четверга на пятницу… такое дело!
Наливают ещё водки и пьют. Сидят молча.
Пален. Ну давай, Платон Александрович… (протягивает ему рюмку). Как говорится, не чокаясь!
Сцена 32
Без четверти полночь. Покои Елизаветы Алексеевны. Стук в дверь.
Елизавета Алексеевна открывает дверь. На пороге стоит Александр.
Елизавета Алексеевна (удивлённо). А ВАМ что здесь надобно?
Александр (умоляюще). Можно войти?
Елизавета Алексеевна. Вы настаиваете?
Александр. Если вы меня не впустите, то мне придётся…
В это время где-то в недрах замка раздаётся вопль ужаса.
Александр (отпихивая Елизавету Алексеевну врывается в комнату). О Боже, Боже… скорее закройте дверь!
Закрывает дверь, оборачивается с облегчением.
Елизавета Алексеевна (немного нервно). Я не ждала вас, признаться, в такое время у себя… Ибо вы всё равно никогда не приходили.
Александр (с облегчением). Ах, я просто не могу оставаться один в такой момент!
Елизавета Алексеевна. В какой момент?
Александр. Как?! Вы что, не слышали этот ужасный крик?! Императора сейчас свергают!
Адам Чарторыжский появляется в дверях в одних панталонах.
Адам Чарторыжский. Сейчас?!
Александр (радостно бросаясь к нему). О Боже! Какое счастье, что ты здесь! Как это прекрасно, что в такой тяжёлый момент мы все вместе… (с упрёком жене) А кстати говоря… Елизавета Алексеевна, почему вы мне не сказали о том, что вы собираетесь у вас сегодня ночью?
Елизавета Алексеевна. Я даже не знаю, что вам сказать…
Александр. Знаете, я чувствую, что вы относитесь ко мне предвзято… Это печально… я вот вас на все наши кружки приглашал!
Адам Чарторыжский (спешно одеваясь). Ну сейчас не это главное! Что ты там говорил про переворот?
Александр (хватаясь за голову). Да! Это ужасно! Я не знаю, что мне делать!
Адам Чарторыжский. А тебе поручено что-то делать?
Александр. Нет, но… Ты слышал этот крик?!
Адам Чарторыжский. Пойду-ка я схожу, узнаю… что там…
Выходит.
Александр падает на постель, закрыв лицо руками.
Елизавета Алексеевна. Что с вами?
Александр. Вы что, не видите? Я страдаю! Я понимаю, что вам всё равно, ведь вы относитесь к моей семье пренебрежительно! Боже! Как же мне быть?
Елизавета Алексеевна. Саша, я не знаю, КАК вам быть… но я знаю, ГДЕ вам быть…
Александр. Да? И где?
Елизавета Алексеевна (раздражённо). Ну явно не в моей комнате! Если вы переживаете об отце, идите к нему и остановите всё!
Александр (задумчиво). Я думал об этом, но я не могу… ведь если я пойду туда, это будет означать, что я знал о заговоре… и ничего ему не сказал, хотя он столько раз меня спрашивал: «Ты знаешь о заговоре?». Он ужасно рассердится… и возможно, даже меня побьёт… и на этот раз заслуженно!
Елизавета Алексеевна. Знаете, мне тоже хочется вас побить…
Александр (возмущённо). За что?! Ах, какая вы злая! Что я вам плохого сделал?
Елизавета Алексеевна А что вы сделали мне хорошего?
Александр (снова задумавшись). Ну… а что вы хотите, чтобы я для вас сделал? Вы ни о чём не просили…
Елизавета Алексеевна (теряя терпение). Мы женаты почти восемь лет! И что было между нами за эти восемь лет?
Александр. Ну… многое.
Елизавета Алексеевна (оскорблённо). Ни-че-го! Я живу как соломенная вдова! А вы приходите ко мне, когда вам что-то нужно… либо моя пудреница, либо место, где спрятать ваши корсет и чулки… и я вынуждена отбиваться от вашей матушки, которая пристаёт ко мне с вопросом: когда же у нас будут дети? Что вот у неё к восьмому году брака, видите ли, их было уже пятеро, и я никак не укладываюсь в рамки… и что я должна ей отвечать? Что в нашей паре детей предпочли бы рожать вы?
Александр. Я открылся вам, моей жене! Я открыл вам свою душу, доверил свою тайну, ввёл в наш либеральный кружок, а вы… вы!!! (снова падает на кровать, закрыв лицо руками).
Елизавета Алексеевна. О, я предпочла бы не знать ваших тайн…
Входит Адам Чарторыжский.
Адам Чарторыжский. Я узнал, кто кричал. Это Платон Зубов.
Александр. Неужели? Что с ним случилось?
Адам Чарторыжский (пожимая плечами). Вроде сон ему какой-то страшный приснился… А что у вас тут происходит? (с подозрением смотрит на них)
Александр. У нас семейная ссора. Елизавета Алексеевна недовольна своим положением…
Адам Чарторыжский (удивлённо). Ты ему рассказала?! Недовольна?.. Я думал, ты счастлива…
Елизавета Алексеевна. Речь не о…
Александр. Вот и я о чём! Она должна быть счастлива! А вместо этого я слышу упрёк, что этим своим положением она обязана мне…
Адам Чарторыжский (с подозрением смотрит на Елизавету Алексеевну). Так, так… а вот это уже интересно…
Елизавета Алексеевна. Он говорит не о том положении, в котором я оказалась, а о… другом!
Адам Чарторыжский. Я ничего не понимаю…
Александр. Ах, о чём вы вообще! Меня беспокоит гораздо больше совсем иное… моя жена – моя жена считает, что меня не должно заботить положение отца! Да, я согласен, что не всё между нами было гладко, но!.. Но мне кажется, что мне пытаются навязать совсем не мою роль!
Адам Чарторыжский (отводит Елизавету Алексеевну в сторону). Что всё это значит?!
Елизавета Алексеевна. Не то, что ты думаешь!
Адам Чарторыжский. Ты говорила, между вами ничего нет! Мы собирались сказать ему вместе и обо всём договориться! Тогда как понимать его слова о роли отца, твоём положении, и главное… почему он пришёл к тебе ночью?!
Елизавета Алексеевна. Если бы я могла понять, что вообще происходит в голове моего мужа… прошу тебя, не думай, что я могла…
Адам Чарторыжский. Спать со своим мужем в тайне от всех?
Елизавета Алексеевна (язвительно). Я думала, ты знаешь, почему это невозможно!
Адам Чарторыжский. То есть если бы это было возможно, ты бы…
Елизавета Алексеевна. Будь это возможно, между нами бы сейчас вообще не было этого разговора.
Адам Чарторыжский (подходя к Александру). Выйдем на минуту…
Александр (с опаской). Туда? В смысле… наружу?
Адам Чарторыжский. На пять минут!
Выходят.
Адам Чарторыжский. У меня к тебе один вопрос. Если бы ты узнал, что Елизавета Алексеевна беременна… у тебя были бы сомнения в том, что ты отец этого ребёнка?
Александр (про себя). Какой странный вопрос… не зря она так нервничает сегодня… и обижена на меня! Нужно хорошо подумать, прежде чем отвечать!
Комната Елизаветы Алексеевны.
Входит Александр, один, без Чарторыжского.
Елизавета Алексеевна. А где же Адам?
Александр (несколько утомлённым голосом). Он очень странный! Задавал мне какие-то дикие вопросы… спросил, от кого бы вы могли бы быть беременной!
Елизавета Алексеевна (холодея). И что вы ему ответили?
Александр. Не беспокойтесь! Я не позволил вас скомпрометировать, и чтобы вы больше не говорили о своём ужасном положении, я, естественно, заверил его, что вы могли быть беременны только от меня, своего мужа…
Елизавета Алексеевна. О не-е-е-е-ет…
Александр. Да, и он ещё задал очень странный вопрос… я бы сказал, бестактный! Спросил… кхм… сплю ли я с вами, как с женой, и как часто?
Елизавета Алексеевна (падая на кровать и закрывая лицо руками). Я не хочу знать, что вы ему ответили!
Александр (успокаивающе). Не беспокойтесь, я заверил его, что постоянно это делаю на протяжении всех восьми лет. И сегодня собирался, после того как весь этот ужас закончится… за этим к вам и пришёл. (с энтузиазмом) И я на всякий случай добавил даже, что вы уже многократно были от меня беременны, но у вас были выкидыши, и мы поэтому никому об этом не рассказывали, дабы не бередить раны. Последний мой ответ его, кажется, огорчил, и он ушёл. А кстати, Елизавета Алексеевна, почему он задаёт мне подобные вопросы, находясь у вас в столь поздний час? (вздыхая) Честно говоря, он очень странный в последнее время. Он явно что-то скрывает от меня, и одновременно будто пытается попасться мне на глаза… он всё время мне попадается, уже который раз! А недавно он и вовсе заявил мне… что хочет, чтобы я стал отцом его ребёнка! Если это то, о чём я думаю… если сопоставить логически все факты… (пауза) Неужели он влюблён в меня? Елизавета Алексеевна, что с вами?
Елизавета Алексеевна (лёжа на кровати, закрыв лицо руками). Вы что, не видите? Я страдаю…
Сцена 33
Платон Зубов просыпается с криком. В ужасе озирается, трижды крестится. Он по-прежнему сидит в комнате, за столом. Рядом храпит Пален… Валяется пустая бутылка из-под водки и недоеденные огурцы.
Платон Зубов (смотрит на часы: те показывают два ночи). Батюшки! Проспали! Всё проспали! Ему ж вставать через два часа!
Хватает шляпу, револьвер, табакерку и, спотыкаясь, выбегает из комнаты. Бежит по замку. Окружающая обстановка выглядит подозрительно. Все двери распахнуты, мебель перевёрнута, охрана храпит, валяясь на полу.
Добегает до покоев императора. Останавливает в нерешительности.
Платон Зубов. Хм, а где же все наши?
Вспоминает сон, передёргивается.
Двери в покои императора чуть приоткрыты.
Платон Зубов осторожно заглядывает внутрь.
Комната. Вокруг кровати молится группа людей в чёрных капюшонах. Горят свечи.
Один из них оборачивается.
Платон Зубов (смущённо). Извините, я, видимо, ошибся…
Идёт обратно в коридор. Останавливается на месте, размышляет и возвращается обратно. В этот же момент из комнат гуськом выходят люди в капюшонах, держа в руках свечи и, бормоча что-то, идут мимо.
Платон Зубов. Что за… эй…
Идёт в комнату. Медленно заходит, подходит к кровати. Смотрит.
Платон Зубов (с воплем выбегая обратно в коридор). А-а-а-а-а! Люди!!! На помощь!!! А-а-а-а-а!!!
Пален (выбегает, держась за голову и спадающие штаны). Что такое? Что? Где?
Платон Зубов (застыв на месте и глядя на него). Император того…
Пален. Чего?
Платон Зубов. П-помер.
Пален (хватая его за воротник и тряся). Ты чего несёшь-то, пьянь подзаборная? Что значит «помер»?
Платон Зубов. Клянусь! Я захожу, а он того… лежит на кровати…
Пален. Лежит на кровати? Так, может, он спит?
Платон Зубов (с сомнением). Это вряд ли. Он убран…
Пален. Куда убран?
Платон Зубов. А вы пойдёмте со мной… сами гляньте…
Идут в спальню. Стоят перед кроватью. Павел лежит на спине, сложив руки на груди, в парадном мундире. По бокам кровати горят свечи.
Пален (медленно поворачиваясь к Зубову). Это… Чего такое… а?
Платон Зубов (пятясь назад). Я не знаю… я зашёл… а он лежит…
Пален. Что ты с ним сделал?!
Платон Зубов. Клянусь! Пальцем его не трогал! Это не я!!! Я вообще… я только проснулся… я ж с вами там спал. Рядом.
Пален. А кто?!
Платон Зубов (с надеждой). Так, может, он сам?.. Самоубился? В припадке умопомрачения…
Поворачиваются и смотрят на постель и лежащего на ней Павла.
Пален. Сам? И свечи кто зажёг и в мундир его одел?
Платон Зубов. Так сам и зажёг! Сам и оделся… вы вспомните, как он за ужином, а? Со всеми попрощался… он планировал самоубивство!
Пален. Как? Как он себя убил?
Платон Зубов. Да бог его знает… какая разница-то?
Пален (нагибаясь и доставая из-под кровати окровавленный топор). Так, а это что тогда? И вот это? (держит отрубленную кисть руки)
Платон Зубов. Это не моё!
Пален. Ясно одно. Тут что-то произошло… не мог он сам себя… (смотрит на Павла) Не верю я ему. Он бы меня предупредил или записку оставил. (Смотрит на Зубова.) Ох и врёшь ты… ох, врёшь… Гляди. Дверь сломана. Окно разбито. А это, похоже, чьи-то зубы на полу валяются… Иди посмотри, у него все зубы на месте?
Платон Зубов. Вот уж нет, я к нему не притронусь!
Пален (сморит на него). Ладно, а у тебя?
Платон Зубов. Вроде да…
Пален (почёсывая затылок). Мда… мда… дела… Не так я себе это представлял… совсем не так… будем разбираться…
Выходит из комнат.
Пален (оглядывая валяющихся по углам людей). ТАК! КТО УБИЛ ИМПЕРАТОРА?!
