Kitabı oku: «Виват, Романовы!», sayfa 5
Сцена 25
Александр (тревожно оглядываясь). Ах, граф Пален! Вы-то мне и нужны… Есть разговор…
Пален. Я к вашэм услугэм, Вашэ Высочэство…
Александр (с подозрением). Что с вашей речью?
Пален. Простите, я машинально… где хотите говорить?
Александр. Нужно укромное место, где никто бы не стал подслушивать нас…
Пален. Тогда пройдёмте в кабинет к вашему отцу. Не волнуйтесь, у меня есть ключи.
Идут в кабинет к Павлу. Закрывают за собой двери.
Александр. Граф! Мне нужны подробности заговора против моего отца!
Пален. Конечно, Ваше Высочество! Вы хотите, чтобы я дал вам схему?
Александр. Да, будет очень любезно с вашей стороны.
Пален. Давайте, я вам её нарисую…
Берёт со стола листок бумаги, карандаш и рисует.
Александр (наклоняясь над столом). О, вы не могли бы рисовать чуть покрупнее… у меня плохое зрение.
Вбегает слуга.
Слуга (испуганно). Скорее, скорее, сюда идёт император!
Пален. Откуда идёт?
Слуга. Из своих покоев!
Пален (смотрит на часы, продолжает рисовать). Есть ещё время… вы уверены, что идёт?
Слуга. Конечно!
Пален. Тогда предупредите нас, если начнёт бежать. Мы поторопимся.
Александр оглядывается в страхе, подгоняет Палена.
Александр. Мне кажется, мы выбрали неудачное место для наших переговоров!
Пален (довольный протягивает ему листок). Вот, готово. Я тут всё обозначил… Ходы, выходы… число людей… а вот этот знак – я пометил, где находится император и…
Двери распахиваются, входит император. Александр в ужасе застывает.
Пален (громко). Служу Вашему Величеству! (тихо Александру). Крепитесь! Будьте сильным!
Хлопает его по плечу, суёт в руки листок и уходит.
Павел (подозрительно). Ваше Высочество, что вы делаете в моём кабинете?
Александр. Да я вот… мимо проходил…
Комкает листок дрожащими руками и пытается спрятать в карман.
Павел (ещё более подозрительно). А что это у вас там за бумажка в кармане?
Александр. Да тут валялась на полу… сам не знаю… я поднял…
Павел (недовольно). Сколько. Раз. Я. Говорил: с пола ничего не поднимать! Он грязный, тут натоптано уличными сапогами! А ты потом этими руками будешь пожимать людям руки!
Александр (пятясь к двери). Я пойду тогда… помою руки… Я…
Павел. Стоять!
Александр (дрожащим голосом). С-стою…
Павел. Прочитай, что за бумажка. Вдруг что-то важное.
Александр, ни жив ни мёртв от ужаса, достаёт бумажку, разворачивает, смотрит на неё…
Павел. Ну?
Александр (подносит её к глазам). О… сейчас… Простите…
Павел. Ну что ты там копаешься? Читать разучился?!
Александр. Простите, отец… тут очень мелко всё… Я плохо вижу… я…
Павел (подходит и в раздражении выхватывает у него листок). О Господи! Давай я сам… (Подносит к лицу, хмурится, отодвигает листок чуть дальше.)
Александр за его спиной берёт лежащий на столе револьвер, в отчаяньи прицеливается себе в висок, потом в грудь, потом суёт дуло в рот, морщится и вытаскивает.
Павел. Действительно, очень неразборчиво.
Отодвигает ещё дальше, потом ещё.
Поворачивается к Александру.
Павел (испуганно). Ты что делаешь! А ну-ка положи на место, забыл, как в прошлый раз? (отбирает пистолет). Сам поранишься и меня на тот свет отправишь, не дай Бог.
Подходит к нему, встаёт рядом и снова подносит листок к глазам.
Павел. Так, давай вместе прочитаем…
Александр (тянет листок обратно). Отец, я так совсем ничего не вижу… можете чуть ближе?
Павел (пододвигая обратно к себе). Ближе не вижу я!
Двигают листок туда-сюда.
Павел (бормочет). Похоже на схему… на рисунок… ну ладно. Если на пол бросили, значит, какая-нибудь ерунда. (Рвёт листок на части и выбрасывает в мусорную корзину.) Бог с ним!
Александр сползает по стене.
Внимание привлекает шум на улице. Павел подбегает к окну, выглядывает Издалека видна толпа людей с флагами и барабанами, которые движутся в сторону Михайловского замка.
Павел (испуганно). Господи! Смотри! Что же это… это народное восстание?! Сегодня? Боже-боже! Я всё могу вынести, только не восстания! Ненавижу восстания!!!
Александр подбегает к окну и тоже выглядывает. Щурится.
Александр. Отец, это не народное восстание… это же князь Куракин со своими вольными крепостными из Надеждино… К вам, наверное, на поклон… вы ж его вызывали!
Павел. Я вызывал?!
Александр. Ну да, вы хотели потребовать у него отчёт о его многочисленных растратах.
Павел (с досадой). Ах да, действительно. Он совсем обнаглел. Я у него когда-то давно денег занял… а так как у него самого денег никогда не было, он своё имение заложил, чтобы мне их дать, и уверяет теперь, что там за столько лет проценты, видите ли, набежали… ох, чувствую, хитрит он… ох, хитрит!
Александр (отступая к двери). Вы уж ему не давайте спуска… а то он весь замок вынесет скоро… пользуется вашей добротой…
Павел (насупившись). Все вы… Все! Пользуетесь моей добротой… (вздыхает) Эх, будь кто другой на моём месте, давно бы все вы тут без голов ходили… Так, зови сюда этого пройдоху, щас я с него три шкуры спускать буду…
Сцена 26
На улице музыка, шум. Двери распахиваются, входит князь Александр Куракин, с ним толпа танцующих людей, в руках у них портреты с изображением императора, цветы, блюда. Так же входят цыгане, один медведь, несколько попугаев, восточные танцовщицы.
Куракин (раскрывая объятья навстречу Александру). Саша! Как ты вырос!
Обнимает его.
Александр. Мы же с вами два дня назад виделись…
Куракин. Да? Ах да, действительно. Запамятовал… батюшка ваш дома?
Александр. А где ему ещё быть? Вас дожидается. Только, Александр Борисович… (оглядывается на закрытые двери кабинета). Он на вас гневается очень. Вы, говорит, опять все деньги потратили и ничего не сделали… Вы уж аккуратнее… не в духе он сегодня.
Куракин. Не волнуйся, я знаю как обращаться с Его Величеством. (подмигивает и приобнимает его за плечи). А я тебе рассказывал, что тебя назвали в мою честь?
Александр (удивлённо). Мне говорили, что меня назвали в честь Александра Невского… или Македонского… уже не вспомню…
Куракин (уверенно). Врут! Все врут. В мою честь назвали… я ж с отцом твоим был… Эх… с первого дня… я и на знакомстве его с твоей матушкой присутствовал… И на венчаньи их присутствовал, (шёпотом) и даже на твоём зачатии…
Александр. Э-э-э-э-э…
Куракин. …хотел. Но не сложилось. Увы, увы… Зато на крестинах твоих побывал, и на балу королевы Марии-Антуанетты в 1782 году. Кхм… втроём мы там были… кхм-кхм… ну это тебе отец расскажет потом как-нибудь, когда вырастешь. А потом как жили-то! Как жили… (обнимает его за плечи, уводит в сторону). Всякое бывало, ох, всякое… однажды я даже имение своё заложил, чтобы твоему отцу помочь… уж как любил его! Как любил!
Александр. Э-э-э-э…
Куракин. Ты приезжай к нам в Надеждино! Мы с тобой полежим… я стоять не люблю просто… да и штаны просиживать впустую… Лучше уж сразу… прилечь, чтоб тело приняло естественное физиологическое положение…
Александр (перебивая). Вы давайте, идите к отцу. А то он ещё больше разозлится, что вы его ждать заставляете…
Куракин, кивая и делая рукой жест «Ребята, давай!», перекрещивается, ложится на паркет.
Александр (удивлённо). Это вы чего такое делаете?
Куракин. Учись, Саша… как к государю императору на приём являться надобно… Ребята, музыку!
Александр удивлённо провожает взглядом Куракина, по-пластунски заползающего в кабинет.
Подходит Константин. Вместе с братом провожает взглядом Куракина.
Константин. Никогда не понимал, что́ раздолбая Куракина, – пьяницы, бабника, лентяя и пижона – может связывать с нашим отцом. У них же ничего общего вообще нет! Но спорим, что он и на этот раз ничего ему не сделает?
Александр (глядя на брата). Спорим, что меня назвали не в его честь?
Сцена 27
Павел сидит в кабинете. Вползает Куракин.
Павел (вскакивая со страшным лицом). Ага! А вот и ты! Что, уже распластался?! Давай, ползи! Что, думаешь подарками меня задобрить? На казённые деньги-то купленными?
Куракин делает знак прислуге. Все ставят на пол подносы с фруктами и пирогами, кладут цветы, кланяются и выходят.
Куракин (подползая к трону, хватая императора за полы камзола). Павлушка! Виноват! Виноват во всём!!!!!!
Павел (отпихивая его). Я сколько раз тебе говорил: не называй меня так! Какой я тебе Павлушка?! Совсем с ума сошёл?
Куракин. Хорошо, душа моя!!! Не буду! Дай поцелую тебя, как соскучился!!!
Павел. Да что ты врёшь, ты два дня назад у меня обедал!
Куракин. Два дня? Два дня! Как это много… за эти дни, я вижу, тебе поклёп на меня возвели?! А я… я!!!
Павел (уже спокойнее). А ты опять думал, тебе с рук всё сойдёт? Совести у тебя, Александр Борисович, нету…
Куракин (на коленях вздымая руки). Ты – моя совесть! Ты – совесть наша!! Что мы без тебя!!!
Павел: *рука лицо*
Куракин. Ты же знаешь, я ради тебя – на всё!
Павел. Деньги гони взад. А не то велю тебя арестовать и вместе с твоими крепостными посадить в тюрьму! Любит он меня, ха! За побрякушку же душу продашь ты…
Куракин. Это не крепостные! Это дети мои, ты же знаешь… ничего для себя… всё для них! А насчёт побрякушек – неправ ты… ох, неправ… денег надо? Да возьми, всё возьми!
Начинает снимать свой инкрустированный драгоценными камнями камзол, шпагу, медали, цепи, кольца…
Павел (вскакивая). Ты что, рехнулся? Ты что делаешь?
Куракин (продолжая раздеваться). А помнишь, как раньше гуляли с тобой по Петербургу? Как ты встретил призрак Петра 1, и все решили, что ты сошёл с ума… и только я тебе поверил! И как мы тогда в Европе… в первый раз… я тебя в масоны посвятил… и наша государыня меня в опалу… да и выслала…
Павел. Куракин…
Куракин. И я поместье назвал «Надеждино», ибо жили мы тогда одной надеждой… и мечтали с тобой, как будем снова вместе… и все тебе писать боялись, а я не боялся и писал!
Павел вздыхает.
Куракин. Ну и тогда заложил своё поместье, чтобы тебе помочь деньгами, но не будем вспоминать о мелочах… Эх, Павлушка… я же ради тебя от семейной жизни отказался!
Павел. Надень штаны ты, Бога ради! Вдруг кто войдёт!
Куракин. А что мне скрывать… Казни меня!!! Голым пришёл в этот мир, голым его и покину!!!
Павел (устало). Ты с ума меня сведёшь… Штаны, говорю, надень.
Куракин (как ни в чём не бывало пододвигает его и садится рядом, закинув ногу на ногу). Я салют заказал в твою честь… Мы в Надеждино каждый день палим.
Павел. То-то у вас пожары там постоянно… Саша, ты мне зубы не заговаривай! Я тебя знаю! Меня больше не проведёшь! Либо деньги возвращай, либо я тебя… (задумывается) Больше другом своим считать не буду!
Куракин (испуганно). Что ты! Какой я тебе друг? (падает на колени). Я – твой раб!!!
Павел (в гневе). Опять ты!!!
Куракин. А кстати, о нашей дружбе… я тут заказал полотно на всю стену… «Будущий император Павел на балу у королевы Марии-Антуанетты» называется…
Павел краснеет.
Куракин. Помнишь тот вечер, а? (мечтательно) Да, такое всю жизнь помнить будешь… Я, признаться, вспоминаю с удовольствием…
Павел (хватает его руку). Ты же никому об этом не рассказывал, да?
Куракин. Упаси господь… Или ты про что? Про сам бал или про то, что было после?
Павел. Иди, Александр Борисович, и пироги свои забери. (Задумывается.) Хотя нет, пироги оставь. А всё остальное забери… Особенно медведя. Я их боюсь, ты знаешь.
Куракин. Эх, а я тебе его в охрану хотел снарядить… мог бы расположить его у дверей своей спальни… Ни один бы враг не прошёл.
Павел. А если он проголодается и ко мне зайдёт, я что делать буду?
Куракин. Так покормишь. Он ласковый. Он тебя любить будет…
Павел. Нет уж, благодарю покорно… ты штаны наденешь или нет?
Куракин. Надену, если простишь!
Павел. Ты сначала надень, а я потом подумаю…
Заходит дежурный офицер.
Офицер (смотрит на Куракина в панталонах). Ой… простите…
Куракин. Всё хорошо! Государь меня пороть изволил… за грешные дела…
Павел. Уходи уже!
Куракин (не спеша натягивая штаны). Когда мы снова увидимся?
Павел. Видимо, когда ты меня без штанов оставишь.
Сцена 28
Вечер накануне переворота.
Павел в своих покоях подключает портал. Изображение вибрирует… вибрирует…
Павел (недовольно ворчит). Надеюсь, он хоть на этот раз не опоздает…
Та же картина. Золотой трон на фоне драпировок, на этот раз с геральдическими лилиями. Наполеон сидит на троне, но изображение показывает его только по пояс: голова и плечи отрезаны верхней частью экрана портала.
Наполеон (громовой голос сверху). Император Павел! Добрый день.
Павел. Должен признаться честно, что день сегодня не добрый, а просто отвратительный. Но что с вами такое? (нагибается, пытаясь заглянуть под экран) Почему я вижу только нижнюю часть? Мне кажется, или вы сидите несколько выше, чем в прошлый раз?
Наполеон. Да, так и есть. Мой трон установлен на специальной конструкции, которая позволяет ему регулировать высоту. Ежедневно я поднимаюсь выше на несколько ступеней.
Павел. Вы не могли бы немного спуститься, мне не видно вашего лица.
Наполеон. Прошу прощения, одну минуту… (кряхтение, скрежет рычага. Трон съезжает вниз, подёргиваясь.) Так лучше?
Павел. Ещё немного, пожалуйста.
Наполеон. Вот так?
Павел. Ещё чуточку…
Спускает вниз.
Наполеон (торчит одна голова внизу). Вот так хорошо?
Павел (довольно глядя на него сверху вниз). Да, вот так хорошо.
Пауза.
Наполеон (недовольно). А мне – нет. Вы меня слишком опустили.
Кряхтение, стул вибрирует и двигается наверх. Занимает центральное положение напротив Павла.
Наполеон. Итак. Мой загадочный русский…
Павел (перебивая жестом). Только вот не надо фамильярностей! Мы с вами ещё не породнились.
Наполеон (кивая). Итак. Я вызвал вас на экстренную встречу, чтобы сообщить вам архиважную информацию. Мои тайные агенты, которые, как всем известно, находятся везде, доставили мне достоверные сведения относительно будущего России. Ваше Величество, император Павел I…
Павел. Ну это тоже как-то уж чересчур…
Наполеон (теряя терпение). Слушайте, вам не угодишь!
Павел. Ну почему же, просто надо стараться чуточку больше…
Наполеон. Знаете, неудивительно, что против вас готовят переворот!
Павел. Знаю.
Наполеон (удивлённо). Вы знаете?!
Павел. Я знаю это с того момента, как во мне развилось самосознание, ещё в детстве.
Наполеон. Но я имею в виду конкретный переворот против вас!
Павел. Это уже лучше. Конкретно против меня уже было несколько заговоров. Вы о котором из них?
Наполеон. О сегодняшнем.
Павел (обрадовано). Ага! Значит я был прав!
Наполеон (удивлённо). И вы не расстроены?
Павел. Я расстроен, что против меня опять что-то замышляют, но рад тому, что я был прав, когда подозревал это. Правым мне нравится быть больше.
Наполеон. Хорошо, но думаю, вы не знаете, КТО готовит против вас переворот! (достаёт свиток из-под трона) У меня здесь записано имя этого человека.
Павел. Очень хорошо, давайте.
Наполеон. Дать не могу… (пауза). Тут типа стёкла, через них не передать из рук в руки. (разворачивает свиток) Я могу зачитать.
Павел. Нет, я должен видеть своими глазами, что там написано. Вдруг вы придумали и там пусто?
Наполеон. Вы не логичны. Если бы я хотел вас обмануть, я бы просто мог вписать туда любое имя.
Павел. Я всегда логичен. Просто не все понимают мою логику в силу своей ограниченности.
Наполеон (обиженно). А вам не говорили, что вы на редкость неприятный и отталкивающий человек?
Павел кивает много раз.
Наполеон. Для человека, которого хотят убить, вы не слишком ли ведёте себя… неподходяще?
Павел. Вы думаете, если бы меня не хотели убить, я бы вёл себя иначе? Спешу заметить, что я всегда веду себя одинаково, в зависимости от того, как хочу.
Наполеон. Вы трижды меня опустили за пять минут нашей беседы! Это возмутительно недипломатично!
Павел. Вы ошибаетесь. Я сделал это дважды. Третий раз это сделал ваш стул.
Наполеон. Ладно, вот вам имя заговорщика! (Злорадно.) Надеюсь, хоть это выбьет вас из колеи…
Разворачивает свиток и прислоняет к экрану портала.
Павел (задумчиво). Значит, всё-таки он… признаться, я подозревал, но не был до конца уверен.
Наполеон (с надеждой). Вы расстроены? Опечалены? Уничтожены горем?
Павел. Нет, ведь и я в этом оказался прав.
Наполеон. А знаете, не будь у меня своих интересов, я бы, пожалуй, присоединился к заговору против вас…
Павел. Да, это печально – вступать в заговор, руководствуясь чужими интересами.
Наполеон. И всё же по вашему лицу я вижу, что вы расстроены.
Павел (немного помолчав). Пожалуй, так… Я бы предпочёл прочесть там другое имя…
Наполеон. Это грустно – осознавать, что вас никто не любит, да?
Павел. Я и это осознал ещё с детских лет. Но я предпочитаю быть ненавидимым за сделанное мною добро, чем быть любимым за зло.
Наполеон. А просто быть проще и добрее вы не пробовали?
Павел. Пробовал.
Наполеон. И как?
Павел. Не понравилось.
Наполеон. Несмотря на то, что я считаю вас довольно неприятным человеком и к тому же очень странным…
Павел. Я предпочитаю слово «загадочный».
Наполеон. Я хотел бы немного утешить вас. Несмотря на то, что мы с вами почти что враги, у нас много общего. Мы оба не чужды гениальности и высоким порывам, мы подвергаемся критике за наши идеи, потому что нас не понимают и боятся. Мы оба проделали тяжёлый путь к трону. Мы оба познали предательство близких людей. В конце концов, у нас есть общие цели…
Павел. Да? Это какие?
Наполеон. Мы хотим править миром… Если мы объединим наши усилия, мы сможем создать великую русско-французскую коалицию. Я женюсь на вашей дочери, и в моём лице вы обретёте союзника, который вас никогда не предаст. Я помогу вам расправиться с заговорщиками и жестоко наказать того, кто не оправдал ваше доверие… Что думаете?
Павел молчит.
Наполеон. Соглашайтесь! Чего тут думать… Вам жить осталось несколько часов…
Павел. Ваше предложение, как и первое, очень лестно, признаюсь честно. У нас с вами и правда есть нечто общее. Но, тем не менее, существующие различия между нами намного более глубоки и принципиальны, нежели сходства.
Наполеон. Да?
Павел (тихо). Во-первых, я не хочу захватывать мир. Я выступаю даже против дальнейшего расширения территорий России. Я хочу спасти мир от захватчиков и узурпаторов, подобных вам. Я не тщеславен и не амбициозен, я не ищу славы и, как вы уже заметили, не пытаюсь даже понравиться. И во-вторых… Что самое главное – я не такой как вы, потому что я – Романов. А вы… (смотрит на Наполена) Хрень непонятная, без роду и племени!
Наполеон (в гневе). Да вы…
Павел быстро отскакивает и закрывает портал. Раздаётся шипение, валит дым и искры.
Павел (стучит палкой в стену). Марьфёдорна! Вы там?
Марьфёдорна. Да-да, что вам угодно?
Павел (в невольном восхищении). Слушайте, вы как это делаете? Я как к вам ни постучу, вы всё время мне отвечаете…
Марьфёдорна. Но это не трудно… Я ведь целый день только и делаю, что думаю о вас и слежу за вами!
Павел. Тогда сидите и думайте дальше, потому что я намереваюсь прямо сейчас поехать к мадам Шевалье или как её там…
Марьфёдорна. Хорошо-хорошо, я поняла вас, но только постарайтесь вернуться не слишком поздно, ведь вам вставать в четыре утра, как обычно.
Павел. Вот вас ещё не спросил, когда мне вставать и ложиться!
Марьфёдорна (ехидно). И будьте аккуратнее с вашим параличом! Не дай бог начнёт распространяться и давать осложнение на другие органы.
Павел. Сейчас я должен на вас наорать или хотя бы кинуть в стену предметом, но у меня другой вопрос… (задумчиво) Вы слышали разговор с Наполеоном?
Марьфёдорна. Конечно. Вы были великолепны!
Павел. Спасибо, что не встревали.
Марьфёдорна. Друг мой, я знаю, когда надо говорить, а когда молчать!
Павел (так же задумчиво). Вот и молчите… Я запрещаю вам вмешиваться.
Марьфёдорна. Ах, а если вас станут убивать, разве смогу я сдержаться?
Павел. Об этом не беспокойтесь.
Идёт к выходу, останавливается, смотрит на дверь в спальню жены.
(себе под нос)
Так странно… чем дольше эта дверь заколочена, тем сильнее мне хочется в неё войти…
Сцена 29
Граф Пален идёт по коридору, навстречу ему – император. Он выглядит задумчивым.
Пален (про себя). Цесаревич сдал меня, как пить дать.
Павел. О, хорошо, что я вас встретил. Мне нужно поговорить с вами. О моих старших сыновьях… точнее, об Александре.
Пален (идя на опережение). Я глубоко сожалею, Ваше Величество, и понимаю вашу боль! Ужасно узнать такое про сына…
Павел (думая о своём). Да-да. Это ужасно. Думаю, в этом есть и моя вина. Я давно хочу поговорить с ним об этом, но, признаться, не знаю, как начать…
Пален. Вы имеете право арестовать его… Вас не осудят.
Павел. Арестовать? За это? Даже не знаю… Ведь он вредит, прежде всего, себе…
Пален (озадаченно). В перспективе – безусловно. Но ведь это касается и вас также, и чести семьи, в конце концов!
Павел. Хм, вообще-то я сторонник приватности частной жизни… я знаю, конечно, об этих их… кхм… собраниях…
Пален. Так вы зна-а-а-аете…
Павел. Конечно. Я застал одно такое. Прискорбно, что в них принимают участие дамы.
Пален. Да, женщины в нашем веке более активны.
Павел. С другой стороны, как без них? Если бы эти их сборища происходили только с участием мужчин… (передёргивается).
Пален. Хм…
Павел. Я даже подумываю в контексте моего развода с Марьфёдорной – не развести ли заодно Александра с Елизаветой Алексеевной? Всё равно ведь бестолковый у них брак. Даже детей нет. Бедная Елизавета Алексеевна в свои юные годы чахнет в одиночестве, а это вредно для женского здоровья. Одно время я, знаете ли, увлекался тем, что женил своих подданных, почему бы теперь не заняться их разводами?
Пален. Неожиданное стремление.
Павел. Да, я дарую свободу сотням мужчинам и женщинам в России! Надо подумать над законом об упрощении процедуры разводов. Вспомните древний Рим, друг мой… как всё было просто!
Пален. Вы – истинный Юлий Цезарь, Ваше Величество!
Павел. Ладно, не будем о грустном… У меня, к счастью, ещё есть дети! (оживляясь) Не уверен, правда, какие из них – действительно мои, но всё равно ужасно хорошенькие! (открывает дверь и кричит) Дарья Христофоровна!!! Принесите детей!
Графиня Ливен (кричит в ответ). Которых, Ваше Величество?
Павел. Которых ещё можно принести… (Палену.) Моя матушка часто говорила, что она намного больше любит мальчиков… А я, признаться, люблю маленьких…
Графиня Ливен приносит Михаила Павловича.
Павел (беря сына на руки). Ну уже не очень маленький, откровенно говоря… А знаете, из всех моих сыновей он больше всего похож на меня… Захожу я как-то в его детскую и спрашиваю: «Во что ты играешь, Миша?», а он отвечает честно: «Играю, как я хороню своего отца!» (с умилением). Представляете, я тоже играл в детстве в эту игру… дети такие непосредственные!
Пален (вежливо улыбаясь). Сколько ему?
Павел. Четыре. Не такой безобидный, как в два года, но я всё ещё могу его поднять… (тискает Михаила Павловича) Правда, долго уже не подержишь на руках.
Отдаёт его графине Ливен.
Павел (умиляясь). Правда же, все дети – просто ангелы!
Пален оборачивается на ребёнка. Тот показывает ему язык и грозит кулаком.
Пален. Определённо так, Ваше Величество! А ваши дети – особенно… по крайней мере те, которых мне довелось узнать.
Павел. Да-да… А знаете, каким волшебным ангелочком был Александр?
Пален. Увы, не знаю…
Павел. Вот и я не знаю. (мрачно) Моя мать его отобрала у меня. И Константина. И Бог знает, что она с ними сделала! Откровенно говоря, я знаю, что такое расти без отца, и всегда очень ответственно подходил к этой роли. Но мне её не давали выполнять. Впрочем, как и все прочие. Вполне естественно, что сейчас я не очень хорошо справляюсь… но я ведь стараюсь! Разве это не самое важное?
Пален (с подозрением). Конечно же.
Павел. Кстати, Пален. Я приглашаю вас на ужин. Я собрал всю свою семью, включая наказанных и арестованных, и даже Кутузова позвал.
Пален. Справедливо.
Павел. Идёмте, идёмте… Будет весело.
