Kitabı oku: «Объятая сном», sayfa 3
Лица гувернёра Ольга не видела. Он стоял спиной к ней у рояля и перелистывал ноты. Но Соне хорошо было его видно. Позже она рассказала Ольге:
– Хранцузик ентот так перепужался, когда вы сказали: «…в первую очередь, меня привело сюда самостоятельное расследование преступления, совершённого против моего мужа…».
Цитату Сонечка произнесла в точной манере Ольги Дмитриевны, правильно произнося слова.
– Интересно. Что же это была за реакция? Ведь Никита родом отсюда, из Ольховки. Мне Петя говорил об этом. Однажды он пришёл с очередной встречи с друзьями в субботу не так поздно, как обычно. Я ещё не спала. Он был немного выпившим и говорил без умолку. Он рассказывал про юношу, очень способного, но из небогатой семьи. Родом он был из Ольховки. Хотел помочь ему, устроить в столичный Университет. Я поддержала тогда мужа. Сказала, что это благородное дело, и что обязательно надо помочь земляку. Прошло два года после этого разговора. И этим летом Никита появился в нашем доме как гувернёр сыновей – размышляла Оленька – Я думаю, что это один и тот же человек.
– Матушка, а давайте спросим у самого хранцузика. Помогал ли ему Пётр Николаич поступить в Университет?
– Да, обязательно спросим – задумчиво сказала Ольга – а ещё вот что спросим. Никита накануне того злополучного вечера ездил домой, в Ольховку. Вернулся он в субботу утром. А в завершении того же дня Петя был убит. Об этом тоже надо узнать поподробнее.
Дом погружался в объятья тишины. Мальчики, уставшие от пережитых эмоций, уже спали. Родители Петра что-то тихо обсуждали в спальне Ларисы Андреевны. Оленька накинула шаль крупной вязки на плечи и вошла в гостиную, чтобы убрать ноты на место. Около рояля стоял Никита. Увидев её, он смутился и поприветствовал:
– Ольга Дмитриевна, не спится?
– Нет-нет, я хотела убрать ноты.
– Не беспокойтесь, я уже всё положил на место.
– Никита, можно мне вас так называть, без отчества?
– Да, конечно. Я буду только рад.
– Скажите, вы ведь отсюда родом, из Ольховки? А где вы жили?
– Мои родители рано ушли из жизни. Мне было двенадцать лет, когда умер отец. Он был местным кузнецом. Тяжёлый труд в постоянной жаре сгубил его. А мать умерла почти сразу же. Она очень любила отца. И вот, в четырнадцать лет я остался сиротой. Дай Бог здоровьечка Ларисе Андреевне, которая приютила меня в этом доме.
– А как вы попали в Университет?
– Я усердно учился в детские годы, много читал. Мой отец мечтал дать своему единственному сыну образование, чтобы не приходилось зарабатывать на жизнь физическим трудом. Мне повезло. Со мной с малых лет занимался Николай Фёдорович. И уже к двенадцати годам я был неплохо подготовлен по гимназическому курсу. Но гимназии здесь нет. Меня отвезли в город, и я сдал экзамены экстерном. Так я и закончил гимназию, – Никита почесал затылок и добавил – А уж поступление моё в Университет – это полностью заслуга вашего супруга. Он меня туда определил. Но вы не думайте, там я тоже выдержал все испытания на «отлично». И учусь сейчас прилежно. Я не подвёл своего благодетеля, Петра Николаевича. Я его безмерно уважаю и почитаю. Золотой был человек! Ох, простите… – он опустил голову и нахмурился.
– Нет-нет. Мы ведь договорились. Я в порядке. Лучше скажите мне, вы ведь приехали накануне, в субботу утром. Чем вы добирались?
– Так телега с товаром ехала из Ольховки на рынок. Вот, на ней.
– Вы были там один?
– Нет. Там был Митрофан – хозяин телеги и лошадей, торговка его Аксинья, две девицы да два цыгана каких-то.
– Цыгане? С вами ехали цыгане?
– Ну да, оседлые, местные. Чужих бы Митрофан не взял. Они воруют. А этих раз взял, значит знает их. Телега получилась сильно нагружена. Поэтому цыгане часто спешивались, когда кони уставали, и шли рядом с телегой. Крепкие такие парни, средних лет. Примерно по тридцать. Угрюмые, неразговорчивые. Девицы вот весёлые попались, мы с ними всю дорогу судачили, – он улыбнулся – особенно одна мне приглянулась. Ох и хохотушка! Марфой зовут.
– Что ж, Никита, сладких вам снов.
Акт 6. Дом лесника
Оленька ушла к себе в спальню, улеглась в подушки, посмотрела вверх и увидела своего вечного спутника. «Добрый сон» был заботливо водружён Соней на почётное место у изголовья кровати. Женщина принялась, как всегда, разглядывать эту необычную игрушку.
Это был небольшой оберег, сплетённый из веток, нитей, бусин и белых перьев. Основой являлись гибкие веточки. Они были скручены между собой по кругу в диаметре, примерно, десять сантиметров и плотно привязаны друг к другу в нескольких местах. От неправильного круга свисали нити с вплетёнными в них перьями. На круг, как на барабан, была натянута рукотворная паутина. В центре этой композиции красовался нежно – голубой камень. О его ценности Ольга не знала. Возможно, это был просто осколок стекла, красиво обточенный заботливой рукой мастера со всех сторон. Но, когда Оленька, будучи ребёнком, смотрела сквозь него на солнце, этот камешек казался ей самой большой драгоценностью в мире!
Снился сказочный лес. Диковинные птицы перелетали с одной ветки на другую, мелкие зверушки перепрыгивали с ветки на ветку. То и дело, вдалеке пробегали какие – то стада невиданных животных. Это были странные существа, которых она не видела даже в своём сне про Мать-Природу.
Очень красивые цветы росли на полянке. Они были огромные, с разноцветными лепестками. Один красный, другой желтый, третий синий…и так все цвета радуги. На эти удивительные цветы прилетали невиданные насекомые. Чем-то похожи на бабочек, но с человеческой головой и конскими ногами. Они подлетали, ударяли своими маленькими копытцами по лепестку, и из центра со звоном осыпалась разноцветная пыльца.
Оленька хотела поймать одного такого бабочко-коня, но он отлетел. Подлетел к её лицу и вдруг произнёс человеческим голосом:
– Никакой я не бабочко-конь! Имейте уважение! Мы тут, между прочим, очень важным делом занимаемся. Озарение собираем.
– Что, простите?
– Озарение, что не понятного?
– Озарение? А зачем оно вам?
– Оно не нам, оно вам и другим людям нужно!
– Для чего?
– Как это для чего? Вот пишет, например, поэт стихотворение. Скучный такой стих, обычный, поздравительный… И вдруг – бац! И наступило озарение. И поэт сел и написал прямо целую оду!
– А-а, теперь понятно. Но мне оно зачем? Я ведь не пишу стихов.
– О-о, вам оно как раз очень даже пригодится! Скоро вы сами всё поймёте. А пока вот, держите – он протянул копытце и показал привязанный к нему маленький мешочек. Она развязала нитку и взяла мешочек.
– Там озарение? – спросила она, пытаясь открыть мешочек и посмотреть, что там.
– Ну конечно! Только сейчас не открывайте. Когда наступит время, вы сами поймёте. Просто закройте глаза и мысленно возьмите своё озарение. Затем посыпьте его себе на голову и всё. Дело сделано. Тут же вас озарит.
– Вы хотели сказать – осенит.
– Нет, озарит! Озарение озаряет, а осеняет осенение! Что непонятного?
– Я всё поняла. Не сердитесь. Спасибо вам большое – Ольга решила, что лучше не спорить, а подыгрывать во всем, как будто перед ней маленький ребёнок – Скажите всё-таки, кого я должна благодарить, как вас зовут?
– Меня не зовут, я сам прихожу, а вместе со мной озарение! Но у меня есть имя. И звучит оно так: Тосопай Макридент Третий!
Она давилась от смеха, но у Тосопая был такой важный вид, что не посмела себе даже хихикнуть. Ольга Дмитриевна выпрямила спину, сделала глубокий реверанс, как перед коронованной особой, и важно произнесла:
– Благодарю вас, сударь! Тосопай Макридент Третий!
– Прощайте, у меня очень много дел. И запомните – прощайте!
Вмиг всё исчезло. И чудные цветы, и Тосопай, и даже великаны-деревья, которые постоянно двигались и скрипели.
Сон продолжался. Но теперь это была небольшая хижина, на полу которой сидела женщина в просторном плаще и с большим капюшоном на голове, скрывающем лицо. Перед ней на кровати лежало тело девушки.
– Я им этого так не оставлю, – говорила она сквозь рыдания – Слышишь? Я клянусь тебе, они за всё ответят! За всё!!! – она встала, повернулась к Оленьке лицом и повторила – За всё ответят. Не прощу!
И вдруг, в лице этой женщины она узнала знакомые черты. Да-да. Это был тот же облик, но намного моложе. Старуха из зеркала, женщина с пепелища – это всё она. А говорила она голосом Матери – Природы.
Пробуждение в этот раз было долгим и мягким. Никаких толчков и резкого подъёма. Она долго лежала в постели и всё обдумывала, пытаясь запомнить сны до мельчайших подробностей. Затем нащупала свой блокнот, вынула из него карандаш и записала в продолжение записи о снах:
Мои сны:
№1 Петя в белом костюме. «Детям нужна мать»
№2 Пепелище. «Пора прозреть»
№3 Птица. Дети. «Пора прозреть»
№4 Мать-Природа «Пора прозреть»
№5 Цыгане. Нож. Кубок. «Пора! Скоро ты прозреешь. Теперь ты готова»
№6 Дивный лес. Озарение. «Прощайте»
№7 Хижина. Мёртвая. «Не прощу»
Вошла Соня и присела на колени около кровати. Ольга рассказала ей свои два новых сна во всех деталях. Та слушала очень серьёзно. Даже описания дивного леса не вызвали в ней эмоций. Она просто запоминала текст.
После того, как хозяйка встала с постели, а служанка начала приводить её причёску в порядок, девушка восхитилась красотой и образами Оленькиных снов:
– Вот ведь какие вам, бывает, красивые сны видятся. Мне такие никогда не снятся. Мне вообще редко сны являются. Только к подушке, как вставать пора.
– Это потому, Сонечка, что ты очень устаёшь. Физический труд утомляет. Да, к тому же, ты рано просыпаешься, а я сплю дольше. Если хочешь, тоже можешь позже вставать. Здесь и так много прислуги.
– Ну что вы, Оленька Дмитриевна, я уж привыкла. Только петухи запели – я на ногах!
Ольга ласково погладила Соню по голове и пошла в гостиную. Там было пусто. Все уже позавтракали и разбрелись по своим делам. Но стол для Ольги был накрыт Соней, как обычно.
После завтрака вбежал Андрей и прозвенел:
– Мамочка, доброе утро. А пойдёмте все вместе в лес! Там так красиво! Но нас одних не пускают.
Из своей комнаты вышел Саша с книгой:
– Правда, пойдёмте! Я очень люблю гулять в лесу.
– Хорошо, мои дорогие. Сейчас пойдём.
– Ура! Ура! – заголосили мальчишки – мы пойдём с мамой в лес!
Из спальни вышла Лариса Андреевна:
– Что за новости? Какой лес? Что там делать?
– Не волнуйтесь, Лариса Андреевна, мальчики хотят прогуляться. Они дети, к тому же – забияки, им надо резвиться. А в лесу я как дома, вы же знаете. Я выросла в поместье, где в округе тоже густые чащи. Не заблудимся. Вот и Соня с нами пойдёт. Верно, Сонечка?
– Как скажете. Я везде с Вами.
Начались сборы для прогулки в лесу. Соня взяла корзинку с провизией, мальчики надели башмаки с плотной подошвой, Оленька взяла с собой блокнот, карандаш и надела шаль.
Сыновья упросили взять с собой ещё и гувернёра. Он много знал о цветах и растениях. Непоседы любили беседовать с Никитой. Он действительно был очень хорошим учителем и наставником. Большой заслугой гувернёра Ольга считала его любовь к чтению, которую он передавал и детям. Саша постоянно что-то читал. Это ей очень нравилось.
Компания выдвинулась по направлению к лесу. Лариса Андреевна стояла и смотрела им вслед.
Когда Сашенька поравнялся с мамой, она спросила:
– Что ты сейчас читаешь? Я видела у тебя книгу в руках. Интересная?
– Весьма интересная. Это «Робинзон Крузо», приключения.
– Тоже мечтаешь о морских путешествиях?
– Если мечтать о путешествиях, то уж не морских, а воздушных! –гордо произнёс будущий мужчина.
– Ничего себе! Вот так вундеркинд у нас подрастает! – радостно воскликнула Оленька.
Саша побежал рассматривать жука, которого нашёл по дороге Андрюша. Никита слышал разговор сына с матерью. Он добавил:
– Да-да! Александр прав. Не за горами тот час, когда путешествия будут производиться по воздуху. Идея подняться на воздух, воспользовавшись громадным воздушным океаном, как путём сообщения, очень стара.
Далее последовал довольно длинный монолог Никиты:
«Ещё с глубокой древности начались попытки, хотя большей частью тщетные. По преданию, Беллерофонт, летая, поднялся до вершины Олимпа.
Архип Тарентский изготовил голубя, который носился в воздухе с помощью механического приспособления.
Немец Саломон Идлер потерпел неудачу как пионер авиации в Аугсбурге. В своей первой и последней попытке полета с двумя самодельными крыльями на обеих руках он потерял контроль над своим самолетом и врезался в мост, который разрушился от силы удара. После неудачной попытки полета он сжег свое летное оборудование.
По сообщению французского миссионера Бассу, в Пекине, при вступлении на престол китайского императора Фо-киена в 1306 году, на воздух поднялся воздушный шар.
Позже, Баттиста Данти в Перуджии, затем бенедиктинский монах Оливер Мальмесбури, равно как португалец Бартоломеу де Гусман строили летательные машины.
Иезуит Франсис Лана после сочинения Галльени, устроил уже в 1686 году громадный шар из жести, из которого выкачан был воздух; он выдавал это приспособление за настоящий воздушный корабль.
Только когда братья Монгольфье устроили аэростат и когда первый такой шар, наполненный нагретым воздухом, поднялся 5 июня 1783 года в Аннонэ, а второй, устроенный профессором Шарлем и наполненный водородом, поднялся 27 августа 1783 года, открылся путь к осуществлению настоящего воздухоплавания.
Аэростатами и воздушными шарами сейчас уже никого не удивишь. Но будущее, на мой взгляд, за летательными машинами. А вот профессор Менделеев, в своём сочинении «О сопротивлении жидкостей и о воздухоплавании», склоняется к мнению, что аэростат надёжнее, ближе в цели, чем летательные машины. Однако, я с ним не согласен. Нужно развивать оба направления».
– Никита, да вы просто будущий светила науки! – улыбаясь, ответила Ольга, когда они проходили мимо деревни, – Скажите, где здесь живут оседлые цыгане?
– На окраине деревни. Ближе к лесу.
– А мы будем сейчас проходить мимо?
– Да, конечно, будем.
– Отлично. Мы с Соней зайдём к ним ненадолго. Вы не против подождать нас? Поиграете с детьми?
– Конечно.
Дорога вела к лесу. Вот и окраина села. Несколько домов стоят обособленно. Это и есть дома цыган. Здесь чисто, дома добротные. Никита вывел мальчиков на лужайку и затеял догонялки. Оленька и Соня отделились от своих спутников и пошли к домам. Легко нашла дом, где жили те два цыгана, что ездили в город недавно на телеге. Они были братьями— Шандор старший, Зиндело младший.
Молодые особы вошли во двор. Братья работали. Один рубил дрова, другой точил ножи. Оленька сразу заприметила в руках нож с похожей рукояткой. Разговор не получился. Братья отпирались. Никого они не убивали, просто помогали выступать своим собратьям-цыганам.
Пока Ольга Дмитриевна беседовала с ними, Соня обошла вокруг сарая и увидела сидящего в огороде старичка. Он возился с овощами на грядке.
– Добрый день – заговорила она первой. Это ваши сыновья? – тот кивнул, – а где их мать?
– Померла давно. Красивая была цыганка.
– У вас только двое детей? У цыган обычно их много.
– Нет, есть ещё дочь. Но она от первой жены, русской.
– Русской? Она тоже умерла?
– Да, после рождения моих девочек. Когда мы полюбили друг друга, мой отец был против нашего брака. Я ушёл из дома отца. Мы жили в лесу десять лет, в доме лесника. У нас родились две прекрасные девочки: старшая Настя и младшая Маша. – старик вздохнул всей грудью, – Но моя Лизонька умерла во время вторых родов, и мне пришлось вернуться в дом отца вместе с девочками на руках. Один я не справлялся. Машеньке было всего два дня отроду. От голода она уже даже не плакала. Она не выжила бы без грудного молока. Поэтому мне пришлось попросить прощения у отца и вернуться. Мы нашли кормящую цыганку и спасли девочку от верной гибели. Потом отец женил меня на молодой цыганской девушке. От неё у меня и родились сыновья, – старик задумался на секунду, но потом спохватился и начал дальше полоть грядку.
– Да зачем ты его слушаешь? Старик совсем выжил из ума! Несёт всякий бред. И вообще, иди отсюда. Тебя не звали! – возмутился подошедший Шандор.
Наши героини поспешили выйти со двора, потому что братья стали злобно кричать на них по-цыгански, активно жестикулируя.
Сонечка тут же, стоя у ворот, шёпотом всё рассказала Ольге Дмитриевне.
– Какая интересная история! – воскликнула Оленька, – Но почему он сказал «дочь», а не «дочери»? Значит, одна из девочек уже умерла.
Когда они пошли по дороге, к ним подошли две старые цыганки:
– Что такие красавицы делают у наших братьев – холостяков? Мы слышали, что свой долг они уже выполнили. Теперь можно и жениться.
– Какой долг? О чём вы говорите? – поинтересовалась Ольга.
– У цыган есть поверье о том, что, если обидели твою сестру или брата, ты должен отомстить, это дело чести! Слушай, а дай я тебе погадаю, а? Всю правду расскажу: что было, что будет… – цыганка пыталась повернуть руку Ольги ладонью вверх.
– Нет, мы спешим, нас ждут – ответила женщина, направляясь в сторону ребят, на лужайку.
Цыганка долго что-то говорила им вслед, а потом повернулась к своей спутнице и сказала ей громко по-русски: «Она наша». Соня услышала.
Компания путешественников по лесу воссоединилась, и они продолжили путь.
– Никита – заговорила Оленька первой – вы хорошо знаете здешние места?
– Да, Ольга Дмитриевна. Я знаю здесь каждую тропинку, каждый кустик.
– Это просто замечательно! – радостно ответила мама воспитанников – А давайте пойдём в дом лесника?
Никита вдруг застыл, испуганно глядя перед собой. Лицо его резко побледнело, рот приоткрылся, глаза округлились, он не мог вымолвить ни слова.
– А… зачем? Что нам там делать? – сглотнув, пробормотал он.
– Ну, просто…я там ни разу не была. Слышала, что там очень необычно, как в заколдованном лесу, как в непроходимой чаще. Ребята любят сказки. Вот, пусть посмотрят, что такое непроходимая чаща! – на ходу придумывала причину Ольга.
Сыновья стали её поддерживать:
– Да, да, Никита Игнатичь, пойдёмте в чащу! Это ведь так здорово! А мы увидим там лешего? Или бабу Ягу, или Избушку на курьих ножках? Ухты!
Никита начал понемногу приходить в себя:
– Ну, хорошо. Я отведу вас туда, в чащу. Но в сам домик лесника я не пойду.
– Конечно, Никитушка. Вы поиграете с детьми поодаль, а мы с Соней зайдём ненадолго.
– Зачем вам туда? Это связано с расследованием?
– Не знаю. Просто интересно посмотреть, что это за место такое.
По лесу все, кроме Никиты, шли весёлые и счастливые. Он много и скучно рассказывал мальчикам о кустарниках, деревьях, травах и ягодах, которые встречались в лесу. Погода была замечательная, лето в самом разгаре. Соня и Ольга шли позади и обсуждали новые истории, услышанные от цыган.
– А вот теперь начинается непроходимый лес – после примерно получаса пути произнёс гувернёр.
И правда, впереди была густая дубрава, поросшая плотным кустарником и порослями.
– Сюда без меня никогда не ходите. Я покажу тропинку – он отодвинул нависшие на тропу ветки кустарника и пропустил под рукой путников.
Ольга вдохнула полной грудью. Этот запах показался ей очень знакомым и таким родным! Она пыталась вспомнить – откуда знает этот запах, но ничего не приходило на ум. Там, где жили её родители, лес был редким, дубы не росли, в основном были берёзы. Но этот запах она точно знала. Она закрыла глаза и вдруг ей вспомнился Тосопай. Женщина мысленно достала мешок и посыпала себе из него на голову озарение. Точно! Этот запах был в том самом сне про Дивный лес. Открыла глаза. Соня смотрела на неё с таким странным видом:
– Всё нормально? Матушка? Вы себе над головой что-то солили…
– Да, всё просто замечательно! Здесь так хорошо, Сонечка, так спокойно! Я, будто домой вернулась. Где-то бродила долго, и вот, вернулась – задумчиво, полушёпотом, чтобы не слышали мальчики, ответила Ольга – Мне кажется, я даже знаю куда идти.
– Так и я знаю. Туда, куда тропинка ведёт! Хм…Эка невидаль!
Теперь начинающие сыщики шли впереди, а мальчики и гувернёр позади. Все интересные растения закончились. Были лишь дубы да кусты. Никита молчал. Мальчишкам стало скучно:
– Мааам, я проголодался, – сказал Сашенька уставшим голосом, – Давайте привал сделаем!
– Хорошо, дорогой, сейчас найдём место поудобней.
Они вышли на небольшой пролесок, нашли там поваленное дерево, расстелили на нём платок из Сониной корзинки с провизией, присели около импровизированного стола и начали трапезу. Наши героини взяли по пирожку и, сказав, что им надо отлучиться, направились в глубину леса. Никита жевал огурец и внимательно смотрел им в след.
Две молодые женщины пробирались по густой чаще леса очень ловко, словно делали это нередко. Вела Оленька, Соня просто ступала за ней.
– Я знаю куда идти. Я помню этот лес. Скоро будет дом лесника.
И действительно. Красавицы попали в непроходимые дебри. Тропинки не было. Ветки кустарников и деревьев цеплялись за одежду и волосы, царапали ноги и лицо. Пройдя совсем немного, горе-путешественницы вышли на опушку. Она была так удачно замаскирована деревьями, что человек, впервые попавший в эти места, никогда бы её не нашёл. Посредине стоял сруб из брёвен, довольно крепкий для старого заброшенного дома лесника.
– Боязно как-то, Оленька Дмитриевна – затаив дыхание, процедила Соня.
– Хочешь – оставайся. Я пойду.
Ольга ступила на опушку и направилась к дому. Он не выглядел заброшенным. Здесь была поленница, в пеньке торчал топор. Были натянуты бечёвки для просушки одежды. Но на них ничего не висело. Путница открыла скрипучую дверь и перешагнула порог. Дальше она с трудом помнила происходящее.
Это был не сон. Она вдруг уменьшилась вдвое и видела комнату снизу, будто ей было года три-четыре. Там стоял небольшой стол, кровать и кроватка для неё, девочки Оленьки. Над её кроваткой висел любимый ею «Добрый сон» из белых пёрышек. А над большой кроватью похожий, но из серых.
Стены деревянного дома были увешаны пучками высушенной травы. От этого запах стоял невероятный! Ни одни духи не могли сравниться с этим волшебным ароматом. Оленька держала в руках цветок. Она вбежала и подошла к женщине.
– Это тебе! – радостно сказала девочка и подарила цветочек.
Женщина обернулась, малышка присмотрелась внимательней в её лицо.
О, Боже! Это была она, нынешняя Ольга Дмитриевна! Только одежда её была совершенно другая. Простая, крестьянская рубаха, лапти. Вьющиеся волосы были распущены, очень густые и красивые.
– Что с вами? Вы будто привидение увидели. – Соня стояла в дверях дома, позади Ольги. – Почему не проходите внутрь?
Та будто очнулась ото сна. Она не могла пошевелиться.
– Я здесь была в детстве. – прошептала она.
– В детстве? Быть этого не может! Идёмте, дорогая. Что-то вы побледнели. Плохо вам, что ли?
Ольга Дмитриевна повернулась к Сонечке лицом и попросила описать ей всё, что она видит внутри комнаты. Всё было так, как в видении, только не было детской кроватки и белого «Доброго сна».
– А «Добрый сон» там есть? – спросила Оленька.
– Да, Матушка, висит прям над большой кроватью.
– Он такой же, как мой?
– Такой же, но из серых перьев.
– Пойдём отсюда, Соня. Нас никто в этот дом не приглашал. Это неправильно – входить туда без хозяйки.
– Почему вы сказали – хозяйки? А может, там мужчина живёт?
– Нет, там живёт женщина. Я это точно знаю. Пойдём. Мне нехорошо здесь. Трудно дышать, и голова кружится. Да и мальчики уже, скорее всего, пообедали.
Путешественницы отправились в обратный путь. Оленька снова безошибочно вела свою спутницу, пока шли, несколько раз останавливалась и прислушивалась.
– На нас кто-то смотрит, – тихо сказала она Соне – я чувствую.
Соня стала озираться по сторонам, но никого не увидела:
– Померещилось вам, померещилось. Лес дикий, хмурый. Вот и лезут в голову всякие страшные мысли. А то, что мутит вас, так это не мудрено. Запах там, в доме лесника, слишком пряный был. А вы ж к запахам ой какая чувствительная!
Вдруг они услышали хруст веток справа от себя. Затаились. Присмотрелись, а там медвежонок.
– Это плохо. Не иди, – сказала Ольга – стой на месте. Скоро его мама появится.
Они остановились, как вкопанные. Через несколько секунд страшный хруст раздался с той стороны, где играл маленький медведь. К нему вышла медведица. Она пошевелила ноздрями, нюхая воздух, и учуяла людей!
Мать медвежонка медленно встала на задние лапы, закрывая собой малыша. Она не сводила глаз с незваных гостей. Те не двигались с места. Медведица грозно зарычала, опустилась на все четыре лапы… Ещё мгновение, и её было бы уже не остановить.
Как вдруг на пути грозного зверя возникла, будто ниоткуда, фигура человека. Он был одет в плащ с капюшоном, в руках держал большую палку.
Нашим героиням не было видно лица, ведь человек стоял к ним спиной. Отважный защитник распахнул руки в стороны, закрывая собой путь медведицы к нашим горе – путешественницам.
