Kitabı oku: «Добро пожаловать в Приграничье!», sayfa 2

Распределение же Грачу грозило в неведомые дали. Куда – не знал ни он сам, ни руководство Академии. На выпускные экзамены приезжали вербовщики, что поважней, и отбирали себе понравившихся выпускников. Остальными затыкали дыры в изрядно поредевших рядах магических спецслужб: смертность среди следопытов превышала все разумные пределы.

***

К Секачу, кстати, после первого экзамена подходил один такой. Плечистый великан, головы на полторы выше и без того немаленького Секача. Как и каждый, весь в камуфляже; видны были лишь карие усталые глаза. По морщинкам вокруг них Секач и заключил, что вербовщик стар: по человеческим меркам не меньше пятидесяти, а то и больше. Но ей же ей, не хотел бы Секач встретиться один на один со стариком в бою!

Вербовщик, помявшись, представился Дэвом. По повисшей паузе Секач заключил: это имя должно ему что-то сказать. Но не сказало. Вот назовись вербовщик Армейским Львом…

Дэв предлагал шикарные условия. Стаж – год за три. Двойной оклад. Через два года – производство в новое звание… И ещё целая гора плюшек.

Секач не согласился бы, даже не имей он в перспективе службу при дворе. Такими льготами заманивали, как правило, в горячие точки.

Дэв выслушал отказ спокойно (Секач готов был поклясться, что под маской не дрогнул ни один мускул). Только плечами пожал и сказал на прощание уважительно: «Ты первый, кто не соблазнился моим предложением. Ну, бывай, целевик!» – и ушёл.

Через полчаса Секач увидел того же вербовщика, разговаривающего с Грачом. Названый брат кивал, улыбался до ушей и был чрезвычайно счастлив.

– Вот дурак! – пробормотал Секач. – Пропадёшь же ни за понюшку табаку!

Вы, наверное, уже не раз успели задаться вопросом: почему гордость факультета не жаждал ехать в горячие точки и приятелю не советовал. Думаете, испугался? Не угадали! Смерти Секач не боялся, иначе не посвятил бы себя военному делу. Среди сокурсников парень слыл отчаянным до безрассудства малым, готовым ввязываться в любые авантюры, но…

В сердце атьдватийца царила лютая гордыня, и сгинуть безвестно на каком-нибудь захолустном форпосте он не желал. Куда как приятнее сложить голову в составе элитного отряда (да того же Армейского Льва). Военные почести, салют из файерболов, торжественные надгробные речи, мраморный памятник… Прекрасная точка в жизни великого воина-следопыта!

И Грачу, названному брату, Секач безызвестности не желал. Предрекали же лэмительцу великую славу. Так зачем гробить жизнь в какой-то провинции? Он, Секач, напишет Главе Рода и уговорит взять Грача на службу во дворец. Не из Атьдватии? Зато прекрасные рекомендации! Главное – отговорить от подписания проклятого контракта.

Он хотел пообщаться с приятелем, обрисовать заманчивые перспективы… Но впереди курсантов ожидал второй экзамен – НВП, и у Секача вылетели из головы его благие намерения. А когда атьдватиец вспомнил, было уже поздно: пресловутый Дэв в качестве члена экзаменационной комиссии уводил в лес подгруппу курсантов.

В их числе Секач заметил абсолютно счастливого Грача.

Спелись!

Посиделки в «Пенистой кружке» задумывались хитрым Секачом с одной целью – прочистить приятелю мозги. Но тут истинному атьдватийцу на глаза попалась проклятая эльфийская морда и… Словом, задушевного разговора не получилось и вчера.

«А может, это судьба? – обречённо подумал Секач, ежась под завистливым взглядом старосты. – И Грачу на роду написано служить под командованием… как его… Дэва? Эх, братец, братец!..»

***

– Курсант Грач, к декану, живо! – так оптимистично завершил построение лейтенант Доберман. – Курсант Секач, через полчаса туда же!

– Есть! – отрапортовали приятели и тревожно переглянулись. Не связан ли внезапный вызов со вчерашним случаем? Но тогда на ковёр вызвали бы обоих разом…

***

Когда Секач подошёл к дверям деканата, он обнаружил запертую дверь. Неужели ошибся со временем?

Курсант прислушался. В деканате явно кто-то был. Раздавались голоса и звон бокалов… А как же запрет на спиртное в стенах Академии? Что за двойные стандарты?!

***

– Господа! – декан факультета следопытов (для курсантов просто – Старик) постучал ногтем по бокалу с игристым вином «Семейные радости»¹³. – Тишины, господа! Собственно, по какому поводу банкет… Н-да… У меня потрясающая новость! Дэв сегодня подписал контракт с нашим курсантом!

Кто-то присвистнул. Кто-то охнул. А капитан Острозуб (всего сто двадцать лет, совсем молодой, ему можно) аж брякнул от изумления:

– Да вы гони… В смысле, не привираете?

– Своими руками, вот этими вот, контракт завизировал, – чуть не рыдая от счастья, произнёс глава факультета. – Десять минут назад. Двенадцать лет! Двенадцать лет Дэв никого не брал, и вот сподобился! Нашу работу оценили на самом высоком уровне! За это надо выпить, господа!

– За Дэва! – грянул хор голосов.

– За Академию!

– За наше чуткое руководство, которое выпестовало таких замечательных курсантов! – льстиво добавил Острозуб.

Декан благосклонно посмотрел на подхалима и для себя решил: выпишет ему в следующем месяце премию. Заслужил, мерзавец!

***

До Секача донёсся характерный звук открываемой бутылки и многозначительное бульканье. Отчётливо потянуло спиртом.

Преподавательский состав пустился во все тяжкие¹⁴.

Дальнейший разговор вёлся шёпотом, и идентифицировать говоривших Секач мог исключительно по их репликам.

– И что, только одного?

– Да предлагал он ещё какому-то курсанту. Тот отказался… Осёл!

– Неужели рассчитывал, что его сам Армейский Лев возьмёт?

– Или в Северные Волки пригласят…

– А Гризли тоже курсантов не набирает?

– Да ну, какие курсанты? На Разломах Севера такие чудища живут, по сравнению с которыми твари Приграничья – невинные котята. Волки на следопытов со стажем менее двадцати лет и не посмотрят.

– Господин декан, вы там Секача приглашали…

– Да… То есть… Капитан Острозуб, сходите, объясните ему диспозицию…

– Но, господин декан…

– Господин подполковник, капитан! Много пить вредно! Живо марш к Секачу! А то назначу куратором первого курса и премии лишу! Коллеги, а вы пока разливайте ещё. За нашу Академию.

– Есть, господин декан!

***

Если капитан Острозуб и собирался быстренько передать Секачу просьбу декана и вернуться к празднующим коллегам, то он жестоко просчитался. Стоило молодому преподавателю переступить порог, как дверь с шумом захлопнулась. В замке ехидно лязгнул ключ.

– А, курсант Секач… – пробормотал явно расстроенный Острозуб. – Декан особо просил передать, чтобы ты на экзамене последним шёл. Нам товар лицом продемонстрировать нужно, а Армейский Лев что-то задерживается. К концу экзамена и ожидаем. Понял?

– Так точно!

***

Тут атьдватийца осенило. Стоя под дверью, он всё голову ломал, пытаясь понять, кто такой этот Дэв, если ради подписанного с ним контракта декан нарушил сухой закон? И вот теперь перед Секачом стоял маг, обладающий ценной информацией и явно готовый её продать за незначительную плату.

– Господин капитан, – заговорщическим шёпотом произнёс Секач. – У меня есть незадекларированная бутылочка бонжурийского светлого. Трёхсотлетней выдержки¹⁵. И она станет вашей, если вы ответите на один-единственный вопрос.

Глаза капитана Острозуба заинтересованно блеснули:

– Какой?

– Кто такой Дэв?

***

Капитан Острозуб уставился на курсанта, потом на дверь и снова на курсанта, почесал в затылке и пробормотал:

– Странно…

– Что странно? – удивился Секач. – Что я ничего не знаю о Дэве?

– Мы наложили двойное заклинание антипрослушки Отводимусобормотус, – бесхитростно ответил Острозуб.

Атьдватиец самодовольно ухмыльнулся. Отводимусобормотус! В магической Академии! Как минимум Вуходатус следовало ставить. Тройной. Для гарантии.

Дело в том, что обучение в Академии, помимо возможности увеличить дан по магии, развивало до крайности у курсантов одно из чувств осязания или обоняния. Слухачи слышали шёпот на другом конце Академии. Нюхачи по запаху определяли, чем человек занимался некоторое время назад: пил вино, ел яичницу, пересчитывал деньги или… убивал. Остроглазы из лука сносили муху, сидящую на ветке в тысяче шагов от них.

Тот же Грач принадлежал к Остроглазам. И более того, к самой редкой категории из них – Пространственникам. Ребята даже сквозь толщи замковых стен могли видеть силуэты живых существ.

Среди следопытов Пространственники ценились на вес золота, особенно при проведении штурмов и освобождении заложников. Вон Грачу половина педсостава уже накидала целый ворох адресочков, куда он мог обратиться после окончания контракта по распределению. И условия предлагались если не королевские, то явно превышающие те, на которые мог рассчитывать недавний выпускник.

Секач же был Слухачом. Для таких пробить заклинание Отводимусобормотус ничего не стоило…

– Так кто такой Дэв-то? – повторил Секач.

– Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не знаешь, кто такой Дэв? – в благоговейном ужасе переспросил Острозуб. – Я думал, прикалываешься… Я сам таким юмористом по молодости… Хм…

– Действительно, не знаю, – процедил Секач. – Так кто же он?

– Воевода Приграничья!

***

Приграничье-у-Тварей… Край величественных гор и бездонных пропастей, ледяных водопадов и удушающего, засушливого Марева.

Таинственное местообитания Древних Тварей…

О происхождении дикого края ходило множество легенд. Большинство авторитетных учёных приписывали сомнительную славу его создания жесткому Чёрному Богу Свараденжу. Когда тот решился восстать против Творца, то справедливо рассудил: лишние помощники в рисковом предприятии не помешают. Он дважды стукнул Огненным Посохом Ненависти: на севере и на юге Перепутья. И тогда, из огненных расщелин, из недр земли поползли ужасные Твари, рождённые всепоглощающей ненавистью.

…Войну ту Чёрный Бог проиграл и был выброшен во Тьму. Не помогли ни Твари, ни расплодившиеся сторонники, приносившие своему господину и повелителю кровавые жертвы, – чернокнижники¹⁶.

Но сила ненависти Свараденжа была столь велика, что у самого Творца не хватило сил сомкнуть две проклятые расщелины. Тогда самые опытные маги вызвались нести караул у разломов, чтобы в случае порыва Тварей из глубин остановить их. Возможно, ценою собственной жизни.

Расщелину во льдах стали называть Разломами Севера, а воинов, несущих там дозор – Северными Волками. Горная местность на юге получила название Приграничье-у-Тварей.

***

И в это-то жуткое и опасное место мечтал попасть каждый курсант-следопыт. И не только курсант! Особо ушлые Слухачи, будто невзначай прогуливаясь у кафедры или деканата, ловили порой горькое перешёптывание преподавателей: «Ну почему Воевода не выбрал нас?.. А вдруг в следующий раз?..»

Это об отряде Армейского Льва – «Летучих Мышах» – грезили, как о несбыточном. Попасть же в Приграничье было проще простого. Старшекурсники с придыханием делились с младшими товарищами страшной тайной: каждый год в числе прочих вербовщиков приезжает сам могущественный Воевода Приграничья и, если повезёт, отбирает нескольких курсантов, самых умелых, самых сноровистых, подающих большие надежды.

И каждый из следопытов знал: уехавших с Воеводой ждёт блестящее будущее… если выживут, конечно.

Суровый воин ни разу не ошибся.

…Полтора столетия назад или чуть больше, ещё нося майорские погоны и на тот момент состоя в Приграничье простым вербовщиком, будущий Воевода забрал с собой двух курсантов.

Один из них через какие-то сто лет стал заместителем Генерала по работе со следопытами; он вошёл в историю магических спецслужб под именем Армейского Льва.

Второго звали Матёрый, и он был побратимом А. Л.

По совместительству – Генералом Ордена Летящей Стрелы…

***

Воевода Приграничья!

– Отец всемогущий! – пробормотал потрясённо Секач. – Я отказался от шанса уехать к Тварям! Ради какого-то вшивого королевского двора!

И мгновенно служба при особе курфюрста, о которой Секач и раньше-то думал с зубовным скрежетом, показалась молодому атьдватийцу вдвойне ничтожной.

Беззаботная. Необременительная. Денежная.

Рай для погрязших в холе и неге вальяжных придворных.

Но не для боевых магов по призванию.

– Что ты там бормочешь? – переспросил Острозуб. Он был не Слухачом, а Остроглазом, и это-то качество сильно отравляло жизнь курсантам. Списать у молодого капитана умудрялись исключительно семиданники, владеющие навыками телепатии. Им ничего не стоило внушить суровому преподавателю, что бедолаги не спешно передирают что-то из магических шпор, а сидят в безделии и тупо смотрят на ближайшую стенку: авось что вспомнят!

– Дурак я последний, вот что! – в сердцах обронил атьдватиец.

Он испытал страстное желание кинуться к Дэву в ножки и умолять Воеводу забыть едкие слова отказа. Взять с собой бороться с Тварями! Подвиги! Известность! Всё, о чем молодой следопыт и мечтал!

Ради службы в Приграничье Секач готов был даже отречься от Рода. Перебиваться, как и Грач, с хлеба на воду (деньги, вложенные двором в ренегата, поневоле возвращать придётся)… Да на всё был готов ради исполнения давней мечты!

Но Секач сдержал свой порыв. Гордый представитель аристократического магического рода ни перед кем не приклонит колени!

Даже перед Воеводой Приграничья.

Глава 3

Уникума, придумавшего теоретический экзамен для следопытов, проклинала вся Академия. Хором. Как студенты, так и преподаватели.

У педсостава в памяти ещё был жив случай, когда на теории срезался блестящий следопыт Куница. Парень до поступления в Академию лет двадцать гонял Тварей в Приграничье. Боевой опыт такой приобрёл, что убелённые сединами воины к нему на консультацию приезжали. Но вот решил оформиться на службу в Орден. А офицерские звания там давали исключительно через Академию.

Куница – делать нечего – подал документы, был зачислен, добрался до пятого курса и… на теории сел в лужу, не сумев рассказать ни про Восьмую Войну Орденов, ни про способ размножения гнилозубых соплежуев.

После провального экзамена Куница плевался ядом и орал: он в Приграничье при виде парочки соплежуев не интервью у зверушек брал, как они во благо продолжения рода трудятся, а мочил без разбора! И на… и на… сдалась ему при ликвидации чернокнижников Война Орденов!

Но за дипломом всё же пришлось приехать в следующем году.

Повторения печального опыта не хотели ни обучающиеся, ни экзаменаторы. Потому курсанты за три дня до последнего испытания нервно начинали готовить магические шпаргалки. Члены же комиссии (всегда приглашённые специалисты, а не свои преподаватели из Академии) спешно отправлялись на курсы повышения квалификации «Как тактично не заметить, если курсант списывает у тебя под носом».

Перед нынешним экзаменом спокойными оставались только Секач с Грачом. Секач знал теорию назубок, а Грач… Грач надеялся на друга. Но если и брат не поможет, то Отец с ним, с дипломом. Дэв в Приграничье готов был и безо всяких бумаг взять. Офицерского звания не получить, правда… Да Тварей и сержантом гонять можно.

***

Когда Секач подошёл к дверям экзаменационной аудитории, Грач был уже там. Названный брат стоял у окна, мечтательно смотрел вдаль и сиял, как новенький золотой.

– Ты с Дэвом контракт подписал? – шёпотом спросил Секач. Да мог бы и не спрашивать: выражение лица приятеля говорило само за себя.

– Я! – широко улыбнулся Грач. – Брат, тебе как при дворе надоест служить и захочешь расслабиться, приезжай! Вместе поохотимся!

– Рад за тебя, – сухо ответил Секач. – И за приглашение спасибо. Приеду.

Про себя же решил: никогда. Никогда его нога не переступит пределы Приграничья! Зачем душу травить?

– Я последним иду, – шепнул атьдватиец. – Постарайся подгадать так, чтобы передо мной зайти. На всякий случай.

Грач кивнул.

***

Предосторожность оказалась ненапрасной. Когда Секач вошёл в экзаменационную аудиторию, то первым, что ему бросилось в глаза, стала несчастная моська Грача. Если приятель что и знал из билета, то исключительно его номер.

Атьдватиец доложил по форме.

– Вольно, курсант Секач, – тепло улыбнулся декан (в этом году он единственный из преподавательского состава оказался включён в состав комиссии). – Тяните билет.

Старик наклонился и стал шептать что-то коллегам. Те украдкой посматривали на Секача и тоже улыбались. «Лучший курсант», «единственный обладатель красного диплома», «трёхкратный чемпион по магическому пятиборью», безусловно, заслуживал одобрения.

Вместе со Стариком членов комиссии было четверо. Пятое кресло в центре стола пустовало. Вопреки чаяниям декана и надеждам курсантов суровый А. Л. на экзамен так и не явился.

***

На взгляд Секача, билет ему попался пустяковый: виды телепортов и классификация рас Перепутья в магической науке. Если бы не личная просьба Старика, парень вышел и начал отвечать без подготовки. Но тут ещё Грач… Братцу следовало помочь напоследок.

Секач обернулся и вопросительно поднял бровь. Приятель шепнул: «Зарождение Ордена Летящей Стрелы» и «Причины Третьей Великой Войны».

Да уж, не повезло названому братцу. Два исторических вопроса! Понятно теперь, почему такой бледный сидел…

Секач вздохнул и спешно начал строчить в пергаменте, выписывая события и даты.

Уложился, кстати, ретивый наш за полчаса: долго ли умеючи? Оглянулся – готов? Грач едва заметно кивнул.

Атьдватиец поднял лист перед собой, как будто проверял написанное. Грач прищурился и быстро принялся считывать с пергамента; даже перо в руки не взял. Как и всякий Остроглаз, он обладал удивительной зрительной памятью и в записях не нуждался.

Маг, сидящий рядом с деканом, многозначительно кашлянул.

Комиссия напряглась.

Старик позеленел и от души толкнул соседа локтем в бок.

Маг спохватился, сделал вид, что подавился, и попросил водички.

Комиссия расслабилась и от щедрот своих придвинула к нему три больших, наполненных доверху стакана. Маг посмотрел диким взором и икнул. Но ради спасения своего реноме и судьбы экзамена был вынужден выпить все три.

***

К удивлению Секача, Грач проблеял что-то на четвёрочку. Поставили бы и пять, да раздолбай умудрился перепутать Шмякибрякиса Бульонского с Шляпинсоном Суповарнио. Непростительная оплошность!

Наконец настала очередь Секача. Он вышел вперёд, откашлялся и начал:

– Какие-нибудь три тысячи лет назад телепортация казалась мукой мученической. У клиентов, опрометчиво решивших воспользоваться опасной услугой, несколько дней подряд наблюдалось нарушение вестибулярного аппарата (выражаясь не по-научному, кружилась голова, тошнило и рвало). В девяноста процентов случаев отмечались галлюцинации, продолжительность которых зависела от состояния здоровья пациента. Неудивительно, что местные жители предпочитали убить месяц на путешествие по дорогам, чем потом год отваливать целителям свои кровно заработанные сбережения.

Но с того момента магическая наука далеко шагнула вперёд, и теперь телепортировать из одного конца Перепутья в другой так же просто, как почистить зубы по утрам. Разумеется, если у вас есть деньги. Никто за красивые глазки клиентов перемещать не станет.

Что до видов телепортов, то их на настоящий момент существует два: стационарные и переносные. Стационарные располагаются в самых людных местах и привязаны к конкретным координатам. Ах да, я же не сказал… Каждой точке на карте соответствуют свои телепортационные координаты, которые вычисляют специально обученные люди. Малейшая ошибка в определении – и путешественник, вместо того чтобы приземлиться посреди кукурузного поля, окажется вмурован в скалу.

Так вот, стационарные телепорты наиболее стабильны и дают гарантию, что вы окажетесь именно там, куда стремитесь. Кроме того, они дешёвые в плане обслуживания, почему Агентство магической связи и предпочитает оснащать именно ими Перепутье.

Второй вид телепортов – переносные, последняя разработка магических учёных. Переносные порты хороши тем, что ими может воспользоваться даже не специалист по телепортации. Главное – вбить правильно конечную точку. Переносные телепорты выпускаются в виде небольшого шарика, совершенно свободно помещаются в карман и могут быть активированы практически в любом месте.

Но! Переносные сертифицированные телепорты в связи с их новизной просто удручающе, вопиюще дороги и большинству абсолютно не по карману. Бюджетные организации вроде Ордена закупают их в малых количествах и распределяют по квотно-талонной системе.

Комиссия в полном составе сокрушённо вздохнула.

– К сожалению, – с самым скорбным выражением на краснодипломном и чемпионском лице продолжал Секач, – в настоящее время существуют подпольные магические цеха по выпуску переносных телепортов. Поскольку последние не сертифицированы, то раз в пять дешевле тех, что продаются официально. Но учтите: путешественник, решивший воспользоваться таким телепортом, делает это на свой страх и риск. Я знаю по меньшей мере десять точек на Перепутье, где продают контрафактную продукцию и куда ни в коем случае нельзя заходить.

Комиссия оживилась.

– Как десять? – озадачился древний старичок с бородавкой на носу. – Я только про четыре в курсе.

На старичка осуждающе зашипели.

– Господин курсант, – официальным тоном обратился декан к Секачу, – вы не будете так любезны продиктовать все адреса? Чтобы мы, не дай Свараденж, туда случайно не забрели.

Секач охотно поделился ценной информацией. Комиссия спешно схватилась за перья.

Атьдватиец довольно усмехнулся. Сердца комиссии он уже завоевал и заслуженную пятёрку заработал. Осталось совсем чуть, и вожделенный диплом в кармане.

Курсант собирался уже перейти ко второму вопросу, но…

***

Но тут за спиной скрипнула дверь. Члены комиссии привстали. Секач обернулся.

Он увидел высокого мужчину в камуфляже. Лицо незнакомца скрывала куфия; только в прорези сверкали глаза: карие, усталые и опасные. Форма была разодрана и прожжена в нескольких местах; левую руку украшала не первой свежести тряпица, из-под которой сочилась кровь.

– Продолжайте, господа, не стесняйтесь, – проговорил мужчина, поприветствовав собравшихся небрежным кивком. – Я тут в Бархании немного задержался… На операции… Задело немного. Сейчас повязку сменю и к вам присоединюсь.

– Господин генерал-полковник! – проговорил встревоженно декан. – Давайте я вам лекаря вызову!

– Тю! – пренебрежительно фыркнул военный. – Обычная царапина. Наложил повязку раз – наложу и второй. Продолжайте!

Секач сглотнул. Не встречая ни разу этого человека, он понял, кого видит перед собой.

Армейский Лев таки соизволил явиться на экзамен.

***

Мысли курсанта заметались.

«Он всё-таки пришёл! Ура! Сегодня воистину мой день! Вот повезло! Стоит Льву понравиться и… Даже унижаться не придётся! Вот попросит Генерала отмазать от службы при курфюрсте одного очень перспективного следопыта – Матёрый не сможет отказать побратиму. Проигнорировать же просьбу Генерала Ордена осмелится только самый последний дурак».

Секач очень сомневался, что такие найдутся при атьдватийском дворе.

«А если понравлюсь, куда проситься? В Приграничье? В «Летучие мыши» меня не возьмут, явно. Стажа нет. Тогда лучше в адъютанты ко Льву. Помельтешу некоторое время на глазах, докажу свою преданность. Примелькаюсь. И – чем Свараженж не шутит! – вдруг жизнь спасу? Тогда в «Летучие мыши» и без стажа возьмёт. И если хорошо себя проявлю, заместителем сделает. А там, глядишь, и преемником назначит.

Теперь главное – не облажаться!»

***

– Я могу продолжать, господин генерал-полковник? – спросил атьдватиец, подчёркнуто обращаясь к А. Л.

– Курсант Секач, – поспешил представить его декан. – Лучший выпускник. Единственный красный диплом. Лауреат конкурса «Золотой файербол».

– Продолжайте, курсант Секач, – милостиво кивнул А. Л. – Не обращайте на меня внимания, как будто меня совсем нет. Но я очень внимательно слушаю.

И Секач продолжил. Он шустро доложил про отсутствие единой классификации в современной магической науке, поскольку достоверно неизвестно, сколько рас существовало до Второй Великой войны. Рассказал о полумифических существах хоббитах (согласно профессору Брадобрейо, хоббиты – это гномы, которые про неизвестной науке причине вдруг решили сбрить бороды и наотрез отказались брить ноги). Высмеял концепцию профессора эль Фантазейро о выделении амазонок как особой расы. Привёл наиболее распространённые классификации рас по профессору Вундеркиндову и фон Мюнхгаунгезиду и блистательно выделил плюсы и минусы каждой из теорий.

Комиссия слушала и блаженствовала.

***

И тут любитель колодезной водицы совершил ужасную, непоправимую ошибку.

– Всё это прекрасно, молодой человек, – сказал генерал-полковник доброжелательно. – Но вы высказываете чужие точки зрения. А нам хотелось бы послушать вашу. Например, что вы думаете… О тех же самых эльфах.

Наверное, не случись вчерашней встречи в «Пенистой кружке», Секач бы заученно процитировал мало кому известный трактат профессора Толкиндола «О Перворожденных и их роли в формировании основ мироздания и современной государственности Перепутья». Но парень был слишком зол на мелкого гадёныша и решил резать правду-матку.

– Моё мнение? – спросил он, криво усмехнувшись. – Извольте. Я полностью разделяю позицию тех авторов, которые настаивают на ограниченности эльфов как расы. И, соответственно, подвергаю сомнению концепцию, согласно которой так называемые Перворождённые могли создать ряд государств на Перепутье. Моя точка зрения базируется на постулате, что в силу своей расовой неполноценности эльфы не сумели дозреть до идеи о создании такого совершенного политического института, как государство. Максимум, на что хватило их ограниченных умишек – это продать Перепутье по сходной цене. В силу этого с целью минимизации причинённого их вредоносными деяниями пагубных последствий оптимальным вариантом будет являться либо помещение эльфов в резервации, либо их тотальное уничтожение. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос?

Недальновидный маг даже не кивнул. И он, и остальные члены комиссии сидели с выпученными глазами, напряжённо вытянувшиеся, словно аршин проглотили. Кажется, они даже вздохнуть боялись, поражённые глубиной и мудростью речи истинного атьдватийца. И их полные ужаса взгляды были устремлены отсюда не на единственного обладателя красного диплома и трёхкратного чемпиона по магическому пятиборью, а на председателя аттестационной комиссии – Армейского Льва.

***

В мертвенном молчании А. Л., чуть прихрамывая, подошёл к столу экзаменаторов и занял место председателя.

– Говорите, эльфы продали Перепутье? – задумчиво переспросил А. Л. и с интересом посмотрел на курсанта.

– Продали! – радостно согласился Секач.

– Годное дело, – спокойно согласился глава комиссии и неторопливо принялся разматывать куфию.

– Господин генерал-полковник… – пискнул декан, судорожно выплёскивая в кружку полную пробирку валерьянки. – Мальчик переволновался… Лучший выпускник… Красный диплом… Последний экзамен… Физическое и нервное истощение… Он так не думает… Ты ж не думаешь так?

– Почему? – удивился Секач, в упор не замечая странных знаков, которые подавал ему декан за спиной сурового А. Л. – Как раз думаю! Меня с детства учили: эльфы – самая презренная из рас Перепутья! Они находятся на низшей ступени развития и способны на любую гадость! Ушастые жадны, хитры и думают только о том, как бы досадить честным людям.

Раздался дружный коллективный стон. Приглашённые члены комиссии, не сговариваясь, грохнулись в глубокий обморок.

У декана, закалённого длительным общением со студентами, нервишки оказались покрепче. Недрогнувшей рукой он достал из-за пазухи серебряную фляжку и осушил залпом.

Сам декан уверял всех желающих, что носит во фляжке концентрированный раствор валерьянки: иначе с курсантами никак. Но бывший карманник Гаврюха, закончивший недавно четвёртый курс, умудрился продегустировать содержимое и авторитетно заявил: спирт. Стоградусный.

А чего вы удивляетесь? Без ста грамм в среде боевых магов-недоучек не выжить¹⁷…

***

Вопреки опасениям главы факультета, генерал-полковник даже бровью не провёл.

– Господин декан, держите себя в руках, – равнодушно сказал он. – А то я ж могу поставить вопрос о неполном служебном. Куда вам с таким-то здоровьем факультетом руководить? Что до вас, молодой человек… – Армейский Лев сделал паузу, возясь с какой-то очень упорной складкой. – У меня только одно уточнение по смыслу вашей пламенной и, безусловно, патриотической речи. Личного характера. Вы из Западной Атьдватии, я правильно понял?

– Правильно! – расплылся в улыбке Секач. – А как вы узнали?

– По вашей непримиримой расовой позиции, – коротко ответил А. Л.

Он наконец-таки снял куфию, и Секач оцепенел.

На курсанта без малейшей тени улыбки смотрел усталый горбоносый эльф лет тридцати пяти-сорока на вид.

– Молодой человек, у вас есть, что ещё сказать? – спросил он бесстрастно.

– Я… Нет… – сглотнул Секач.

– Действительно. Все, что могли, вы уже сказали, – пробормотал генерал-полковник. – Тогда подождите за дверью. Мы вас позовём.

На негнущихся ногах Секач выполз из аудитории. «Конец! – колотилось в висках. – Конец! Срезали! И кто? Какой-то пархатый эльф! У-у-у, проклятая эльфийская морда! Но почему же он не картавил-то, а?»¹⁸

***

– У меня один вопрос к господину декану. Только один, – всё с тем же бесстрастным выражением лица сказал А. Л., в миру носящий самую что ни на есть эльфийскую фамилию Кацман. – Как, Свараденж всё побери, этот проклятый нацик умудрился доучиться до пятого курса?!

– Просмотрели, господин генерал-полковник, – покаянно опустил голову декан. – За пять лет его обучения в Академию поступали только люди. И среди преподавателей не нашлось ни одного эльфа или гнома. На теоретических экзаменах вопросы по расам ему не попадались. Да и мы как-то не думали… Собеседование прошёл, значит, психологически годен.

– Кто проводил собеседование? – отрывисто спросил генерал-полковник.

Декан с готовностью сдал бракодела.

– Выговор всему педсоставу. С занесением в личное дело. Проводившему собеседование – строгий выговор. Ещё одна промашка подобного рода – пусть пишет рапорт об увольнении, – сухо сказал Кацман. – И этого ублюдка – вон из Ордена. Сегодня он на эльфов бочку катит, а завтра что? Откажется заложников освобождать, потому что они не атьдватийцы? На приказы командира-гнома наплюёт?

… – Господа, расклад такой. Чернокнижники-камикадзе засели в бывшей кладовой и на складе. У мерзавцев в руках находятся двести сорок пять заложников. Из них двадцать три ребёнка. Заклинание уничтожения сработает через семнадцать минут. Времени у нас в обрез. Сначала обезвреживаем помещение кладовой. Здесь террористы меньше всего ожидают нападения и, как сообщили наши специалисты, есть явные бреши в заклинании уничтожения. Если и начинать его деактивацию, то исключительно…

– Говори прямо, горбоносый! В кладовой держат заложников-эльфов, а тебе их жизни дороже, чем жизни людей. Конечно, чего ещё ожидать от эльфийских ублюдков?