Kitabı oku: «Добро пожаловать в Приграничье!», sayfa 4
Часть вторая
Глава 6
Первой, кого встретил Секач по выходе из телепорта, оказалась очередная эльфийская морда: донельзя довольная, ушастая и светловолосая (что среди эльфов встречается крайне редко).
– Зяма, – представился парень. – То есть Змей. Но меня все Зямой зовут. Руководитель местного телепортационного центра (как позже выяснилось, весь центр состоял из самого Зямы, ещё одного телепортиста и четырёх охранников-следопытов). Добро пожаловать в Приграничье!
Под суровым взглядом Дэва Секач был вынужден пожать протянутую руку.
***
– Хотя бы одно проявление антиэльфийских настроений… – коротко сказал Дэв перед телепортацией. – Одно! И ты вылетишь из Приграничья быстрее, чем успеешь произнести слово «Атьдватия». Без диплома и без шанса когда-либо вернуться в Орден. Понял?
– Так точно, господин Воевода!
Тонкий налёт язвительности в почтительном обращении мог бы уловить только царедворец со стажем.
– Можешь без «господина», – смилостивился Дэв. – Шагай уже… Краснодипломник!
***
– Грач, Секач, – коротко представил Воевода новобранцев. – Везунчик, расскажи им про особенности телепортации в Приграничье. Чтобы закатали свои губёшки и убрали подальше переносные телепорты.
Секач покосился на свой вещмешок. Про то, что он везёт две дюжины контрабандных телепортов, он не то, что Дэву, – Грачу ни словом не обмолвился. Интересно, Воевода бил наугад или видел новобранца насквозь?
– А почему Везунчик? – заинтересовался Грач.
Воевода с охотой объяснил. Оказалось, что Змею потрясающе, просто фантастически везло в карты (при упоминании карточных игр Секач скрипнул зубами). Он обыгрывал всех, с кем садился за карточный стол. «Однажды самого Михала Фулл-Хауса сумел обставить», – без ложной скромности поведал Змей. Обломал зубы Везунчик исключительно о Дэва, чем обеспечил суровому Воеводе славу лучшего игрока в Приграничье. На скорбном лице Зямы прямо – таки аршинными буквами было написано: «Я что, идиот, у собственного начальства выигрывать?»
– Так вот, ребятки, – воодушевлённо начал Змей, – забудьте всё, чему вас учили в Академии. Телепортация в Приграничье – это особая наука. И до тех пор, пока вы её не выучите назубок, категорически не рекомендую пользоваться переносными телепортами. Для самоубийства можно подыскать способ более умный, красивый и героичный.
Зяма ткнул в экран телепортационного пульта.
– Как видите, он сейчас зелёный. Это значит, что телепортация из Приграничья допускается в любую точку Перепутья, хоть на острова… Но очень скоро цвет пульта может измениться на жёлтый. Твари из Глубин готовятся к очередному Прорыву. Марево начинает пульсировать и создаёт в Приграничье магические помехи. Мы называем эту ситуацию жёлтым уровнем. При нём снижается эффективность любых заклинаний, и прежде всего боевых. Что до телепортации, то путешествовать допускается исключительно в пределах Приграничья. Нет, вы можете, конечно, вбить ту же самую Аринеллу… Но выкинет вас всё равно в Приграничье, и один Отец знает, в какой точке. Может вон на Дубовую Заставу вышвырнуть. А может – в озеро с кипящей лавой. Есть здесь одно, недалеко от Марева, – с нехорошей улыбкой уточнил Змей.
Секач сглотнул. Теперь-то ему стала понятная ехидная фраза Зямы про более умный способ самоубийства. Закончить свои дни в кипящей лаве – это ж каждый следопыт будет пальцем у виска крутить. А Глава Рода и вовсе проклянёт!
– Иногда Тварюшки раздумывают выползать на свет Божий, сворачиваются поудобнее у себя в Расщелине клубочком и продолжают спать до следующего Прорыва, – продолжал, как ни в чём не бывало Зяма. – Тогда жёлтый уровень меняется на зелёный. Телепортируй – не хочу!
Ах, да. Забыл. Если при жёлтом уровне совсем припечёт (кровь из носу нужно за пределы Приграничья), то можно телепортировать в Город. Забавное место. Южная часть в магическом плане относится к Приграничью, а Северная, через реку Стреминку, уже… к цивилизованному миру. Милях в пяти от северной части Города имеется и свой телепортационный центр.
По тому, как Зяма произнёс слово «цивилизованный», Секач заключил: телепортист от души презирает всех, живущих не в Приграничье. Эльфийская морда, что с него взять! Интеллекта – не больше, чем у кошки бабушки Секача.
– Но бывает и так, что Твари пробивают магическую защиту и вырываются свозь Марево в Приграничье. Тогда наступает красный уровень. Магия блокируется практически полностью (действуют только слабенькие заклинания слежения). Телепортировать при красном уровне невозможно. Никуда. И до тех пор, пока Прорыв не будет остановлен – красный уровень продолжает действовать. Позже он сменяется жёлтым, а тот – зелёным…
Только прослужив здесь несколько месяцев, вы начнёте прогнозировать приближение или окончание жёлтого уровня. Меняется воздух. Меняются звуки… Ну поймёте, – сумбурно закончил Зяма. Секачу даже показалось, что сам блондинчик этой разницы как раз и не понимает. А ему зачем? Знай сиди себе в центре – и на пульт поглядывай.
***
– А почему кроме нас в центре никого не было? – озадаченно спросил Грач, когда все трое, разжившись у Змея лошадьми, направлялись к месту дислокации. Воевода, позёвывая, сообщил: ехать им неспешным шагом часа три. Времени на разговоры имелось предостаточно.
– Да местный центр – почти в сердце Приграничья, – охотно пояснил Дэв. – Для жителей многих деревенек добираться до него ровно столько же, сколько до телепорта, расположенного за Городом на цивилизованных землях, – не без ехидства передразнил Воевода сноба-Зяму. – И пусть там за телепортацию берут больше, зато и гарантируют, что отбудешь без проблем. А у нас выедешь при зелёном уровне – прибудешь в жёлтый или того хуже – в красный! И время зря убил, и убытки понёс, если по торговым делам куда собирался. Так что наш телепортационный центр, считайте, исключительно для служебного пользования.
***
Секач, раздосадованный тем, что и встретил его в Приграничье эльф, и ехал он в компании ещё одного… неполноценного, дал себе зарок угрюмо молчать всю дорогу. Но одна фраза, оброненная Дэвом, заставила его нарушить обет молчания.
– Деревенек? – переспросил он потрясённо. – В Приграничье что, живут люди? Здесь же Твари!
– Люди везде живут, – философски пожал плечами Воевода. – Есть ничейная земля – вот и селятся. А в Приграничье их власти не трогают. Здесь я – царь и Бог. Правитель хотя суровый, но справедливый. Лишними поборами не облагаю, право первой брачной ночи не требую… Вот люди сюда и бегут. А Твари… Что Твари? Мои ребята работают оперативно, да и местные уже какой-никакой опыт приобрели. Кстати, ребятки, а как у вас обстоят дела с монстрологией?
Ребятки переглянулись и страдальчески вздохнули.
***
…Накануне начала учебного года уволился основной преподаватель по монстрологии. Нового специалиста найти не успели, а дыру в расписании как-то закрыть требовалось. Не мудрствуя лукаво, декан назначил ответственным за дисциплину капитана Острозуба: молодых специалистов всегда первыми бросали грудью на амбразуру.
Новоиспечённый преподаватель знал монстрологию примерно так же, как и термодинамику (то есть никак!). Но в грязь лицом перед курсантами ударить не хотелось. Да и выговор от Старика получить – тоже.
На первом же занятии неунывающий Острозуб шлёпнул на стол толстенный фолиант с радостным: «А вот это всё, господа курсанты, вам нужно выучить до конца семестра». Грач скривился: опять теория!
На парах он занимался тем, что с самым флегматичным видом подрисовывал хвосты гарпиям и добавлял гидрам по паре лишних голов с рожками. Дифференцированный зачёт сдал с пятого раза (и то потому, что надоел Острозубу хуже горькой редьки).
Секач ожидаемо получил зачёт автоматом.
***
Когда во втором семестре курсанты увидели в расписании монстрологию, они не на шутку озадачились. Фолиант был изучен от корки до корки, зачёт сдан… Что ещё? Но на занятия пошли.
В аудитории обнаружился какой-то древний старичок, посапывающий в уголочке.
– Дедуля! – громко сказал жизнерадостный курсант Свиристель. – Вы, наверное, аудиторией ошиблись. У нас тут монстрология.
Старикан продолжал посапывать.
Курсанты стали флегматично рассаживаться за парты. Вот придёт Острозуб – сам пусть развалину выкидывает.
Но когда зашёл последний студиос, случилось неожиданное. Старикан открыл глаза и проскрипел:
– Все?
– Так точно! – отрапортовал староста. – Но…
Плешивый мухомор пробормотал что-то неразборчиво. Слухачи, не ожидавшие от дедули подлянки, даже не стали прислушиваться, о чём там лепечет старый пень. А зря…
– Вот и хорошо… – зевнул старичок и поднялся. – А я тут это… Мангуст. Ваш новый преподаватель по монстрологии. У вас она два семестра идёт. В этом будет экзамен.
Аудитория взвыла. Целый семестр по второму кругу учить фолиант! Да и преподаватель… доверия не внушал. Старая развалина! Дунь – рассыплется. Выглядел дедуля настолько больным и умирающим, что каждый курсант всерьёз задумался, а не откинет ли он копыта прямо на паре.
Старичок откашлялся.
– Мне тут это… того… сказали, что вы уже теорию прошли. Верно?
Аудитория радостно подтвердила: да, прошли. И даже зачёт сдали. Некоторые – так вообще с первого раза.
– Вот и прекрасно. Вот и ладушки, – пробормотала старая развалина. – Значит, проблем у вас не возникнет.
Он наклонился и извлёк из-под стола огромную клетку, занавешенную бархатной скатертью. Под скатертью кто-то шебуршал и хищно цокал клювом.
Курсанты нервно сглотнули и напряглись.
Старичок сдёрнул скатерть, и курсантам разом сделалось нехорошо. В клетке сидела, злобно поглядывая на собравшихся, хищная гарпия.
– Удачи, сынки, – зевнул старичок, метким заклинанием сшиб с клетки пудовый замок, устроился на стуле поудобнее и снова захрапел.
Гарпия медленной поступью вышла из клетки, оглядела курсантов и плотоядно облизнулась.
– Ребята, тикаем! Она нас всех сожрёт! – завопил извечный паникёр Рогач.
Курсанты заорали и ломанулись к выходу. Но не тут-то было! Хитренький дедуля успел наложить на дверь защитное заклинание. Вынести её теперь можно было исключительно с помощью зачарованного тарана.
В аудитории началась неконтролируемая паника. Курсанты носились с воплями, как оглашенные. От неминуемой гибели их спасло только то, что приятно удивлённая изобилием блюд гарпия никак не могла определиться, с кого ей начать, и носилась за каждым, кто попадал в поле её зрения.
***
Первым опомнился Секач.
– В книге вроде было написано, что по гарпии надо бить Седьмым Самельсоном! – взвыл будущий краснодипломник: только что длиннющий хвост чудища пребольно хлестнул его по руке.
– Седьмым Самельсоном – пли! – в надежде скомандовал староста, и в грудь гарпии прилетело с дюжину боевых заклинаний.
Гарпия даже не поморщилась.
– В книге написано, говоришь? – проорал Грач.
– А я виноват, что нам попалась неграмотная гарпия! И что она книг не читала?! – вывернулся Секач.
Тут уже в ход пошли все боевые заклинания, которые только могли вспомнить курсанты. Эффект был ошеломительный. С возмущённым хэканьем грякнулась на пол люстра на двести свечей. Вдребезги разлетелась стенка из особо прочного железного дерева. Когда её сдавали полгода назад, плотники-гномы давали трёхсотлетнюю гарантию. Но что такое трёхсотлетняя гарантия против перепуганных курсантов!
Гарпия даже не чихнула.
– Укрытия – строй! – завопил староста. Как и всякий уважающий себя командир, он знал: если врага нельзя взять ни числом, ни умением, благоразумнее будет отступить.
Пока пара-тройка бедолаг хаотично мельтешила по аудитории, отвлекая на себя внимание твари, остальные спешно сооружали укрытие из парт, стульев и попавшихся под руку чучел животных. Когда же убежище было сооружено, приманкам дали сигнал и те резво рванули под защиту академической мебели.
Гарпия озадачилась. Весь сытный обед куда-то делся. Осталась какая-то непонятная и несъедобная куча. Провести параллель между исчезнувшим обедом и стихийно возникшей баррикадой у гарпии не хватило мозгов.
На это курсанты и рассчитывали. Как писал автор фолианта, гарпии всех родов и видов не блещут интеллектом.
Тварь ещё раз обвела аудиторию тяжелым взглядом и заметно оживилась: не весь обед пропал, не весь… В углу аппетитно похрапывала одинокая закуска. Тощая и костлявая. Но когда хочется есть, воротить носом не приходится.
Издав боевой клич, призванный парализовать жертву, гарпия с разгона ринулась за скудным обедом. Курсанты во всю мочь орали: «Прячьтесь! Прячьтесь!», но дедуля и ухом не вёл. Секач уже было собирался отшвырнуть парту и кинуться вслед за гарпией…
Но тут произошло невероятное. Старичок, зажмурившись и похрапывая, резко вскинул руку и пальнул по гарпии боевым заклинанием Мочинтус. И ладно бы просто пальнул. Маг угодил прямиком в левый глаз: единственную уязвимую точку твари. Гарпия, не ожидавшая от закуски сопротивления, аж икнула от такого вероломства и свалилась бездыханной.
Курсанты оцепенели. Попасть с первого раза в глаз разъярённой, мчащейся на всех парах гарпии, было в принципе невозможно. Об этом писал и автор фолианта.
Выбравшись из своих убежищ, ошеломлённые курсанты стояли, переводя взгляд с мёртвой гарпии на вполне себе бодрого дедулю.
– Случайность… – вякнул курсант Свиристель.
– Вы кто? – прохрипел куда более догадливый староста.
– Преподаватель по монстрологии, Мангуст, – усмехнулся старичок, сладко потягиваясь. – А вообще – следопыт из отряда Северных Волков. Триста девяносто лет, восемь месяцев и девять дней практики. Было бы и больше, но тут ваш декан обратился с просьбой поучить ничего не знающих обормотов.
Старик вновь поднялся. Только теперь опешившие курсанты обратили внимание, что и не настолько-то он худ был. Скорее жилист. А уж какая там мускулатура скрывалась под военной формой…
Почти четыреста лет практики в Северных Волках! И до сих пор продолжает служить…
– Выводов по сегодняшнему занятию три, – продолжил старик как ни в чём не бывало. – Первый: не доверяйте внешности, она может быть обманчива. Второй: каким бы неожиданным ни стало нападение врага, соберитесь! Паника не лучший советчик. Курсант Секач (я правильно запомнил по личному делу?), вы же на «отлично» предмет сдали! Какого лешего вы лупили по гарпии Седьмым Самельсоном? Вы не заметили, что у неё на конце хвоста не пушистая кисточка, а острый шип? Значит, перед вами Гарпия Бронированная, из отряда Плясуний, для которой все заклинания – как с гуся вода. И бить такую нужно только в глаз. Или зеркальцем солнечный зайчик на стенку пустить: гарпия мигом забывает и про голод, и про охоту и зачинает гоняться за зайчиком. Ни у кого нет зеркальца? Очень непредусмотрительно с вашей стороны!
Действительно, куда ж курсанту без зеркальца на практическом занятии? Без меча можно. Без кинжала – пожалуйста. Без лука – запросто. А вот без зеркальца – никак!
– А ваше-то где? – буркнул Секач. Он был уязвлён до глубины души: его, лучшего курсанта, отчитали на глазах всей аудитории! Ну да, не заметил шип. А попробуй тут заметь, когда эта тварь размахивает хвостом налево и направо!
– Так вот оно, – озорно сверкнул глазами старик и достал из кармана искомый предмет. – Но согласитесь: Мочинтусом в глаз было куда эффектнее.
– И третий вывод… – завершил речь Мангуст. – Впрочем, третий вы сделаете сами. До конца пары – генеральная уборка. Поехали, ребятки!
Когда каторжные работы в разгромленном кабинете (основной урон имуществу Академии нанесли разошедшиеся курсанты, а вовсе не разъярённая гарпия) подошли к концу, старик сказал:
– Следующее практическое занятие через неделю, – и добавил с усмешкой: – В Большом зале. Там, как вы помните, нет ни стульев, ни столов.
Вывод курсанты сделали правильный. Уже к вечеру в библиотеке Академии не осталось ни одного экземпляра «Монстрологии».
***
Стоило заговорить о монстрах, как приятелям в голову одновременно пришла одна и та же мысль. Ребята панически переглянулись.
Они ехали почти час по таинственному и опасному лесу Приграничья, а Дэв не удосужился наложить ни одного охранного заклинания!
Секач принялся нервно осматриваться вокруг в поисках возможных врагов. Грач – суматошно вспоминать, какие ещё твари, кроме выпрыгунов, обитают в Приграничье. А главное – как с ними бороться.
– Сейчас август, – неожиданно сказал Дэв.
– Что? – нервно сглотнул Секач.
– Сейчас август, – терпеливо повторил Воевода. – Август в Приграничье – самый спокойный месяц. Многие Твари уходят в летнюю спячку. Кто-то занимается вопросами продолжения рода, и им не до нас. Да и большинство зверушек предпочитает шастать по ночам. Поэтому запомнили железное правило: передвижение ночью по Приграничью категорически запрещено! Только в самом крайнем случае и только группой не менее пяти человек.
Ты гляди, и впрямь читает мысли!
– И в конце концов, – невинно закончил Дэв, – вы же боевые маги. Неужели как-нибудь не разберётесь с той же Прекраснокрылой Хохлаткой?
Атьдватиец хотел язвительно напомнить командиру, что Прекраснокрылые Хохлатки (дальние родственницы гарпий) летают только стаями, рост имеют в полтора раза больше человеческого и вчерашним курсантам точно не по зубам…
Но тут путешественники выехали из-под свода леса, и у Секача перехватило дух.
Он увидел ГОРЫ!
***
Нет, горы-то Секач видел и раньше: Академия располагалась в кольце Драконьего Хребта. Подобное географическое положение обеспечивало прекрасный климат (почти сто шестьдесят солнечных дней в году, и предоставляло прекрасный полигон для тренировок молодых следопытов. По крайней мере, вчерашние курсанты надеялись, что их опыт альпинизма пригодится в суровых условиях места новой службы.
Но те горы перед горами Приграничья были, как холмики, как… Как щенок пуделя перед грозным доберманом!
Огромные снежные вершины возносились к облакам и терялись в высоте, укутанные пушистыми белоснежными шапками. Звенели, сбегая вниз наперегонки, струйки водопадов. Где-то далеко, в ущелье, грозно рокотала, ворочая громадные валуны, суровая горная река Стреминка.
На мгновение Секач ощутил себя властелином Вселенной. И ему вдруг захотелось заплакать, завыть, закричать, от того, что мир вокруг так прекрасен!
– Отец мой! Как же волшебно! – прошептал в восхищении Грач.
Дэв смотрел на парнишек с умилением. Каждый раз, когда он вез новобранцев на Заставу, они застывали здесь, на обрыве, поражённые величием открывающейся перед ними картины.
– Добро пожаловать в Приграничье, сынки! – негромко сказал Воевода.
Глава 7
Часам к одиннадцати подъехали к Дубовой Заставе – резиденции Дэва. Гарнизон её состоял из пятидесяти восьми приграничников. И только двое служак не принадлежали к эльфийской расе.
– Поэтому второе название Дубовой Заставы – Эльфийская, – бесстрастно сказал Дэв, украдкой посматривая на Секача.
Истинный атьдватиец, как услышал радостную новость, аж позеленел. «Да лучше бы меня иглобрюх сожрал!» – читалось на высокоодухотворённом аристократическом лице.
– А почему застава? – спросил любопытный Грач.
Дэв с охотой пояснил: первыми приграничниками и строителями оборонительных укреплений стали аринельцы. А они заставой называют маленький сторожевой пост.
Представления об Аринелле Грач имел весьма смутные. Вроде, там по улицам ходят медведи, а все жители (от грудных младенцев до стариков), не переставая, хлещут самогон, играют на балалайках и зарабатывают на пропитание изготовлением матрёшек.
Ничего стоящего такая цивилизация, разумеется, построить не могла. В своём воображении Грач уже успел нарисовать с десяток покосившихся избушек, обнесённых ветхим частоколом. А частокол обязательно должны венчать головы безвременно почивших Тварей: приграничникам на гордость и врагам на устрашение.
…Когда из-за поворота показалась Дубовая Застава, лэмителец опешил.
– Маленький сторожевой пост, говорите? – слабо переспросил Грач. Воевода кивнул, ухмыляясь.
Никаких покосившихся избушек здесь не было и в помине. На высокой скале взмывал ввысь громадный старинный замок.
***
Для встречи с новобранцами выстроился весь наличный состав Заставы. Приполз и сонный Бонье: уж очень ему хотелось посмотреть на дурач… героев, которые не по распределению, а по доброй воле заваливаются служить в столь опасное место.
Возглавлял расчёт мощный гном самого сурового вида. Звали его Зубром, и совмещал он несколько должностей: по штатному расписанию – заместителя командира заставы, по велению души – букмекера. Уж больно любили приграничники заключать пари разного рода. Только вчера, например, делали ставки: один Старый Пень вернется или привезёт кого…
Старым Пнём, как вы поняли, на Заставе за глаза любовно величали Воеводу.
***
Дэв спешился; его примеру последовали и засмущавшиеся новобранцы. Прибытие к новому месту службы всегда волнительно, а уж в Приграничье… Тут растерялся бы и опытный вояка. Что уж говорить о вчерашних курсантах!
– Вольно, орлы, – благодушно сказал Воевода. – Познакомьтесь с новобранцами. Прошу любить, жаловать, не обижать и в случае опасности подставлять крепкое мужское плечо. Итак, сержант Секач…
Атьдватиец сделал шаг вперёд и по уставу отдал честь.
– Младший лейтенант Грач…
Гордясь оказанным ему высоким доверием, Грач двинулся вперёд. Восторженный наш напрочь забыл мудрое правило: смотреть, куда идёшь. Под ноги торопыге подвернулся приличный такой булыжник (не иначе как подложенный коварными чернокнижниками для дискредитации молодого новобранца). Грач нелепо взмахнул руками, стараясь удержаться, и… пропахал любопытным носом гравий плаца.
Паренёк поднялся, отряхнулся и без малейшего смущения доложил:
– Младший лейтенант Грач для прохождения службы прибыл!
– Скорее – прилетел, – пробормотал Зубр. Раздались короткие и беззлобные смешки, причём громче всех смеялся сам виновник переполоха.
– Грач – птица гордая! – заявил он, выпятив грудь. – Пока не пнёшь – не полетит!
С этого времени за парнем надолго закрепилось прозвище Птица Гордая.
***
К ребятам подходили, жали руки, поздравляли с прибытием на Заставу и представлялись, не надеясь, впрочем, что их запомнят с первого раза. Дэв, глядя на растерянные лица новобранцев, заявил с усмешкой: на заставе кроме командира и его зама в лицо нужно знать только повара и целителя, чтобы в стихийно возникшей драке случайно не заехать по лицу кому-нибудь из вышеупомянутых персон. А то ж они ребята злопамятные… И в один не очень удачный для себя день лихой драчун рискует обнаружить в супе парочку бледных поганок, а в чае – слабительное25.
Повар, по прозвищу Поварёшка, и местный целитель Ястреб (в тёплой дружественной компании – Клистир) многозначительно покосились на командира. Судя по их задумчивым взглядам, Воеводе в ближайшее время следовало без промедления сесть на голодную диету.
***
– Итак, сынки, вот оно, наше Приграничье, – начал Дэв, разложив на столе громадную карту. – На первое время вам выдадут уменьшенные копии. Хотя у нас передвигаются отрядами, да мало ли что случится может…
Когда-то, много тысячелетий назад, здесь суровой цепью берегли покой мирных жителей пять Застав. Но время шло, земля залечивала раны. Расселина всё уменьшалась, и Заставы покидали из-за их ненужности. Сейчас по бумагам у нас всего две Заставы – Дубовая, воины которой встречают Тварей у самого Марева, и Красная – на случай, если Дубовой не удастся остановить Прорыв. Почему по бумагам? Так прошлым летом невесть откуда взявшаяся Красная Гидра сравняла Красную Заставу с землёй. Попытки отстроить разрушенный форпост ничего не дали: Гидра сочла это место своей кормовой базой. Стоит начать там фортификационные работы – гадина обязательно наведывается с ревизией.
Теперь о дозорах. На нас возлагается обязанность обеспечивать мир и покой на территории Приграничья. Раз в месяц специальные отряды следопытов совершают рейды по всем деревушкам. Проверяют, всё ли в порядке. Как правило, привозят ворох просьб и жалоб. Очень редко – мешки с провизией.
Раз в два месяца (если сигнал не поступит раньше) Приграничье объезжает дознаватель. Мы здесь и магическая власть, и гражданская, и суд, и полиция в одном лице. Поэтому бедняге приходится пахать за двоих. Если, конечно, он хороший дознаватель.
И ещё одна группа дозорных. Они просто патрулируют подведомственную нам территорию Приграничья. Разные случаи приключаются: грабители на большую дорогу выползают или Тварюшка какая буянит… Кто от прошлых команд в наследство остался, кто испокон веков жил. Мы их и зачищаем помаленьку. Кладки яиц ищем, гнёзда те же. Ещё трупы иногда находят. Очень удобно Приграничье в этом отношении: замочил надоедливого конкурента, привёз сюда тело и списал всё на Тварей. Только хороший дознаватель и разберётся… Но на моей памяти в Приграничье настоящих дознавателей не было. Ни разу.
– А что там с Городом? – наморщил лоб Грач. – Змей вроде говорил…
– Город… – буркнул Дэв. – Город – это наша головная боль и камень преткновения с главой соседнего государства…
***
Город-у-Приграничья был построен всё теми же выходцами из Аринеллы на реке Стреминке. Она разрезала Город на две части, называемые Южнобережье и Северобережье.
Непостижимым образом на Южнобережье распространялась магия Приграничья. Северобережье жило спокойно по своим магическим законам: от истошных сирен «ПРОРЫ-Ы-Ы-ЫВ!» не просыпалось, об уровнях, мешающих телепортации, если и знало, то исключительно от родственников и друзей с Южнобережья. Твари, конечно, полётывали, но долго не засиживались: не нравилась им атмосфера. Поэтому как-то само собой получилось, что беднота селилась на южном береге Стреминки, а северный заселили богачи.
Учитывая странное действие магии, Южнобережье (а по хорошему, и Северобережье) должны были относиться административно к Приграничью (сами жители, кстати, так и считали, а стражники приветствовали гостей Города неизменной фразой «Добро пожаловать в Приграничье!»)
Но, увы! Когда лет пятьсот назад составляли карты, соседний королёк по неизвестной причине вывел Город из состава Приграничья и присоединил к своему царству-государству. Злопыхатели шептались: по очень даже известной! Западнее Города располагался огромнейший алмазный рудник, а тогдашняя фаворитка короля до самозабвения обожала бриллианты.
Отныне юридически приграничники не имели никакого отношения к Городу. Магические правонарушения не расследовали. Чернокнижникам пальчиком не грозили. И даже не обязаны были мчаться на помощь, прорвись туда Твари.
Бургомистр вместе с Городским Советом и с Главным Полицмейстером сначала руки потирали, чувствуя себя полновластными хозяевами в Городе. Приграничников чуть ли не палками гнали за стены и осыпали оскорблениями. А полицмейстер даже собак спустил.
Собаки, правда, умнее хозяина оказались. Усевшись посреди главной площади Города, свора на радость окрестным мальчишкам провыла гимн Приграничья, развернулась и потрусила обратно на псарню. Полицмейстер орал, бесновался и обещал снять с довольствия. Собаки были непреклонны.
Приграничники поступок четвероногих оценили и с первой же оказией прислали вкусных косточек.
На Город же бойцы обиделись. Крепко обиделись.
***
…Когда из Марева вырвался Чешуекрылый Огнеплюй и направился прямиком к Городу, Приграничники заботливо помахали вслед Тварюшке носовыми платочками и вернулись к копанию картошки на своём приусадебном участке. Не забыв, правда, оповестить жителей всех деревенек на пути следования Огнеплюя.
Жители привычно похватали скарб и с комфортом расположились по погребам. Ховаться от Тварей они учились с самого рождения.
***
Через два дня в ворота Красной Заставы постучали. Приграничники добрые, они и открыли.
За воротами обнаружились коленопреклонённые Бургомистр, Полицмейстер и Городской Совет в полном составе (прихватили даже любимую кошечку Бургомистра, назначенную заместителем главы Совета и получавшую за свой нелёгкий труд зарплату в три раза больше, чем у главы Города).
В левой руке Бургомистр держал хлеб-соль, в правой – туго набитый мешок с золотом.
Приграничники вздохнули и пошли собираться.
***
Уже на следующий день после ликвидации Чешуекрылого Огнеплюя злопамятный Бургомистр строчил донесение королю, выставляя приграничников в самом неприглядном свете. А чтобы уже наверняка напакостить мерзавцам, сделал в конце доноса приписочку: в связи с нападением Огнеплюя чуть было не оказались погребены под завалами местные алмазные рудники.
Король прочитал, схватился за сердце и помчался к Генералу Ордена с жалобой.
В итоге, отгребли приграничники ото всех. И от правителя, чуть было не лишившегося любимой фаворитки (кому был нужен старый сморчок без алмазных копий-то?), и от собственного руководителя, вынужденного в течение часа выслушивать истошный визг разгневанного королька.
***
К моменту прибытия на Заставу новобранцев между приграничниками и властями Города был заключён негласный договор. Приграничники рассматривали все магические правонарушения и проводили соответствующую профилактическую работу. Власти же Города им платили, как наёмникам, и не чинили препятствий в работе… Теоретически.
Особо активным теоретиком был Главный Полицмейстер. Имени его никто не помнил, да и не знал, и за глаза его величали просто – Мордоворот Мордоворотыч. Судя по пламенной любви, которую питал сей достойный муж к приграничникам, он приходился каким-то пра-пра-пра…тому самому, первому Главному Полицмейстеру.
С его лёгкой руки приграничников тормозили на каждом втором повороте и проверяли документы на право владения мечом, не забывая про лицензию на магическую деятельность. Во времена разгула чумы дотошно интересовались, а почему господа приграничники не в магической самоизоляции и есть ли у них справка о том, что они не контактировали с больными чумой. Срочные запросы, которые посылали дознаватели Приграничья, рассматривались в лучшем случае через год. А то и вовсе заканчивали свои дни в ближайшем сортире.
***
– А почему в Городе штатное отделение Ордена не создадут? – не на шутку удивился Грач. – И вас бы разгрузили, и проблем с субординацией не было. Штатники с местной властью вроде всегда уживались.
Дэв возвёл очи горе:
–Нет лишних средств. Когда я в центр приезжаю после очередного скандала с местной властью, руководство бьёт себя кулаком в грудь и со всем пылом души бюджетника заверяет: «Дэв, дорогой, ну ты же понимаешь, денег на новые штатные единицы нет. Как только появятся, мигом в Городе отделение Ордена организуем!»
Грач внимательно посмотрел на Воеводу:
– И долго… бьёт?
– На моей памяти – лет двести уже, – безмятежно ответил Дэв.
– А сколько денег нужно? Может, скинемся?
– Полторы тысячи золотых, – ровным голосом ответил Дэв.
Грач поперхнулся, пытаясь осмыслить размер суммы. Да весь его родовой замок столько не стоил! Долгёхонько ж придётся скидываться… Он, Грач, как раз на пенсию выйдет.
