«Светила» kitabından alıntılar, sayfa 2

Куда доводам рассудка тягаться со страстью! – если страсть совершенно завладевает человеком, она становится сама по себе доводом.

«У женщины, которая пала, нет будущего, у мужчины, который сумел подняться, нет прошлого».

Можно познать тысячу женщин, подумал Гаскуан, можно на протяжении многих лет на каждую ночь снимать очередную девицу, но рано или поздно новые любовники будут всего-то-навсего вспоминать прежних и поневоле заплутают в рефлекторном лабиринте бесконечных сопоставлений, вечно разочаровываясь, вечно оглядываясь назад.

Мади рассеянно провел пальцем по кромке бокала. Должно же быть этому всему объяснение получше, нежели ненароком совпавшие обстоятельства. Как там сказал Балфур несколько часов назад? «Цепочка совпадений – это уже не случайность». А что такое совпадения, подумал Мади, как не остановившееся мгновение в последовательности, которую еще предстоит объяснить?

‘I feel—more than myself.’

‘I feel—as though a new chamber of my heart has opened.’

‘Listen.’

‘What is it?’

‘The rain.’

After a pause he said, ‘If I have learned one thing from experience, it is this: never underestimate how extraordinarily difficult it is to understand a situation from another person’s point of view.’

Все мужчины хотят, чтобы их девки были несчастны

Притчард был одинок, и, как большинству одиноких душ, ему везде мерещились счастливые пары.

Овен не признает коллективного мнения, а Телец не поступится субъективностью. Близнецы – единственные в своем роде. Рак ищет первопричину, Лев – цель, а Деве нужен план, но над воплощением этих замыслов работают в одиночку. Лишь во второй половине зодиакального пояса мы начнем проявляться: в Весах – как понятие, в Скорпионе – как качество, в Стрельце – как голос. В Козероге к нам вернется память, в Водолее мы прозреем, и только в Рыбах, последнем и древнейшем из зодиакальных знаков, мы обретем самость и некую целостность.

Мади помолчал минуту, размышляя.

– В зале суда, – наконец произнес он, – свидетель дает клятву говорить правду, то есть свою собственную правду. Он соглашается на два условия. Его показания должны составлять всю правду, и его показания не должны быть ничем, кроме правды. Но лишь второе из условий действительно ограничивает. Первое, конечно же в известной степени, остается на усмотрение свидетеля. Под «всей правдой» мы подразумеваем все факты и впечатления, имеющие отношение к делу. А то, что не имеет отношения к делу, не только несущественно, но во многих случаях намеренно вводит в заблуждение. Джентльмены, – это собирательное обращение прозвучало странно, учитывая, сколь разношерстная компания собралась в комнате, – я стою на том, что не существует «всей правды», есть лишь правда, уместная в данном конкретном случае или неуместная, а уместность, согласитесь, всегда зависит от точки зрения. Я не думаю, что кто-то из вас сегодня в чем-то лжесвидетельствовал. Я верю, что вы говорили мне правду, и ничего, кроме правды. Но точек зрения существует великое множество, и прошу меня извинить, если я не смогу воспринять вашу повесть как некое единое целое.