«Светила» kitabından alıntılar, sayfa 3

– Если бы призвали мой призрак, я был бы только счастлив, явился бы не раздумывая, – отозвался Мади. – Сдается мне, загробный мир – место довольно унылое.

– С чего вы взяли?

– Мы всю свою жизнь неотвязно думаем о смерти. Без этого развлечения мы, полагаю, ужас до чего соскучились бы. Судите сами: бояться нечего, упреждать нечего, любопытствовать не о чем. Время утратило бы всякое значение.

Как беззвучно вращается мир, если ты погружен в раздумья и одинок.

(Suffering, he thought later, could rob a man of his empathy, could turn him selfish, could make him depreciate all other sufferers.

– Вас зовут Эдвард?– Вообще-то, нет, не Эдвард, – отозвался паренек чуть пристыженно. – Я решил надеть маску, как говорится. Мой отец всегда наставлял меня: никогда не называй своего настоящего имени шлюхам и гадалкам.– Разумно, – кивнул Карвер.– Про шлюх не скажу, не знаю, – продолжал юноша. – Мне всегда было горько думать, что отец пользуется их услугами, – меня при одной мысли с души воротит, из любви к матери наверное. Но про гадалок мне понравилось. Называешь чужое имя – и аж сердце замирает. Чувствуешь себя невидимкой. Или как будто двойником обзавелся – словно меня поделили надвое.

— Проблема с красивыми женщинами в том, что они всегда знают, что красивы, и оттого нос задирают, — наконец изрек Клинч. — Мне подавай женщину, которая собственной красоты не сознает.

— Это глупая женщина, — пожал плечами Тауфаре.

— Не глупая, — возразил Клинч. — Скромная. Непритязательная.

— Не знаю таких слов.

Клинч взмахнул рукой:

— Говорит мало. О себе не болтает. Знает, когда придержать язык, а когда высказаться.

— Хитрая? — предположил Тауфаре.

— Нет, не хитрая, — покачал головой Клинч. — И не хитрая, и не глупая. Просто — благоразумная и молчаливая. И добродетельная.

— Кто эта женщина? — лукаво осведомился Тауфаре.

— Это ненастоящая женщина, — насупился Клинч. — Ладно, не бери в голову.

- в Нью-Йорке - ну и местечко!

Священник покачал головой:

- Любое место зачем-нибудь да нужно.

Девлин считал себя человеком добродетельным, и эта самооценка оставалась перед лицом всех опровержений непоколебимой. Всякий раз, когда он поступал дурно или неблаговидно, он просто-напросто отмахивался от этого воспоминания и обращал мысли к чему-то другому.

На золотых приисках больше всего золота добывается где? В гостиницах. В кабаках. В борделях. Ребята как чего намоют, так сразу же и потратят.

Anna Wetherell was more than a dark horse; she was darkness itself, the cloak of it.

The intimacy that he felt when he was with her owed chiefly to the fact that a man is never obliged to discuss his whores with other men: a whore is a private matter, a meal to be eaten alone.