Kitabı oku: «Созидатель. Вячеслав Заренков», sayfa 15
Road-show
Road-show потребовало от Заренкова концентрации всех его сил и энергии.
Так называемое road-show необходимо было провести непосредственно перед выходом на IPO. А уж само значение этого события для холдинга трудно переоценить. То есть, как не оцени его (IPO) – все будет мало. Оно сыграло решающую роль для дальнейшего развития компании, которая за двадцать три года прошла путь от строительного кооператива до международной компании.
Тогда за три недели «дорожного шоу» команда Заренкова (финансовый директор, менеджеры и представители трех крупных банков) объехала тридцать шесть стран. Всю Америку и Европу. Иногда в одном городе проходило по шесть-восемь встреч с потенциальными инвесторами, где надо было рассказать о своей компании, ее истории, позиции на рынке и перспективах. Факты, цифры, графики, таблицы, аналитика…Это была международная презентация «Эталона». Ведь ни один инвестор не вложит ни доллара, пока не узнает из первых рук все, что ему важно знать об этом бизнесе.
День за днем, от страны к стране, заполнялась книга заказов. И вот пул из долгосрочных инвесторов и хэдж-фондов сформирован. Настал долгожданный день, который команда профессионалов приближала целых три года.
В апреле 2011 года в старинном здании Лондонской фондовой биржи на площади Патерностер состоялось символическое нажатие красной кнопки. С этой секунды компания «Эталон» стала международной. Старт новой жизни. Промежуточный итог трудовых достижений ее основателя, Вячеслава Адамовича Заренкова.
В тот знаменательный день, открывая торги, он испытал мощное, невероятное чувство. Наверное, оно знакомо спортсменам, которые поднимаются на высший пьедестал Олимпиады. Или ученым в миг озарения, выстраданного годами труда.
– Слушай, Вячеслав, – сказал президент Лондонской биржи, лорд Джонсон. – Ты как советский атомный ледокол «Ленин»! Ты взял и пробил огромную толщу льда недопонимания между нашими странами. И открыл за собой дорогу другим компаниям из России. Меня очень впечатлила твоя биография! Ты настоящий self-made-man. При том что в России, как я понимаю, «сделать себя» намного сложнее, чем в Европе.
Да, есть у них такая интересная традиция: перед важной встречей с человеком президент биржи изучает жизненный путь своего собеседника.
Вряд ли знал господин Джонсон, как шестилетний Слава бежал в первый класс без ботинок, движимый тягой к учебе. Как рубил и складывал в зимнем лесу дрова на возок в рваных валенках, преодолевая усталость и холод. Как собирал из картона свой первый фотоаппарат, приближая мечту. Как, не поступив в институт, работал в колхозе, а потом устроился в геологическую экспедицию…
Это было весной далекого 1968 года. В Ходулы прибыла геологическая экспедиция, веселые молодые ребята, выпускники института. Они колесили по всей Белоруссии, изучали геологию местности. Попросились на постой в добротный дом Заренковых. А дальше все вышло само по себе.
– Может, с нами? – предложили они. – Поработаешь, развеешься, что-то придумаешь, как дальше жить.
Он согласился. И несколько месяцев провел в экспедиции. Сверлил буром грунт. Полметра просверлишь – достал. Берешь пробу. Снова сверлишь, насаживая на бур удлинитель и уходя все глубже в недра земли. Глубина каждой скважины достигала тридцати метров. По плану надо было делать по две-три лунки в день. Ну, или как пойдет. Бывало, что грунт такой твердый, что и одна скважина два дня отнимает.
Вольная жизнь кочевая, ночевки в палатках, ужины у костра, интересные разговоры. Все это расширяло границы сознания, все это открывало молодому человеку необъятные горизонты. Они есть в этой жизни. Только к ним надо идти и ничего не бояться.
Геологи все-таки сыграли свою роль в дальнейшей судьбе Вячеслава. Может, без них он застрял бы в деревне, стал осторожничать и терять легкость. С ними он понял, что надо делать свою карту жизни, наносить на нее новые города и страны, бурить и брать пробы – не грунта, а пробы себя. Вот тогда и пошел на вокзал, сел в свой поезд и начал свой путь…
IPO компании стало важнейшей вехой в истории группы компаний «Эталон». Выход на международную биржу позволил привлечь более 500 миллионов долларов дополнительного капитала. Это те деньги, которые были необходимы для дальнейшего развития и роста. Уже в июне 2011 года председатель совета директоров холдинга Вячеслав Заренков в интервью деловой прессе сообщил, что группа «Эталон» выступит застройщиком своего третьего по счету жилого комплекса в столице. На этот раз на севере Москвы. Инвестиции в новый проект оценивались в 300 миллионов долларов. Это более половины средств, полученных в результате IPO.
А еще, кроме денег и новых знаний в области корпоративной культуры, «Эталон» приобрел акционеров по всему миру. Людей, которые теперь делились своими идеями, опытом, дружбой.
Одним из таких акционеров стал американский астронавт Томас Стаффард, давний друг легендарного летчика-космонавта, дважды Героя Советского Союза Алексея Архиповича Леонова.
Для Заренкова он был просто Архипычем.
Архипыч
– Славочка, я тебя поздравляю! – Леонов позвонил одним из первых. – Международная биржа – это твой выход в космос, твой звездный час!
Да, знакомства с известными людьми у Заренкова случались часто. Кого только не было среди них! Актеры, артисты, музыканты, писатели, генералы, политики, архиереи, губернаторы…
И космонавты тоже встречались.
В 2008 году, например, Вячеслав Адамович был приглашен на 50-летний юбилей Сергея Крикалева, рекордсмена по суммарному времени, проведенному в космосе, – 803 дня за шесть стартов.
Но не всякое знакомство перерастает в настоящую дружбу. С Алексеем Леоновым вышла именно дружба, без натяжек и преувеличений. «Славочка», – так просто и тепло он его всегда называл.
В этом человеке Заренкова поражал уникальный заряд сердечности и доброты. Откуда, казалось бы? Ведь жизнь складывалась настолько непросто, что можно было сто раз озлобиться на весь мир. Алеше было два года, когда отца репрессировали из-за конфликта с председателем колхоза. Многодетная семья осталась без крова, без пропитания. Приют нашли в грязном бараке, в небольшой комнате ютилось одиннадцать человек. Будущему космонавту определили место на полу, под кроватью. Голод и нищета беспросветная. В первый класс он пошел поздно, в девять лет. Когда отца освободили, семья перебралась из Кемерово в Калининград. Там мальчишка увлекся рисованием, поступил в рижскую академию художеств, но, узнав, что общежитие студентам предоставляют только с третьего курса, забрал свои документы: денег на съем жилья у него не было.
Вот тогда Леонов и сделал свой первый шаг к авиации – подал документы в авиационную школу, стал летчиком-испытателем, а осенью 1959 года познакомился с Юрием Гагариным.
– Мы с ним крепко дружили, – рассказывал Алексей Архипович. – Знакомство с Юрой круто изменило всю жизнь. Через год я уже был зачислен в первый отряд космонавтов…
Вячеслава Адамовича притягивала к этому прославленному человеку, совершившему первый в мире выход в открытый космос, его простота. Абсолютная простота и чистое, без темных пятен и лунных кратеров, сердце. Еще – схожее понимание жизни. Свою философию однажды Леонов выразил так: «Без веры человек превращается в животное, которое руководствуется инстинктами. Не обязательно это должна быть вера в Бога, но во что-то чистое, светлое верить надо. Не следует гневить Бога, даже если не веруешь. Его, возможно, и нет, но наказывает он очень серьезно. В непростых ситуациях я всегда просил небо о помощи и получал ее, на этом и строится моя вера. Знаю одно: ничто с нами не происходит случайно, все предопределено, надо лишь не упустить шанс, который дарит судьба».
Судьба подарила им эту возможность – дружить. И они не упустили свой шанс. Часто вместе отправлялись в поездки, на встречи, и Леонов рассказывал охотно, умело. Сколько было у него интересных историй, которые надо было, конечно, записывать.
Как-то они собрались на инаугурацию губернатора Калининградской области Георгия Бооса. Их пригласили обоих. На свой самолет опоздали, следующий рейс только через четыре часа. Друзья устроились в зале ожидания, взяли по бокалу вина, и Алексей Архипович снова оседлал своего конька, начинал перелистывать страницы своей истории. Говорил очень просто, подперчивая, где надо, крепким словцом…
– Мы ведь очень торопились тогда с этим выходом в открытый космос, надо было опередить американцев, дело престижа страны. А спешка, как известно, хороша при ловле блох. И вот наш «Восход-2» на орбите, на мне скафандр, который весит почти сто килограммов. Он рассчитан на тридцать минут пребывания за бортом. Я перехожу в шлюзовую камеру, диаметр ее один метр, особо не развернешься, открываю люк и вижу небо! Представь, Слава, абсолютно черное небо. У меня в руках камера, я снимаю, две камеры установлены стационарно, Павел Беляев, командир корабля, сообщает на землю, что, мол, все идет по плану, выход в открытый космос состоялся в штатном режиме. А я горю! Такая высокая температура там, за бортом, что меня заливает потом. И скафандр от жары раздувается. Понимаю, что обратно в люк не пройду. Начинаю стравливать давление в скафандре и пытаюсь пролезть головой вперед, хотя по инструкции это было строго запрещено – только вперед ногами, как полагается любому покойничку. Ну, это ладно. Вернулся, и слава Богу. Двенадцать минут и девять секунд за бортом корабля – есть, чем гордиться перед американцами. А дальше отказывает автоматическая система ориентации, и Паша вручную ведет корабль, включает тормозной двигатель. В результате мы приземляемся не там, где запланировали. В 180 километрах севернее Перми, в тайге. Снега глубокие, сосны высокие, а мы лежим неподвижно – и сколько придется ждать, когда нас тут найдут? Подняли гражданский вертолет «МИ-1», с него в район посадки опустили двух лесников. Эти ребята пробирались сквозь тайгу четыре километра. Потом еще три вертолета с лесниками. Надо было валить лес, чтобы вертушка могла опуститься и забрать нас. Две ночи мы там провели, чуть все себе не отморозили… ТАСС сообщает, что «товарищи Беляев и Леонов чувствуют себя хорошо, программа научных исследований выполнена полностью». Нет, дорогой, мы себя очень нехорошо тогда чувствовали…
Алексей Архипович рассказывал, как в январе 1969 года чуть не погиб, когда автомобиль, в котором он ехал вместе с другими космонавтами, и Георгием Береговым, и Валентиной Терешковой, обстрелял младший лейтенант Виктор Ильин. Он хотел убить генсека Леонида Брежнева, но перепутал машины в кортеже.
Как в 1975-м стыковался с американским кораблем «Аполлон». Символично, что стыковка произошла над Эльбой, где в сорок пятом наши солдаты братались с войсками союзников.
– Мы тогда не просто пожали друг другу руки – мы подружились с Томасом Стаффордом. Вместе с американским астронавтом работали на борту, учили язык, отдыхали. Томас приезжал в Советский Союз, гостил у меня. Полюбил русских людей, наши фильмы, наши книги. А теперь вот стал еще и твоим побратимом.
– Акционером, – уточнил Заренков.
– Ну, это ж почти одно и то же. Мой друг – твой друг и инвестор! – смеялся Архипыч. – Вот как американские астронавты живут! А ты знаешь, что Томас мне еще и детьми своими обязан?
– Как это?
– А вот так, Славочка: Стаффорду было уже 74 года, а его жене Линде чуть за шестьдесят, и решили они усыновить детей. Прилетели ко мне, мол, помоги. Я с ними объехал несколько детских домов в Щелково. Они, конечно, хотели взять маленьких, но я посоветовал присмотреться к ребятам постарше. В итоге познакомились с Мишей Морозовым, ему было двенадцать. И со Стасом Барановым, тому девять. Их усыновили. Майк уже окончил университет тамошний, а Стас пошел по стопам отца, поступил в военную академию. Вот так! Томас – человек замечательный. Его, как и тебя, деньги не портят. Ему за полет в космос правительство заплатило, кажется, пять миллионов долларов. Или больше. И дом, большой дом подарили. Ну, что с них возьмешь – это Америка! Там за все платят деньги. Это русский человек на подвиг идет в кандалах и радуется, если ему потом эти кандалы в знак благодарности снимут.
– Да, тут ты прав, Архипыч, – согласился Адамыч, думая о чем-то своем.
А дальше?
В последнее время он много думал о том, что все имеет свой срок, свой черед. Молодость – это энергия, стремление к неизведанному, это рост и подъем к своей высоте. Ты вскакиваешь и хочешь бежать, лететь и любить, и дерзать. Молодость вообще соткана из самых лучших глаголов, выражающих действие во всей своей полноте. Потом приходит пора зрелости. Она состоит из имен существительных, в каждое из которых ты доходишь до сути, вникаешь в смыслы сущих имен: а что же такое любовь? жизнь, отношения между людьми, родительство, родина, труд? Зрелость приходит к одному в двадцать лет, к другому в тридцать, к третьему вообще не приходит. А длиться этот период может до бесконечности, в отличие от энергии – она у людей не бесконечна.
Теперь Заренков это чувствовал. Его тридцать лет ничем не отличались от сорока, а сорок от пятидесяти – он жил в одном ритме, держал темп, с удивлением отмечая, что после сорока пяти время стало стремительным, оно измеряется уже не годами – те мелькают, как деревья при дороге – оно скачет уже пятилетками. А после шестидесяти энергии стало не хватать, эффективно работать с утра до отбоя, как раньше, не получалось.
Он это чувствовал и думал: что дальше?
Это очень сложный вопрос. Начало шахматной партии всегда легче, чем ее завершение, завязать проще, чем развязать, и войти – не проблема. Как и куда ему выйти?
Ведь шестьдесят – это возраст уже пенсионный. И это не просто так придумано, у этого рубежа есть медицинские и антропологические основания.
– Слава, да что ты усложняешь, смотри, вон Ден Сяопин сколько лет стоял у власти в Китае? И ничего…
– Но он же не был первым лицом в руководстве страны! Он был хорошим идеологом, советником и в какой-то степени исполнителем в отстроенной системе. А в бизнесе по-другому! Руководитель должен отдавать себя компании 24 часа. Надо постоянно находиться в напряжении, реагировать на любые ситуации, пропускать их через себя. А у меня это уже не получается. Я поработаю с девяти до трех и чувствую усталость. И понимаю, что некоторые вопросы просто не успеваю решать.
– Слава, но кому передать бизнес, который ты строил с нуля, которому ты отдал жизнь? Пять тысяч человек работает в холдинге, 70 миллиардов рублей годового дохода, 21 миллиард ты отдаешь на зарплаты, ты платишь налоги – для города это очень жирный кусок. И что? Теперь все это развалится, рухнет? А поверь, так будет, когда ты уйдешь…
Примерно такие разговоры все чаще случались с людьми близкими, для которых он Слава, на «ты».
– Надо все делать вовремя – это я знаю. А что делать дальше – я думаю.
У Заренкова была задача: сделать компанию публичной, вывести ее на международную биржу, а потом готовить свой выход из бизнеса. Как – пока непонятно. Но, размышляя, чем бы он занимался, Вячеслав Адамович постоянно приходил к одному: он чувствовал в себе тягу к творчеству. Это то, чему бы он мог себя посвятить в дальнейшем.
Созидающий мир
Во время «дорожного шоу», когда они за три недели исколесили десятки стран, его поразило, насколько шаблонны, стереотипны представления бизнесменов, чиновников, людей образованных о России. Ничего в их головах за десятилетия не изменилось. Все также в европейских и американских головах гуляют бурые медведи по Невскому, а люди пьют водку на завтрак и закусывают черной икрой.
Вот тогда-то у него и появилась идея – донести до людей информацию о реальной России, а с другой стороны, – дать русским людям больше знаний о жизни за рубежом. Как это сделать? Лучше всего – через творчество, через искусство. Для этого можно создать Фонд. Фонд, целью которого стало бы объединение людей на платформе порядочности и честности, независимо от их национальной и религиозной принадлежности, на платформе искусства.
Тогда же и родилось название для Фонда – «Созидающий мир». Название емкое, интересное. С одной стороны – это часть речи, причастие, точнее причастный оборот, в котором «выпало» опорное слово. Человек, созидающий мир. Для Заренкова это был новый рубеж: до сих пор он, как строитель, созидал дома, кварталы, микрорайоны – теперь мир.
С другой стороны, здесь ощутима отсылка к святому Серафиму Саровскому, с его известным призывом: «Стяжи дух мирен и тысячи спасутся вокруг тебя». Стяжать и созидать в этом смысле синонимы. Созидать мир, в котором люди могли бы, хотели бы быть, пребывать и спасаться.
Благотворительный фонд «Созидающий мир» появился на свет в 2012 году как плацдарм для отхода, для выхода Заренкова из бизнеса. Но сам бизнес, живое дитя, на дороге не бросишь. В конце концов, это и по отношению к акционерам не честно, тот же астронавт Томас Стаффорд – он шел под имя Заренкова, доверяя лично ему. Впрочем, как и многие.
Бизнесом надо заниматься всерьез, тем более, что надвигался очередной шторм, финансовый кризис.
Кризисы
Финансовый кризис 2008 года серьезно не затронул компанию «Эталон». Тогда дунуло, качнуло, но не сломало. В большей мере от него пострадали банки и инвестиционные фонды. Частные банки начали закрываться, большие жадно поглощали маленьких. А люди в очередной раз убедились, что деньги на счетах хранить небезопасно. Куда их вкладывать? Конечно, в недвижимость.
Но прошло шесть лет, и вот новый кризис. Международные биржи зафиксировали падение акций крупных и средних российских компаний в разы. Стоимость капитализации группы «Эталон», зафиксированная в 2011 году при выходе на IPO более чем в два миллиарда долларов, тоже существенно снизилась. Получилось невероятное: компания по всем показателям выросла примерно в два раза, а ее стоимость на бирже в два раза понизилась! Совершенно нелогичная ситуация.
Рынок недвижимости начало лихорадить. Люди не понимали, что делать, чего ждать в этот раз?
Спустя год из-за неясности с льготной ипотекой продажи жилья почти встали. Тут и там появлялась информация о крушении столпов. Именитые застройщики рушились с треском. Многих в этот период охватывала паника, которая приводила к необдуманным действиям и, как следствие, к банкротству.
В любой ситуации важно сохранять трезвую голову.
Вячеслав Заренков мыслил логически. Согласно учению Карла Маркса кризис вызывается перепроизводством. «А ведь перепроизводства не было ни в 2008-м, ни в 2014 году», – рассуждал он логически. Значит, объективных причин для паники нет.
– Кризисы придумывают люди, – говорил он. – Это все из головы. Прежде всего нам приходится сталкиваться с кризисами мышления, когда человек заходит в тупик, начинает пугаться и принимать неверные решения.
Взять, например, крах СУ-155, о котором на первых полосах сообщала деловая пресса. Заренков считал, что это не следствие кризиса. Компанию загубило правительство Москвы, которое обременило предприятие чрезмерным грузом социальных обязательств. Выделяя очередной земельный участок, чиновники нагружали СУ-155 объектами инфраструктуры: вы должны построить дорогу, детский сад, школу, госпиталь. Обещали помочь кредитами. Руководитель брал под козырек и соглашался. И все больше сгибался под гнетом кредитов, не имея финансовой подушки безопасности. Вот и конец предприятию. Закономерный финал, и кризис здесь не причем.
Оставаясь верным себе и своему стилю непрерывного совершенствования, Вячеслав Заренков продолжал идти вперед и искать новые решения для эффективной работы компании. Все говорят о кризисе, а он открывает представительства за рубежом, чтобы продавать недвижимость в Питере и Москве.
Разрабатывает идею строительства арендного жилья: «Кто первым займет эту нишу в России, тот выиграет!»
Несмотря на риски, продолжает внедренную еще в 2010 году работу с «ипотекой». Эта смелая идея тоже принадлежит Заренкову. Когда не банк, а сама компания предлагает собственную гибкую систему рассрочки (до десяти лет!) на жилье при ставке 1 % на убывающий остаток. Условия выгоднее, чем в банке. И никаких для этого специальных департаментов и раздутых штатов! Один-два сотрудника просчитывали и оформляли продажу недвижимости по этой программе. Десять-двенадцать процентов всех сделок в «Эталоне» совершалось в рассрочку. Это не много, но это важно. Тонкий технический и психологический прием позволял опережать конкурентов, разворачивал клиентов лицом к компании. Людям выгодно сотрудничать напрямую с «Эталоном», ведь не все банки могут одобрить ипотеку!
Инвесторы протестовали против этой программы: очень уж рискованно!
– Но мы свои риски компенсируем тем, что можем в любой момент изъять квартиру у недобросовестного плательщика, продать жилье и вернуть дольщику то, что ему причитается, – объяснял Заренков свою позицию. – Главное наше преимущество состоит здесь в том, что нам легче реализовать залог, нежели банку!
Компании банкротились. И для кого-то это было подтверждением реальности существующего кризиса. Но Вячеслав Адамович подмечал, что эта участь настигает тех, кто по сути не является профессионалом. С рынка уходили предприятия, которые управляются не специалистами, а людьми, пришедшими в строительство «по расчету». В результате поднималась волна обманутых дольщиков. Начались демонстрации, пикеты, письма в администрацию президента с просьбой защитить, поддержать. Сверху поступила команда решить проблему. Как? Губернатор обратился к крупным застройщикам.
– Вот вам объект, достраивайте его, как хотите, но чтобы вопрос с обманутыми людьми, оставшимися без денег и без жилья, был урегулирован!
Группу компаний «Эталон» «попросили» взять на себя судьбу жилого комплекса «Кристалл-Полюстрово».
Заренков начал считать. Налицо сплошные убытки! Деньги дольщиков компания получила и потратила, неизвестно куда. То ли здесь имело место заведомое жульничество, то ли непрофессионализм. Вячеслав Адамович отправился со своими выкладками к вице-губернатору Санкт-Петербурга, с карандашом доказывал убыточность проекта, который вешают на компанию. Нужна поддержка властей! Нужна компенсация…
Под напором убедительных аргументов и логики Заренкова чиновники отступали. Искали консенсус, власть шла навстречу бизнесу.
В итоге жилой комплекс «Кристалл» был достроен, люди получили свое жилье. «Эталон» практически ничего не заработал на этом проекте. Но иногда даже работа в убыток полезна. Потому что это работа на имидж, на имя, когда ты на деле доказываешь, что ты – лучший. Ты – эталон, пример того, как нужно вести бизнес. А кризис – он в головах.
Что же касается головы Вячеслава Заренкова, то она по-прежнему была занята планами дальнейшего развития компании. Он выстраивал стратегию выхода на другие регионы и за рубеж.
Настоящий лидер обязан не только вести за собой, но и генерировать идеи. В любой мощной компании генератор идей – это именно ее лидер. Не директор, не главный инженер, а лидер. Заренков как раз таковым и являлся.
– Первая идея такая: каждый маленький городок – я имею в виду города-стотысячники – непременно нуждается в том, чтобы построить два-три новых высотных дома, – озвучивал свой план председатель совета директоров. – Нуждается остро. Но эти дома не строятся, потому что нет строительной компании, которая могла бы технически и финансово проект вытянуть. Но, учитывая нашу комбинированную конструктивно-технологическую систему (ККТС), которая отличается высочайшей степенью мобильности и скоростью возведения жилья, мы можем реализовать этот план. Начинаем строить и тут же начинаем продажи недвижимости!
Для тестирования этой идеи был выбран городок в Калининградской области. Встретились с мэром, убедились, что запрос на строительство есть, получили добро и заложили дом на сто десять квартир. Объявили о начале продаж. Ну никак! Хоть убей, не продаются квадратные метры! Практика показала, что в небольших городах и доверие к строителям небольшое. Покуда дом не построится, народ сидит тихо. В итоге получается, что продавать недвижимость приходится ниже себестоимости.
– Пока закрываем эту идею. Форсировать ее точно не будем, – как ни трудно признавать свои ошибки, но делать это необходимо.
Важно, чтобы ошибки не приводили к параличу, чтобы руки не опускались, а голова продолжала включаться на поиск.
– Попробуем выходить в города-миллионники. Психология у людей там другая, доходность населения тоже выше, чем в маленьких городах. Но на этот раз начнем не со строительства, а с аналитики. Давайте считать, какой будет наша рентабельность…
Изучали, считали, пришли к выводу, что рентабельность в миллионниках ниже, чем в Москве и Санкт-Петербурге. А раз так, то зачем тогда это нужно? Есть три региона: Петербург, Москва и Московская область – здесь есть серьезный ресурс для долгосрочного развития. А значит, не стоит распыляться. Надо развивать наступление на этих трех направлениях.
