Kitabı oku: «Созидатель. Вячеслав Заренков», sayfa 16
Больше, чем ноль
Работы было действительно много, несмотря на кризисы. И своих проектов, и на подряде. Еще в 2014 доля выручки компании «Эталон» от подрядной деятельности не превышала 10–12 %. «Больше не надо», – думал Заренков. Но прошло всего два года, и он пришел к мнению, что внешний заказ вполне можно увеличить и до 30 %.
Ведь в этом и состоит интеграция вертикально интегрированного холдинга. Если бы «Эталон» строил и продавал только свое, то в какой-то момент (кризис, спад производства, падение спроса) компания могла бы оказаться в непростом положении. Всегда нужен резерв.
– Если у нас есть резерв, мы сможем спокойно продолжать работу как строители и как подрядчики, – рассуждал Заренков. – Получая меньшую рентабельность, мы все-таки продолжаем работу, а не стоим. Для этого и нужен внешний заказ.
Настоящие, надежные строители были тогда в дефиците и в Питере, и в Москве. Зарекомендовавшая себя эталоном компания стала получать вал предложений по подрядным работам. И не стала от них отказываться. Да, на строительном заказе зарабатывали они меньше, не 10–20 % рентабельности девелопера, а пять, максимум десять процентов.
– Но это больше, чем ноль! Лучше иметь 5 %, чем ничего, – отвечал Заренков, когда инвесторы спрашивали, зачем «Эталону» подрядная деятельность. – Разве плохо иметь в качестве резерва большой заказ на промышленное строительство от «Газпрома»? Или от «РЖД»?
И немного авантюризма
Но иногда хотелось чего-нибудь… эдакого. Ведь строители в душе авантюристы, в хорошем смысле этого слова. У каждого есть какая-то своя, может, непрофильная немного мечта. Мысль работает, генерирует новое, смелое. Офис в «Золотой гавани» на 25 этажей построили. А почему бы из офиса прямо на стадион «Зенит» не сделать канатную дорогу? Это можно осуществить элементарно! Поставить всего одну вышку!
– Да что ты придумываешь? У нас тут кризис, а ты… Никто не разрешит! – сказали в Смольном.
И на том дело застопорилось. А потом Заренков узнал, что Алексей Миллер вынашивает нечто похожее: хочет проложить канатную дорогу от самого высокого здания России и Европы, от башни Лахта центра, где находится штаб-квартира «Газпрома». Вячеслав Адамович готов был включиться в этот проект, но расчетной мощности газпромовской башни для реализации идеи оказалось недостаточно.
А ведь красота была бы невероятная. Как одно из развлечений для миллионов туристов, приезжающих в Санкт-Петербург. Целый километр – от «Золотой гавани» до «Зенита» – проскользить по канатной дороге, рассматривая красивейший город с высоты, выше, чем чайки над Финским заливом. Ну, не получилось. Не все ведь должно получаться.
Время первых
– Славочка, тут мне Миронов Женя звонил, – сообщил по телефону Леонов. – Оказывается, он случайно увидел документальный фильм о первом выходе человека в открытый космос и загорелся идеей снять об этой истории художественный фильм. Как думаешь, что-то получится?
– Непременно, Архипыч!
– Он завтра собирается ко мне ехать в гости, с диктофоном, чтобы собирать материал для сценария. «Время первых» будет называться кино, – рассказывал Алексей Архипович. – Я все-таки очень переживаю: поймут ли меня люди? Меня в исполнении Жени Миронова. Кстати, а Павла Беляева играть будет Костя Хабенский.
– Я поздравляю тебя, уверен в успехе и не понимаю, почему ты волнуешься?
– Я боюсь только двух вещей: или преувеличения или упрощенности. Хочется, чтобы все было реально, как оно было тогда.
Алексей Леонов не пропускал ни одного дня рождения Вячеслава Заренкова. Дарил он обычно какие-то вещи, сделанные своими руками. Чаще всего картины. Любовь к живописи космонавт пронес через всю свою жизнь. Еще в 1967 году вышла его серия почтовых марок, посвященная Дню космонавтики. Леонов стал членом Союза художников СССР, регулярно вставал у мольберта, участвовал в выставках. А однажды он подарил другу настоящую реликвию – фотографию отряда космонавтов, где были и Юрий Гагарин, и Терешкова, и другие герои эпохи, – фото с оригинальным автографом каждого! На обороте одной из своих картин Алексей Архипович сделал подпись, которая очень выразительно демонстрирует его отношение к Вячеславу Адамовичу: «Славочке Адамовичу, Великому Строителю…»
Эскиз на тарелочке
А разве не таким же великим строителем был сам Алексей Архипович? Всю свою жизнь он созидал – пусть не дома, но славную историю освоения космоса. И однажды они все-таки построили совместно свой первый объект… памятник.
Это была идея Архипыча. В Красногорске, в девяти километрах от МКАД по Волоколамскому шоссе, вовсю шла работа над проектом жилого микрорайона «Изумрудные холмы». Двадцать многоквартирных домов класса комфорт вместе со всей необходимой для жителей инфраструктурой. Общая площадь застройки – около миллиона квадратных метров.
– А давай мы здесь поставим памятник героям, погибшим на войне! – предложил космонавт.
Они вошли в строительный вагончик, стали искать, на чем бы эскиз набросать. У Леонова всегда при себе имелся фломастер: «Я нарисую!» Взял со стола пластиковую тарелочку, задумался и стал набрасывать макет памятника.
– Ну, а фундамент ты сам дорисовывай, – сказал Архипыч.
Когда макет был готов, они поставили прямо на тарелочке свои подписи.
– Все, готово! Можешь отдавать в работу, – Леонов был явно доволен результатом. – А назовем давай так: «Они ушли в вечность».
За полгода получили все разрешения и изготовили монумент.
Вскоре перед домом № 1 по бульвару Космонавтов в торжественной обстановке торжественно открывали обелиск высотой три с половиной метра «Они ушли в вечность». Памятник, посвященный битве за Москву, установили в том самом месте, откуда в 1941 году Красная Армия перешла в контрнаступление, отогнав врага от столицы.
Эх, сейчас бы найти ту пластиковую тарелочку с эскизом! Раритет! Цены бы ей не было!
Аллея космонавтов
Второй совместный проект Заренкова и Леонова, запечатленный на обычном листе бумаги, у Вячеслава Адамовича сохранился. Это память о том, как они создавали «Аллею космонавтов», уникальный проект, музей космоса под открытым небом. На вершинах уникальных арок, каждая из которых имеет свои особенности, размещены макеты знаменитых космических кораблей – «Восток-1», «Восток-2», «Союз»… И все – в натуральную величину.
Не трудно догадаться, какой именно корабль появился на Аллее в «Изумрудных холмах» первым. Конечно, тот самый «Восход-2», на котором подполковник Леонов совершил свой легендарный подвиг, приземлившись на Землю уже Героем Советского Союза. С него и началась «Аллея космонавтов».
12 апреля 2016 года, в 55 годовщину со дня исторического полета Юрия Гагарина, на Аллее появился макет корабля «Восток-1». Потом «вышел на орбиту» Аллеи макет «Союза», который участвовал в экспериментальной программе «Союз-Аполлон». Музей космонавтики в «Изумрудных холмах» стал популярен у жителей всего Подмосковья. Космические корабли, граффити-портреты Юрия Гагарина, Сергея Королева, Валентины Терешковой, Алексея Леонова.
А начиналось все в вагончике, в прорабской бытовке, с листа бумаги и с идеи, которая родилась одновременно – так бывает у близких по духу людей, у настоящих друзей.
Несвадебный генерал
Между прочим, последняя должность космонавта Леонова – это председатель Совета директоров в одной из дочерних компаний группы «Эталон». Можно сказать, что это должность почетная, символическая. Но сам Алексей Архипович свадебным генералом себя не считал. Он начал работать засучив рукава, невзирая на возраст. Стал во все вникать, всем интересоваться и частенько удивлял Заренкова своей подкованностью.
Однажды им предстоял визит к губернатору Подмосковья Борису Громову. Надо было обсудить ряд вопросов. Вячеслав Адамович взял несколько архитектурно-конструктивных альбомов, стал объяснять Алексею Архиповичу кое-какие моменты, чтобы обозначить стратегию их визита к Громову. Но Архипыч слушал как-то без внимания, без интереса. И Адамыч подумал: да зачем ему, действительно, все это знать? Я ведь сам буду рядом и сам все объясню.
Они пришли к Громову, разложили все эти массивные альбомы, и тут Леонов начал подробнейшим образом объяснять все, что в них изображено, со знанием дела, с пониманием проблемы, выстраивая линию разговора так, чтобы логически подвести губернатора к искомому знаменателю. Да, память у космонавта была замечательная. Он никогда не смотрел на написанный текст. Он даже никогда, наверное, не готовился к выступлению! Говорил, как жил. А жил, как верил. Потому что «без веры человек превращается в животное».
Оксана Сердюк
2 сентября 2014 года Оксана Сердюк вышла покормить животное, соседскую кошку. Шагнула из своего дома в Донбассе и попала под артиллерийский обстрел, который вели точно «люди без веры». Муж нашел Оксану лежащей в пыли. Правая нога красавицы-жены была рядом. Как что-то чужое, пугающе мертвое она валялась рваным кровавым обрубком. У него помутился разум. На какое-то время он точно сошел с ума. Обстрел продолжался, а мужчина метался по двору, зверино кричал, выл от боли, не понимая, что ему делать. В чувства его привели ополченцы. Они же и доставили молодую женщину, чуть за тридцать, в госпиталь. Оксана выжила. Сюжет о ней снял Валерий Татаров, талантливый питерский журналист и друг Заренкова. Валерий рассказал и показал в кадре, как круто и несправедливо в одночасье переменилась жизнь человека – женщины, матери и жены. Как страшна и беспощадна эта война на востоке Украины, которая нас, может, и не касается. Но Татаров, человек искренний, деятельный, не ограничился только сюжетом. Он обратился к Вячеславу Адамовичу, чтобы тот «включился» в эту историю. Это было непросто. Вывезти Оксану Сердюк, не имеющую гражданства России, из воюющей Украины. Заренков преодолел массу бюрократических препон, чтобы ее доставили в Санкт-Петербург на протезирование и реабилитацию в Центр имени Альбрехта.
Психическое состояние молодой женщины было критичным. Она действительно была красивой и яркой, молодой и здоровой. Матерью для своего сына и любимой женой. Теперь мир ее рухнул, нет больше смысла, нет сил для того, чтобы продолжать эту жизнь. Вячеслав Адамович оплатил все расходы, связанные с пребыванием в клинике и протезированием. По сути, крестил ее для новой жизни. Отец Геннадий Зверев, автор проекта с коровами для известных петербуржцев, разместил Сердюк у себя на подворье. Там она была окружена теплом, заботой и молитвами милосердных людей.
– Может, останетесь? Зачем вам ехать туда, где война?
– Там моя родина, муж и сын – там. Я поеду…
И вдруг ни с того ни с сего Заренков звонит Татарову в канун Рождества.
– Валера, мне Оксана приснилась. Что-то недоброе. Свяжись с ней, пожалуйста.
Татаров звонит – Сердюк не берет трубку.
Позже перезвонил ее сын: «Мама в реанимации, она хотела покончить с собой».
– Поклянись, что как только она придет в себя, ты наберешь мой номер и дашь ей трубку.
– Угу.
– Поклянись! – требовал жестко Валерий.
– Клянусь.
Вечером перезвонили. Оксана была никакая. Как выяснилось, она сначала выпила горсть таблеток, а потом полезла в петлю…
Когда-то давно, в прошлой жизни, у Татарова на руках умирала дочь. Ни тещи, ни жены дома не было. Сашка умирала от приступа астмы, синела. И он, не зная, что делать, окунул ее в бочку с ледяной водой, которая стояла в сенях. Откуда это пришло ему в голову? Неизвестно. Но это Сашу спасло. Она получила мощный всплеск адреналина и глубоко задышала. Позже выяснилось, что приступ спровоцировал запах ели, которую поставили к Новому году.
И теперь он сделал почти то же самое. Не было ледяной воды, но он обрушил на женщину поток такого грубого мата, что она отрезвела.
– Ты, так тебя и раз эдак! Мы за тебя бьемся, столько потрачено сил! Да и денег немало! Столько людей в тебя верят! Ты ведь для многих стала примером! И куда же ты теперь собралась? Ты не знаешь, что случается с самоубийцами на том свете?
Это был поток благородного гнева. Но в этом гневе было много любви, любви – точно больше.
– Завтра же! Слышишь меня? Завтра же первым маршрутом приезжаешь сюда! Меня не волнует, как ты это сделаешь, слышишь? Манатки в руки и бегом из своей реанимации…
На следующий день, уже ближе к ночи, Сердюк была в Питере.
А потом в Донецке был конкурс «Особая красавица» для девушек с ограниченными возможностями здоровья. Оксана прошла в финал. И в своей речи выразила робкую надежду на лучший протез. Самый лучший, который ученые изобрели к тому времени.
«Оксана, ваша мечта уже исполнена», – написал ей Вячеслав Заренков в Фейсбуке.
Сегодня Оксана и на велосипеде катается, и танцует, но главное – в ней произошла большая внутренняя перемена.
– Я поняла, как милосерден Господь, который вразумляет и учит нас испытаниями, – говорит эта стойкая девушка. – Да, я многое потеряла. Но немало приобрела. После тяжелого ранения я встретила в своей жизни столько добрых людей, побывала в стольких новых местах, что остается только удивиться своей собственной судьбе. Отчаяние отступило… Нет, оно, конечно, крадется ко мне по ночам, когда боль усиливается… Но я научилась его встречать. В такие минуты я вспоминаю, как я жила до того трагического дня, до начала войны. И я, прежняя, не нравлюсь себе нынешней. Я вспоминаю своих новых друзей, которые молятся за меня и готовы протянуть руку помощи. И отчаянье отступает. И теперь я могу определённо сказать, что я ни о чем не жалею.
Оксана жива, потому что есть Заренков, который в этой истории то ли чудотворец, то ли сам Бог, а Татаров сработал за архангела Гавриила, отвечающего за доставку вестей.
Где-то в Сети промелькнул совершенно обычный сюжет. Молодая журналистка задает вопрос Вячеславу Адамовичу.
– Скажите, почему вы решили Оксане помочь?
– Как же я мог оставаться равнодушным, когда увидел, что с ней стало? Только бесчувственный человек может пройти мимо, имея возможность помочь продолжать жить, не разуверившись в людях.
Подобных историй у Заренкова сколько угодно. Но он их не записывает в специальный блокнот, и если попросить его рассказать «что-то еще», то с этим будет проблема. Обратились – он помог и забыл, как того и требует Евангелие. Причем, помощь такого рода не имеет отношения к фонду «Созидающий мир». Фонд – это фонд, у него свои задачи, цели, проекты, очень масштабные. Но есть вещи, которые Заренков делает лично, сам от себя. Они «небольшие», потому что касаются одной, всего одной чьей-то жизни, когда кому-то так тяжело, что человек уже не может молчать.
Кстати, о благотворительности
Интересно, что все благотворительные проекты у Заренкова никогда не делались деньгами компании. Всегда – только частными лицами. Во-первых, потому что компания публичная, у нее огромное количество инвесторов и акционеров по всему миру и решение о том, чтобы проявить благотворительность, неизбежно пойдет вразрез с позицией определенной части инвесторов. Их права не могут быть ущемлены. А во-вторых, хочешь сделать благое дело – сделай его! Сам, за свой счет.
Случалось, что некоторые наемные сотрудники, чтобы поднять свой личный имидж, предлагали: «А давайте мы поможем тому или этому!» Вячеслав Адамович в таких случаях отвечал: «Да ради Бога, без проблем. У вас карманы есть? Вынимайте из кармана и помогайте!»
– Но ведь компанией проще! Ну что там один миллион. Для компании немного!
– Это, может, и так. Но владелец этого миллиона – не я и не ты! А инвестор, акционер.
Когда Заренков в интервью белорусскому порталу немного рассказал о своей благотворительной деятельности, к нему хлынул поток писем забавного содержания. Эти письма в целом характеризуют распространенное представление обывателей о благотворительности, их отношение к бизнесу. Оно прямолинейно-потребительское, оно – ДАЙ!
«Уважаемый Вячеслав Адамович, я так поняла, что вы человек богатый, а я очень бедная, купите мне двухкомнатную квартиру в Минске», – читал Заренков электронную почту.
Купите компьютер. Купите ноутбук. Купите автомобиль. Ну, это, допустим, люди определенных качеств ума. Бывает намного печальнее, когда человек, кажется, неглупый начинает на тебя обижаться. Пример: помог Вячеслав Заренков жителю планеты Земля, оплатил ему дорогостоящую операцию. Оплатил реабилитационный курс в санатории. Оплатил поездку на юг к морю. И стал житель планеты подходить к Заренкову как к банкомату: дай, дай еще и еще.
– Ваша карта более недействительна. Слезьте с шеи и обратитесь к оператору совести, не мешайте работать.
На одной волне
В феврале 2015 года издатели альбома «Монастыри Кипра» обратились к Заренкову с просьбой.
– Вячеслав Адамович, было бы очень хорошо, если консультантом и редактором нашего альбома станет владыка Исаия. Попробуйте поговорить с ним об этом…
Кипрский друг Петрос взялся организовать это знаковое, как окажется впоследствии, знакомство – встречу бывшего студента Московской Духовной Академии рясофорного послушника Спиридона, а ныне – митрополита Тамасосского Исаии и бизнесмена и мецената из Санкт-Петербурга, основателя фонда «Созидающий мир» Заренкова.
Митрополит по-русски говорил превосходно. Мало того, он старался всячески помогать русским на Кипре. Тем, кто оказался в тяжелой жизненной ситуации и нуждался в его искренней помощи. Боролся против торговли женщинами, которых против воли вовлекали здесь в проституцию, – он способствовал их возвращению домой или подыскивал достойную работу для россиянок. Он стал первым духовником российских заключенных в тюрьмах Кипра, крестил, исповедовал, причащал. И у верующих киприотов не встречал такого раскаяния, которое видел у русских преступников. Это было покаяние глубокое, по Достоевскому, оно разрушало стереотипы: мол, воры и убийцы не способны к духовному возрождению! Способны! И понимают промысел Божий, действующий в их судьбе и приводящий их к вере.
– Не осуждайте! Наша задача – не осуждать, а помочь оступившемуся человеку вернуться к правильной жизни, – говорил владыка на проповеди. – Мы должны словом любви исцелять, а не воевать словами вражды!
Первая встреча митрополита и мецената протекала легко. Они разговаривали непринужденно, владыка Исаия провел русского гостя по всей митрополии. Между прочим, показал деревянную церквушку.
– Это румыны построили. Но у меня есть мечта поставить небольшую, такую же деревянную церковь во имя всех русских святых. Я уже представляю себе ее внутреннее убранство, иконы, алтарь. Только с финансированием, как всегда, есть проблемы.
– Почему вы, владыка, говорите о русских святых?
– Они совершают многие чудеса в греческом мире, – ответил митрополит. – Например, я лично знаю одного священника, который здесь, на Кипре, попал в аварию. Врачи сказали, что он умрет, все с ним попрощались, но священнику явились преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский, и он выжил. Когда он выздоровел, и постригал в монашество своих духовных чад, то дал им имена Серафим и Сергий. А до аварии он даже ничего не знал о них, понимаете? От многих киприотов я слышал, как преподобный Серафим присутствует в их жизни. А в последнее время и святитель Лука…
Владыка так увлеченно говорил о своей мечте, что Заренков не удержался и показал ему фотографию церкви, которую он построил в Сербии. Это была небольшая, выполненная в чисто русском стиле красивая деревянная церковь. Сруб ее делался недалеко от Санкт-Петербурга, а потом на семи грузовиках везли его в Сербию и там собирали. Иконостас и всё внутреннее убранство сделали российские мастера.
Владыка загорелся.
– Очень, очень красивая, вот бы нам такую построить!
– Хорошо, мы возьмемся за это, – пообещал Заренков.
Через несколько дней он улетел в Санкт-Петербург. И три ночи спал плохо, всё думал, какой же храм построить на территории Тамасосской митрополии, чтобы это выглядело достойно для Кипра и напоминало о России так, как того заслуживает Русская Православная Церковь и ее святые угодники.
К тому времени уже был выполнен проект храма Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста Господня в Санкт-Петербурге. Мечта отца Евгения Шогенова, казалось, вот-вот исполнится, но из-за бюрократических проволочек получить разрешение на строительство никак не удавалось. «А почему бы по этому проекту не построить храм на Кипре?» – подумал Вячеслав Адамович. И в ту же ночь написал о своей идее владыке, приложив виды этого храма.
Ранним утром из Кипра пришел ответ: «Я не верю своим глазам. Это чудо! Мы, конечно, согласны и очень благодарны вам за эту идею».
Тогда Заренков впервые отметил, что они – он и владыка Исаия, – находятся на одной частоте, на одной волне мыслей и чувств. А дальше это удивительное дежавю, что они знакомы не пару недель, а долгие-долгие годы и понимают друг друга без слов, – это ощущение только крепло и прочилось.
