Kitabı oku: «Изгнанник», sayfa 2
Настроение поднялось. Вдобавок Вадима развезло. Он улегся на трубу, на которой стоял раньше и лежал, улыбаясь, вспоминая то хорошее, что когда–то было в его жизни. Вскоре он заснул глубоким сном.
– Где я? – была его первая мысль по пробуждении. И сразу вспомнился вчерашний день. Настроение испортилось.
– И что я теперь буду делать? – Вадим приподнялся на трубе и почиркал зажигалкой. На полу валялась пачка "LM". Изгнанник поднял её. В пачке лежала одна сигарета.
– Последняя – огорчился Вадим, закуривая – Что хоть сейчас утро, день, вечер?
Он осветил зажигалкой циферблат часов – половина третьего утра.
– Лежу здесь, как самый настоящий бомж – он горько усмехнулся – А ведь идти то и в самом деле некуда. И что мне теперь пить эту проклятую водку, пока не сдохну где-нибудь в подвале или под забором? Пожалуй, пора действительно ехать в Воронеж – это единственный выход. Голова опять болит. Пора прекращать пить. Надо будет найти какой-нибудь магазин, купить что-нибудь поесть, сигарет и все же водки – трясет всего. Растяну её как можно дольше. Надо будет потом сюда вернуться – посушить джинсы и ботинки, а после этого идти на вокзал. Пару дней переночую там – может вещи найдутся. А потом в Воронеж.
Одевшись, он пошел к выходу. Спотыкаясь в темноте, он чиркал зажигалкой, пока, наконец, не нащупал входную дверь. Изгнанник толкнул её, но дверь не поддавалась. Толкнув её ещё несколько раз, он понял, что это бесполезно – дверь заперта снаружи.
– Ещё этого не хватало! – Вадим сплюнул с досады.
Это был подвал одной из многоэтажек, каких много в крупных городах. Выход из него был всего один. Изгнанник обошел весь подвал в поисках ещё одной двери и, так и не найдя её, вернулся назад.
– Час от часа не легче! – подумал он со злостью – И что мне теперь делать?
Вадима сильно мучило похмелье. В горле пересыхало. Надо было раздобыть воды.
– Ладно, дождусь дня. Днем то уж, наверняка откроют – решил он и вернулся на трубу.
Изгнанник улегся на прежнее место. Но спать больше не хотелось. Он сильно нервничал, не зная, что ждет его дальше. Сколько вот так сидеть в этом подвале, день, два, три или больше? Без сигарет, пищи, воды, спиртного. Больше всего хотелось пить. Вадим встал с трубы и пошел по подвалу. Чиркая зажигалкой, он искал на трубах какой–нибудь кран. Но все краны (в маленьком подвале их было не так уж много) были без "барашков". Открыть воду он так и не смог, как ни старался. Обойдя весь подвал, он снова оказался возле входной двери. Из неё сквозь щели тянуло свежим воздухом. Бедный горемыка приложился носом к щели и начал жадно с наслаждением его вдыхать. Дверь была ржавая. Положив на неё ладонь, Вадим обнаружил на ней целый слой льда.
– Не бомж, а прямо–таки узник!
Он печально усмехнулся и начал царапать ногтями лед, жадно глотая маленькие отцарапанные кусочки. Вскоре ему надоело это занятие. "Узник" начал чиркать зажигалкой, ища какой–нибудь предмет, которым можно отковырять лед. Вскоре предмет нашелся. Это был ржавый кусок железа, валявшийся в углу подвала недалеко от двери. Дело пошло на лад. Отколотив большой кусок льда, он начал его сосать. Через минуту из горла измученного изгнанника вырвался вздох облегчения.
Вадим сунул руку в карман и наткнулся пальцами на флакон с Оксанкиными духами. Он совершенно забыл про него. Подержав немного в руках, изгнанник с размаху швырнул его в стену. Флакон разбился. В подвале приятно запахло духами. В сырости, духоте, темноте, отсутствии воды, пищи и сигарет этот приятный запах его жены очень цинично напоминал изгнаннику о той, которой он был обязан всеми своими мучениями. Вадима давило чувство собственного бессилия и обреченности.
– До чего я докатился – печально подумал изгнанник – И все из–за этих проклятых нелюдей. Спят сейчас вдвоем в теплой постельке в моей квартире и горя не знают. Довольные, суки! А я тут подыхать должен в этом подвале! Вешаться должен, как жалкий трус! А почему я должен подыхать, а не они?! Где справедливость?! Нет, вы мне за все ответите! Никакой воронежской области! Никакого дома в деревне! Я вас просто убью обоих и пусть со мной потом все что угодно будет!
Он долго злился и обдумывал планы убийства своей жены и её любовника. Но планы эти были один наивнее другого.
Через два часа на двери кончился лед. "Узник" съел его весь. Донимала головная боль и желание закурить. Низкий потолок подвала, сырость и духота давили на психику. Еще через час снова захотелось пить. Измученный похмельем организм несчастного требовал воды. Вадим снова обошел весь подвал. Теперь он искал окно, что бы, высунув в него руку, набрать пригоршню снега для утоления жажды. Но на всех окнах, как назло оказались решетки с очень мелкими дырочками. Испытав очередное разочарование, "узник" снова вернулся к двери.
В дверные щели начал пробиваться солнечный свет. Это дало горемыке надежды. Он принялся стучать в дверь. Стучал долго и отчаянно. Но его усилия были напрасны. Вадим посмотрел на часы. Было без двадцати девять. День недели – суббота.
– Значит в ЖЭКе выходной и меня отсюда выпустят не раньше понедельника – ужаснулся изгнанник – и то, если сюда дворник придет или какие–нибудь слесаря.
Это открытие окончательно вывело его из себя. Схватившись за голову, он отчаянно завыл и что есть силы принялся долбить ногой дверь. Но вскоре понял – бесполезно. Выходной день. Дом находился на отшибе. Люди здесь ходили мало. Дверь подвала находилась на торцевой стороне многоэтажки. Окна квартир на эту сторону не выходили. Соответственно никто слышать стук из подвала не мог.
– За что мне всё это?! – выбившись из сил, он присел на корточки возле стены. – Нет, я просто должен их убить. Ворвусь вечером, а еще лучше ночью в квартиру и пырну её ножом. Хорошо бы они там вместе были – Сергей же может и дома быть у жены. Надо их выследить, а потом ворваться и перерезать обоих – сначала его, потом Оксанку.
Вадим представил себе эту сцену: на полу в предсмертных судорогах лежит любовник его жены и Оксанка, в ужасе забившаяся в угол комнаты, и он, Вадим, всаживающий в неё заточенный кусок арматуры. Изгнанник скривил рот в злорадостной улыбке. Потом сразу на вокзал и в Воронеж.
Весь день, а за тем и следующий Вадим просидел в подвале, время от времени стучась в дверь. Озлобленный он точил об стену найденный кусок арматуры. Это убивало время. Злость прибавляла сил измученному "узнику".
Без воды с похмелья в душном подвале было действительно очень тяжело. Несколько раз с Вадимом случалась истерика, но деваться было некуда, приходилось терпеть.
В воскресение похмельный синдром ослаб, но во рту у бедного горемыки было сухо. Вдобавок у него проснулся аппетит и, промучившись от голода, Вадим вечером долго не мог заснуть. Мерещился запах жареной курицы с хрустящей корочкой, салата «оливье» и других блюд, которые любил несчастный изгнанник. Ныл пустой желудок.
На следующее утро тонкий луч света, пробившись через крошечную щель в решетке окна ударил прямо в лицо, спящему на трубах изгнаннику. Проснувшись, Вадим, как всегда, не сразу сообразил, где он находится. И, как всегда, у него сразу испортилось настроение.
– Уже понедельник – облизнув пересохшие губы, подумал он и скривил рот в мрачной усмешке – жизнь продолжается.
Но, все же, на сегодняшний день у Вадима были надежды. Ведь, сегодня его могли выпустить из "заточения".
И действительно вскоре он услышал стук лома, доносившийся с улицы. Дворник колол лед.
Стук медленно приближался.
Не помня себя от радости, несчастный горемыка вскочил с трубы и быстро подскочил к оконной решетке. Сначала он ничего не увидел. Пришлось немного подождать. Вадим был готов подпрыгнуть от нетерпения. Потом в узкую щель он разглядел высокого худощавого старика в желтой телогрейке и серой солдатской шапке.
Изгнанник отчаянно заколотил кулаками в решетку.
– Ради Бога помогите – неистово орал он –¬¬ Меня в подвале заперли.
По всей видимости старик был глуховат. Он продолжал долбить лед, не обращая на стук никакого внимания.
– Дворник!!! – Вадим продолжал колотить решетку – Выпустите меня, четвертый день здесь сижу.
Он долго ещё кричал и стучал в решетку. Наконец, глухой дворник насторожился. Воткнув лом в сугроб, он недоверчиво посмотрел в сторону окошка, за которым несчастный "узник", обезумевший от голода, духоты, похмелья, отсутствия воды и сигарет, что есть силы бил кулаками в решетку. Старик не спеша подошел к окошку и недоверчиво спросил:
– Кто здесь?
– Помогите мне отсюда выбраться – жалобно простонал Вадим – меня в этом подвале в пятницу заперли. Четвертый день здесь сижу.
– А кто Вы такой? Как в этом подвале оказались? – дворник был человеком старой закалки, наивно думающий, что, если посторонний человек оказался заперт в подвале, значит он обязательно какой-нибудь жулик.
– Прохожий. Проходил мимо, зашел погреться. Пока грелся, подвал заперли. Помогите ради Бога, я четвертый день без воды и сигарет. Я ничего не ел всё это время – Вадим скулил, словно маленькая собачка.
– Прохожий? Проходил мимо? Это всё как-то подозрительно – старик недоверчиво почесал затылок – я сейчас милицию вызову, пусть разберутся.
Вадиму ничего больше не оставалось, как исчерпать весь свой словарный запас в след уходящему дворнику и идти к выходу. Он выкинул заточку – ни к чему её видеть милиции.
– Будь, что будет – решил изгнанник, когда немного успокоился – главное – выбраться отсюда!
В томительном ожидании прошло полтора часа, показавшихся Вадиму целой вечностью. Затем на улице раздался шум подъезжающей машины, следом за ним – приближающиеся к подвальной двери шаги и голоса. Послышался лязг ключей и через секунду яркий дневной свет ослепил на миг, привыкшего к темноте "узника". Щурясь, Вадим вышел на улицу. Он ощутил легкое головокружение, вдохнув поглубже свежего воздуха. К нему тут же подошли два сотрудника милиции. Один из них потребовал документы. Помимо милиционеров возле подвала стояли два мужика в телогрейках (по всей видимости, слесаря) и женщина лет пятидесяти в коричневом берете.
– Ничего особенного – проронил один из слесарей – Так, бомж какой-то.
– Да уж, пропьют квартиру, потом лазают по подвалам – добавила женщина – Ладно, запирайте подвал.
Рядом с ней стоял сияющий дворник. Вид его был весьма самодовольный.
– Наверное, думает – поймал преступника – с улыбкой подумал Вадим, покосившись на этого глупого старика.
На улице еще собралась толпа зевак.
В отделении милиции Вадима продержали недолго. Его историю со всем, что с ним произошло, сотрудники правоохранительных органов, выслушали с интересом, но помогать не стали ничем.
– Езжай в Воронеж, пока все деньги не пропил – посоветовал один из них – А то здесь в Москве так и будешь по подвалам лазать, вместе с такими же.
– Зайди в ванную, возьми щетку и почисть куртку. Посмотри, на кого ты похож! – предложил другой.
В ванной Вадим ужаснулся, глядя на себя в зеркало: вся его одежда была покрыта пылью, глиной и ржавчиной. Лицо заросло щетиной и всё было грязное.
– И правда, бомж! – огорченно подумал изгнанник.
Первое, что он сделал, это напился вдоволь воды. Затем умылся и почистил одежду.
Выйдя из отделения, он сразу пошел в магазин. Купив сигарет, батон белого хлеба, консервную банку килек в томате и бутылку пива, изгнанник нашел на улице свободную лавку и, устроившись на ней, открыл пивную бутылку. Он жадно сделал несколько больших глотков, затем достал пачку своих любимых "LM" и, закурив, жадно и глубоко затянулся дымом.
– Ничего так не ценишь, как того, чего бываешь лишен – философски подумал Вадим, жадно поглощая хлеб и консервы.
Поев, он облегченно вздохнул. Впервые за долгое время у него было хорошее настроение. Он весело посмотрел на проходящего мимо старика, посмотревшего на него с презрением.
– Ну и смотри себе на здоровье, сам не лучше – мысленно добавил он ему.
Хлеб был мягкий и теплый. По всей видимости, его только что привезли в магазин. Изгнанник съел весь батон.
Теперь пора было подумать о том, что ему делать дальше. Как отомстить жене и её любовнику. Вадим долго ломал голову, строил нелепые и наивные планы убийства и, в конце концов, решил, что лучше прийти домой утром или днем, когда Оксанка на работе и поджечь квартиру. Купить пару литров бензина. Мебель загорится быстро. Поджечь её везде, где она только есть, жечь бельё, занавески и пока всё это будет разгораться, открыть нараспашку окна в комнате и на кухне. И сразу бегом на вокзал. С первым же поездом в Воронеж.
Изгнанник посмотрел на часы. Было начало одиннадцатого.
– Пойду прямо сейчас – решил он и, закурив ещё одну сигарету, решительно поднялся с лавки и направился разыскивать ближайшую станцию метро.
Подойдя к дому, изгнанник несколько раз оглянулся по сторонам – не встретить бы кого из соседей.
– В собственную квартиру иду, как вор – подумал он с досадой.
Добравшись благополучно до своего подъезда, он быстро прошмыгнул в него и, сев в лифт, поднялся на седьмой этаж. Он немного постоял на лестничной площадке, прислушиваясь – нет ли шума этажами выше. Кто-нибудь из соседей или, не дай Бог, Сергей и его друзья могли стоять на лестнице, курить или выносить мусор в мусоропровод, и встреча с ними была Вадиму совершенно ни к чему.
На лестничной площадке была полная тишина.
Достав из кармана ключ от входной двери, изгнанник медленно и осторожно поднялся на девятый этаж. Но, подойдя к двери своей квартиры, он остановился, как вкопанный. С минуту он стоял, разинув рот. Этого он не предвидел. Пылая страстью гнева, Вадим думал только о мести и совсем не думал, что кто-то может предвидеть его намерения. Этими "кто-то" была его коварная супруга и её всемогущий любовник бандит. Деревянную входную дверь квартиры Оксанка предусмотрительно заменила на стальную, лишив своего мужа всякой возможности вернуться домой.
Вадим чуть не лопнул с досады. Его постигло ещё одно разочарование. Из его квартиры раздавались пьяные голоса. Похоже там среди белого дня было шумное веселье. Кто-то играл на гитаре и пел. Послышалась чья-то нецензурная брань. Изгнанник прислушался и различил среди голосов голос Оксанки.
– Веселишься, сучка, среди таких же шлюх и бандитов, а твой законный супруг стоит под дверью возле собственной квартиры и не имеет ни законного права, ни возможности попасть к себе домой! – он тяжело вздохнул, подумав об этом. Отчаяние от чувства собственного бессилия снова овладело им.
Кто-то внизу вызвал лифт. Послышался шум спускающейся кабины. Изгнанник стоял возле двери лифта.
– Пора уходить отсюда – думал он – всё пропало.
Внезапно им овладела ярость:
– Но почему я должен уходить?! Ведь это моя квартира! Я здесь хозяин! Почему этим ублюдкам должно всё безнаказанно сходить с рук?!
Он сжал кулаки от злости.
Кабина лифта медленно поднималась вверх. Она поднялась на девятый этаж. Неожиданно двери лифта открылись и на лестничную площадку вышли Кабан и длиннорукий. Бандиты были навеселе.
– О, знакомые лица! – весело воскликнул Кабан. Он подошел вплотную к Вадиму и с издевательской улыбкой схватил его рукой за грудки. – Ты опять здесь?!
В правой руке изгнанник сжимал ключ от своей старой входной двери. Со стороны мизинца этот ключ выступал на пару сантиметров. Внезапно Вадим со всей силы ударил своим нехитрым оружием прямо по кулаку, который сжимал его куртку. Бандит взвыл от боли и разжал кулак. В следующую секунду изгнанник нанес удар ногой по голени. Кабан заорал на весь этаж. Напоследок Вадим от всей души врезал обидчику кулаком левой руки прямо в левый глаз. Он мельком глянул на длиннорукого. Тот ещё не успел опомниться. На лице его был шок. Изгнанник успел вскочить в кабину лифта, прежде, чем закрылись двери и нажать кнопку первого этажа. Он ликовал – хоть маленькая, а всё же победа! Не всё же время только проигрывать! Кабина спускалась вниз. Сверху доносились дикие вопли Кабана.
Вадим злорадствовал, слушая их. Он представил себе здоровенного верзилу, сидящего на корточках с разбитой физиономией и держащего руками болящую голень ноги и дико воющего.
– Маму зови – мысленно посоветовал победитель.
Погоня началась только через минуту. Видимо тогда, когда длиннорукий, позвонив в звонок (возможно не один раз), дождался, пока его услышат, затем откроют дверь и, наскоро выслушав, побегут вниз по лестнице, так как второго лифта в подъезде не было.
Спустившись на первый этаж, Вадим услышал топот, доносившийся с верхних этажей. За ним бежали несколько человек. Не теряя времени, он бегом выскочил из подъезда. Мозг лихорадочно работал – надо спасаться бегством или искать укрытие. Беглец огляделся, остановившись на секунду в нерешительности.
– Далеко убежать не успею – понял он – впереди несколько больших газонов, дорога и тротуар. Увидят – догонят или, не дай Бог, стрелять начнут.
В голове мелькнула спасительная мысль – в следующий подъезд, затем на последний этаж и на крышу. Там и отсижусь.
Он успел добежать до следующего подъезда, код от которого знал и забежать в него, прежде, чем бандиты выскочили на улицу. Ему опять повезло. Лифт находился где-то на втором этаже. Вадим вызвал его и ждал совсем недолго.
– А ведь на крыше найти могут – подумал изгнанник – если догадаются туда подняться.
Поднявшись на лифте на девятый этаж, он принялся звонить в звонок первой попавшейся двери квартиры.
– Кто там? – услышал он недовольный голос из-за входной двери.
– Помогите ради Бога, за мной бандиты гонятся! – взмолился беглец.
За дверью больше не отвечали. Вадим в надежде позвонил ещё раз, потом ещё и ещё. И услышал раздраженный голос:
– Уходите отсюда.
– Боятся – подумал изгнанник – И нет никому никакого дела, что рядом с ними человека убивают.
Девятый этаж был последним. Кто-то внизу вызвал лифт. Времени звонить в другие квартиры больше не было. Вадим поднялся в надстройку машинного отделения и прикрыл за собой люк. Подойдя почти к краю крыши, он присел на корточки, затем гусиным шагом добрался до самого края и осторожно посмотрел вниз.
Внизу возле дома стоял Сергей. Рядом с ним – Кабан, какой-то ещё бандит и девушка с длинными белыми волосами, в которой изгнанник узнал свою супругу.
И тут он заметил три пары каких-то незнакомых парней. Дом был четырехподъездной девятиэтажкой. Вадим жил в последнем подъезде. Каждая пара быстро направлялась в первые три подъезда.
Беглец осторожно вернулся в машинное отделение.
– Только бы они не догадались на крышу подняться – с ужасом думал он – Что тогда будет?!
В машинном отделении заревел мотор. Кто-то внизу вызвал лифт. Сердце Вадима замирало от страха. Через минуту лифт поехал наверх. Ужас нарастал и нарастал. Двери лифта открылись на девятом этаже. Бандиты вышли на лестничную площадку.
– Ну всё, конец мне – подумал изгнанник – бежать к другим машинным отделениям смысла нет, не успею.
– Ну чо, давай – услышал Вадим чей-то голос внизу – Ты бегом по этажам, а я, типа, на лифте покатаюсь?
– Может он на крыше?
Кто-то начал карабкаться по лестнице, поднимаясь к люку.
– Я пропал – подумал изгнанник в ужасе – Нет. – Внезапно мелькнула надежда.
Бледный от страха Вадим встал ногами на крышку люка. Пусть думают, что люк закрыт. Но, о, ужас! Крышка на люке лежала не плотно и под тяжестью изгнанника с небольшим шумом опустилась вниз.
Шаги на лестнице смолкли. Раздался дружный смех. Затем наступила тишина. Через минуту раздался чей-то голос – Да это не он, в натуре, это, наверное, бомж какой-нибудь или кошка.
– Знаешь, мне что-то это всё уже надоело. Поехали вниз, а пацанам скажем – типа, не нашли.
– Давай, вызывай лифт.
Лифт находился здесь же на девятом этаже. Вадим услышал, как открылись двери, затем кто-то зашел в лифт. Кабина поехала вниз.
Беглец облегченно вздохнул:
– Вот повезло!
Надо было торопиться. Дождавшись, когда кабина лифта спустится пониже, наивный Вадим поднял крышку люка и уже собирался спуститься вниз по лестнице, как вдруг услышал на лестничной площадке дружный хохот. Отправив вниз пустой лифт, бандиты стояли тихо и ждали, когда их жертва сама спустится вниз и попадет в их руки.
Поняв, что он облапошен, изгнанник резко отпрянул назад и, захлопнув крышку люка, встал на неё ногами.
– Глупец! – зло выругал он самого себя – Всё, теперь мне хана!
Его всего трясло от страха. Ручьями лился по телу холодный пот.
На железной лестнице, что вела на крышу, раздались звонкие шаги. Звенело железо. Бандиты поднимались к люку. Кто-то ругался матом.
– Давай, в натуре, открывай по-хорошему! – сказал один из них, растягивая слова на блатной манер.
Вадим стоял молча на крышке люка и ждал своей горькой участи.
Постучав в крышку, его преследователи быстро поняли, что открывать он не собирается.
– Утопающий и за соломинку хватается – сострил один из них.
– Алло, Серёг, ну, короче, он на крыше. На люк встал, спускаться не хочет. – услышал Вадим через минуту.
– По мобильнику разговаривают – догадался он – и зачем я только сюда полез, мститель хренов!
Теперь, ожидая прихода своих врагов, он горько пожалел о своей затее. Долго ждать не пришлось. Через несколько минут к двери машинного отделения подошел Сергей.
– Выходи – сказал он тоном, не терпящим возражений.
Ничего не оставалось, как молча повиноваться. На крыше вместе с Сергеем уже находились семь бандитов. Вадим с ужасом увидел среди них багрового от злости Кабана с заплывшим левым глазом. Несмотря на своё незавидное положение, изгнанник в душе позлорадствовал, глядя на глаз своего противника
На крышу поднялись ещё двое. Те самые, которые нашли беглеца.
Женщин на крыше не было. И чувствуя себя беспомощной жертвой, обреченной если не на полную гибель, то по крайней мере, на жестокие побои или ещё невесть на что, он радовался, что его супруга не увидит того, что с ним произойдет.
– Хоть одним унижением меньше – думал несчастный изгнанник.
– Ну что с ним делать будем? – спросил Сергей, обращаясь к окружающим.
Нетерпеливый Кабан подошел ближе к Вадиму.
– Он мой! – сказал он и, обращаясь к своей жертве, добавил – Сейчас я тебя на части порву.
Бандиты были заметно пьяные. Они окружили Вадима со всех сторон.
От первого удара он уклонился, но тут же кто-то исподтишка ударил его ногой в бок. Согнувшись от боли, изгнанник обернулся. Это был Сергей. В следующий момент кулак Кабана врезался Вадиму в правое ухо. Другой кулак верзилы попал в солнечное сплетение. Через секунду бедная жертва лежала на заснеженной крыше дома, закрывая лицо и почки руками. Удары сыпались со всех сторон. Его безжалостно пинали ногами.
– Может его с крыши сбросить? – предложил один из бандитов.
В ответ на это раздались веселые одобрительные крики. Брыкающегося Вадима подняли за руки и за ноги и потащили к краю крыши. Его неистовые вопли только забавляли бандитов. До края крыши оставалось совсем немного. Изгнанник не переставал вопить.
Неожиданно к его крикам присоединился чей-то ещё и горемыка супруг узнал голос своей жены. Бандиты остановились и обернулись в сторону Оксанки.
– Вы что, вообще сдурели?! – орала она – отпустите его – Ты что, вообще, стоишь?!
Она подошла ближе. Последние слова относились к Сергею:
– Совсем отупел от своей водки? Вы меня, вообще, подставить хотите? Я здесь живу, вообще!
Вадима оставили в покое. Он с благодарностью посмотрел на жену. Их глаза встретились. Взгляд Оксанки выражал сочувствие.
– Ты что, мужа своего пожалела, в натуре? – иронично спросил Сергей – Может к нему вернешься?
– А ты не подкалывай! – ответила Оксанка – Вы, вообще, совсем озверели – среди бела дня человека с крыши сбрасывать!
– Он нашего друга обидел – оправдывался Сергей – и, вообще, непонятно, что он делал возле твоей квартиры.
– Взяли бы, да спросили его, а вы сразу с крыши бросать – Оксанка продолжала нападать – ишь, какие крутые, все на одного накинулись!
Бандиты стояли, опустив головы, как провинившиеся школьники и молчали. Первым нарушил молчание Сергей. Он, как всегда, уверенно сказал:
– Ладно, хорошо – и, обращаясь к Вадиму – говори, зачем ты сюда пришел?
– Может ты из вещей чего забыл, Вадь? – спросила Оксанка.
Её наивное предположение выручило изгнанника. Вопрос был задан, как раз вовремя, так как Вадим не знал, что отвечать Сергею.
– Да, свой фотоаппарат забыл – сказал он, вспомнив, что он действительно его забыл.
– А почему ты в Воронеж не уехал? – любовник его жены продолжал свой допрос.
– У приятеля гостил – соврал Вадим.
Сергей постоял немного, о чём-то задумавшись, затем сказал, обращаясь к Оксанке:
– Ладно, пошли домой. Больше его, в натуре, никто не тронет – затем, обернувшись к своим дружкам, приказал – Ждите меня здесь, а его, что бы никто пальцем не трогал!
Он строго посмотрел на Кабана, скорчившего весьма недовольную гримасу и, обняв Оксанку за талию, повел её к машинному отделению её подъезда.
Вадим стоял в окружении своих врагов и молча ждал, чем всё это закончится.
Бандиты закурили, переговариваясь время от времени.
Минут через десять Сергей снова поднялся на крышу. Он подошел к Вадиму и протянул ему четыре купюры по тысячи рублей каждая.
– Я у тебя фотоаппарат покупаю – сказал он с наглой улыбкой посмотрев на изгнанника.
Вадим положил в карман деньги и промолчал. Фотоаппарат стоил во много раз дороже, но спорить не было смысла.
– А теперь честная дуэль между Кабаном и Вадимом – торжественно произнес Сергей.
Бандиты оживились, все, кроме Кабана.
– Да ты чо, Серег, в натуре, хочешь, чтобы я с этим чмырем, типа, из стволов стрелялся? – запротестовал он с видом ущемленного достоинства.
– На шпагах будете драться – сострил Сергей.
Бандиты загоготали.
– И так, драка один на один – пояснил Сергей – прошу на ринг.
Исход драки был понятен заранее. Мордовороту Кабану не составило особого труда справиться с сильно уступающим по силе избитому и перепуганному Вадиму. Наверное, бедный изгнанник стал бы калекой, если бы некоторые из друзей Кабана не сжалились над Вадимом и не оттащили верзилу в тот момент, когда он пытался добить его, упавшего на лед.
Оксанка на крыше больше не появлялась. Угомонив верзилу, бандиты ушли веселиться в её квартиру, оставив на крыше её бедного избитого супруга.
Вспоминая все это, Вадим сильно сжал кулаки, ногти его при этом впились в ладони.
Каждый день изгнанник проклинал свою супругу и ее любовника. Находясь в Воронежской области, он продолжал строить наивные планы мести, подсознательно понимая всю их невыполнимость. Среди проходящих мимо девушек ему часто мерещилась Оксанка, когда эта девушка хоть чем-то ее напоминала.
За этот злополучный месяц скитаний Вадима два раза били. Первый раз, когда он на Аннинском рынке, отстояв небольшую очередь, собирался купить консервы. Стоявший перед ним прилично одетый мужчина лет сорока на вид осторожно положил с прилавка в глубокий карман своего светло-серого плаща несколько консервных банок. Наивный продавец, заметив пропажу, не заподозрил вора в прилично одетом человеке, а подумал, что эта кража – дело рук стоящего рядом бомжа. Продавец поднял крик, на который тут же сбежались другие продавцы с соседних прилавков. На Вадима набросились пять человек и принялись молотить его руками и ногами, а когда с трудом разобрались в чем дело, то перед "каким-то бомжем" даже не извинились. Человек же, укравший консервы, воспользовавшись суматохой, благополучно скрылся.
Случившееся послужило для потерпевшего очередным поводом для пьянства.
Второй случай произошел всего с неделю назад и у Вадима еще не прошли синяки на лице, руках и ногах.
Пытаясь отыскать себе ночлег, горемыка обычно ходил по подъездам домов, ища дверь со сломанным кодовым замком. Когда это удавалось, он поздно ночью заходил в подъезд, поднимался на второй или третий этаж (дома в этом городе были в основном двух или трехэтажки) и, сидя или лежа на лестнице, спал до утра, пока его не прогоняли жильцы или уборщицы. После этого, раздраженный от очередного недосыпания, изгнанник бродил по улицам чужого ему поселка. Вскоре он нашел подъезд, в котором можно было устроиться на ночлег прямо под лестницей, расположенной так, что скрывала бы изгнанника от посторонних глаз.
Вадим купил себе бутылку водки, батон черного хлеба и баночку соленых огурцов, затем, найдя на помойке большой кусок картона, он дождался ночи и отправился на ночлег. Картон заменил ему матрац. Расположившись на нем, изгнанник выпил пластмассовый стакан водки, поел и, откинув голову, погрузился в свои невеселые размышления.
В подъезде было холодно и сильно воняло мочой. Под лестницей сильно сквозило, в углу шебуршала мышь.
– Как тут не пить?! – подумал Вадим, засыпая – Водка меня от простуды спасает.
Так прошла целая неделя, которую изгнанник никем не замеченный и не выгоняемый рано утром мог позволить себе роскошь – как следует выспаться.
Последняя ночь в этом подъезде прошла очень невесело. Сквозь сон Вадим почувствовал, что на него льется струя воды. Он открыл глаза, проснувшись и, еще не разобрав что происходит, отодвинулся в сторону от льющейся струи. В эту же секунду раздался хохот. Кто-то весело заорал:
– Я на бомжа нассал!
Затем раздался топот, удаляющийся к двери подъезда. Хлопнула входная дверь. Вадим вылез из своего убежища. Он был вне себя от злости. Вдобавок весь мокрый. Спать больше не хотелось. Да и негде было. Ничего больше не оставалось, как идти искать новое место ночлега или сидеть до утра на лестнице, пока не прогонят жильцы или уборщица.
Изгнанник горько вздохнул и, сев на ступеньки, закурил сигарету.
На улице послышался хохот. Затем дверь подъезда снова отворилась и, громко хохоча, не смотря на глубокую ночь, в подъезд вошли два пьяных подростка лет шестнадцати на вид. Они подошли к Вадиму и уставились на него, словно на дикого зверя.
– Это мой подъезд! – нагло заявил один из них.
Второй подошел к изгнаннику сбоку и, отвесив ему пинка, приказал:
– Пошел вон отсюда!
Но в ту же секунду, получив от него сильный удар в челюсть, отлетел к стене.
Вадим не любил драться, но, когда было надо, умел.
Первый противник опешил, явно не ожидая такого оборота дела. Вадим напал на него первый. Он со злостью врезал ему кулаком по лицу. Затем еще и еще, а после этого выставил обоих "храбрецов" вон из подъезда.
Отдышавшись, он вернулся на лестницу и, сев на нее, снова закурил. Ему долго не удавалось успокоиться. Обругав последними словами подростков, он вспомнил, что у него под лестницей стояла почти целая бутылка водки, лежали полбатона черного хлеба и полбаночки зеленого горошка.
Изгнанник снова залез под лестницу и, поморщившись, глядя на мокрый картон достал свое "добро". Он успел выпить стакан водки, закусить и спрятать бутылку с закуской назад под лестницу, как вдруг на улице снова послышался шум. Дверь подъезда опять отворилась и через несколько секунд возле изгнанника выросла целая толпа подростков, человек пятнадцать. Его вывели из подъезда и, окружив со всех сторон, принялись избивать. Вадим вскоре упал и, лежа на асфальте возле подъезда, свернувшись в клубок и крича от боли, закрывал лицо и почки руками. Каким чудом его не забили до смерти, изгнанник так и не понял. Позабавившись вволю, безумная толпа веселая, пьяная и довольная спокойно и безнаказанно удалилась.
